Тень рассвета

      Мягкий стук в дверь показался отзвуком внезапного ливня, гулко барабанящего по крыше. Ветви деревьев напитывались долгожданной влагой, прогибаясь под каплями воды, а земля и камни быстро обрели тёмный оттенок. На гору недавно опустились сумерки, поэтому в доме уже горел слабый огонёк. Перебирающая травы женщина не сразу поняла, что кто-то постучал. Только когда стук раздался ещё раз, она спешно поднялась с места и направилась ко входу в дом.       — Кто там?       — Я простой бродяга, — послышался чей-то голос, слившись с шумом дождя. — Не могли бы вы разрешить мне переждать ливень у вас под навесом?        Гости в этом доме не были редкостью. Так как у подножья располагалась небольшая деревня, люди довольно часто приходили сюда. Наверное, не было в округе никого, кому не помогли бы лекарства семьи Сибата. Впрочем, и путники появлялись здесь время от времени, поэтому женщина, недолго думая, отодвинула дверь. Но её встретили только янтарные глаза и виляющий, мокрый хвост. От неожиданности она отшагнула назад, но большую собаку отодвинул в сторону незнакомый юноша и с улыбкой произнес:       — Извините, это был я.       Он снял с себя промокшую соломенную шляпу и вежливо поклонился. Его волосы, собранные в низкий хвост, уже растрепались и небрежно лежали поверх плаща мино. Весь скарб парня состоял из заплечной сумки и старого, приржавевшего к ножнам меча, который теперь мог пригодится только для опоры при ходьбе. Привязанный к рукояти маленький деревянный лотос тихо ударился о металл. Хозяйка дома ласково потрепала охотничьего пса с лисьей мордой и отошла в сторону, пропуская гостей в дом.       — Ливень усиливается, заходите скорее, — с улыбкой сказала она. — Ещё немного и совсем промокли бы.       — Спасибо, но мы правда подождём снаружи, — вежливо ответил парень. — Думаю, скоро перестанет лить.       — Нет, до ночи точно не перестанет. Давайте, заходите, — женщина прошла в комнату и вытащила что-то из шкафа. — Только собаку оботри хорошенько, вот тряпка. Как тебя звать?       — Спасибо вам… — улыбнулся юноша и принялся вытирать довольную собаку на пороге, чтобы не занести грязь в дом. — Я Синохара Ёсио. А как мне называть вас?       — Ёсио, значит… Хорошее имя. — Она вытащила из шкафа юкату серого цвета и взглянула на незнакомца, проверяя, подойдёт ли ему длина. — Я Сибата Таканэ. А вот это наденешь, мокрое нужно высушить.       — Что вы, я не промок, — ответил Ёсио и снял свой потрепанный плащ, одежда под которым потемнела от воды. — Ну, только в плечах немного… это ерунда.              Он неловко улыбнулся и поднял взгляд, только сейчас сумев разглядеть внешность Таканэ: красивое и благородное лицо, ещё не подернутое морщинами, едва тронутые сединой волосы и тонкие пальцы, привыкшие к точной работе. По сваленным на полотне травам он понял, она перебирала их для последующей сушки. Наверняка эта женщина была лекарем — иного объяснения находящимся везде растениям, глиняным кувшинам и прочей посудой, наполненной лекарствами всех видов, он найти не мог.       — Ты прямо как Аяно, — рассмеялась она и не стала принимать никаких возражений, помогая гостю управиться с собакой. — Вон за той ширмой можешь переодеться. Иди, а я пока приготовлю что-нибудь.       Хозяйка дома отодвинула в сторону полотно, чтобы гость смог пройти в комнату, и набрала из чана воды. Ёсио оставил пса у порога и аккуратно взял в руки сухую одежду: приятная на ощупь ткань напомнила ему мягкость свежего мха. В углу стоял кувшин, в который, вероятно, стекала вода с поврежденной крыши. Аромат лесных трав, поселившийся в каждом уголке дома, приятно сочетался со светом лампы, и от этого маленькая комната показалась ещё уютнее, чем была в действительности. Этот вечер вдруг теплым отблеском отозвался в его груди, и тогда он понял, что не случайно наткнулся на одинокую хижину в горах.              — Большое вам спасибо, Сибата-доно…       Но его слова оказались поглощены внезапным шумом ливня из распахнувшейся двери. Комацу — так звали собаку породы сикоку — с интересом поднял голову и принюхался. Ёсио разглядел, как на пороге появилась девочка лет шести и спешно стянула с себя промокший соломенный плащ, после чего бегом направилась к матери с небольшой сумкой наперевес. Кажется, гостей она даже не заметила. Её недлинные волосы, словно мокрые нити, тут же рассыпались по плечам и оставили на сухом клочке ткани темные пятна от воды. «И как она умудрилась не промокнуть полностью», — подумал Ёсио и с облегчением прислушался к шуму дождя, который, к счастью, не успел накрыть его с головой.       — Вот оно! — девочка быстро опустилась напротив Таканэ и протянула ей груз. — Возле восточных скал растёт, кое-как нашла.       Та без удивления взглянула на припозднившуюся дочь и приняла у неё сумку, заглядывая внутрь.       — Аяно, не ходи допоздна, — без раздражения отчитала она её и внимательно осмотрела растения. — Да, оно... спасибо большое. Но в следующий раз возвращайся засветло!       — Стемнело ведь совсем недавно, — отмахнулась девочка и резко замерла, когда её взгляд, наконец, остановился на незнакомом парне. — А… это ещё кто?       Ёсио едва сдержал улыбку и почтительно поклонился ей.       — Я Синохара Ёсио, — сказал он. — А это Комацу. Сибата-доно разрешила нам переждать у вас дождь. Надеюсь, мы не стесним ваc.       На пару мгновений в воздухе повисла тишина, нарушаемая только непогодой за окном. Казалось, в голове у Аяно крутилось множество вопросов, но столь официальный ответ и едва заметный смех матери ввели её в некоторое замешательство.       — Путешественники? — с интересом спросила она и, резко переменившись в настроении, с улыбкой опустилась напротив незнакомцев. — Я Сибата Аяно. Приятно познакомиться, Ёсио-сан!       Где-то вдалеке прогремел гром, испугав притаившегося под скалами оленя. Прошло немного времени, прежде чем Ёсио управился с одеждой и незаметно взял приготовление ужина на себя. Женщина без возражений передала инициативу юноше и села рядом с ним, вернувшись к подготовке трав. Но руки Аяно редко находились без дела, поэтому без помощи он не остался.       — Так ты из Эдо? — продолжила Таканэ. — Куда направляешься? Через эти горы тяжело идти, лучше обойти через деревню внизу.       — У меня нет особой цели, — ответил парень, высыпая нарезанные овощи в кашу. — Просто мечтаю посмотреть мир - много ведь мест интересных… а ещё людей. Мне часто встречаются хорошие люди, не странно ли? Только вот одного я всё никак не могу…       — А что странного? — влезла в разговор девочка, перебив невысказанную мысль. — Хороших людей куда больше, разве нет? У нас в деревне так говорят.       Ёсио встретился с большими, темными глазами, полными детской наивности, и невольно улыбнулся, думая о чём-то своём. Он потрепал её по едва мокрым волосам и уверенно произнес:       — Раз говорят - значит так и есть.       Запах тёплой еды и треск поленьев скрасили быстротекущее время, поэтому скоро люди уже раскладывали ужин по чашкам. Таканэ же, закончив с работой, показала гостю где взять сушеную рыбу и отложила скучающему Комацу еды. Пёс благодарно вильнул хвостом и с удовольствием принялся за еду. Ёсио поблагодарил хозяйку дома и, подумав о чем-то, осторожно спросил:       — Вы живете здесь одни?       — Нет конечно, — ответила та с улыбкой. — Мой муж в это время уходит в город, чтобы продать лекарства. Он должен вернуться завтра-послезавтра.       В этот миг женщина неосознанно бросила взгляд в сторону окна. Парень заметил это, но Аяно вывела его из размышлений, подав обоим чашку с теплой рисовой кашей, заправленной маринованными овощами и сушеной рыбой.       — Ёсио-сан, держи. И тебе, мама. Приятного аппетита!       — Спасибо.                                                                          Гулко грохотал гром. Приятный шум ливня за стенами дома успокаивал. Вспышки молнии то и дело освещали потонувший в сумерках лес и бегущие по склонам ручейки. Густой туман мягким одеялом накрыл вершины гор, быстро поглотив одинокую хижину, в которой долго звучали разговоры ни о чем. Время близилось к полуночи, но сон не заявлял о себе, как не заявляла о себе спрятанная за тучами полная луна.       — Ёсио-сан, сколько тебе лет? — прозвучал очередной вопрос от любопытной девочки, обнимающей уже оказавшегося рядом пса.       — Кажется, двадцать один уже, — с усталой улыбкой отвечал парень.       Лампа начала догорать, оставляя от фигур людей длинные тени. Только Аяно собралась спросить ещё что-то, как её опередила Таканэ:       — Ты пока не придумал, куда пойдёшь?       Ёсио откинулся спиной к стене и опустил взгляд на рукава своей юкаты. Недолго подумав, он тихо ответил:       — Не знаю… наверное, решу, когда выйду на дорогу.       — Если у тебя есть время в запасе, может останешься на пару дней и поможешь мне кое с чем? Если хочешь, конечно.       Приятный голос женщины и её доброе лицо заставляли юношу забыть о собственных предрассудках, хотя он и сам не понимал, что в ней находило такой отклик в его понимании. Наверное, он и подумать не успел, прежде чем слова сами вырвались из его уст:       — Я бы с радостью помог вам, Сибата-доно. Большое спасибо.       Только он собрался сказать что-то ещё, как Таканэ указала ему за плечо. Ёсио обернулся и не смог сдержать улыбки: утомившаяся Аяно заснула прямо во время их разговора, а Комацу принял на себя роль подушки.       — Давай спать, — с улыбкой сказала женщина, гася лампу. — Раз она уснула, значит точно время позднее.       Казалось, дождь успокоился только тогда, когда остатки ночи победно ворвались в маленькую хижину. Теперь же покрывало из тумана могло спокойно стеречь сон горы до первых лучей солнца.

