***
Первые несколько недель Гарри провел согласно своему плану — почти не выбираясь из комнаты. Он спускался на обеды и ужины, соблюдал правила, выполнял скромный список обязанностей по дому, почти не смотрел Снейпу в глаза и редко заговаривал. Гарри ждал, сам не понимая, чего. Снейп не менялся. Распорядок дня не менялся. Ничего не менялось. Менялись только цветные мантии Дамблдора, посещавшего их раз в неделю и задавшего вопросы вроде «как у Гарри дела?». Какие дела? У Гарри не было дел. Поддерживать порядок в комнате и подметать садовую дорожку — это не дела. Или же ему дали время, чтобы привыкнуть? За эти недели Гарри успел изрисовать тетрадку с наклейками от корки до корки и наполовину сточить карандаши. Успел изучить скрипучесть ступеней и снейповский график сна и бодрствования. Успел привыкнуть к своей комнате и тому, что в этом доме не повышают голоса. Это и было самым странным для Гарри. Снейп вообще был очень спокойным. Разница между ним и дядей была колоссальной. Гарри вспоминал вечера в доме Дурслей, где в качестве ужина предлагалась череда блюд — сначала громкое ворчание дяди на партнёров по бизнесу, затем причитания его тёти о соседках с их нравами, а на десерт — нытьё Дадли о школе. Иногда он думал о Дурслях и не мог поверить, что те по-прежнему живут на Тисовой, но уже без него. Интересно, заметили ли они разницу? Однажды, в середине одного из дней (Снейп должен был быть в лаборатории), Гарри замер перед книжным шкафом в гостиной, вчитываясь в буквы на корешках. Наклонив голову, он водил по ним пальцем, не прикасаясь, и совершенно не ожидал услышать голос за спиной. — Если что-то заинтересует, бери. Первым порывом Гарри было броситься прочь, словно испуганная лань, но он заставил себя сдержаться. Медленно обернулся. Снейп стоял в проёме двери: видимо, шел на кухню и отвлёкся на Гарри. — Можно взять любую? — уточнил Гарри и сам восхитился своей смелостью. — Из этого шкафа — любую. Только не забудь вернуть на место. И затем Снейп ушёл, оставив Гарри наедине с книгами и колотящимся сердцем. Не зная, что предпринять, и не было ли разрешение насчет книг проверкой, Гарри прислушался, но Снейп всего лишь шумел на кухне посудой, начав готовить ужин раньше обычного. Гарри выдохнул и с этого дня стал появляться в гостиной несколько чаще.***
Поначалу он даже разницы не заметил: настолько ребенок был тихим. После их первого совместного ужина — один на один, без буфера в виде Дамблдора — когда они обсудили и правила, так волновавшие Гарри, и вообще дальнейший их способ совместного существования, ребенок все время проводил у себя в комнате, молчал и почти не поднимал головы. Ситуация менялась медленно, словно бы со скрипом, но Снейп рад был и этому. Сначала он заметил, что Гарри стал больше времени проводить на улице, после застал его возле книжного шкафа, а однажды даже позвал ребенка «помочь на кухне с ужином». — Нужно накатать фрикаделек для супа, — кивнул Снейп на миску на столе и отвернулся, чтобы нарезать лук. — Сэр, а яйцо и специи? Снейп только в удивлении приподнял брови. — Ты умеешь готовить? Гарри пожал плечами и продолжил гипнотизировать Снейпа в ожидании ответа. Тихий и настороженный. — Всё уже готово. Осталось только скатать шарики. Гарри кивнул, деловито смочил руки и занялся делом. Снейп приглядывал за ним краем глаза, отмечая, как ответственно ребенок подошел к поручению: не баловался, а старательно катал шарики, укладывая их ровными рядами на доску. — Тебе нравится готовить? Гарри замер. Снова пожал плечами. — Не знаю, сэр. Иногда. Снейп кивнул и оставил его в покое.***
