Спустя несколько часов
Похороните меня за плинтусом. Сэмюэль находится в реанимации. Состояние стабильно тяжёлое, и врачи не дают каких-либо прогнозов. Ожоги не критичные, но надышался он знатно. И вот, мы с Бриллингом сидим в больнице абсолютно молча. — Поешь. — Не хочу. — Евгения, блять, Михайловна. — Прошу, Вань, я еле держусь… — Понимаю, но это не повод для голодовки. — Вы друзья господина МакАллистера? К нам подошла симпатичная медсестра. Интересная у неё внешность, густые чёрные волосы и красивые зелёные, кошачьи глаза. — Да, — ответит Бриллинг. — Мне очень жаль, что так вышло, — вздыхает, — мы с Сэмом давние друзья, точнее, я подруга его покойной сестры, — переживает, — и… Ужас какой-то… Как это произошло? — Взорвалась воздушная пушка в шатре. — Кошмар… Меня зовут Адель, и как только Сэм очнётся, то я сразу свяжусь с вами. Простите что так, но посторонним нельзя находиться в отделении реанимации. Только родственники. — Хорошо, — киваю, — спасибо, Адель. Я Евгения, — протянула руку, — а это… — С господином Бриллингом я знакома, — жмёт в ответ, — сотрудники вашей корпорации частые гости нашей больницы. — Спасибо. Когда мы покинули здание, то я спросила: — Ты с ней спал? — Нет, но она вытаскивала из меня пули в фойе. Хорошая девка, душа у неё добрая. — Действительно пушка? — Я сам в шоке. Никакого подвоха, понимаешь? Закоротило и всё. — Много погибло? — Пятеро…18. Похороните меня за плинтусом
28 июня 2023 г. в 22:32
Примечания:
Всем большой привет! Я вернулась! Скучали?
— Миша! — крикнула мама, — какая к чёрту Германия? Они ещё дети!
— Ты не понимаешь…
— Объясни! У девочек сейчас переходный возраст, а ты хочешь отправить их на двенадцать лет к неизвестным людям!
— Лёля…
— Что «Лёля»?! — взревела, — нет, я против.
— Решение остаётся за мной.
— А оно всегда остаётся за тобой! Я просто какой-то инкубатор и девка для развлечений. Никакого права голоса.
— Прекрати, пожалуйста. Ты же знаешь, Иорданцы найдут их, если захотят. Спрячем девочек в Германии, они там получат достойное образование, потом спасибо скажут.
— Не скажут. Мы их детства лишим. Вот ты эгоист до ужаса, Ваньку такого же воспитал!
— Даже не начинай, Ольга.
— А я уже начала! Не представляю как тебя терплю столько лет, но фантазии не хватит на то, чтобы представить то, какая у Бриллинга должна быть жена! Вы же оба невыносимые козлы!
— Да нормальный он.
— Ага, — кивнула, — ты тоже «нормальный».
Было странно наблюдать за их ссорой. Никогда не видела такого… Тишь да гладь.
Напоминают нас с Ваней.
— Девочки остаются в России.
— Нет, они едут в Германию. Я уже выбрал академию.
— Всех ты всё равно не отправишь.
— Не понял.
— Идиот, — закатила глаза.
Подойдя к комоду, мама достала какие-то бумаги и швырнула их отцу.
— Девять недель, чтоб тебя!
— Ого, — улыбнулся, — третья девочка?
— Без понятия…
— Я рад, честно. Может, ты поедешь с ними?
— А кто останется с тобой, Миш?
— Всем большой привет!
В комнате появился Бриллинг.
Проколотые уши, длинные волосы завязаны в пучок, довольный какой-то. Ему где-то двадцать четыре или двадцать пять лет. Мой возраст.
— А чего мины такие? — вытирает лицо, — у меня вся моська в йогурте, да?
— Нет, — мама смягчилась, — есть хорошая новость.
— И какая?
— Мы ждём третьего ребёнка.
— Мамочки! — в шоке, — в таком возрасте сексом занимаются? Фу-фу-фу…
— Иван, — отец цокнул.
Обернувшись, увидела то, как шкаф слегка шелохнулся.
— Гадость какая-то. Ну, — приобнял мою матушку, — поздравляю.
— Когда-то и у тебя дети будут, — поправила его волосы.