***

      Укутавшись в синие сумерки, словно в соломенный плащ, лес молча наблюдал за тихо разгорающимся костром рассвета на востоке. Проснулся горный ручей, а за ним и птицы разбудили старые камни. Когда дождь прекратился, небо ясным взглядом окинуло мокрую землю, одарив капли росы искрами звезд. Густой туман укрывал лес плотным кольцом, но по мере наступления утра он всё больше отступал в небеса. Когда ровный шум ветра наполнил стылый воздух, волна не выраженной в слова радости мягко объяла спящий мир.        Ёсио вдохнул полной грудью, от чего тепло его дыхания превратилось в белый пар. Рука его по привычке сжала рукоять меча, использовавшегося теперь только в качестве опоры. Что-то заставило юношу проснуться намного раньше, чем хозяйка дома и её дочь. Чтобы не разбудить никого, он вышел на улицу и, слегка дрожа от утреннего холода, сел у веранды дома. Комацу протяжно зевал, но продолжал упорно сидеть рядом и вглядываться в загорающийся рассвет, будто подражая хозяину. Парень усмехнулся и обнял пса, прижав его к себе. Он прижался щекой к мягкой собачьей шерсти и закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на мысли, кружащие вокруг, словно надоедливые мухи. Так обоим было теплее.        Наверное, Синохара Ёсио ничем не отличался от обычного бродяги. Ему часто казалось, что он и сам давно забыл о своём прошлом и будущем. Но единственное, что влекло его в странствия — это чувства, следующие за образом давно потерянного человека. Ощущения, хранящиеся глубоко в сердце, стали главным сокровищем на этом хрупком пути жизни. И сейчас, когда только начало светать, мир снова одарил каждого живущего в нём долей спрятанного внутри тепла и покоя. Но люди, разъединенные сотней тысяч причин, всегда найдут ещё один повод усомниться в другом. Маленький росток недоверия и агрессии быстро превращается в огромное дерево, заслоняющего свет. Легко дать ему вырасти. И трудно искоренить в себе семена привязанностей и воспоминаний. Чувство вины перед кем-то ведет в дальний путь, а неразрешенная когда-то задача ждет последнего штриха, чтобы стать цельной картиной. Наверное сложно жить, постоянно противореча устоявшимся правилам, но Ёсио всегда знал, что за человеческими слабостями есть что-то иное. Но что именно — горный туман пока ему не рассказал. Как и незаконченное дело не улетучилось вместе с ним в небесную даль.       Вдруг с мягким шорохом раздвинулась дверь, выведя его из размышлений.       — Ты не спишь?       Комацу довольно вильнул хвостом. Ёсио поднял голову и обернулся: Аяно, слегка потянувшись, опустилась на траву и села рядом с ним.       — Доброе утро, Аяно, — вместо ответа произнес он. — Ты всегда так рано встаешь?             Она отрицательно покачала головой и приобняла пса, сидящего между людьми.       — Не спится.       Парень с улыбкой взглянул на девочку, взгляд которой был теперь устремлен в сторону востока. Сквозь густой туман там не было ничего видно, но, казалось, к рассвету он откроет непрошенным зрителям целый мир. На какое-то время в воздухе повисло молчание, но тишину заглушил протяжный крик неизвестной птицы. Комацу положил голову на колени Аяно и устало прикрыл глаза. Было видно, что она хотела расспросить гостя о многом, но не решалась нарушить хрупкую предрассветную тишину. Ёсио не стал допрашивать её и закрыл глаза, вдыхая чистый утренний воздух.        Сидя рядом с незнакомым ему ребенком, он знал, что оба они ничем не отличались друг от друга. В тихий предрассветный час, когда человеческая жестокость и жажда разделения ещё не успели проснуться, мир дышал полной грудью. Туман начал рассеиваться. Рваные остатки туч уже начали окрашиваться в алый цвет рассвета, когда Аяно слегка вздрогнула от холодного ветра.       — Ёсио-сан, — осторожно начала она, — зачем ты путешествуешь?       — Чтобы познать истину, даже Будда покинул свой роскошный дворец, — без промедления ответил парень, подперев голову ладонью.       Аяно подняла на него взгляд, намереваясь что-то ответить, но вскоре опустила голову и не произнесла ни слова. Какая-то птица слетела с ветки и уселась недалеко от дома, будто желая получше расслышать разговор людей. Наконец, когда любопытство взяло верх, девочка спросила:              — А кто такой Будда?       Ёсио по-доброму рассмеялся.       — Это человек, который когда-то давно помог людям обрести свободу.       — Свободу? — она с интересом взглянула на собеседника. — Он был императором?       — Нет, — с улыбкой ответил парень. — Он имел гораздо больше, чем все императоры прошлого и будущего.       — Значит Будда мог повелевать целыми народами?       — Он мог повелевать самим собой. — Ёсио закрыл глаза и глубоко вдохнул. — И помогал другим заковать тьму в своём сердце в самые прочные цепи.       — И от этого люди становились свободными?       — Да.        Шум несущийся по низу ущелья речки прорвался сквозь завесу тумана лишь тогда, когда на него обратили внимание. Какое-то время только плеск воды наполнял тишину. Первые лучи солнца начали терзать облака, желая вот-вот вырваться из плена земли. Птицы пели так громко, что их голоса вытесняли размышления. Аяно подперла голову ладонью и, подражая парню, сделала глубокий вдох.       — А как стать свободным?       Ёсио не стал отвечать на этот вопрос и лишь загадочно улыбнулся в ответ. Сонный пёс потянулся, задрав голову кверху, и протяжно зевнул. Затем он неспешным шагом прошел мимо хозяина и сел под большой сосной, с которой порыв ветра согнал маленький кусочек тумана. Рваные облака почтительно поприветствовали коснувшееся их солнце и поспешили за пределы мира.              — Любить, — тихо произнёс парень, глядя на загорающийся рассвет. — Вот и всё.       Капли росы ярко заблестели на солнце, а в многочисленных грязных лужах светлело голубое небо. Олень спрыгнул с поваленного дерева и разогнал своё отражение. Ящерица скрылась под камнем, испугавшись его внушительной тени. Наступило утро.

***

      Солнце давно поднялось над горизонтом, частично скрывшись за облаками. Туман рассеялся, оставив после себя только картинку в воспоминаниях. День выдался теплым и сухим, но сгущающиеся тучи говорили о том, что под вечер снова пойдет дождь. Ёсио протер пот со лба и взглянул на свою работу: пробоина в крыше наконец-то была заделана. Он поднял голову к небу, где мягко парил коршун, и слегка улыбнулся.       — Ёсио-сан, ты закончил? — раздался голос Аяно снизу.       Он опустил взгляд на землю, где его поджидали девочка и пес. Комацу с собачьей улыбкой завилял хвостом, будто поддерживая слова маленькой хозяйки дома, а та внимательно смотрела за тем, чтобы Ёсио не упал. Парень забрал инструменты и легко спустился с крыши.       — Спасибо, — с улыбкой сказала девочка. — Ты не устал?       — Конечно нет, — усмехнулся юноша.       Следующей его задачей был забор: на огород повадились приходить кабаны и разрывать грядки. В одном месте ограждение оказалось полностью повалено. Ёсио прикинул объем работы и получше подвязал рукава своего кимоно.       Время шло своим чередом. Солнце поднималось всё выше, разогнав стаю туч, кружащих над домом. Девочка и пес, словно давние друзья, напоминали о себе звонким смехом и заливистым лаем. Разговоры ни о чем скрашивали рутинное дело. Несмотря на разницу в возрасте, ребенок и юноша свободно беседовали между собой обо всем. Казалось, это и приносило покой в привычные будни горной хижины.       Ёсио, подвязывая очередную балку, вдруг спросил:       — Не расскажешь мне об этих местах?       Аяно подняла на него взгляд и, будто договорившись друг с другом о чем-то невысказанном, оба они улыбнулись. Девочка указала в сторону густого хвойного леса, лежащего ниже по склону, и провела рукой до очертания реки.       — Отсюда до деревни примерно час ходьбы, — начала она. — Здесь растут нужные травы, поэтому мы живём так высоко. Речку ты наверное сам вчера видел, она втекает в маленькое озеро внизу. Если два часа идти в ту сторону, — она указала на одинокую вершину — то можно увидеть заснеженные вершины в округе.       Засмотревшись на увлеченную рассказом Аяно, Ёсио уронил себе на ногу большую палку. Поймав себя на этой оплошности, он весело рассмеялся.       — Ёсио-сан, ты не ушибся? — девочка тут же подскочила к нему.       — Всё в порядке, — по-доброму произнес парень. — Ты хорошо знаешь гору. Не покажешь потом мне окрестности?       Наверное, лес был для Аяно личным храмом, затерянным для посторонних. Поэтому интерес бродяги, который наверняка повидал множество разных мест, к этому забытому всеми уголку мира обрадовал её. Она помогла ему подержать балку и уверенно кивнула.       — Спасибо, — с улыбкой ответил тот.       Стайка птиц опустилась на поляну, недалеко от которой работали люди. Комацу опустил голову на траву и лениво разглядывал их скачущие фигуры. В это же время к дому Таканэ подошли незнакомые женщина и мужчина. Долгий подъём их ничуть не утомил, что говорило о том, что в этом доме они не впервые. Ёсио не стал отвлекаться, а Аяно помахала рукой, и негромко выкрикнула:       — Добрый день!       