Фотографии принес Дамблдор. Протянул их ему в крафтовом конверте, велел открыть и объяснил, кто изображен на снимках. Устроился на диване в гостиной и смотрел на Гарри так, будто ждал от него чего-то. Снейп, скрестив руки на груди, опёрся о косяк двери и не выражал никаких чувств — ни осуждения, ни одобрения. Гарри повернулся к нему в поисках то ли поддержки, то ли объяснения происходящему, но не нашел искомого. Снимки родителей вызывали у Гарри смешанные чувства. Смотреть на незнакомых людей и узнавать в них себя было странно. С осторожностью он обводил пальцем контур их лиц и почти не думал о том, как могло бы быть, «если бы». Это глупое прогорклое «если бы» Гарри давным-давно оставил в темноте чулана и не собирался к нему возвращаться. Тихое «спасибо», которое, вообще-то, следовало торжественно и трепетно вручить Дамблдору, он, можно сказать, выронил ему под ноги, будто оно так жглось в руках, что невозможно было удержать. Гарри поднял глаза на Снейпа: — Можно я поднимусь к себе? У Гарри не было сил на вежливость. Он не знал, что должен был почувствовать, и как должен был отреагировать. Он просто хотел спрятаться. Снейп кивнул на его просьбу, и Гарри ушел на второй этаж, даже не попрощавшись с Дамблдором. Тем же вечером, за ужином, Гарри решился начать разговор: — Извините, сэр, что я вот так ушел. Вилка Снейпа замерла в воздухе. — Не извиняйся. Я бы предупредил тебя, если бы знал, что задумал Дамблдор. Гарри кивнул. Ворох чувств всё ещё ожидал, чтобы его разобрали, но заниматься этим в одиночку было слишком страшно. — Что… — Гарри сглотнул, — Что обычно делают с фотографиями? Что я должен сделать?.. Он смотрел в свою тарелку, сосредоточившись на разрезании запеченных овощей на кусочки, будто это была самая важная задача в его жизни. — Можно поставить фотографии в рамку. Или убрать в тумбочку и никогда их больше не видеть. Любое решение будет приемлемо. Гарри вскинул глаза на Снейпа. — А как же?.. — он снова сосредоточился на тарелке, — Я их все равно не помню. Вообще. Снейп выдохнул, и Гарри сжался. — Все нормально. Ты не обязан чувствовать что-то определённое только потому, что они твои родители, — Снейп старательно укутал непроизнесённую «любовь» в иносказание. — Дамблдор сказал, что они погибли героями. И защитили меня. Потому что любили. Он чувствовал себя гадко. Его тётя была права: он просто мерзкий неблагодарный мальчишка. В уголках глаз грозили собраться слезы, и Гарри сжал кулак, оставляя на ладони полумесяцы от ногтей. Овощи на тарелке расплылись и пошли туманом. — Да, — кивнул Снейп, — И ты ничего им за это не должен. Кулак разжался сам собой. То ли потому, что битва была проиграна, то ли потому, что в ней больше не было нужды. Вечером, вернувшись в свою комнату после душа, Гарри обнаружил на прикроватной тумбочке две простые деревянные рамки. Фотографий в конверте тоже было две — счет сходился, но Гарри медлил. Он был благодарен, что Снейп не стоит у него над душой, давя авторитетом и вынуждая принять «верное» решение. Гарри оглянулся на дверь. Снейп к нему в комнату никогда не заходил, мог разве что постучать и позвать на ужин, но не устраивал «инспекций», как делала тётя, и уж тем более не заходил поболтать. А раз так, то Гарри в самом деле может делать с фотографиями что угодно: он не подвергнется осуждению. Мысль была непривычной, и Гарри крутил её, пока вставлял фотографии в рамки. Закончив, он еще раз взглянул на родителей, а затем убрал снимки в верхний ящик тумбочки. Никогда после Снейп не интересовался у Гарри, как в итоге тот поступил с фотографиями, да и вообще не поднимал тему родителей, и за это Гарри был благодарен больше, чем за предоставленные Дамблдором фотокарточки.***
