Кошмары

      Илай не сразу понял, от чего проснулся.       В каюте было тихо, темно и прохладно: как и полагалось, поскольку по местному времени «Стойкого» сейчас стояла самая глухая ночь. Тревожная сирена не выла, за дверью никто не бегал и не вопил. Хотя чиссы в принципе не имеют привычки бегать и вопить, что бы ни случилось. Хоть они и отличались друг от друга не меньше, чем люди, общие черты расы прослеживались — стойкость, выдержанность…       На нижней койке послышалась какая-то возня, затем — неразборчивое, но явно беспокойное бормотание. Илай мысленно выругался: вот, значит, в чём дело. Ронан, которому снова снится всякая дрянь, в очередной раз разбудил его резким шумом, потом затих, а теперь вот опять начинается. Раздражение накатило так, что зубы скрипнули. Какого хатта вообще они ютятся на одной площади, ещё одну кровать больше негде поставить? Ну прямо как в Академии, только Траун тогда не во сне ворочался, а вопросами закидывал. Причём такими, которые зачастую ставили в тупик. Траун…       Траун был, пожалуй, той причиной, по которой Илай никогда не предъявлял Ронану за его кошмары, как бы они ни мешали высыпаться. Он видел запись того, как огромные страшные существа щупальцами обвивают «Химеру»: видел, как несколько фиолетовых отростков проникают мимо пустых рам с торчащими осколками внутрь, на мостик. Что происходило там, никто, конечно, не снял. Но воображение доработало детали само. Доработало — и теперь, заставляя сердце болезненно сжиматься, подкидывало в сновидениях во всех красках и подробностях. Даже тех, которых уж наверняка не было.       Илай мало что знал о порядках на борту «Звезды Смерти», — откуда бы, — и почти ничего не знал о Креннике. Но правда здесь и не важна, важно только отношение Ронана ко всему, что случилось. Оно было непонятным и местами глуповато-фанатичным, но тем не менее бесспорно искренним. И вменять человеку в вину его горе, особенно пройдя через нечто очень схожее всего-то парой месяцев раньше…не лицемерие ли? К тому же днём Ронан честно старался держать лицо кирпичом и не ныть сверх меры, но во сне поводок самоконтроля всегда ослабевает. На кошмары каждый реагирует по-разному, кто-то лежит солдатиком и просыпается молча, а кто-то кричит и мечется. И никак не может на это повлиять.       Впрочем, помогать ему Илай тоже особо не рвался. Характер бывший замдиректора имел прескверный и удивительно непредсказуемый. Сунешься к такому с моральной поддержкой — не факт, что не нарвёшься на скандал с обвинениями в духе: «Не лезьте-ка вы в чужие дела». Хотя, надо сказать, после новостей о Лотале сам Ронан пытался выразить капитан-лейтенанту сочувствие. Неуклюже и неумело, но Илай заметил. И, честно говоря, был благодарен даже за старания. Ещё и поэтому помалкивал насчёт беспокойных ночей: как говорится, если не можешь помочь, хотя бы не вреди. Особенно тому, кто тебе-то помочь попробовал.       — Не надо, — Протянул Ронан, судя по звуку, стукнув обо что-то кулаком. Голос у него, как у большинства людей, говорящих во сне, был невнятный, но слова различались. — Хватит, не надо, я прошу…       Как назло, захотелось есть. Среди ночи, ага, просто прекрасно. Понимая, что на затишье в ближайшие минуты можно не рассчитывать, Илай мысленно плюнул и, свесив ноги, принялся нащупывать ступеньку. Никогда не любил эти хаттовы лестницы, и при этом вот уже второй раз в жизни его загоняют на верхнюю кровать, потому что один сосед был длинной синей каланчой, а второй банально тяжелее. Обоих, видите ли, логичнее укладывать внизу. А ему мучайся в темноте, пытаясь не промазать мимо железяки при спуске и не сломать себе шею.       