Детишки не в порядке

Тина плакала, сидя рядом. Зои слышала её всхлипы, лежа на истоптанном сотнями ботинок школьном полу. Её рана, на самом деле, была достаточно поверхностной, но без надлежащей помощи ей всё равно может прийтись туго. Зои знала, что ей не повредило никаких жизненно важных органов. Она потеряет много крови, если полиция не забеспокоится из-за молчания помощника шерифа и не приедет в достаточной степени быстро, но не умрет. Удар был хорош и выверен. «Да хотя бы останови кровь и перемотай мне бок, ты, идиотка...» — думала Зои. Вопли Наоми отдалились, и в школьном коридоре было тихо, как в гробу. Именно в гробу они все и находились. Наконец, Тина перестала реветь. Сквозь полуопущенные веки Зои видела, что она вытерла мокрые щеки и стянула с себя рубашку. Рванула ткань. Раз, другой, третий, пока не затрещали нитки. «Ну слава Богу, додумалась, я не хочу тут умереть, — Зои чувствовала, как футболка прилипает к раненому боку. Она пропиталась кровью, а в голове потихоньку начинало мутиться. — Не отключаться! — приказала она себе и сильно прикусила щеку. Тонко вспыхнувшая боль слегка её отрезвила. — Не отключаться!» Наконец отодрав от рубашки несколько широких полос, — местами ей даже приходилось перекусывать нитки зубами, — Тина принялась перевязывать Зои бок. Сначала она неловко отодрала прилипнувшую ткань от раны, и Зои застонала: это было больно. Потом все же приложила один сложенный кусок ткани к ране и попыталась её зажать. Зои снова прикрыла глаза. * * * Наоми ни о чем не думала, просто бежала. Ей чудилось, что псих с ножом дышит ей прямо в спину и вот-вот её догонит. Ей казалось, что её забранных в высокий хвост волос касаются чужие пальцы. Сердце бешено колотилось в груди. Она сможет спрятаться. Сможет убежать. Сможет. Она обязана…. обязана. У неё слишком много планов на жизнь. Она… она… Взлетев по черной лестнице на второй этаж, Наоми едва не упала, зацепившись за последнюю ступеньку, но смогла удержать равновесие. На мгновение у неё потемнело перед глазами от ужаса, а ещё, когда её обувь перестала шлепать по полу, она услышала чужие шаги. Её убийца приближался. Спокойно поднимался по ступенькам, будто так было и надо. Наоми зажмурилась, ощущая, как закипают слёзы в уголках глаз. «Давай, Наоми, у тебя получится» Она дергала каждую дверь аудиторий, пытаясь попасть внутрь, но директор, труп которого валялся в холле, заставлял преподавателей закрывать на ключ двери аудиторий, и теперь перед ней тянулся кажущийся бесконечным коридор и долгий ряд запертых классов. Шаги стихли. Наоми тоже замерла, вжимаясь в очередную дверь. «Боже, Господи, твою мать, спаси и сохрани мою душу и тело...» — все молитвы, разучиваемые в воскресной школе в детстве, разом вылетели у неё из головы, но она всё равно молилась, как умела, шевеля онемевшими губами. Тишина давила на уши, звенела в барабанных перепонках. А потом шаги раздались снова. Совсем рядом, будто псих с ножом крался, едва слышно ступая по старому полу, а теперь подошел совсем близко. Наоми зажала рот ладонью. Она понимала, что если сейчас побежит, то упрется либо в лестницу, ведущую на первый этаж или наоборот, выше, и тогда беготня по этажам продолжится, либо в самого психа, преследующего её. И если от беготни она скоро устанет, даже несмотря на выносливость и сильные мышцы чирлидерши, то попытаться напасть и хоть как-то побороться она ещё могла. Икры ныли, ступни гудели и требовали бежать, но Наоми сдержалась. Вытащила крестик из-под вспотевшего края блузки, приложила к губам. И, когда шаги оказались совсем уж близко, приготовилась к выживанию. — Бу, — негромко произнес псих. Маска жуткого демона приглушала и