Вересковый яд

— Ты ни разу не упомянул отца. Начинается. — Он мне не семья. — Можешь рассказать, почему? — Я понял, это самое важное да? Потому что я типа его убил. Ну о’кей. Щас всё против моего алиби будет. Плевать. Никто он мне. Не любил меня никогда. Бил нас с мамой. — Насилие — это ужасно, Джейсон. Мне очень жаль, что с вами это произошло. Он никогда не пытался измениться? — Нет. Ну как сказать. Просил прощения клялся божился что больше пить не будет, а потом всё повторялось точно как в прошлый раз. Ну почти. Каждый раз как первый. Это было… страшно. Я не мог выдерживать, даже когда он нас не бил. — Поэтому ты построил себе защиту в виде ухода в другой мир? — Я об этом не говорил. — Мне кажется, что, замолкая, ты покидаешь реальность и прячешься где-то в другом месте, внутри себя. Там где безопасно. — Ну я просто закрылся и всё. Так безопаснее. Но я должен был защищать маму. А я не мог. Я имею ввиду, пытался. Но потом просто не мог сдвинуться с места. Чувствовал что не находился там в тот момент. Я был в другом пространстве и не мог пошевелиться. — Говорю медленно изо всех сил пытаясь подобрать подходящие слова чтобы меня поняли. — А потом… Потом я стал слышать что-то. Шорохи какие-то и шипения. Затем оклики и как будто кто-то другой говорил мои мысли. Кто-то меня звал. Один был самый выразительный. Он назвался Лэкуром и сказал что может защитить. Так и произошло. Но он пришёл слишком поздно. — Поздно? — Родители в разводе, я жил с мамой. Она была беременна сестрой. Лэку защитил нас всего несколько раз когда мы приходили требовать алименты. Мама не хотела обращаться в полицию и я до сих пор не понимаю почему. — Когда ты понял, что такие голоса в голове бывают не у всех людей? — Лет в 17. Тогда я впервые обратился в ПНД. — Ты сам сюда пришёл? — Меня привела мама. Она хотела знать что со мной происходит. Ей было страшно. — Хм… А какой он — Лэкур? — Ну… Он взрослый и сильный. — Ты ведь тоже взрослый и сильный, Джейсон. — Я не чувствую себя взрослым. Сильным я стал после академии. — Я имею ввиду, что ты силён духовно. Ты смог выдержать тяжёлые жизненные испытания… — И даже почти от них не пострадал хотите сказать? — я съядовитил потому что мне не понравилось куда зашла эта сессия. Терпеть не могу говорить с кем-то о семье. — Пострадал, конечно. На нас всех оставляют отпечаток травмы, особенно из детства. И мне жаль, что так произошло, — доктор сдвинул брови. — Когда ты был подростком, твоя психика расщепилась. И у тебя развилось заболевание. — Я знаю. Мне рассказывали, — обрываю его и снова осматриваю стены, как будто что-то в них изменилось. — А тебе не приходила мысль, что Лэкур — это на самом деле ты? Поднимаю глаза на доктора. Но тут же их опускаю. Бред. — При шизофрении человек слышит голоса, которые на самом деле являются его частью. Точный механизм пока не изучен, но мы знаем одно — это не «кто-то другой». Так что на самом деле маму защищал не Лэкур, а ты. — Не думаю что ему понравится ваше заявление. — Может и не понравится. Но это правда. Все твои голоса — часть тебя. — Это как при диссоциативном расстройстве? Я читал Билли Миллигана*. — Это разные диагнозы, но суть ты уловил верно. Действительно, и в том, и в другом случае голоса представляют собой части одного человека. — Он будет недоволен, я уверен. Это принижение его поступков. Я не хочу чтобы он меня обвинял в этом. Он злой и будет это делать. — Ну, пока ты пьёшь А*****ин, этого не должно случиться. Однако, если галлюцинации вновь вернутся, немедленно сообщи мне. Хотя, знаешь… я поменяю курс лечения. У тебя до сих пор депрессивный синдром. — Доктор берёт какую-то тетрадь. Похоже на выписку от предыдущего психиатра. — О*******на не было… Хорошо. И препарат из группы СИОЗС — С******ин. Это поможет тебе меньше тревожиться. — Я не буду от них меньше спать? — Ты много спишь? — Да и мне это нравится не надо это убирать. — Ну, что ж, раз ты настаиваешь… Но дай знать, если этот симптом начнёт беспокоить. И, скорее всего, седативный эффект останется. Отлично. А то я тут помру со скуки. Доктор поправляет очки и закрывает тетрадь с выпиской. — А что же после того, как Лэкур стал вас защищать? — В смысле? — Ты перестал бояться? — Нет, конечно.