Выудив из «своего» ящика пару мелких батончиков, Илай хотел было залезть с ними наверх, но остановился, упершись ногой в сброшенное на пол одеяло. Не своё. Бросив взгляд на нижнюю койку, он от неожиданности дёрнулся: Ронан, положение которого уже привыкшие к темноте глаза неплохо различали, выглядел…страшно. Пальцы одной его руки до скрипа стискивали простыню, вторая была сжата в кулак. Голова моталась из стороны в сторону, словно в жесте бесконечного отрицания. Когда Илай сделал осторожный шаг ближе, то заметил, что на глазах у замдиректора отчётливо выступают слёзы. Он осторожно коснулся чужого плеча, не зная, что делать, и почувствовал, что Ронана порядком трясёт.       Он всё ещё мог сделать вид, что происходящее его не касается, быстро поесть и лечь спать. Но Ронан выглядел так, словно не мог проснуться, хотя очень хотел. Подобное Илай видел впервые — и, честно говоря, был готов выслушать скорее возмущения напыщенного чинуши, к которому влезли в личное пространство, чем собственную совесть. Которая не умолкла бы, пройди он сейчас мимо.       — Ронан, — Илай сначала легонько, потом более настойчиво потормошил замдиректора за плечо. Как его успокаивать, он уж точно понятия не имел, и решил просто вырвать из кошмара. — Ронан, просыпайтесь! Подъём!       — Не надо… — Вновь простонал тот сквозь стиснутые зубы. Лицо даже в темноте казалось несчастным.       — Подъём! — Илай ещё раз толкнул его, похлопал по руке, по щекам. — Доброе утро, вставайте!       Ронан резко, с хрипом вдохнул, дёрнулся и распахнул глаза. Илай быстро отшатнулся, чтобы не столкнуться с ним лбами. Отступив к лестнице, он наблюдал, как Ронан ошарашенно моргает, затем опускает взгляд на собственные руки, медленно разжимает стиснутые пальцы, чуть кривясь от боли, и только потом поднимает голову.       — Вэнто? — Спросил он, растерянно сощурившись и сдвинув брови. — Вы…       Его тон резко сменился.       — Что случилось? — Спросил он уже по-деловому, явно заподозрив, что проспал тревогу. — Где пожар?       — Нигде, — Илай поднял с пола одеяло и кинул на койку. — Мне показалось, вам плохо. Решил, стоит вас поднять. Но на борту всё в порядке.       — Ясно… — Ронан выдохнул, а затем заговорил уже с большей долей привычной раздражительности в голосе. — Сами-то чего не спите?       — Вы говорили во сне. — Ответил Илай честно, садясь на чужую кровать. Спал и, соответственно, спускался он босиком, и стоять на голом полу теперь было холодно. Это Ронан по старой привычке укладывался в постель не иначе, чем в футболке, относительно приличных штанах, носках и только что не в плаще своём любимом.       Когда Илай впервые спросил, зачем он так делает, полковник ответил: «Когда тебя могут сдёрнуть с места в любой момент, быстро привыкаешь не спать в одних трусах. Чтобы потом не позориться, когда нет времени одеться». Это было не единственным его заскоком — порядки, заведённые на «Звезде Смерти», казалось, влияли на замдиректора здесь ничуть не меньше, чем в пространстве Империи. Когда Илай задумывался об этом всерьёз, поневоле проникался сочувствием: он и сам до сих пор помнил многие неписаные правила «Химеры». Помнил и скучал.       — Так я разбудил вас? — Ронан скрипнул зубами и отвёл глаза. — Извините. Я не…обычно я тихо сплю. — Помолчав, он добавил: — Вы правы, мне нехорошо. Снится всякая…мерзость. Спасибо. Что растолкали.       — Не за что. — Илай подал ему со стола стакан с водой: Ронан благодарно кивнул, принимая предложенное, а затем повисла длинная неловкая пауза. По-хорошему сейчас стоило спросить, что снилось, чем помочь, но риск скандала всё ещё висел над головой. Вляпаться не хотелось. Да замдиректора и сам выглядел запутавшимся — казалось, он вроде и не против поделиться тем, что на душе, но тоже удерживается от разговора из-за недоверия.       