Гарри так увлекся чтением в гостиной, что не сразу обнаружил появление Снейпа. Услышав, как тот упал в соседнее кресло, Гарри поднял глаза от страниц и понял, что опоздал. Если бы он услышал шаги раньше, то успел бы выскочить на улицу или хотя бы сделать вид, что торопится по делам, и потом сбежать к себе. Уходить сейчас было и глупо, и невежливо. Вдруг Снейп воспримет торопливый побег Гарри на свой счёт. Он прикусил губу и заставил себя вернуться к чтению. В конце концов, Гарри не делал ничего такого: он просто тихонько читал. Снейп еще ни разу не прогонял его и вообще не подавал никаких знаков, что ему неприятна компания Гарри, так что и в этот раз ничего страшного случиться не должно. Первые пять минут он старательно делал вид, что читает, ожидая вопросов — что он читает, что только что прочитал, понял ли прочитанное — но их всё не было. Гарри бросил быстрый взгляд из-под чёлки и увидел Снейпа, слишком увлеченного собственной книгой, чтобы тратить время на расспросы. Гарри расслабился и упал в книгу окончательно. Чтение его и поражало, и увлекало одновременно. Снимая с полки потрепанного жизнью «Короля Лира» Гарри ожидал чего-то вроде рыцарей, замков и турниров. Может, спасения принцесс. А в итоге столкнулся с несправедливостью. Короля Лира он не понимал: тот ведь сам пришел к дочерям и задал свой дурацкий вопрос. Это ведь он назначил правила игры. И разочаровался скорее от отказа «играть», чем от предложенной ему лести. Гарри морщился, но листал страницы дальше — хмурясь с каждой минутой все сильнее. Дочитав очередной кусок, он с неверием прошептал: — Обалдеть… Гарри не сразу осознал, что он в комнате не один, и что Снейп заинтересованно на него смотрит из соседнего кресла. — Что такого ты только что прочитал? Гарри был слишком взволнован, чтобы не поделиться: — Тут человеку глаза вырвали. Сразу два. Представляете? Это как вообще?.. Слишком растерянный, Гарри пытался вообразить себе этот процесс, даже вытянул вперед руку, словно примеряясь к некоему абстрактному глазу. — А… — протянул Снейп, захлопывая свою книгу и улыбаясь краешком губ, — За «Короля Лира» взялся? Интересный выбор. — Я думал, там будет про рыцарей… — в растерянности оправдался Гарри, — А там… И он как на духу рассказал Снейпу и про короля, и про трёх его дочерей, и про Глостеров, которых было жальче больше Корделии, и про то, что сам Гарри обо всём этом думает.***
Тони жил от них в трех улицах, или же в десяти минутах ходьбы, или же — на другом конце городка, если сильно доставал родителей, и те отправляли его к тётке. Гарри с ним толком и не знакомился, они сразу заговорили так, будто всю жизнь знали друг друга. Гарри стоял в кондитерской лавке перед коробками печений, конфет и мармеладок и вот уже пять минут гипнотизировал россыпь ядовито-зеленых леденцов. С переездом к Снейпу у него появились карманные деньги, и теперь Гарри познавал все прелести рыночных отношений. Свою первую покупку — блокнот в картонной обложке — он продемонстрировал Снейпу, но тот не выглядел впечатленным. Вежливо посмотрел сначала на блокнот, затем на Гарри и сказал, что не обязательно отчитываться перед ним в своих покупках. Гарри не сдержал своего удивления, и Снейп со вздохом добавил, что обращение с деньгами — это навык, который следует усваивать на практике, и с помощью карманных денег Гарри предстояло на собственном опыте выяснить, что и сколько в этом мире стоит. Что и сколько стоит, Гарри прекрасно знал и без Снейпа, об этом ему не уставали напоминать дядя с тётей. Но такими подробностями своей прежней жизни он делиться