И все опять по кругу

Голубые окуляры открылись вновь. Он, сколько себя помнил, всегда вставал рано, раньше остальных. Так было во время войны за кибертрон, так и осталось по сей день. Долго ничего не делать он не мог, встав, он направился в центр базы. Эхо шагов было непривычно громким, а тишина слишком настойчивой. Как он и думал, на базе все еще спали. Проверив терминал на наличие новых заданий, но так ничего и не обнаружив, он решил съездить в разведку. Манипулятор пронзило болью. Во время прошлой вылазки его ранил Саундвейв: нельзя терять бдительность, даже если думаешь, что в полной безопасности. И вот, по пустынным дорогам тихого городка мчится синий грузовик. Еще темно, но первые лучи солнца скоро начнут прогревать землю. Ускорившись, машина резко свернула на другую дорогу, на которой редко когда и обычные машины проезжали, что уж говорить о трансформерах. Сколько уже прошло ворнов с момента падения кибертрона, нашего дома? Я уже давно сбился, бездумно ища во вселенной уцелевших автоботов на своем корабле. За все время, что я летаю по вселенной, было исследовано немало укромных мест, планет, но все это обернулось в неудачу, я так и не смог никого отыскать. Я много размышлял над случившемся тогда, много столетий назад, но, неизменно, при одной лишь мысли о кибертроне, я вновь и вновь вспоминаю тот день, когда кибертрон пал. Один. Два. Три. Десять. Я побежал дальше, в сторону, где сейчас находился мой корабль: необходимо связаться с остальными и подобрать раненых. Пятнадцать. Меня отбросило. Я отключился. Тяжело открыв вдруг ставшие тяжелыми окуляры, я огляделся все еще расфокусированным взглядом: всюду была разруха. Это окончательно привело меня в чувства. Попытка встать увенчалась успехом, но с огромным трудом. Трансформировавшись в боевой грузовик, я отправился в сторону северных ангаров. Где-то бушевал пожар, такие места я старался объезжать. Некогда величественные здания, возвышавшиеся на сотни метров ввысь, теперь лежали обломками на земле. Было так тихо. Слишком тихо. Боковым зрением я заметил движение. Вывернув резко вправо, я остановился и заметил диноботов. Они меня тоже. Приняв альтернативную форму, я подошел к ним. — Гримлок, солдат, ты видел еще выживших? Мгновение и предо мной возвышался огромный по своим размерам робот. — Нет! Чертовы десептиконы, у них все-таки получилось пробраться! Я уничтожу всех и каждого, кто попадется мне на пути! — взревел лидер, потеряв всякую сдержанность, которую еще демонстрировал, точнее, пытался демонстрировать, Ультра Магнус. — Я предлагаю улетать отсюда и пытаться связаться с остальными уже на борту. Вы со мной? Ответа не последовало: они трансформировались, как и я. Набрав приличную скорость, мы были уже на полпути, вдруг, в одного из диноботов прилетает парализующий снаряд. Десептиконы. Диноботы опомнились раньше. На меня налетел Саундвейв, приняв альтернативную форму, я отскочил, делая несколько выстрелов по его корпусу. Он выпустил свои провода, по которым стремительно пошел ток. Держа дистанцию, попутно уворачиваясь из последних сил от его проводов, я продолжал обстреливать его, так как только на это у меня хватало сил. Судя по звукам и отлетающим десептиконам, у диноботов все шло хорошо. Сделав еще один прыжок назад, я почувствовал резкий разряд тока, а дальше пустота. За все свое время пребывания на Земле, пусть оно и было еще коротким, но он осознал, что эта планета в чем-то, да имела сходство с кибертроном. Сначала он вообще ее не взлюбил, ее обитателей, все, что связанно с ней, он терпеть это не мог. Поскольку он не сидел без дела, прохлаждаясь, как Арси или Балкхед, он ездил в разведки чаще остальных. С самого первого дня здесь его старались обходить стороной, из-за его характера, он вызывал у остальных нежелание общаться с ним, ведь команда Прайм, как однажды сказал ему Оптимус, это одна большая семья. В которую ему никогда не вписаться. Служба