Тайна лет семи

Ласковое солнце освещало Москву. Маленькая Кристинка с восхищением наблюдала за тем, как облака, которые были под самолётом, стали выше. Взрослым же было не до облаков: просыпаться пришлось в три часа ночи, поэтому троица досыпала свой сон. — Мамочка! Мамочка! Смотли… ой, мы, кажется, плиземляемся! — выдал ребёнок. — Солнышко, дай поспать, ещё чуть-чуть… — сонно сказала Евгения. — Мелочь, слушайся маму, мама плохого не скажет, — таким же сонным голосом сказал Алексей. — Я вот своего папу не послушался, и женился… — Сейчас дядя Лёша по губам получит. — Сказала сквозь сон Кристина мужу. — Прости, Крис, но это правда, — засыпая вновь, сказал Лёша. — Я обиделась. — Доложила она мужу. — Уважаемые пассажиры, просим вас пристегнуть ремни, наш самолёт идёт на посадку, — послышался голос стюардессы, а наши взрослые лишь зажмурились сильнее, не желая просыпаться. Кристинка засмеялась, — слышали? Троица лишь устало посмотрела на малышку… *Москва. Аэропорт. — Это наша родина. — Сказала Евгения, ведя дочь за руку. — И тётина? — спросила малышка у матери. — Фиктивная родина. — Усмехнулся её крёстный, ложа багаж в багажник такси. — Лёша, — сказала Молчанова мужу, а тот лишь пропустил слова жены мимо ушей. — А что такое факт… фиктивная? — спросила девочка у матери. — Ненастоящая. — Ответила она дочери. Кристинка с изумлением наблюдала за просыпающимся городом. Мама много рассказывала ей про столицу, про то, как много людей живут тут, про то, как он, красив, про то, как она любит этот город. Кристинка внимательно слушала, с ранних лет ей нравилось слушать рассказы про всё на свете больше, чем сказки. *Москва. Квартира Бурдуковских-старших. Конечно же, Аркадий Евгеньевич и Лариса Владимировна знали о приезде дорогих гостей. И именно поэтому, они позвали в гости Маргариту Сергеевну и Лео, с которыми познакомились, когда ездили к детям в Питер. Маленький Лёва, грустя сидел за столом, ожидая, когда приедет его старший брат и няня, а именно ей была для него Кристина. Позже приехали Емельяновы и Глеб. Что Женя, что Кристина-старшая просили не накрывать большой стол, мол «Ну приехали, да приехали. Чего праздновать?», но стол всё равно накрывали. — Мам, ну долго ещё подниматься? — спросила Кристинка, поднимаясь по ступенькам. — Пришли, малыш. — Сказала Женя. Звоня в дверь, четвёрка услышала, как в квартире засуетились. — Приехали, гости дорогие! — Воскликнула Бурдуковская-старшая. — Мамочка! — Воскликнула Женя, проходя в квартиру и пуская остальных. — Клистина! — Воскликнул малыш Лёва, увидев брата и его жену. — Женька! — радостно восклицала Емельянова. Вырвавшись из объятий, Женя замерла при виде Головина. Глеб с нежностью смотрел на девушку. — Глеб, — вырвалось из её уст, а мужчина лет тридцати трёх улыбался. Головин и Бурдуковская наконец-то обнялись, но сильно долгими объятия не были - уже через пять минут все сидели за столом, разговаривая о том-о сём. Тем за пять лет накопилось много: жизнь, работа, дети, которые, к слову, уже отсели от родителей и знакомились с Кристиной. — А я ещё сначала потупилась, долго думала, увольняться или нет. — Рассказывала Женя, — пять лет там проработала. — А ты может к мне? В издательство. — Предложила Лика. — Ну, я подумаю. — Ответила подруга. — Так, у меня на факультете дефицит, так что, Бурдуковская, я тебя без пробного срока беру. — Сказала Ташкинова. — Жень, иди. — Поддержала Лариса Владимировна. — Ну, не знаю, — сказала девушка, отпивая сок. — Чего думать-то? И мне перед Валерьянычем выкрутится поможешь, и работа. — Сказала она, — всё, завтра жду.

***

Луна давно зашла на небо. Женя гладила дочь по шёлковым волосам, поцеловав её в лоб, она направилась к себе. Эта комната… Столько воспоминаний: вот, она держит обои, а Роман Алексеевич, стоя на стремянке, клеил их. Картина сменяется: они молча лежат на кровати, ни о чём не думая, он утыкается носом в её макушку. Вот она чувствует запах горячих бутербродов, а Тимур улыбается. Вот Урсул кричит на неё, а она плачет, сжимая в руке положительный тест на беременность… Женя смутилась, повернувшись к стоящему сзади Глебу, она посмотрела на него. Головин, недолго думая, потянул её к себе. Мужчина поцеловал её в мягкие губы, в то время как Бурдуковская обняла его за шею. Он аккуратно уложил её на белоснежную простынь. Мысли путались. Руки Глеба игрались в волосах. Спустя время, они разошлись из-за нехватки воздуха. Головин отвернулся от неё, а Женя уткнулась в стену, размышляя о грядущем дне…