не захотел и потому просто кивнул. — Эти не бери, — к нему обратился высокий и тощий мальчишка, со светлыми, выгоревшими от солнца волосами, — Они такие кислые, что помереть можно! Гарри скосил глаза. — Мне нравятся кислые. Мальчишка не казался расстроенным, напротив, светлые глаза загорелись ещё ярче, широкий рот растянулся в улыбке. — У меня дома газировка есть. Хочешь, устроим эксперимент? Гарри хотел. Они представились друг другу на полпути к дому Тони, представились мимоходом и между делом, будто просто соблюдали формальности, и большую часть пути болтали про карамельки, жвачки и леденцы. Происхождением Гарри новый знакомый не слишком интересовался, спросил разве что — чей он — а услышав про Снейпа, только пожевал губу. — Вроде нормальный мужик. Ни с кем особо не общается, но с другой стороны — и чё такого? У моей матушки вот мигрени были, так он ей какой-то бальзам принес. Пасёт, конечно, от этого бальзама знатно, — Тони щелкнул языком, — Но зато мигрени проходят всего за вечер! Дома у Тони никого не было, и они устроились на кухне. Тони принес бутылку газировки и теперь тряс ее, как сумасшедший, приговаривая, что Гарри обалдеет, когда попробует её. Леденцы высыпали на блюдце и пересчитали: выходило четное количество, и Гарри предложил разделить их пополам. Тони уважительно покивал и согласился — так эксперимент будет еще интереснее. — Будем по очереди, — распорядился Тони, двигая блюдце к Гарри и тряся бутылку одновременно, — Закидываешь леденцы и запиваешь газировкой. Должен случиться взрыв! Взрыва не случилось, но слёзы у Гарри потекли. Леденцы в действительности оказались кислее, чем ожидал Гарри и чем предвещал Тони. Газировка же только все усугубила. Чувствуя, как пузырьки газа щекочут ему нос и забираются куда-то выше, Гарри весь напрягся и выпучил глаза. Рот сводило от бурлящей кислоты, и Гарри прижал к нему ладони. Гарри казалось, будто у него шевелится мозг, и он торопливо проглотил жидкость, оставшись наедине с леденцами. Щеки свело будто в судороге, в горле запершило, а глаза заслезились. Тони неподалеку выглядел одновременно обеспокоенным и счастливым. Он то ли кружил, то ли прыгал вокруг согнувшегося Гарри, а когда тот выпрямился, протянул ему стакан воды и хлопнул по плечу. — Ну ты как? — Сойдёт, — прохрипел Гарри, вытирая слёзы, — Не ожидал, что они такие кислые. — А я же говорил тебе! — расхохотался Тони, — Хорошо ещё, что газировка носом не пошла. Ладно, теперь я. Гарри просидел у Тони почти до вечера: они перебрались на веранду и играли в карты. Тони рассказывал об их городе, о школе, о других мальчишках, с которыми он познакомит его завтра — Гарри же выйдет погулять? Гарри пообещал, что выйдет.***
Последний абзац Снейп перечитывал уже раза четыре, но так и не мог уловить суть. Мысль постоянно соскальзывала со страницы, петляла, терялась, пряталась и неизменно приводила его к размышлениям о Гарри. К середине лета можно было сказать, что они притерлись друг к другу. Это было не сложно. Гарри привык к новой обстановке, не казался скучающим по старой жизни и уже успел завести себе друзей: обычно он с самого утра уносился к ним и пропадал до обеда. Снейп думал о школе, в которую нужно будет отправить ребенка осенью, но прежде — выбрать ее, что было куда сложнее. Он склонялся к самой обычной, чтобы не нагружать Гарри лишним стрессом. Кроме того, он не имел никакого представления о способностях и интересах ребенка и собирался выяснять это постепенно, а не впопыхах в последние недели августа. Снейп в задумчивости провел пальцем по корешку книги. Хлопнула входная дверь, и послышалось частое дыхание. Затопали