меняла его голос, но в его тоне почудились знакомые нотки. Это был явно не Итан Келли. Не думать об этом. Не думать. Наоми набросилась на него, пытаясь одновременно и сорвать маску, чтобы увидеть лицо, и засветить коленом ему в пах, но он вовремя выставил ногу, перехватывая удар. Длинные ногти Наоми прочертили глубокие алые полосы по его шее, а в следующий момент её встречно атаковали. Почувствовав сильный толчок, Наоми постаралась удержаться в равновесии, но силой чужого контрудара её всё равно развернуло слегка вбок. Псих текучим движением шагнул ей за спину, стальной хваткой сильно вывернул назад руку. В запястье что-то хрустнуло, и Наоми вскрикнула. Она всё ещё брыкалась, как наколотая на булавку бабочка, брыкалась и кричала, захлебываясь собственными воплями, и, кажется, даже угодила ногой ему по коленке. От резкой боли он ослабил хватку. Наоми вывернулась, упала на пол, обдирая ладони, тут же вскочила и бросилась прочь, как заяц, удирающий от лисы. Двери, ведущие на лестницу, были уже близко. Наоми слышала, как преследователь дышит у неё за спиной и догоняет, догоняет, догоняет её… Она обязана была добежать, пока он очухивался от её пинка по коленной чашечке. Она должна была… Ногу свело судорогой такой силы, что Наоми не удержалась и полетела на пол. В икру словно вонзились сотни игл. Она попыталась подняться на ноги, доковылять до ступенек, но боль сводила мышцы. — Господи… — простонала она. — Господи, пожалуйста… Не оборачиваться. Не оборачиваться. Не смотреть в странно-знакомые глаза в прорезях жуткой маски. Идти… вперед… Очередная судорога свела икру. Шаги остановились прямо у Наоми за спиной. — Ну, он тебе вряд ли поможет, — произнес убийца ей на ухо. И тогда Наоми узнала его. * * * Её крик узнавания он выпустил вместе с кровью, хлынувшей из разрезанного горла прямо на светлую блузку. Не так он видел её смерть. Он хотел смотреть Наоми Уорд прямо в глаза и видеть, как меняется её лицо, как затапливает ужасом и пониманием её взгляд, но она постаралась дорого продать свою жизнь. Он ухмыльнулся, вспоминая, как отчаянно Уорд боролась за себя. Что же, пришлось постараться, чтобы в свои последние мгновения она поняла, кто её убивает. Он опустил залитое кровью тело Наоми на пол. Когда багровые подтеки на шее, и блузке подсохнут, будет красиво. Где-то здесь бродила ещё одна жертва и её не стоило списывать со счетов. Он должен был действовать быстро. Наоми слишком орала. Опустившись на одно колено и поудобнее перехватив нож, он воткнул его в живот Наоми и взрезал его справа налево. Из разверстой раны вывалились окровавленные кишки. Не самое лучшее произведение искусства, но сойдет. Будет ещё несколько штрихов, напоминавших о цели всех этих убийств, пускай шериф голову поломает. Он принялся за работу. Оставались ещё двое. Ну, и раненная Хилл, однако она останется жить. Он так решил. * * * Кайлу чрезвычайно везло, и в этом была горькая ирония. Он слышал крик, но это был не голос Тины или Наоми, поэтому заставил себя сидеть тихо под лестницей, прямо рядом с трупом Рэнди. Бежевая форма его была залита кровью из раны на шее. Полиция действительно была уже здесь. Он оказался прав, но это как-то не радовало. В груди сжималось страхом и желанием спасти хоть кого-то из оставшихся, но Кайл понятия не имел, кто там так кричит, и он боялся оказаться следующим. У Майерса не оказалось с собой оружия. Ни пистолета, ни дубинки, ни-хре-на. Его рацию кто-то разбил. Или оружие забрали, а, значит, они все обречены, если полиция и родители ничего не заподозрили. Проще говоря, им всем пиздец. Крышка. Прежде, чем забраться под лестницу и обнаружить там плохо спрятанный, скрюченный труп, Кайл