в войсках, армейские установки — все это не давало ему преимуществ среди остальных: он привык жить по уставу, не откланяясь от него ни на шаг, ведь когда-то это была вся его жизнь. Всю жизнь он служил, а на службе у них просто не было времени на отдых и общение. Он не знает, что такое отдых. Всегда чем-то занятый, составляющий отчеты для Оптимуса, которые последний, признаться честно, вообще не открывает. Его можно найти на складах базы, в сотый раз пересчитывающего запасы энергона. Он работает всегда, погружаясь в нее с головой, иначе он опять будет вспоминать тот день, раз за разом, год за годом, он все еще помнит это и уже никогда не забудет. Очнулся я прикованным к столу в каком-то помещении. Сколько прошло времени? Где я? *** Шаги. В лабораторию входит Шоквейв. Я пытаюсь сказать хоть что-то, но не могу. Дергаясь и извиваясь, я стараюсь освободиться. Он просто смотрит за моими действиями, записывая что-то в терминал. Подойдя к столу, он взял пилу, пойдя ко мне, он прижал ее к середине моей грудной пластины. — Не волнуйся, скоро ты соединишься с Великой Искрой. Пила активируется. В моих окуляры пылает ярость, я пытаюсь ударить его, тем временем, способность говорить почти вернулась ко мне. Пила соприкасается с моим корпусом еще ближе, а потом вновь отдаляется. Ему это доставляет веселье, он играет со мной. — Твои товарищи уже мертвы, а кибертрон мертв, вам не победи… Он отлетает в сторону. А в помещение врывается разъяренный Гримлок. Он помог мне освободиться, и мы направились в главное помещение, попутно отбиваясь от множества десептиконов. На удивление, здесь никого не оказалось, потому мы с легкостью выпустили всех остальных пленных, а сами направились к выходу. Взрыв. Множество ботов отлетают, а их окуляры затухают навсегда. Ловушка. Далее я опять отключился. Очнулся я уже снаружи, я был один, ни Гримлока, ни кого-то еще рядом со мной не было. Их сигналов тоже. Вновь встав, я заметил, что подо мной образовалась лужа энергона. Нужно спешить. Путь до корабля, с учетом всех ранений, занял не так много времени, как мог бы. Подъехав, я уже не мог нормально стоять: потерял слишком много энергона. Активировав корабль и поставив его на автоматическое управление, я отправился в медотсек. — Мои познания в медицине не столь обширны, но выбора у меня нет. После оказания себе первой помощи, я неосознанно ушел в оффлайн. Я никогда не находил автоботов за все это время. Вернее, находил, но десептиконы находили их раньше. Я виню себя за это, я мог спасти их, но не успевал. Никогда. Они все умирали. — Прием, это Рэтчет, Оптимус желает тебя видеть, возвращайся. Из раздумий меня вывел голос Рэтчета в динамике. Круто развернувшись, и взяв максимально возможную скорость, я поехал на базу. Путь до базы у него занял в разы меньше времени; солнце уже взошло, озаряя своим светом земную гладь, автоботы только просыпались, поэтому с ним связались лишь сейчас. И все же команде Прайма не хватало дисциплины. Где это видано, находится в оффлаине до 8:00? Хотя, Оптимусу кодекс не писан, пора бы уже Ультра Магнусу смириться с этим. Только заезжая на базу, он уже уловил смех. Но стоило ему появиться, как смех тут же стих, а автоботы ушли прочь. Лишь Рэтчет, да Оптимус остались. — Оптимус Прайм, сэр, у вас для меня есть поручение? Оптимус вздохнул, оглядел Ультра Магнуса, который уже стоял по стойке смирно. На секунду задумавшись над чем-то, он медлить с ответом не стал. — Все верно, Ультра Магнус, мы уловили сигнал, не мог бы ты проверить, что это за сигнал? С тобой пойдет Бамблби. — Так точно, сэр, будет выполнено. Ультра Магнус отдал честь Оптимусу Прайму и, развернувшись, пошел прочь. Теперь он будет занят, и забудет обо всем, пусть потом все это опять повторится. Он поговорит (попробует) с Бамблби, пусть тот его и ненавидит, да и говорить нормально не может. Ультра Магнус больше всего ненавидел две вещи: тишину и одиночество.