Куроба Тоичи и Настоящая Магия

Отвратное состояние не помешало начать слушать запись сразу по пробуждении. Пил подсунутый Джи напиток, не отрываясь от прослушивания. Слишком велико было любопытство. И ожидания были оправданы, а усилия вознаграждены. Чем пьянее становились голоса на записи, тем больше соперник медлил с ответами, кое-где остатками тонущего в алкоголе сознания обрывая свои речи. А после некоторого времени в тишине слышался только шорох. Вздрогнуть заставил собственный абсолютно пьяный голос – игриво вопрошающий уж не пристаёт ли соперник. Вместо слов ответа снова раздался шорох. А после – твёрдое заверение, что за такое в приличном обществе бьют морду. Дальше было самое любопытное. Фергаланта настигла стадия откровений, его «трезвый» голос говорил, как же всё надоело, как хочется отдохнуть и расслабиться. Просто положиться на кого-то, но никому нельзя доверять. Если тайну кто-то узнает, кто-то болтливый… Внезапная резкая смена тона и направления разговора, заставляет вздрогнуть, теперь он с превосходством и презрением говорит: «Зря отказался, Тоичи, второй раз предлагать не буду. У меня есть гордость, знаешь ли». Собственный голос пьяно отмечал, что целиком и полностью «по женщинам», разве что… Да, подозрения, которые были до этого «спонтанного пьянства», не исчезли и вот так просто вырвались наружу. «Теперь уже неважно», – прозвучало очень обиженным тоном. Считай, подтверждение, пусть вслух ничего и не прозвучало. Это заставило нынешнего меня замереть, а того меня, который на записи – рассмеяться, признавшись, что и раньше подозревал. Фокусник – или теперь стоит называть фокусницей? – только хмыкнул и промолчал. Судя по звону бокалов, мы снова выпили, а потом ещё раз. И всем стало сложно формулировать фразы. «Рада, что ты догадался», – вдруг сказала она и: «Так мне будет чуть легче. Сейчас. Но это плохо, никто не должен знать. Даже если ты кажешься мне надёжным». И снова собственный голос: «Не волнуйся, я никогда не помню, что было вечером. Гарантирую». Конечно, это звучало не так внятно – у обоих – но разобрать можно. Больше никто ничего полезного не сказал, мы просто засопели, вырубившись. Потом пришёл ворчащий Джи и остановил запись. Смотреть на него, сидящего напротив, смысла не было. И так понятно, что удивлён не меньше меня. И точно так же понятно, что и эта тайна будет в сохранности, как и моя собственная. Не было необходимости даже заикаться об этом. «Я и его… её… его, отнёс в его гримёрку. Вы оба были нетранспортабельны» – вот и подтверждение. И так же друг прав в том, что лучше не привыкать называть соперника в женском роде. Она… он, не должен понять, что его тайна раскрыта. Запись была удалена тут же, достаточно и того, что осталось в сознании слышавших. Теперь не верить уже не получалось. Так, ладно… Мало ли может быть причин у женщины выдавать себя за мужчину? Мне в голову не приходило ни одной, но, может, это из-за принадлежности к «нужному» полу? Чтобы переварить такую новость требовалось время, и оно было – заботливый Джи уже отменил сегодняшнее наше с Фергалантом представление. Даже знать не хочу, что ему пришлось говорить о причинах нашего «некондиционного» состояния. После того, как моя голова снова была более-менее в порядке – то есть к обеду – мы начали обсуждение. Упорно в голову лез только один повод и его снял с языка помощник – рядиться в мужчину есть смысл, когда хочешь сбежать из дому и чтобы тебя не нашли. Например, чтобы уклониться от свадьбы. С учётом её мастерства в фокусах – это дело соперник любит. Может, ещё и запрещали, готовя девочке другую участь. А та была не согласна, сбежала и стала заниматься любимым делом. И как-то изменила голос. К этому моменту она настолько привыкла к роли, что не ошибалась в склонениях, даже когда мы напились. Должно быть ужасно столько времени скрывать свою суть. Нет, мне тоже приходилось маскироваться под женщину, но представить, что так пришлось бы провести несколько лет… десятилетий… Пробирало дрожью. Неудивительно, что она устала. Так хочет поделиться… Может, стоит сказать? Если ей так легче, да и сама говорила, что кажусь надёжным… Нужно как-то осторожно намекнуть… Под вечер даже придумалось как. Осторожно оказывать знаки внимания, даже не знаки, а просто внимание. Так можно будет списать на подсознание, раз уж сознание не должно ничего помнить. Если захочет рассказать – так и сделает, а если нет… ну, любой отклик будет видно. Уходивший куда-то Джи вернулся с улыбкой – соперник отловил его в коридоре и спрашивал, чем закончился вчерашний вечер. Откуда-то узнав, кто именно доставил его тело в гримёрку. Помощник ответил, что просто разнёс обоих «по местам», ничего в чужих покоях не трогал. Повинился, что не уследил за «господином», а значит в какой-то мере виноват… Фергалант не стал больше ничего говорить или спрашивать, поблагодарил и удалился. В тот день мы с ним не виделись, как и с распорядителем.