по деревянным доскам ноги. — Сэр, птичка. Снейп поднял голову от книги. Гарри стоял перед ним, бережно сжимая в руках нечто грязное и пернатое, не выказывавшее никакого интереса к происходящему. — Что случилось? — Снейп отложил книгу на журнальный столик, заложив её закладкой. — Нашёл. Возле дороги, — сложенные лодочкой руки слегка раскрылись, — Она не летает. Видимо, что-то с крылом. Можно её как-нибудь… Этой магией? Снейп выдохнул и посмотрел на Гарри: тот, очевидно, чего-то не договаривал, потому как, судя по его потрёпанному виду и пыльному лицу, по всему выходило, что птичку он подобрал не возле дороги, а достал из канавы, предварительно нырнув туда вперёд головой. — Магия работает не совсем так, — осторожно заметил Снейп, подаваясь вперёд, — Нельзя просто взмахнуть палочкой, чтобы всё сразу стало хорошо. Гарри мгновенно нахмурился и поджал губы, всем своим видом показывая, что в таком случае никакая магия ему не нужна за своей бесполезностью. — Но мы можем узнать, что именно случилось с крылом, — Снейп поднялся с кресла, — Пойдем в лабораторию. Там на столе под светом и посмотрим. Гарри закивал и, едва не подпрыгивая от нетерпения, последовал за Снейпом.***
Снейп готов был признать, что — очевидно — он сошел с ума, если решил подарить Гарри велосипед. Но идея подарка, хоть и была спонтанной, выглядела дееспособной. Отпраздновать день рождения ребенка было нужно, но Снейп был слишком далек от подобных мероприятий и с трудом представлял себе праздник. Должен ли он надуть шарики? Развесить гирлянды? Спеть песенку? От всех этих мыслей внутри Снейпа все тревожно ворочалось, поэтому он сторговался с самим собой: он испечет торт и приготовит подарок — но не требуйте большего. Снейп старается, но пока — это его максимум. Кроме того, велосипед был не так уж и плох. В конце концов, это же не метла. На последнюю у Снейпа бы просто не хватило ни времени, ни нервов — постоянно переживать, не расшибется ли ребенок, выделывая в воздухе фигуры. Так что, взвесив все за и против, Снейп посчитал велосипед хорошим подарком, надеясь, что и Гарри понравится. Так на деле и оказалось. Гарри был в восторге с самого утра, едва только услышав, что в честь праздника у него на завтрак будет торт. Снейп про себя потешался над мыслью, что на этом этапе мог бы и остановиться, но быстро оборвал сам себя, и после торта отвел Гарри на лужайку перед домом. Гарри сначала не понял. Долго смотрел на велосипед — красивый, блестящий, ярко-красный — а затем беспомощно обернулся на Снейпа. — Это… — слова давались ему с трудом, — Это для меня? Снейп едва удержался от сарказма — нет, для соседей — но успел вовремя заткнуться. Гарри и в самом деле не был уверен. — Конечно, — уверил его Снейп, — Конечно, для тебя. Ты умеешь кататься? — Да, — Гарри кивнул и обернулся к велосипеду, все еще не решаясь подойти к нему, — Дурсли отдали мне старый велик Дадли. Так я… Я могу? Он мотнул головой в сторону велосипеда. — Разумеется. Он твой. — Снейп посмотрел на часы, — Только не забудь про обед. И не уезжай далеко. И не разгоняйся сильно. И не забывай про тормоза. И смотреть по сторонам — машин здесь почти нет, но… Снейп и сам не понял, в какой момент стал вести себя словно наседка. К счастью, Гарри уже не обращал на него внимания: с восторгом и упоением он подошел к велосипеду и положил руки на руль. Погладив кожаные грипсы, он крутанул педалями и вдруг воскликнул: — Обалдеть! Здесь целых три передачи!.. Гарри, щелкая переключателем, посмотрел на Снейпа. — Спасибо огромное! Это просто… Просто… Спасибо! Ребёнок светился от счастья, и Снейп, в самом деле не готовый к