Ляпнул сгоряча

- Малик! Ты вообще слышишь меня? - кричала /Т. и./ - Слышу, к сожалению, - пробурчал я в ответ. - Ах так?! - Так! Перестань орать, я сейчас оглохну! Да, она достала уже со своими криками! Чуть что не так, она начинает мучать мои барабанные перепонки. Причину нашей ссоры раскрывать необязательно, а вот о том, сколько мы ссоримся, я скажу. Каждый день! Каждый божий день она находит причину вдоволь проораться! Как же устал! Даже пока я затерялся в своих мыслях, она продолжает психовать. - Прекрати, /Т. и./! Пожалей мои бедные уши! Ты орешь каждый божий день! И была бы весомая причина, но нет, ты просто так начинаешь истерить! Хватит! Ненавижу это! И тебя ненавижу! Сказав это, я просто вышел из комнаты и зашел в душ. Да, холодный душ - то, что мне сейчас нужно. Надо было уйти на минуту раньше. Боже, я сказал, что ненавижу ее. Это не так, на самом деле. Я люблю ее, но она достала меня своими истериками! Может, хоть так что-то поймет. После душа я прошел обратно в комнату. /Т. и./ спала. Она укуталась в одеяло, и я не знаю, плакала ли она в этот момент. Не захотев спать с ней рядом, я лег на диван, стоящий в другом конце нашей спальни. Молодец /Т. и/, что заставила купить меня этот чертов диван, когда я отнекивался, как мог. Впервые в жизни я понял, что он действительно нужен тут, иначе мне пришлось бы спать в гостиной или того лучше - на коврике в прихожей. Я взял с собой наушники в постель, надеясь, что усну с ними быстрее, а не буду мучаться полночи со своей совестью. Только я лег на бок, спиной повернувшись именно к нашей кровати, как услышал какой-то странный звук. Странным он показался мне потому, что через наушники вообще все звуки кажутся странными. Я выключил голос великолепной Деми, который успокаивал меня и помогал заснуть иногда, и услышал всхлип. За всхлипом следовал шепот, но, поскольку наушники я из ушей не вытащил, дабы не производить никаких звуков, расслышать ничего не удалось. Только какое-то нечленораздельное шипение. Потом снова всхлип и еще, и еще... Я лежал и не мог даже пальцем двинуть. Я не мог просто побороть себя, встать с дивана и подойти к своей любимой. Боже, я сказал, что ненавижу ее! Какой же я идиот! Она так и проплакала всю ночь, а я слушал ее тихие всхлипы, уже не пытаясь остановить свои мысли, в которых всячески поливал себя гавном. Я заснул, когда было уже светло, а /Т. и./ успокоилась. Мой будильник прозвенел в восемь часов утра, оповещая меня о том, что мне пора в студию. Спускаясь по лестнице вниз, я не надеялся застать /Т. и./ дома - в это время ее уже никогда не было дома, за исключением выходных. На кухонном столе меня ждал мой завтрак и записка. Я начал читать ее, ни о чем не подозревая. Ну просто есть у нас такая традиция - каждое утро, перед уходом, тот, кто уходит раньше, пишет небольшую записку второму, желая хорошего дня и все такое. Ну да, мы поссорились вчера, причем крупно, но, видимо, моя малышка решила не отходить от нашей традиции. О, как я ошибся в своих суждениях. "Мой дорогой Зейн, надеюсь, я успею уйти к тому моменту, как ты проснешься. Я очень люблю тебя, и тот факт, что ты чувствуешь ко мне совсем противоположное чувство, убивает меня. Не хочу тебя мучать, поэтому собираю свои вещи. Знаешь, странно, в твоих наушниках не играла музыка сегодня утром. Тогда зачем они вообще воткнуты в твои уши? Так или иначе, эти наушники помогли мне. Они, я думаю, заглушают посторонние звуки, поэтому ты не слышал ни как я открыла шкаф, ни как я скидала вещи в чемодан, ни как я тихо сказала тебе три слова. Ты понял о каких словах я пишу? Нет, родной, не понял. Я напишу их тут, в конце своего письма. Ты удивишься. Но не смей читать их сейчас! Дочитай это до конца. И да, я знаю, что тебя распирает любопытство, но потерпи для большего эффекта. Надеюсь, твоя ненависть ко мне (о боже, как трудно было написать мне это слово) не сотрет твою память. Ты же помнишь наше знакомство и всякие там ванильные мелочи? Ты помнишь, как они важны мне? Не забывай это. И меня не забывай. Что бы ни случилось, я люблю тебя. Я буду любить тебя всегда, наверное. Но пожелай мне найти спутника, потому что я ну просто не переживу одна эту боль. Впрочем, просто пожелай мне счастья. Я помню, что на завтрак ты любишь есть бутерброды. Я помню, как ты просил делать эти твои любимые "бутеры". Сначала хлеб, обязательно немного поджаренный с одной стороны, на эту сторону тоненький слой масла, а потом сыр, обязательно твердого сорта, после сыра - колбаса, обязательно поджаренная с двух сторон. Ведь так? Я знаю, что так. Я сделала эти твои бутерброды, потому что я люблю тебя. Также, я помню нашу традицию. Проведи этот день хорошо и с пользой. Не трать время зря. Я люблю тебя. И твоя ненависть ко мне не уменьшит мою любовь к тебе. А теперь те важные три слова, Зейн. Я беременна. Прощай."