***

С момента нашего последнего разговора Нико ко мне не подходил. Кажется он меня избегает. Я видел его в столовой но он больше не подсаживался. По всем признакам это обида. Я ведь не всегда такой необщительный. У меня тоже бывают периоды социальной активности, когда я по часу могу с кем-то переписываться в интернете. В интернете проще всего потому что можно просто заблокировать кого-то если он не нравится или общаться не хочется. Но один раз я в таком состоянии заблокировал человека а на следующий день разблокировал и долго ждал пока она напишет но она так и не написала. Тогда я решил первым спросить всё ли хорошо, оказалось что нет и я объяснил что дело в том что я необщительный обычно и у меня часто бывают периоды необщения но мне так и ничего не ответили. Я до сих пор испытываю тянущее чувство в груди когда об этом вспоминаю и таким образом напоминаю себе что не стоит открывать людям душу потому что в неё могут и плюнуть. Короче я не знаю что делать. Несмотря на разговор с психиатром о том кого нельзя называть мне бы хотелось как-то пообщаться. Сбросить стресс что ли. Так это обычно называется. И пообщаться хотелось именно с Нико. Я сам к нему подойду. Долго не мог придумать в какое время прийти на обед потому что если приду рано то Нико там может не быть а если поздно то он вероятно будет с кем-то уже сидеть, а при ком-то я говорить точно не буду. Решил прийти примерно к середине. Встаю в очередь на таблетки. До сих пор не понимаю почему их выдают до еды если их надо пить после, ведь можно выдавать после еды и таким образом нивелировать очередь потому что все едят с разной скоростью. Очередная больничная глупость. Дожидаюсь очереди, беру таблетки и набираю себе еды. Сажусь ближе к середине зала. Очень некомфортно, но так надо. За трапезой замечаю Нико. Он взял поднос с едой и сел за три стола от меня. Поглощаю суп как не в себя. Что же ему сказать, я ведь так и не знаю. Ай. Раскусил перчинку. Фе. Залпом вливаю в себя стакан компота. Выдох. Ну не откажет он тебе. И не проигнорирует. Всё будет хорошо. Иди. Какая же противная перчинка. Докидываюсь булкой и не успевая дожевать иду сдавать поднос со «вторым». Иду, нет, плыву между столов. Время замедлилось, будучи в сантиметре от остановки. Только не это. Не сейчас. Кидаю взгляд на мимо промелькнувший столик… к моей цели кто-то подсел. Сжимаю поднос в руках так же сильно как и зубы. Когда-нибудь они у меня начнут крошиться. Мне почему-то стало стыдно. Хотя я ничего не сделал. Делаю вид что я не при делах. У окна я кажется впал в диссоциацию. Столовая казалась жалким подобием реального своего положения. Голова стала невыносимо тяжёлой и неестественно шумной. Слышу свою кровь и какие-то помехи. При следующей встрече… Может извиниться? Да за что? Или просто поздороваться? Люди любят когда с ними здороваются. Ему должно это понравиться. Он должен понять что я сейчас хочу общаться. Но как мне теперь его выловить? Помехи мешают думать. — Э-эй? — вырвала меня из внутреннего монолога столовая работница. Я швырнул поднос на стол и в тумане пошёл к себе.