***

Зато последний навестил следующим утром. На удивление, не ругался, даже порадовался, что выступления отложили. Мол, из-за этого за весь вчерашний день люди успели рассказать знакомым и сегодня зрителей будет чуть не втрое больше, чем в прошлые разы. Это, конечно радовало, но… Отринув сомнения, что своим косвенным давлением на чужую тайну могу сбить настрой сопернику, начал воплощать давешнюю задумку. Но он быстро пресёк все «поползновения» – выглядя самую чуточку испуганно. Значит его настоящий пол действительно большая тайна, раз не хочет поделиться с тем, кто «как бы и так знает». Ответ получен, вопрос решён. Больше приставать не буду. Сами представления прошли хорошо, публика была довольна. Ну а продолжать обращаться с Фергалантом как с мужчиной было просто – и голос и прочее соответствовало. Если не думать, то и внутреннего противоречия не возникало. Снова возвращая к мысли: «Это сколько же надо так жить, чтобы настолько втянуться?», – от которой по спине шли мурашки и хотелось как-то помочь. Но от моей помощи отказались, не навязывать же силком? Этот свой успех мы праздновать не стали, как и факт того, что это было последнее выступление такого рода. Теперь к каждому из нас будет ходить больше народа. Этот же день был отмечен ещё одной замечательной новостью. Друг не говорил раньше, чтобы не отвлекать. Теперь же, когда соревновательные представления завершены, он мог не бояться сбить мне настрой. В город привезли тот самый камушек, который мог оказаться Пандорой. И в этот раз меня не подвели предчувствия! Ну и твёрдый расчёт, что такой крупный город не обойдут стороной с этой гастролирующей выставкой. Очень удобно, что завтра у нас выходной – можно будет сходить и «прицелиться».

***

Всё оказалось настолько просто, что даже смешно. Поэтому, без откладывания в долгий ящик, уведомление было выслано после обеда – с назначенным временем на этот же вечер. На завтра у меня уже запланировано выступление, поэтому стоит закончить с «посторонним» сегодня. Доставая из потайного отделения белый костюм, невозможно не вспоминать почему мне нравилось становиться Кидом. Не противостояние с полицией – хотя это тоже добавляло остроты ощущениям – а восторг публики. Вот так и поверишь, что «плохих парней» любят больше – особенно, когда они не слишком-то и плохие. На «противозаконные» представления Кайто Кида ходило на порядок больше народу, чем на выступления Куробы Тоичи. Даже немножко обидно. Было бы – в любом другом случае. Хищение камушка проходило как по маслу, даже с учётом неиспользования тех трюков, которые были недавно показаны публике. Была только одна странность – присутствие Фергаланта. С чего бы ему здесь быть? Лишнего времени, чтобы задаваться отвлечёнными вопросами не было, всё было отложено. Потом, спокойно сидя в своей гримёрке, мы с Джи обсуждали этот вопрос. В частности то, какими внимательными глазами соперник провожал каждое моё движение. Подозревает правду? Вряд ли. Скорее чего-то хотел – был в его взгляде оттенок просьбы. За это было и то, что Кида пытались преследовать. Явно впервые в жизни таким занимаясь, соперник быстро отстал. Мысль «обменяться тайнами», раз мне и так уже известна его, была быстро отринута. Слишком велика опасность и соперник не настолько близкий друг, чтобы можно было без оглядки довериться. Может, мы преувеличили значимость его тайны? И для него это лишь досадная неприятность. Или преуменьшили – и свидетеля попытаются устранить. Да, после становления Кидом мне пришлось подковаться во многих около-криминальных областях. О собственно-криминальных, вообще молчу – один мой навык взлома замков чего стоит. А всё из-за той дурацкой сходки бандитов, которой мне довелось стать свидетелем. Совершенно случайно. Но, так или иначе, услышал слишком много и не захотел, чтобы им в руки попало такое сокровище, как Пандора. Тем более то, как будут использовать полученное бессмертие, они тоже обсуждали… Очень сильно не захотел, короче. Настолько, что решил помешать. А уж во что вылилось это желание… так проявился Кайто Кид. Его появлению предшествовали долгие месяцы наработки требующихся навыков. Большая часть необходимого у меня уже была, но и оставшегося оказалось достаточно, чтобы выбить Куробу Тоичи с мировой арены иллюзионистов на долгие полгода. Благо, обо мне за это время не успели забыть, публика радовались возвращению, а пресса пыталась вызнать причины временного исчезновения. Было забавно отвечать чистую правду – что время мне было нужно, чтобы добавить в свой «арсенал» несколько новых трюков. Конечно, и о них не забыл – было что показать по возвращении на сцену. Алиби, так сказать. Возвращаясь к нынешнему вопросу – ничего придумывать не пришлось. Фергалант сам пришёл ко мне с вопросом о Киде. Но не таким, как можно было ожидать. Он заподозрил, что мы с Кидом могли учиться у одного наставника – рассмотрел «почерк» на сегодняшнем ограблении. Кое-какие характерные черты было не скрыть как ни старайся, но этих стараний было достаточно, чтобы нас не посчитали одним человеком. Вон, раз даже другой фокусник, признанный мною равным, что случалось очень нечасто, не определил этого… Это можно считать прохождением квалификации. Значит и никто другой не раскусит. Он спросил о хоть каких-то мыслях по этому поводу и выглядел так умоляюще, что… Одёрнуть себя было непросто. Знание истинной сути соперника побуждало согласиться, но прежде нужно было узнать, что нужно этому человеку от вора-фантома. После соответствующего вопроса он долго мялся, но в итоге признался, что нужно кое-что украсть. Конечно, не «за так», в награду обещал драгоценный камень, даже больше тех, которые Кид крадёт обычно. Очевидно, посчитал, что у нас с Кидом налажена какая-то связь. Прав, в общем-то, но не признаваться же в этом. Впрочем, прямого признания никто не требовал, а раз он так уверен… ничего не стоит спросить о подробностях. Предчувствия давали знать о каком-то подвохе – не хотелось нарваться. Соперник не ответил, жёстко отрубив, что и так рассказал слишком много, об остальном будет говорить только с самим Кидом и ни с кем иным. Но очень уж этот уход от разговора, и просто уход, из комнаты, напоминал бегство. Теперь любопытство грызло уже всерьёз. И всё же это не было поводом «сдавать» себя или нашу «связь» с Кидом. Отодвинув все эти мысли на какое-то время, занялся подготовкой завтрашнего представления. Ничего сверхсложного, но и «уронить планку» было недопустимо.