В какой-то момент Илай подумал: а чего они сидят, смотрят друг на друга, как две банты на узком мостике? Взрослые люди, в конце концов. Хоть кто-то один должен попытаться решить всё внятными словами, а не ограничиваться настороженными переглядками.       — Слушайте, Ронан, — Сказал он, устало выдохнув. — Давайте честно: я вас почти не знаю. Мы не то что не друзья, мы вообще друг другу не нравимся. Но я не имею привычки радоваться чужим страданиям, как бы ни относился к человеку. В душу к вам я лезть опасаюсь, да и не уверен, что нужно. Но если сами захотите поговорить о том, что происходит — я к вашим услугам.       — Не обманывайте себя, — Буркнул замдиректора, рассеянно поправляя смятую простыню и глядя куда-то в пол. До чего странно, подумал Илай, смотреть на него сейчас и видеть вечно надутого и самоуверенного чиновника растрёпанным, грустным и напрочь потерянным. Сразу после новостей об Альдераане и Явине было, наверно, примерно то же самое, но свидетелей этому не имелось — Ронан оказался из тех, кто в тяжёлые моменты забивается в тёмный угол, а появляется оттуда уже с деланным спокойствием. Последнее у него, правда, получалось с переменным успехом, но с настолько убитым видом он всё-таки на глаза ещё не попадался. — Я знаю, как вы относитесь ко всему, что касается «Звёздочки». Начни я говорить, и вы просто посмеётесь надо мной, даже если сейчас вам так не кажется. Поэтому спасибо, конечно, но лучше поговорите с чиссами, чтобы нас расселили. Не хочу и дальше доставлять неудобства.       Илаю не осталось ничего, кроме как молча согласиться. Ведь в чём-то Ронан действительно прав: пусть он и мог понять его переживания в целом, но он абсолютно не был уверен, что сможет выдержать восторженно-слезливое повествование об орудии массового убийства. То, что произошло с Альдерааном, до сих пор казалось нереальным.       — Я каждый раз, — Вдруг заговорил Ронан тихо, но так внезапно, что Илай чуть не подпрыгнул, ударившись головой о верхнюю койку. — Каждый раз вижу их смерть. Всех, кого я знал, по очереди. И каждый раз мне кажется, что я мог бы что-то сделать, если бы я был там, а не бросил «Звёздочку», отправившись сюда. Наяву я понимаю, что это чушь, но иногда мне просто не отделаться от мысли, что я их подвёл. Может, даже подвёл всю Империю.       Илай слушал, молчал и не перебивал. Ронана явно прорывало: он вроде бы полагал, что не стоит откровенничать, но и сдерживаться больше не хватало сил. И это при том, что по жизни он был довольно закрытым человеком — за всё проведённое бок о бок время о своём собрате по несчастью Илай не узнал практически ничего. Ронан без конца болтал, возмущался и как будто совершенно не скрывал свой характер и мнение по любым вопросам, но Илай слишком хорошо помнил его поведение на Алоксоре. Да и в целом случались иногда короткие, почти мимолётные моменты, наводящие на размышления о том, что не так всё просто и поверхностно. Казалось, эта взрывная раздражительность — лишь часть, пусть и немалая, настоящей личности замдиректора. То же и с биографией: кроме факта службы на «Звезде Смерти» Илай мог припомнить разве что единственную мутную фразу — «Совсем никем я не был, но где-то близко», или как там Ронан тогда выразился. Очень конкретно, ничего не скажешь…       Пока он думал, Ронан успел взять себя в руки, и в каюте вновь повисла тишина.       — Кто-нибудь мог выжить? — Осторожно спросил Илай, памятуя, как полковник после новостей о Лотале так же неловко убеждал: «Пропал без вести — это ведь ещё не смерть, верно?». Ничего уместнее в голову сейчас не приходило. — Может, в момент взрыва на месте были не все. Вспомните, как вы сами оказались у Трауна. Что мешало Креннику и тогда отправить по делам хотя бы пару человек?       — Кренник погиб раньше, — Заявил Ронан так уверенно, с неожиданной сталью в голосе, что Илаю стало жутко. — Не знаю, когда и как, чисская разведка, видимо, доносит только самое основное. Но он был мёртв, когда разбомбили Альдераан. Он ни за что не отдал бы такой приказ. «Звездой Смерти» в тот день командовал Таркин и никто другой.       — Если вы так считаете…       — А вообще-то я вам завидую, Вэнто, — Вдруг выдал Ронан, сцепив пальцы в замок и глядя куда-то мимо них. — Траун ещё может быть жив. У вас остаётся шанс увидеть его снова. А для меня — для них всех — уже всё кончено.       — Посмотрите на это с другой стороны, — Илай откинулся назад и опёрся спиной на холодную стену. В душе царил сумбур, но, несмотря на это, глаза поразительно быстро начинали вновь слипаться. — Кренник мёртв, другие дорогие вам люди — тоже. Им больше не больно, не голодно, они ни о чём не думают и не страдают. А Траун…что, если он тоже погиб, и я надеюсь зря? Или он жив, но эта жизнь хуже смерти? Мне неоткуда знать точно. А у вас уже есть конкретный ответ, пусть и печальный.       — Убедили, — После короткой паузы Ронан кивнул и горько усмехнулся. Илай почти никогда не видел его улыбающимся или смеющимся: честно говоря, лучше бы и дальше не видел вовсе, чем увидел вот так. — Судя по всему, наше положение похоже в большей степени, чем хотелось бы нам обоим.       — Верное наблюдение. — Илай зевнул и встал, мельком отметив, что пол будто бы остыл даже сильнее. Ему честно хотелось ещё что-то сказать, как-то помочь, но общение шло туго, к тому же он чувствовал, что задрёмывает прямо сидя. И знал, что иногда лучше оборвать беседу совсем, чем слушать вполуха и ляпать сквозь сон что попало. — Ладно. Если вы раскачались, то я пойду досыпать. К этому разговору можем вернуться сразу, как только появится время. Сейчас ложитесь и постарайтесь уснуть, завтра много работы.       — Не у меня, — Ронан мелко дёрнулся и потёр ладонями плечи: тоже замёрз, похоже. — Чиссы всё равно ничего серьёзного мне не доверяют, так что я могу хоть вообще отсюда не выходить. Решат выгнать за безделье — пусть выгоняют. Я теперь везде одинаково не нужен.       — Бросьте вы это, — Глупо фыркнул Илай, чувствуя, что должен ответить что-то вразумительное, но просто не соображая, что. И ведь Ронан снова был прав: чиссы действительно относились к нему с большим подозрением и в основном заваливали бессмысленными мелочами. С Империей тоже непросто — замдиректора попал сюда с условием, что всегда может вернуться назад. Но как это осуществить теперь, когда все, кто хоть что-то знал о его отъезде и мог обосновать возвращение, либо мертвы, либо пропали? Если чиссы его выставят, во что Илай не верил, то и имперцы обратно на службу не примут, сочтут за дезертира. А кроме службы…опять же, Илай знать не знал, что да как. Но реакция Ронана и некоторые случайные оговорки наводили на мысль, что больше ему идти некуда. — Ну, хотите, я попрошу Ар’алани, чтобы она вам ещё какие-то дела давала делать. Только без дураков, а то характер у вас, прямо скажем… Вам бы спорить с ней поменьше. А то ведь только и делаете, что выступаете по любому поводу.       — «Хотите», — Ронан снова покачал головой и щёлкнул языком. — Я уже ничего не хочу, Вэнто. Вы, правда, идите спать, у вас-то задач по горло.       — Спокойной ночи. — Илай виновато дёрнул губой и снова зевнул: бросать разговор на подобной ноте не хотелось категорически, но он и правда уже валился с ног. Мыслительный процесс отказал с концами. Замдиректора кивнул.       — Спокойной ночи, — Пожелал он в ответ и, пару секунд помявшись, добавил: — Спасибо, что выслушали. Это…лучше, чем ничего, на самом деле.       Если б ещё оно действительно чем-то помогло, думал Илай, вновь укладываясь на своей койке под одеялом. Теперь, когда он знал чуть больше, ему действительно хотелось бы помочь.       Впрочем, может быть, ему представится шанс попытаться снова.