***

Это самая стрессовая прогулка на территории больницы из всех что у меня были. О, беркут летит. Странно это. Почему я не волновался об обиде Нико пока не захотел общаться? Ведь внешние обстоятельства были те же. Получается, всё действительно зависит от меня? Его до сих пор нет. Я не могу гулять пока так переживаю. Вот если Нико не придёт когда этот беркут пролетит прямо над больницей я ухожу к себе и там как-нибудь перебиваюсь без общения. А если… Ответ нарисовался сам собой. Нико был один. Я должен этим воспользоваться. Кто не рискует тот… тряпка короче. Подхожу к нему со спины. — Привет, Нико… Ник. — Его аж передёрнуло. Это от испуга или я ему так противен? — Я… поздороваться пришёл. — Чувак… Ты так со спины-то не подходи, у меня чуть позвоночник в трусы не ссыпался… Поздороваться? Ну, привет. Теперь снова уйдёшь? — В голосе действительно читалась обида. — Я… Я, в общем, не уверен, хочешь ли ты знать правду или нет. Почему я ухожу. — Ну, допустим, хочу, — он недовольно перекрестил руки. Я помялся. Вот почему бы просто не выдать нам телефоны и дать мне печатать ответ столько сколько мне потребуется. Нервно сглатываю. — Я… Во-первых, это не ты. Это я. Ну то есть не совсем конечно. Я просто… устаю, понимаешь? Быстро. — Ну, так… Попроси таблеток, что ли? Чтобы энергия была. — Я, Нико, не это имел ввиду. То есть Ник. От общения устаю. У меня бывают периоды… Короче. У меня бывают периоды, когда мне хочется общаться. Но часто случается что я устаю на середине разговора, или в начале, я не знаю же, сколько разговор будет длиться… В общем, я, понимаешь, не умею и поэтому устаю. Но я пытаюсь учиться, когда мне хочется. И вот сейчас я хочу. И поэтому, ну то есть, не только поэтому, мне, естественно, жаль, что я так с тобой поступил некрасиво, — не слишком ли монотонно сказал? — Я, Нико, ой, блин, Ник, не такой. Я много чего умею но не это. У меня и… — Стоит ли это говорить?.. — друзей-то нет. Я только с од-ним человеком общаюсь. А с остальными мне тяжело и я устаю от напряжения… — Как же стрёмно-то. — Воу, чувак… Блин. Ну что ж ты сразу не сказал! Я ведь понял бы. Ничего. Я это, научу тебя, вытащу, так сказать. Вот выйдем отсюда, я тебя с друзьями своими познакомлю, будем вместе тусить. — Не уверен… Мне нужно понять, хочу ли я общаться, а вдруг я с ними не захочу. — Ну, увидим уж, чего там. Они так-то классные чуваки. На инструментах разных играют. Я думаю, они тебе понравятся. А если нет, ну, просто не разговаривай с ними, — Ник пожал плечами. — Понял… Я только не знаю, когда я… — Ты пивасик любишь? — Я, честно говоря, не пью алкоголь. — А… Ну, ладно тогда, лимонадик тебе нальём, — он заулыбался. — Ничё! Нормально всё будет! Мы под пивасом пришибленные будем, а ты, ну… Ты и так, так сказать, личность неординарная! Тебе и напиваться не надо, чтобы мутки всякие интересные напридумать. Я прав? Да прав, конечно. Ты же, ну, типа… — Общительности у него не занимать. — Короче, прикольный ты! Особенно если общаться научишься. Я ваще в этом, так сказать, не сомневаюсь. — Спасибо… — Я прикольный? Ничего себе. — Пообщаемся ещё? Пока я хочу. — Да не вопрос, ты только меня заранее предупреждай, если отойти потребуется, я, ну, пойму теперь, типа. О’кей? — О’кей… типа.