Мир грубых игр

- Паша, Ваше состояние заметно улучшилось, - сообщает лекарь, открывая свой чемоданчик. – Рана постепенно затягивается, воспаления и осложнений удалось избежать. Думаю, сегодня уже можно подняться с постели и прогуляться по коридорам. - Слава Аллаху, этот день настал! – возношу руки к небу, не в силах сдержать радости. – Могу ли я пойти в хамам? - Вода не навредит Вашему состоянию, но нужно ограничить движения. Будет лучше, если Вам помогут с этими процедурами, - обдумывает мое предложение мужчина. - Я буду осторожен, - заверяю его. Не хотелось бы чувствовать себя беспомощным. Начинаю подниматься, когда глухая боль пронзает грудину. Я не намерен останавливаться, и продолжаю садиться. - Тогда мне стоит предупредить помощников, чтобы они проводили Вас, - кивает головой лекарь. – Во время Вашего отсутствия я приготовлю мазь, чтобы позже нанести ее. Выхожу в коридор в окружении трех помощников, готовых подхватить меня в любую минуту. Не обнаружив служанок около наших покоев, задаюсь вопросом о местонахождении жены. Сегодня у меня получилось бы полноценно ее обнять. Отгоняю эти мысли немного дальше. Сейчас нужно подумать о предстоящей процедуре. Медленно, но верно приближаюсь к хамаму, остается последний коридор. К моему удивлению, несколько девушек охраняют вход. Увидев меня, они склоняются и оповещают меня о том, что Султанша внутри. Прошу помощников оставить меня и прохожу внутрь. Стараюсь очень тихо, не создавая лишнего шума, сбросить халат и иду дальше. Уже слышен звук стекающей воды и голоса девушек. Разговаривают Михримах и Гюльбахар. Невольно останавливаюсь и начинаю различать слова. Кажется, речь идет не обо мне. Убедившись в этом окончательно, тихо ступаю за угол и ловлю на себе изумленный взгляд главной калфы. Султанша же в это время потянулась к тарелке с фруктами и не заметила перемены на лице собеседницы. Жестом показываю Гюльбахар молчать и приближаюсь к девушкам. Шаг, еще шаг и последний. Опускаю руки на плечи любимой, и она ахает от неожиданности. Шалость удалась. Надеюсь, я не переборщил и в меня не полетит тарелка с фруктами. - Рустем? – взволнованно-удивленным голосом спрашивает Султанша. – Как ты здесь оказался? Тебе же нельзя вставать… - Султанша, Паша, я буду около двери, если вдруг понадоблюсь, - поспешно бросает калфа и, смущенная, вылетает из хамама. - Михримах, не волнуйся. Лекарь позволил мне прийти сюда, но я никак не ожидал застать здесь тебя, - провожу рукой по ее слегка мокрым волосам. - Будешь еще меня так пугать, я рожу раньше срока, - улыбается она и встает напротив меня. - Больше не буду. Иди ко мне, я так скучал по тебе, моя милая, - открываю объятия, и она прижимается ко мне, очень нежно и осторожно, стараясь не причинить боли. Мне кажется, проходит вечность, пока она устремляет на меня свои небесно-голубые глаза. Слова сейчас ни к чему, все и так понятно. Почти полгода мы были на расстоянии, я почти пропустил самое главное событие в жизни каждого человека – рождение его ребенка. Аллах подарил мне возможность снова вернуться к жизни, к любимой жене. Это счастье. Она пробегает своими мягкими пальчиками по моей спине, разгоняя огонь по жилам. Так давно я мечтаю об этих прикосновениях, поэтому, поддавшись моменту, неистово впиваюсь в губы Султанши, которая отвечает с двойной силой. Однако у нее хватает здравого смысла, чтобы оценить силу наших действий и возможные последствия. - Ой, - вскрикивает Михримах и прикладывает руку к животу. - Что такое? – повторяю ее движение. - Держи подольше, - она накрывает мою ладонь своей, и вдруг кто-то толкает ее. – Чувствуешь? Малыш сегодня шевелится целый день. Видимо, он очень рад, что папочка идет на поправку. - Какой он бойкий! – улыбаюсь широченной улыбкой. Поверить не могу, мой ребенок уже двигается. Прикладываю к животу и вторую руку, а сам смотрю в глаза жене. Она улыбается в ответ. - Весь в отца, - поддевает меня супруга. – Давай я помогу тебе помыться? Садись сюда. Я сажусь на скамейку, закрываю глаза и расслабляюсь в уютном тепле. Михримах берет с подставочки ароматную жидкость и выливает несколько капель себе на ладонь и растирает руки, покрывая их мягкой пышной пеной. Она начинает неспешно тереть мои плечи, поднимается к шее и легко массирует ее своими тоненькими пальчиками. Я стону от удовольствия. – Наслаждаешься? – я чувствую ее дыхание на коже. – Да, невозможно соскучился по твоим прикосновениям, - мурлычу в ответ. - Сейчас мы это исправим, - смотрит она на меня сверху вниз и продолжает свой незамысловатый массаж. Скоро я весь покрываюсь густым слоем пены на радость себе и жене, и тогда струи теплой воды вновь скользят по моему телу. Все происходит настолько медленно и расслабленно, что я напрочь забываю о том, что последнее время был прикован к кровати. - Теперь моя очередь, - перехватываю руки Султанши и присаживаю ее на свое место. Беру другой гель с цветочным ароматом и, как Михримах, растираю руки, чтобы они покрылись воздушной массой, не отводя взгляда от ее лица. Ее рот чуть приоткрыт, и она легонько прикусывает нижнюю губу и проводит по ней языком. Мне кажется, мои глаза расширяются, когда ее язык касается губы. Это настолько простой способ вывести меня из состояния равновесия. Приподнимаю голову любимой за подбородок, и она смотрит на меня своим ясным взором. В ее глазах я вижу отражение своих, в них читаются тепло и желание. О, Аллах! Она так близко. Вижу как Султанша тает от прикосновений, ведь мои пальцы находят самые чувствительные точки. Сознание туманится, она немного запрокидывает голову, и из ее приоткрытых губ я слышу тихий стон. - Кажется, тебе сегодня достаточно приключений, - говорит слабым голосом Михримах, восстанавливая дыхание и загадочно улыбаясь. – Пора возвращаться в покои. - С тобой хоть на край света, - улыбаюсь ей в ответ и поднимаюсь на ноги. С этими словами я прислоняюсь к губам девушки, раскрывшимся навстречу мне. Они так сладки! Ее язык покорно соединяется с моим, и я углубляю поцелуй, почти утопая в шелковистой мягкости лепестков… Набросив на себя халаты, мы выходим из хамама и попадаем в окружение служанок. Распаренная рана дает о себе знать, но я стараюсь скрыть это. Не люблю, когда вторгаются в наше личное пространство, но ничего не поделаешь, поэтому мы, не торопясь, следуем по коридору.