попытался найти ещё хоть один работающий телефон, однако хрен там был. Других аппаратов в основном школьном здании не устанавливали нигде. На втором этаже он нашел тело Нила, но плакать над мертвым другом не было ни сил, ни времени. Кайл опустился на колени прямо в натекшую на пол кровь и закрыл Нилу единственный, широко распахнутый глаз. Смотреть в него было так больно, что раздирало изнутри. Вместо второго глаза зияла кровавая рана, и бордовая засохшая корка покрывала лицо Риверы. «Прости меня, дружище…» Он не помог Нилу и позволил ему тогда убежать. Его вины было не меньше. Потом он спустился вниз, к чёрной лестнице, и там нашел тело Рэнди. Не то чтобы его так хорошо пытались скрыть. Когда крики заглохли, он выждал ещё немного, вслушиваясь в тишину, а потом осторожно выбрался из темноты. Рэнди пришлось оставить там же, где он лежал: Кайл помнил, что тела двигать нежелательно, а этот труп и так уже явно передвигали, судя по засохшей и теперь багровеющей на полу крови. Он уже почти добрался до коридора, когда услышал разговор Ти и Наоми. Какого, блядь, черта они выбрались из аудитории?! Разве он не сказал им сидеть тихо, как мышам?! Кайл уже собирался возвратиться к ним, но какое-то странное предчувствие приближающейся опасности заставило его замереть на месте, как животное, чуявшее близкую смерть. Потом Наоми заорала, и Кайл услышал, как она понеслась прямо в сторону черной лестницы, а за её скорым топотом раздались нарочито-медленные шаги. Твою мать! Полная жопа. Кайл понимал, что должен помочь Наоми, задержать этого психа, заслонить Уорд собой, если понадобится, но где-то там ждала его Тина, и он обещал возвратиться к ней. Обещал быть рядом, обещал повести её в кино и на ярмарку, и заняться с ней любовью, обещал… много чего обещал и должен был выполнить. Поэтому он метнулся под лестницу и едва успел втиснуться в тёмное, пахнущее пылью и кровью пространство. Зажал рот, чтобы не чихнуть. Шаги психа с ножом раздались прямо над его головой. На несколько долгих минут — пять, десять? — всё затихло, а потом Наоми снова закричала. И больше не переставала кричать. Звуки доносились будто издалека, но в школе была неплохая акустика. Сжавшись рядом с трупом, Кайл слушал её вопли, пока один из них не превратился в бульканье и не заглох. Горло у него сжалось, и на глазах выступили слёзы. Он мог спасти Наоми, отвлечь этого урода на себя, но предпочел собственную гребаную жизнь, и ему придется теперь существовать с этим до конца. И, возможно, этот конец, финита ля комедия, наступит уже сегодня. Если он сейчас же не пошевелится и не вернется в относительную безопасность класса, пока псих с ножом его здесь не обнаружил. Но пошевелиться он не мог, и только вслушивался, вслушивался и вслушивался. В следующие десять или даже пятнадцать минут ничего не происходило. Наверняка этот урод разделывал свою жертву. Разделывал Наоми, ещё с утра живую. Ещё десять минут назад живую. Кайл думал: прости, Наоми, я не смог спасти тебя, я выбрал между тобой и Тиной, и мне придётся тащить это на себе до самой смерти. Я не спас ни тебя, ни своего близкого друга, а, возможно, обоих друзей. Он думал: где, черт возьми, Остин? Где этот придурок, наверняка постаравшийся продать свою жизнь подороже? Уже лежит где-то, выпотрошенный и дохлый, и пялится в потолок стеклянным взглядом? И кто ещё остался в школе после того, как всех учеников отсюда вытурили к чертям? В глазах пекло, а в глотке пересохло, будто в пустыне. Голоса Тины Кайл не слышал, значит, она была жива. И, возможно, даже в порядке. Он должен был проверить. «Ти, детка, пожалуйста, будь в порядке...» В коридоре первого этажа было тихо. Так тихо, что