Услышав знакомый голос, гости кивнули в приветствие и, заметив незнакомого юношу, поклонились и ему. Вскоре оба они скрылись внутри. Жёлтая бабочка мягко опустилась на землю. Покачивая крыльями, она будто дразнила собаку, которой не было до неё никакого дела.       — Ёсио-сан? — вдруг спросила девочка.       — М?       — А можно встретиться с Буддой?       Парень ответил не сразу, будто обдумывая, как облечь мысли в нужные слова. Казалось, всё его внимание было обращено на починку забора. Но когда с неба раздался прерывистый крик коршуна, он почти одновременно с ним произнес:       — Конечно можно.       — Правда? — глаза Аяно загорелись неподдельной радостью. — Когда? Где?       — Завтра, — спокойно ответил тот. — Если ты поможешь пройти вон туда, — он указал на вершину небольшой горы, возвышающейся над лесом позади дома — то Будда будет ждать нас там на рассвете.       Девочка проследила за его рукой и посмотрела в указанное место.       — А почему именно там?       — Не знаю. Мне так кажется.       Ещё много раз звучали вопросы том, где и как именно Будда будет встречать гостей, но Ёсио наотрез отказался говорить что-либо об этом. Тогда девочка снова напрягла свою детскую фантазию и вызвала у парня улыбку уже следующим вопросом:       — Ёсио-сан?       — М?       — А откуда у вас Комацу?       — Подобрал на дороге. Мой учитель любил собак, так что я и сам перенял эту черту, ха-ха.       — У вас есть учитель? — с удивлением переспросила она, будто прозвучало что-то неслыханное. — А как…       — Аяно, — перебил её парень, — подержи вот здесь. Да, спасибо.       С этими словами он подвязал последнюю балку и выпрямился, осмотрев законченную работу. Красивый и целый забор теперь дался бы кабанам с большими усилиями. Солнце начало припекать, поэтому вскоре Аяно ушла в дом, чтобы принести уставшему гостю чая. Ёсио тем временем устроился в тени раскидистого дерева и заложил руки за голову. Он закрыл глаза и прислонился спиной к стволу, намереваясь немного отдохнуть, пока выдалась возможность воспользоваться недолгим одиночеством.       Учитель… что это за слово? Наверное, чтобы вспомнить его значение, придется хорошо порыться в пыльных воспоминаниях. Нужно как минимум вернуться во времена заснеженных деревьев и ледяных вод.       — Учитель! - кажется, обладатель столь юного голоса совсем выдохся из сил.       — Сегодня такой прекрасный день, не правда ли? — а взрослый голос сливался с ревом ветра, сносящего ученика с земли.       День за днём он повторял эту фразу, несмотря ни на погоду, ни на своё положение. Для учителя каждый день был хорошим уже потому, что он для него наступил. Это заставляло юного ученика негодовать и требовать объяснений, которых он никогда не получал. Наоборот, ему самому приходилось отвечать на бездарные вопросы.       — И что ты такой маленький делаешь тут один?       — Чтобы познать истину, даже Будда покинул свой роскошный дворец.       — Ха-ха, ну ладно… а кто такой Будда?       — Ты совсем неграмотный…       Выпал снег, и красивое озеро напротив дома покрылось коркой льда. С его молчаливого позволения под крышей поселилась ещё одна живая душа.       — И почему тебя такого маленького никто не ищет?       — Им всё равно.       — А когда ты вернешься?       — Сам же говорил, через перевал не пройти зимой. Буду ждать до весны.       — Ну что ж…       Ветви вековых сосен склонились под тяжестью снега. Наверное, он был таким тяжелым из-за того, что поглотил все ненужные звуки этого мира. Только снег позволил незнакомому ребенку впервые отдохнуть от приевшегося шума города. Поэтому в этот раз он был особенно сильным.       — Сегодня такой прекрасный день, не правда ли? — спросил как-то учитель во время очередной снежной бури.       — Не знаю.       — Ха-ха, ну и чего ты такой грустный?       Метель стаей псов окружила деревья. Белым стало и небо, и земля.       — Мы здесь совсем отрезаны от мира…       — Ничего подобного. Мы связаны со всем миром в любом его уголке.       Весна наступила незаметно. Словно заботливая сестра, она не стала тревожить засыпающую зиму и молча забрала у неё все обязанности. Мягко и ласково освобождала сосны из снежного плена, осторожно расчистила горный перевал, соединив между собой две части мира. Тихо шагала она по таким местам, где не могли пройти быстроногие олени, и добралась наконец до одинокого дома среди гор, растопив чьё-то необузданное чувство справедливости.       — Ты так много говорил о мире, но ни слова не сказал о том, как я сам могу его спасти! — во время односторонней ссоры выпалил мальчишка.       — Ну и ну…       — Как я могу спасти мир?!       — Улыбайся, — мягко сказал учитель в ответ нарастающей волне непонимания. — Просто улыбайся. Тогда ты сможешь и мир спасти, и людей вокруг себя.       — Ерунда. - Голос дрожит, сдерживает непрошенные слезы. — Ничего ты не знаешь… зря я сюда вообще пришел!       — Ну тогда пока, Ёсио. Будешь проходить мимо — заходи в гости, ха-ха.       Обида на вкус была горькой, слишком горькой для маленького мальчика. С годами она стала кислой, превратившись в осознание и вину за потерянные возможности. Но никто и не вспомнит теперь, о чем таком узнал ребенок, чтобы возжелать спасти весь мир. Если спросить у старых сосен, то они расскажут только о том, как никому не известный мальчишка с первой же группой торговцев вернулся в свой родной город, продолжив обычную жизнь. И только на дне голубого озера сохранились остатки детской обиды на правду жизни, подслушанной учителем у небес.              — Ну и ну… я ведь так и не извинился перед тобой, — самому себе сказал Ёсио, крутя в руках сухую травинку.       Задремавший пёс неохотно поднялся и потянулся, испугав сидящую рядом лягушку. Заметив это, он ловко придавил её к земле. Видимо, лягушка была не очень этому рада и спешно выскользнула из-под лап собаки. Та быстро нырнула за ней, но в это время распахнулась дверь и послышались чьи-то шаги. Пёс вылез из кустов и наклонил голову набок, высматривая сбежавшую добычу.       — О, вот ты где.       Мягкий голос Таканэ заставил Ёсио открыть глаза и сесть прямо. Стайка непрошенных воспоминаний вспорхнула вверх, словно испуганные людским присутствием дикие утки. Женщина опустилась рядом и передала юноше чашку с горячим чаем, за что тот поблагодарил её. Комацу уселся рядом и протяжно зевнул.       — Большое тебе спасибо, — по-доброму сказала она. — Ты нам очень помог.       — Это вам спасибо, — также ответил тот и сделал глоток чая. — Очень вкусно. А куда Аяно пропала?       — Отправила её к речке постирать вещи. А ты отдыхай.       Когда снова наступает тишина, вспугнутые птицы возвращаются обратно, как и при любой возможности липкие мысли возвращаются к хозяину. Что-то в душе Таканэ отзывалось в памяти Ёсио до боли знакомым, но потерянным образом. Он и сам не мог сказать, что именно, поэтому просто закрыл глаза и прислушался к шороху облаков на небе.       — Знаете, — начал он после недолгого молчания, — вы напоминаете мне моего учителя. Почему-то рядом с вами тишина не кажется тяжёлой.       — Правда? — усмехнулась женщина. — А как звали твоего учителя?       — Не знаю. — Парень осушил чашку с чаем и снова прислонился к дереву, разглядывая его крону. — Я не успел спросить у него имени. И извиниться за глупости тоже не успел. — Солнечный свет причудливо скакал по острию сосновых иголок, разбудив в сердце непрошенные воспоминания. — Наверное, я стал бродягой ради того, чтобы найти его и попросить прощения… потому что только сейчас понял смысл его слов.       — Ошибки — это необходимость, — тихо произнесла Таканэ. — Пока не попробуешь их на вкус, не сможешь отличить правильное от неправильного.       — Вы правы.       Стая туч заволокла солнце, как волки загоняют благородного оленя. Наверное, скоро снова пойдёт дождь. Порыв ветра объял Ёсио свежей прохладой, ещё раз напоминая о том, что погоду в горах трудно предугадать. Он снова поднял голову к верхушке вековой сосны.       — Учитель рассказывал мне, что в жизни важно проявлять щедрость. «Даже если ты беден, — говорил он, — ты можешь отдавать людям многое, тем самым и самому получая гораздо большее». Он говорил о том, что можно дарить людям улыбку, говорить добрые слова, желать другим счастья и смотреть на всех глазами любви и заботы. И, кажется, теперь я понял. Вы и учитель — самые щедрые люди, каких я только встречал.       Солнце ласково объяло мир, пусть и находилось за слоем набежавших туч. Молодой сокол прокричал об этом одновременно с человеческой речью. Слова были излишни.

***

      За домашними заботами день быстро подошёл к концу. Сидеть без дела Ёсио никак не мог, так что за это время они с Аяно управились с работой, ждущей своего часа уже давно. К вечеру, когда приятная усталость свалила всех троих, пошёл дождь. Ливень был коротким, но очень сильным. Гроза прошла мимо. Густой туман снова опустился на гору, ставшей ему единственной подругой на земле. Также как и вчера, дом наполнили рассказы и воспоминания, смех и долгое молчание под звуки дождя, разговоры ни о чем и приятный свет лампы, заменившей луну.       Когда за слоем туч чьи-то заботливые руки зажгли огоньки звёзд, лес погрузился в короткий летний сон. И только Аяно долго не могла уснуть. Наверное, горы переговаривались между собой слишком громко.