***

Занимался этим весь следующий день, до самого вечера, но… порой в голове проскакивали мысли об «отложенном». Пока сознание было занято насущными делами, подсознание продолжало раздумывать надо всем произошедшем. Над странностями. Из глубин памяти раз за разом выплывала забытая ранее фраза: «Более чем хорош, как для фокусника». А и верно, меня так впечатлила узнанная о сопернике правда, что и думать забыл о прочих странностях. «Не тот» пол был только частью всей правды – частью меньшей и менее важной, потому как о второй Фергалант не заикнулся даже в подпитии. Полученное знание никак не проливало свет на его слова о фокусниках. Так же непонятны оставались те трюки, которые были выполнены непонятно как. Невозможны – сказал бы о ком-то другом, но не об этом человеке. Его навыки были наравне с моими, а это что-то да значит. Ведь мои на порядок выше, чем у большинства фокусников. Ну так и неудивительно: мои нужны не только для представлений на сцене, но и для других «представлений», где от мастерства напрямую зависит дальнейшая участь. Потому-то и оттачиваю каждый трюк, каждый жест до совершенства, чем, признаться, большинство моих коллег пренебрегает. Пусть это и видно только нам, таким же иллюзионистам, но всё же. Потому и признание кого-то равным – чуть ли не высшая похвала с моей стороны. И этот человек был её достоин. Только поэтому в его адрес не звучало «невозможно». Допуская, что руки соперника могли обмануть даже меня, хотелось всё же понять, как он это сделал. Но вот что странно: мне было непонятно даже в каком направлении двигаться к разгадке. Это удручало и заставляло сомневаться в собственных способностях. Но нет, остальные его трюки были мне понятны, хотя бы частично. Не возникало ощущения полного недоумения, как в тот раз. То есть дело не во мне… Фергалант использовал те фокусы, чтобы впечатлить меня… ну и зал, конечно. Тщеславием было бы думать иначе. Он оказался азартным, это вызывало усмешку даже сейчас, спустя время. Снова всплыла та фраза: «Неплохо, как для фокусника». Возможно, она была ключевой… но никак не стыковалась с прочими странностями. Или мне попросту не хватало воображения додуматься. Тряхнув головой, отбросил мысли о постороннем, сосредоточившись на подготовке. Не дело это – провалиться после такого оглушительного успеха чуть раньше. Если сопернику нужен Кид, то возможность всё разузнать ещё представится. Эта мысль была верной, стоило моему представлению окончиться, как он подошёл снова. До этого сидел в зале, наблюдая вместе со всеми. Извинился за свою вчерашнюю грубость и очень просил передать весточку Киду. Видимо, помощь требуется и впрямь срочно. Но это не поколебало моей решимости сначала услышать подробности. На сей раз он мялся ещё дольше, но в итоге снова отказал, хоть и выглядел ещё более виноватым, чем прежде. Ничего, подождём. У меня времени куча, в отличии от соперника. Посмотрим, как быстро у него сдадут нервы. Джи предостерегал от такого риска; как будто заявиться в образе Кида в чужую гримёрку было бы менее рисково, но мне очень уж хотелось узнать, как долго продержится этот человек. Да, авантюрность – одна из моих черт, а кто без неё стал бы вором драгоценностей, чтобы первым добраться до камня, за которым охотится преступная организация? Сейчас эта черта толкала меня помочь Фергаланту. Но только после того, как он «расколется». Следующим вечером должен был выступать он, а мой день был свободен.