такой реакции, едва нашёл в себе силы кивнуть. — Не хочешь опробовать велосипед в деле? — внутри было слишком много незнакомых чувств, с которыми Снейп не желал разбираться прямо сейчас, поэтому переключился в свою привычную рациональность. — Конечно, сэр! — Гарри взлетел на велосипед за секунду, — Так я поехал? Правда? — Езжай, — устало отмахнулся Снейп, складывая руки на груди и опираясь на перила веранды, — Только аккуратней. Проезжая мимо, Гарри пробормотал что-то о том, что сегодня его лучший день рождения, а затем выехал на тихую улицу. Снейп проводил его взглядом и ушёл в дом.***
К концу августа Гарри успел подзагореть: ещё бы, думал Снейп — столько времени проводить на улице. В целом, он не был против и ворчал скорее для проформы. Остаток лета проходил чередой одинаковых дней: Гарри с самого утра уносился к местным мальчишкам на велосипеде, возвращался на обед, пережидал дневную жару в прохладном доме, а вечером снова исчезал в неизвестном направлении. Но сегодня поведение ребенка изменилось. Гарри едва успел к ужину. Снейп уже гремел тарелками на кухне, когда услышал, как на лужайке перед домом грохочет велосипед: с таким шумом Гарри обычно парковался. Сам он — непривычно тихий — прошел в кухню и устроился за столом, пряча руки между коленей. — Руки помыл? — Снейп раскладывал приборы на столе. Гарри со вздохом поднялся со стула и ушел на второй этаж. — И умойся! — крикнул вдогонку ему Снейп и покачал головой: сегодня ребенок вернулся каким-то особенно пыльным. Когда Гарри вернулся, сели ужинать. Вместо привычных уже рассказов о том, как прошёл день, ребенок отмалчивался, полностью сосредоточившись на еде, словно хотел поскорее с ней разделаться. То ли проголодался, то ли случилось чего, погадал Снейп, но решил не вмешиваться, а пока понаблюдать. Потянувшись за солонкой, он бросил случайный взгляд на руки Гарри. — Что это? — резко спросил Снейп. — Где? — Гарри старательно делал вид, что не понимает, о чем идет речь, и жевал салат. — Руки, — Снейп нахмурился, — Покажи. Гарри замялся. Отложил вилку и посмотрел на Снейпа с таким видом, будто пытался разгадать, удастся ли заговорить Снейпа и сменить тему. — Ничего такого, — Гарри спрятал руки под стол и посмотрел в сторону, — Пойду чай поставлю, ладно? — Нет, не ладно. Иди сюда. После долгого тягостного молчания Гарри мученически вздохнул. Соскользнул со стула и, пока обходил стол, всем своим видом показывал, как ему не хочется тратить время на такие мелочи. Встав перед Снейпом, Гарри быстро показал ему ладошки и тут же спрятал их за спину. — Видите, ничего особенного. Гарри попытался было ретироваться, но Снейп мягко прихватил его за локоть и разжал ему кулак. На ладошке почти полностью была содрана кожа. Брови Снейпа взлетели. — Вторую. Помявшись и попереступав с ноги на ногу, Гарри все же признал, что этот бой ему не выиграть, и протянул вторую руку — с такой же содранной кожей. Снейп вздохнул. — Где-то еще болит? — Оно не болит. Почти не чувствуется даже, — возмутился Гарри, но под тяжелым взглядом Снейпа выдавил, — Коленки еще. Но на этом все! Снейп поднялся из-за стола. — За мной. Гарри поплелся следом. В лаборатории Снейп зажег верхний свет, а затем, не дав Гарри сообразить, что к чему, подхватил его под мышки и усадил на пустой стол. Осмотрев разбитые коленки, покачал головой. — У меня столько вопросов к тебе, Гарри. Он отошел к шкафу с запасами зелий и выудил из него несколько флаконов. Вернулся к ребенку, который судорожно обхватил себя руками. Придвинув стул, Снейп уселся так, чтобы удобнее было обрабатывать коленки. — Раз уж ты решил ничего мне не говорить, — Снейп