***

      Ранним утром обнажилась омытая дождем земля. Ровная синева неба разогнала остатки туч, а туман медленно поднимался с гор, словно гигантский дракон, собирающийся взмыть в небеса. Ветер легко гонял стайки облаков, бродивших по земле, и также легко сбрасывал росу с уставших растений.              Данное прежде обещание нужно исполнять, поэтому сегодня в такую рань проснулись только парень с девочкой и собака с лисьей мордой. Всю дорогу Аяно расспрашивала Ёсио о том, как они собираются встретиться с Буддой, но в ответ получала лишь загадочную улыбку и «Узнаешь когда придем». Не утоленный интерес вылился в стремление поскорее добраться до вершины горы, поэтому за свои недомолвки парень был вынужден поспевать за девочкой.       В деревне утренние сумерки уже начали рассеиваться, но здесь, под сенью старого леса оказалось темно, слово вечером. Ёсио осторожно шагал по мокрому мху, стараясь не провалиться в грязь — дорога к вершине не была лёгкой. Комацу спокойно шел рядом с хозяином и лишь изредка провожал лаем пролетевшую слишком низко птицу. Туман, разбуженный его голосом, стал постепенно уступать идущим дорогу.       — Сегодня такой хороший день! — на одном дыхании выпалила Аяно, идущая впереди по тропе. Её энергия поражала даже привыкшего к пешим походам Ёсио, который сейчас еле поспевал за ней по крутому подъёму.       — Прекрасный день, — не глядя вперед сказал он. — Где-то я уже это слышал…       - Правда? Папа так постоянно говорит, ха-ха!       Темнота уже не давила со всех сторон, постепенно превратившись лишь в тень под ногами людей и собаки. Коснувшись дуновения ветра, парень не смог сдержать улыбки, вспомнив, как Аяно перед выходом накинула ему на шею свой шарф. «До рассвета в лесу всегда холодно, — говорила она, — так что наденьте! Будда расстроится, если мы встретим его замерзшими». От его тёплого дыхания этот шарф покрылся капельками росы.       Пение птиц восхваляло утро, какого ещё не было никогда прежде. И действительно, каждый рассвет, что способен наблюдать человек, никогда не бывает одинаковым. Каждый день природа идёт навстречу обновлению. И человек идет по жизни также смело, как туман улетучивается под лучами нового солнца.       — Ёсио-сан, мы почти пришли, — раздался впереди голос Аяно. Парень сдержанно улыбнулся и, собравшись с силами, продолжил путь.       Ветви деревьев по левую сторону тропы становились всё тоньше, постепенно редея и открывая дорогу к вершине. Слабый солнечный свет начал неуверенно плестись под ногами людей, когда они остановились на каменистой тропе, почти нехоженой человеком. Аяно вырвалась вперед и побежала к большому камню, отмечающему самую высокую точку на этой горе, и невольно затаила дыхание.              Поджидающий её вид наконец предстал перед глазами в своём полном великолепии. Верхушки острых елей остались внизу, а за ними простиралось море золотого тумана. Горные пики пронзали яркое небо, возвышаясь из океана облаков, а далекие снежные вершины оказались под властью поднимающегося солнца. Аяно видела это место десятки раз, но в таком виде оно предстало перед ней впервые. Что-то заставило её забыть обо всем, что наполняло мысли до этого момента, а в глазах непривычно защипало. Может быть, это был холодный ветер, бушующий на вершинах гор, а может быть что-то иное, что таилось на дне нового неба.       — Ради этого стоило пройти такой путь, — Ёсио наконец поравнялся с девочкой и упер руки в колени, пытаясь отдышаться и одновременно не упуская из вида золотой пейзаж. — Только после проливных дождей и в ясное утро можно увидеть такое представление природы. Давно я не видел такой красоты…       — Ёсио-сан? — тихо произнесла девочка, опустившись на мокрую от туманов траву.       — М?       — Почему у меня слёзы катятся сами?       Комацу вильнул хвостом и устроился в тени человеческой фигуры. Ёсио глубоко вдохнул, чувствуя, как тепло разливается в собственном теле. Он подошёл к Аяно и сел с ней рядом, какое-то время не говоря ничего.       — Потому что ты счастлива, — спустя пару мгновений сказал он. — А когда Будда рядом, невозможно не быть счастливым.       Девочка подняла на него мокрые от слез глаза.       — Что значит быть счастливым?       Парень улыбнулся и провел пальцами по очертаниям тонущих в тумане гор.       — Смотреть на рассвет и наблюдать за плывущими облаками — это счастье. Дышать, видеть, говорить и жить — тоже счастье. Просыпаться по утрам — это вообще чудо. А счастье — это и есть свобода.       Они долго сидели в тишине, лишь наблюдая за изменчивым рассветом. Оглушительное пение птиц заменяло слова. Высокие травы колыхались в такт дыханию, а туман, словно живое существо, менялся прямо на глазах.       — Ёсио-сан?       — М?       — Кажется, теперь я знаю, где Будда.       Они переглянулись и в тот же момент весело рассмеялись, окончательно разрушив неокрепшее человеческое непринятие. Наверное, сейчас даже птицы поняли их. Ведь истинная природа Будды подобна рассвету, но многие ли согласны преодолеть горы сомнений, чтобы увидеть его во всей красе?