***

В порядке исключения, мы с Джи сходили в музей и на первую попавшуюся выставку искусства – не «по делу», а просто так, ради отдыха. И правда, ощущения другие. Нет азарта, остроты, зато есть спокойствие и расслабленность. Так намного удобнее оценивать красоту картин и скульптур. Налюбовавшись и перекусив в одном из городских кафе, к вечеру вернулись обратно. Мне нужно было видеть выступление соперника, чтобы понять, насколько он «дозрел» до откровенного разговора. Да и приличия требовали того же. Каковы бы ни были причины, он на моём выступлении присутствовал, ответить тем же было бы вежливо. Исходя из увиденного – он готов. Не то чтобы всё из рук валилось, но мыслями соперник был явно не здесь. Снова появились эти «неразличимые фокусы» – очевидно, для него они были проще обычных. Как-то отстранённо поклонившись и выслушав аплодисменты – публика не заметила состояния исполнителя – он скрылся за кулисами. Самое время для встречи. Соперник выглядел очень нервно, направляясь мне навстречу с какой-то коробкой в руках. Не из использовавшегося на сцене реквизита – отметил мимоходом. «Поговорим начистоту?» – отличное предложение. Оказавшись в моей гримёрке, мы расселись за столом друг напротив друга, но никто не спешил начинать разговора. Более того, Фергалант принёс с собой шкатулку, поставив её «лицом» ко мне. Внушительный, но не слишком большой размер намекал на содержимое. Кто-то хочет сразу показать награду, моими устами описав Киду главную причину согласиться? Если честно, не верилось, что камень крупнее обычных целей вора-фантома мог оказаться во владении этого человека. Может, тоже краденное? Но тогда смысл искать помощи? Самоцветы уровня Пандоры – и, тем более, выше – не хранятся так. Хозяева показывают их, чтобы получить восхищение окружающих, иначе какой смысл во владении вообще? Конечно, есть микроскопическая вероятность, что это «утерянное сокровище», никогда не показывавшийся широкой публике камень, подходящей под стандарты «Мировых Драгоценностей», но вряд ли. Сейчас все такие драгоценности переписаны. По-настоящему большие камни стремятся к хозяевам с по-настоящему большими деньгами. Кто сможет получить и удержать – общеизвестно, что сокровища часто крадут, чтобы перепродать тому, кто заплатит больше. У владельца со слабой системой защиты такая вещь надолго не задержится. А богачи, которым под силу её «удержать», очень любят хвастаться своим имуществом. Дальше всё и так понятно. Найдя обоснования для появления у себя ворованного камня, они не преминут выставить его на всеобщее обозрение. Получается замкнутый круг: всплывает информация, воруется драгоценность, продаётся богачу, выставляется где-нибудь. Поэтому вероятность того, что в закрытой шкатулке – по крышке которой очень женским жестом водит пальцем все ещё сомневающийся соперник – находится Пандора или хотя бы сокровище того же уровня – ничтожно мала. Но увидеть всё же стоит. Вдруг случится в мире чудо? Будто прочтя мысли, он убирает руки с крышки и придвигает шкатулку ко мне. Лицо решительное, жёсткое даже. Без слов, одним взглядом спрашиваю, уверен ли он – в ответ кивок. Поддеваю крышку ногтем – страха нет. Сейчас ему очень нужны мои услуги «связного звена» с Кидом, значит опасаться ничего. Мысль об ошибочности данного мнения становиться моей последней, когда из-под поднятой крышки в лицо брызгает жидкость с необычным запахом и после мгновения головокружения наступает темнота.