Кайл слышал свои же шаги, и ему чудилось — псих с ножом тоже слышит их. А потом Тина коротко и булькающе вскрикнула, и Кайл сорвался с места, уже не заботясь о том, чтобы не выдать себя. * * * Кишки Наоми Уорд прекрасно смотрелись на школьном полу. Наконец-то для чего-то она пригодилась, верно? Хорошее украшение, жаль, не на Хэллоуин. Выпрямившись, он склонил голову набок, рассматривая своё главное произведение искусства через прорези в маске. Наоми всегда боялась оказаться жирной, но прослойка жирка на животе у неё всё-таки была, и он сумел отрезать её и разложить у неё на груди. «Жирный, жирный, жирный!» Эти крики он запомнил навсегда, но сейчас они затихли. Наконец-то. Оставались ещё Ромео и Джульетта, но с ними справиться будет гораздо легче. Мартина он слышал, когда поднимался по лестнице. Тот сидел внизу и дышал так тяжело, что его услышал бы даже глухой. Им некуда отсюда деваться и, даже если шериф и предки уже заволновались, у него ещё есть немного времени, а если всё идет по плану, то… Остался только Ромео. Убить их он задумал ещё когда они чуть не сбили его на машине. Он тогда проследил за ними, соврав о своих планах. Овцы, идущие на заклание. Вытерев нож о рукав футболки Наоми, он сунул его сбоку за пояс джинсов. Закрыл оружие краем длинного худи. Не торопясь, стащил одноразовые перчатки и отбросил в сторону. Сняв маску, надел её на ошарашенное и мертвое лицо Наоми. Булькающий вскрик Тины был для него знаком. А маска ему больше не понадобится. * * * Кровь медленно пропитывала повязку. Тина сидела рядом с держащейся за бок Зои и отрешенно думала, что, кажется, они здесь все умрут. Хилл — от потери крови, она сама — от рук чокнутого психа с ножом. Судя по затихшим крикам, Наоми уже отмучилась, и у Тины от этой горькой мысли свербило в горле и в носу, но и реветь сил больше не оставалось. — Я видела его лицо, — вдруг произнесла Зои. Что?.. Тина замерла. Неужели убийца был настолько уверен, что никто из них не спасётся, что даже не скрывался? Ни маской, ни капюшоном? Или он просто сошел с ума, и ему было всё равно, если его опознают? Черт, Господи, Тина, конечно, он свихнулся, нормальный человек не станет разбрасывать вокруг кишки, как гирлянды!.. Она закусила губу. Внутри снова всё сжалось. Если Зои видела его лицо, значит, они смогут опознать его, рассказать полиции… «Только вот трупы не разговаривают» Она не хотела об этом думать. Не сейчас. Где-то там — Кайл, и он жив, он должен быть жив, он обещал возвратиться к ней, а он всегда выполняет обещания. Быть может, он нашел оружие или телефон, и полиция уже едет, и всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Почему тогда эти слова кажутся такими лживыми и слащавыми, как вранье в этих фильмах, где герой лежит с ножом в животе, а его убеждают, что он поправится, и с ним всё будет хорошо? Все они здесь будут лежать с ножом в животе. ...Нет. У Кайла всё получится. Должно получиться. Хорошие люди не должны умирать просто так, не правда ли?.. «Такие уж вы хорошие? — хмыкнул её внутренний голос. — Ты сейчас в одной аудитории с девчонкой, которую травила твоя лучшая подружка, и что, хоть один сказал слово против? Вы отворачивались, прятали глаза или поддакивали ей, лишь бы не оказаться на месте Хилл. Заслужили вы жить или нет?» Хилл поморщилась. — Черт, хорошо он меня порезал… Тина бросила взгляд на окровавленную повязку. Познания в медицине у неё были достаточно скудные, только на перевязать и хватило, и то с подсказками самой Зои, но даже ей показалось, что рана, пусть и сильно кровоточащая, была какой-то… поверхностной. Может, ей просто показалось. — Скоро придёт Кайл, — Тина нащупала липкую от крови