      ***

      — Куда ты пойдёшь теперь? — спросила Таканэ, провожая юношу до реки.       — Не знаю, — весело ответил тот. — Наверное, пойду за своей собакой. — И куда же приведёт тебя твоя собака?       — Разумеется, это место будет куда лучше того, где бы обосновался я сам, ха-ха!       Солнце поднялось высоко. Теплый ветер трепал верхушки деревьев, бурная река уносила все лесные беды далеко-далеко. Ёсио взглянул на редкие облака, плывущие по небу, и подумал о том, что сегодня отличный день для дальнего перехода.       Аяно шла позади, и никто не допрашивал её о необычной молчаливости сегодня. Когда широкая река появилась между деревьев, она ускорила шаг и бегом направилась к людям, беседующим о чем-то своем.       — Ёсио-сан! — вырвалось у неё как раз в тот момент, когда нога предательски соскользнула с мокрого мха. В последний момент Ёсио не дал ей упасть и поймал падающего на него ребенка.       — Не беги так, — тихо сказал он, прижимая её к себе.       — Ёсио-сан, не уходи, — девочка крепко обняла его и спрятала лицо в его одежде. — Останься ещё хоть немного.       Ёсио переглянулся с Таканэ. Она улыбнулась и кивком поклонилась юноше, после чего направилась обратно по тропе, будто не желая прерывать диалог. Парень присел и провел ладонью по волосам девочки, тихо сказав:       — Я вовсе не ухожу. Разве расстояние для тебя что-то значит?       Она подняла на него полный доверия взгляд.       — Мне кажется, мы были знакомы с тобой всегда.       — Значит так оно и есть, — парень улыбнулся и поднялся на ноги.       Он снял снял с рукояти меча вырезанный из дерева полураскрытый лотос и передал его девочке. Та с удивлением приняла его и с интересом рассмотрела.       — Это мне подарили друзья, — ответил на немой вопрос Ёсио. — Пусть он всегда цветет рядом с тобой. Может быть, когда он распустится полностью, я снова вернусь сюда. Хорошо?       Аяно прижала цветок к своей груди и молча поклонилась юноше. Волна знакомого чувства разлилась по всему телу, и она с улыбкой посмотрела парню в глаза.       — Спасибо, Ёсио-сан.       — Можешь звать меня просто Ёсио, — вместо прощания сказал он и с улыбкой направился вдоль реки, постепенно скрывшись из виду.       Девочка ещё долго стояла на том же месте, пока фигуры человека и собаки полностью не исчезли за поворотом тропы. Она не решалась крикнуть вслед слова прощания. Наверное потому, что где-то глубоко внутри она твердо знала, что никогда не было никакой встречи и никакого расставания.

      ***

             Солнечный свет ажурными пятнами проливался сквозь листья. Позади осталась деревня, и только спрятанная в синей дымке вершина горы напоминала о прожитых двух днях. Ёсио выбрал тенистое дерево поодаль от тропы и устроился под ним, чтобы перевести дух. Пара маленьких птиц села прямо над головой парня, заведя свою привычную песню. Комацу с интересом наблюдал за их переговорами.       Чьи-то шаги раздались за спиной юноши, но он не стал оборачиваться, заметив спокойствие собаки. Незнакомый путник тоже приметил это дерево и сел позади Ёсио. На миг показалось, что от него пахло слишком знакомыми травами.       — Сегодня такой прекрасный день, не правда ли? — вдруг сказал незнакомец, с улыбкой рассматривая солнечные орнаменты.       Комацу вильнул хвостом, глядя в сторону говорящего. Сердце у Ёсио забилось сильнее, а пальцы невольно сжали клок травы. Он тотчас же хотел повернуться назад, но удивление и несдержанность уступили место тишине. Он глубоко вдохнул и посмотрел на пустую ветку, где только что сидели птицы. Улыбка сама собой появилась на лице, и он по-доброму произнес:       — Конечно.              Синохара Ёсио ничем не отличался от обычного бродяги. Но единственное, что влекло его в странствия — это чувства, рождаемые глубоко внутри человеческой природы. И порой становится удивительно, каким образом человек строит мир вокруг себя. И как мир строит вокруг открывшейся ему душе то, что ей нужно. И бывают же люди, которые одним своим присутствием помогают понять нечто важное. Ведь люди строят мир, и в этом нет сомнений. Пусть большинство по своей лени и незнанию выбирают тень, нельзя забывать о свете, которого всегда больше. Стоит только повернуться к нему.       И тогда изменится весь мир.