выстроил банки на столе слева от Гарри и материализовал марлевое полотенце, которое сразу закинул себе на плечо, — То почему сам ничего не обработал? У тебя все коленки в грязи и пыли. Гарри уставился на свои ссадины так, будто видел их в первый раз. Затем пожал плечами. — Ну, я немного потер слюнями. — Помоги мне Мерлин, — вздохнул Снейп, беря в руки первый флакон и взбалтывая его. Поднял глаза на Гарри, — Сейчас будет немного жечь, но это быстро пройдет. Справишься? — Да, сэр. Конечно, сэр. Снейп неуловимо поморщился и смочил марлю жидкостью из флакона, а затем, придерживая Гарри за голень, принялся очищать рану. Ребенок поначалу шипел, но вскоре привык и теперь довольствовался тем, что просто кривил лицо. Убедившись, что рана чистая, Снейп перешёл к другой ноге. — За этим наверняка кроется какая-то история, — Снейп ненадолго перехватил взгляд Гарри, — Не хочешь мне рассказать? — Ну… — протянул ребенок, — А вы будете ругаться? — А ты сделал что-то плохое? — Вроде бы нет, — Гарри пискнул, когда Снейп стер особенно въевшуюся грязь, и поджал пальцы на ногах, — И велосипед не отнимете? — Конечно, отниму, — ровным тоном заверил Снейп, продолжая орудовать марлей, — Сам буду на нем кататься. Видимо, подобная картина настолько рассмешила Гарри, что тот даже хихикнул. — Мы просто соревнования устроили, — поделился ребенок спустя некоторое время, — Надо было сначала заехать на холм, а потом спуститься. Кто быстрее, понимаете? — Что ж тут не понять, — согласился Снейп, откладывая марлю в сторону и осматривая коленки. Раны были чистыми, и теперь можно было воспользоваться вторым флаконом с заживляющим бальзамом. Отвинчивая крышку и слушая, как Гарри рассказывает про подлый камень на его пути, на который он и налетел, а затем о том, как неожиданно велосипед повело, Снейп думал о том, как бы объяснить ребенку о необходимости обращаться за помощью в случае подобных инцидентов. — Ты ведь приносил домой птичку, помнишь? Разве я не помог ей? — Ну да, — неуверенно согласился Гарри, не понимая, к чему идет этот разговор. — Разве я не помог бы и тебе? — Снейп не обвинял Гарри, скорее просто интересовался его мнением и видением ситуации. Глаза у Гарри округлились. Он неуверенно закусил губу. — Но все бы и так зажило, — видя, как Снейп хочет возразить, Гарри быстро продолжил, — И я боялся за велосипед. И ваше правило — про безопасность… — Хочешь сказать, что ты нарочно решил расшибиться? — Снейп с осторожностью наносил бальзам на худые коленки. — Нет, но я… — В таком случае, раз речь не идет о намеренном пренебрежении безопасностью, правило нельзя считать нарушенным. Гарри был слишком поражен, чтобы возражать. По просьбе Снейпа он безропотно предоставил свои ладошки и стоически выдержал все манипуляции, ни разу не зашипев. — Глупо забирать велосипед, когда в случившемся даже нет твоей вины. — Снейп поднялся со стула, — Кроме того, я в любом случае не смогу уберечь тебя от всего. Он выкинул марлю и взял флаконы. Убрал их в шкаф и повернулся к ребёнку. Тот продолжал сидеть на столе, болтая ногами. — Но я могу научить тебя справляться с последствиями. И у тебя всегда есть вариант прийти ко мне. Понимаешь? Гарри пробормотал что-то утвердительное и слез со стола, слишком смущенный, чтобы отреагировать как-то иначе. Снейп вымыл руки в мойке и обратился к ребенку: — Готов закончить ужин? — Да, сэр, — Гарри кивнул, а после мотнул головой в сторону шкафа, в котором исчезли флаконы, — А как работают все эти мази? Почему они быстрее аптечных? Снейп едва не фыркнул, услышав про «аптечные» мази и прикинув их состав. — Пойдем. Я постараюсь объяснить.