ладонь Зои и слегка сжала. — Наверняка он уже нашёл оружие, и всё будет хорошо. Будет ли?.. Зои хмыкнула. — Я бы не была так… оптимистична, — голос у неё был прерывающийся и слабый, и Тина почувствовала яркий и острый укол совести. Хилл не была такой уж приятной, но вряд ли она лгала насчет удара. Конечно же, не лгала. Зачем вообще врать в такой ситуации? — До сих пор не знаю, почему он не добил меня, как других. Подозрение снова глухо заворочалось в душе у Тины. Действительно, почему он её не добил?.. Почему не разрезал ей горло и живот, как остальным? Боялся, что нож застрянет в слое жира?.. Зои не была такой уж толстой. И эта мысль… она была мерзкой, она могла бы принадлежать Нилу или Наоми, но уж точно не Тине. Снова стало неловко. — Ты сказала, что видела его… Зои кивнула. — Мне… трудно говорить, — она и правда едва шевелила пересохшими губами. — Но я… узнала его. Это был… — она закашлялась. Тина заволновалась, склонилась к её лицу — нет ли выступающей крови? Вдруг рана вовсе не такая легкая? Вдруг у неё оказался пробит жизненно важный орган? Господи, что делать, она понятия не имела, что делают, если человек собирается умереть, и… Зои оттерла рот ладонью, зачем-то потянулась к боку, в карман. — Возьми, пожалуйста, чистую тряпку… там еще осталось, — прохрипела она. — Кажется… крови слишком много… Тина и сама это видела. Она потянулась за последней повязкой, которую сохранила «на всякий случай», и совершенно забыла, что ни к кому нельзя поворачиваться спиной. Лезвие вошло в её шею сбоку. Тина коротко вскрикнула, почти заклокотала, и её крик бульканьем застрял в горле, схватилась за рукоять в попытках вытащить нож… Кровь толчками выливалась на её светлую футболку. В глазах потемнело, и Тина рухнула на пол, продолжая держаться за горло. * * * Идиотка. Зои хмыкнула, глядя на Тину, хватающуюся за шею. Любой, кто хоть раз видел фильм ужасов, должен зарубить себе на носу: нельзя никому доверять и нельзя поворачиваться спиной. Почти так же, как говорить «я скоро вернусь», потому что не вернешься. И, возможно, эта история — как раз про Кайла Мартина, который зачем-то оставил двух девиц в аудитории. Если он где-то поблизости, то наверняка слышал предсмертный вскрик этой овцы и скоро явится сюда. Для тех, кого преследует маньяк, есть правила, и они нарушили их все. Она и сама нарушила парочку, но то, что позволено Юпитеру, не позволено быку. И всё случилось именно так, как она предполагала, пусть и не в том порядке, как бывает в стандартных ужастиках. «Королева улья» мертва. Тупой футболист откинулся. Парочка сопутствующих жертв тоже не выжила, уж прости, Рэнди; извините, директор. Надоедливая журналистка и белобрысая «подпевала» отправились к праотцам. Предполагаемая «последняя девушка» — увы и ах. Хера с два она бы выжила, потому что «последней девушкой» Зои собиралась быть сама, пусть и не была девственницей. Секс, кстати, был хорош. Ей понравилось трахаться с ним — она кончала почти каждый раз. Ну, кроме первого, но где вы видели моментально кончающих девственниц? Разве что в любовных романах. Глупая овца наверняка ими зачитывалась, да и фильмы вроде «Шестнадцать свечей» или «Плакса» вряд ли пропускала. Две секунды назад она свалилась на спину и теперь пялилась в потолок своими оленьими глазами, умирая. Зои прислушалась к себе и не почувствовала ничего. Пустота. Она убила человека — второй раз за день — и не почувствовала ничего. Это можно считать успехом. Значит, и трупы вскрывать она будет только с научным интересом, не задумываясь ни об их личностях, ни об их жизнях. В боку пульсировало. Всё же Зои теряла кровь, и до обморока оставалось не так уж и много времени. Что ж, это даже к лучшему. Подтвердит её легенду. У неё было всего несколько мгновений, чтобы скрыть все следы. Она вытащила нож из горла Тины — та в последний раз булькнула и наконец-то сдохла, при этом движение отозвалось Зои такой болью в боку, что она застонала сквозь сжатые зубы — и, наскоро вытерев рукоять футболкой, пнула его под пустующий шкаф. Ножки у шкафа были низкие, так что оружие, возможно, даже не сразу найдут. А когда найдут - не обнаружат никаких отпечатков и свалят всё на основного подозреваемого. На кого же ещё? Рана заходилась болью. — Открой! Тина! Ти! — о, а вот и прекрасный принц. Явился, не запылился. — Ти! Зои застонала чуть громче. Даже не приходилось притворяться. Она перенапрягла мышцы и теперь расплачивалась. — По..мо… — захрипела она. — Я… зде… Дверь заходила ходуном, парты закрипели ножками, отодвигаясь. Наверняка Ромео решил выбить её или хотя бы достаточно сдвинуть парты, чтобы протиснуться внутрь. Хороший ход, Мартин. Зои осторожно, чтобы не навредить себе ещё больше, сползла на пол, прямо на спину. Боль взвизгнула в боку, но уже не так сильно. Почувствовав, как пистолет, который, умирая, выронил из рук помощник шерифа, впивается в поясницу ей сзади, Зои ухмыльнулась. Хорошо, что поставила его на предохранитель. И хорошо, что идиотка Тина не решилась ощупать ей поясницу, а то у неё наверняка возникли бы вопросы. Зои закрыла глаза. * * * Первым, что увидел Кайл, протиснувшись в кабинет, была Тина. Окровавленная. Лежащая на спине. Широко распахнув глаза, она смотрела в потолок, но не видела его. И никого больше не видела. Нет. Нет, нет, нет!.. Кайл бросился перед ней на колени. В глазах жгло от слёз. Тина не могла умереть, нет, блядь, только не его Тина, нет, пожалуйста, Господи… Рана, зиявшая на её шее, смотрела на него издевательски. Будто говорила: смотри, я убила твою девушку, ты не успел, ты не успел, ха! Его ладони моментально окрасились кровью, когда он прижал их к шее Ти в попытке прощупать пульс, остановить кровь, сделать хоть что-нибудь… Стащив тёмную форменную куртку, зажал ею рану, шепча: — Нет, пожалуйста, нет, пожалуйста, Ти, черт, пожалуйста, Господи… Кайл знал много молитв. Он был хорошим мальчиком и ходил в воскресную школу, и молился перед ужином, сложив руки в замок, но сейчас не мог произнести ни одной. В горле пересохло, губы пекло, и всё, что он мог — умолять кого-то свыше, если он вообще существовал, чтобы Тина вернулась. Он не отвел её в кино и не выиграл ей на ярмарке сраного медведя. Он не познакомил Тину с родителями и так и не поцеловал на виду у всей школы, и не подарил ей любимые цветы, не занялся с ней любовью… Он ничего не сделал. Сбивчивые слова молитвы застревали у него в горле. Боже, пожалуйста, если ты есть… Но её взгляд оставался пустым. Никакого грёбаного божественного вмешательства. Бог плевать хотел на страдания своих детей. Кайл задыхался от рыданий. Он видел, что рядом лежит ещё кто-то, он слышал голос, но ему было плевать, даже если Зои Хилл сдохнет прямо здесь, потому что кто-то убил его Тину. — Я вернулся… — он уткнулся лбом в её плечо. Запах крови проникал в ноздри, разбухал там. — Я вернулся, Ти… я здесь, слышишь? Всё будет в порядке, всё будет хорошо, я помогу тебе, Ти… Я вернулся, ты же знаешь, да? Он ведь обещал. Но, продолжая обнимать Тину, он уже знал, что вернулся слишком поздно. Знал и не мог в это поверить. Слёзы текли по лицу, смешиваясь с чужой кровью. Он виноват. Он должен был вернуться раньше. Много ли нужно маньяку с ножом, чтобы прикончить девчонку? Он не успел. Не успел к ней. А потом Кайл услышал шаги, переходящие на бег. Совсем рядом. — Господи, какого хрена здесь случилось, чувак?!