Мама по-особенному любила Ваню. Я помню, ещё при жизни, она всегда гладила его по волосам и пыталась уложить гнездо на голове. Мои родители стали родителями и для него.
Бриллинг целовал её в висок и подмигивал, а когда шли по лестнице вместе, то обязательно подгонял.
Всё не могу понять, почему же мама с папой скрывали от нас Ваню?
Они вышли из комнаты, а вслед за ними из шкафа вылезла Мария.
Будильник…
— Сука, — выдохнула в подушку.
Какой же странный сон.
Амалия осталась с подругами из Польши, и сказала, что лучше вернётся в ту квартиру, в которой всегда жила. Слишком высоко, из-за чего в ушах звенит.
Никаких обид.
Утром мне захотелось увидеть папу. Хочу пообщаться с ним, обнять и просто посплетничать.
Он был дома.
— Привет!
— Ждал? — улыбаюсь.
— Я всегда рад тебя видеть, Евгеш.
Не выдержав, подошла к отцу.
— Ты чего?
— Ничего, — обнимаю, — я очень сильно люблю тебя, пап. Мне тебя не хватает, — голос дрогнул.
— Жень… Я тоже тебя люблю.
— Давай будем проводить больше времени вместе. Скучаю…
— Знаешь, иногда забываю, что ты у меня уже выросла.
У папы слегка покраснели глаза, и он надел очки на голову.
— Может, из-за этого, не могу уделять тебе внимание. Считаю, что есть кому этим заниматься.
— Мне нужен папа. К чёрту мужиков, они сегодня есть, а завтра нет.
— Женька, — рассмеялся, — что с Сэмом?
— Пока ничего…
— Вон оно что.
— Кстати, о родственниках. Кажется, причина для мести у Марии иная.
— Какая?
— Наше отправление в Германию перед Иорданом. Насколько помню, у неё была дикая истерика по этому поводу. Потом ты поддержал наши с Бриллингом отношения, сдал её в дурку. Нас вы сбагрили, а Сашку оставили себе, — усмехнулась, — могу бесконечно перечислять ваши косяки перед нами.
— Хочешь сказать, что я виноват?
— И ещё, дал ей надежду, обещания, что именно Мария станет наследником, а потом передумал. Она же всю жизнь была так в этом уверена. Мстит тебе, а не нам с Ваней.
— Ага, — кивнул, — в дурку Мари уехала из-за ваших трали-вали и тудым-сюдым.
— Папа, — расхохоталась.
— Ты спала с Бриллингом, а не я.
— Ну ещё бы.
— У меня даже была мысль, что из вас может получится хорошая семья.
— Без детей?
— Почему же? — нахмурился, — Ваня купил дом в «Новом мире» именно для этого.
— Не понимаю…
— Жень, — опустил глаза, — он хотел полноценную семью в браке с тобой. Спрашивал у меня, не буду ли я против внуков, и съездил к своему врачу, проконсультироваться по поводу терапии.
— Мне Бриллинг такого не рассказывал.
— Планировал, а потом Николай, твое ранение, больница и ваш развод. Не успел…
Именно из-за расхождения в теме детей у нас были огромные проблемы. Я в шоке, если честно. Отец мне врать не будет, да и его новый дом слишком большой для двоих.
Моё мнение о Ване изменилось…
— Я разговаривал с Михаилом.
— И?
— Его предложение о сотрудничестве заманчиво, но лучше отказаться, ибо нам это выйдет боком в определенном плане…
— Неужели? — усмехнулась.
— Не ёрничай, — закатил глаза, — всё идёт гладко, а Иордан может помешать. На лишние проблемы у меня нет сил, времени и желания.
— Верное решение. Не нравится мне этот тип, — задумалась, — какой-то странный. Типаж такой…
— Бриллинговский.
— Не сравнивай, — мотнула головой, — Иван Францевич — особенный человек.
— Для тебя?
— Ты чего добиваешься? — прищурила глаза, — душещипательные рассказы про Ваню, любая тема сводится к нему. Пап, Купидон из тебя так себе.
— Он без тебя пропадает.
Отец отвел взгляд и шумно выдохнул. Больно говорить.
— Вообще не узнаю Бриллинга. Это кто-то другой, — снял очки, — ленивый, гадкий, безответственный. Он мог ебашить круглыми сутками, ты сама видела его в начале ваших отношений, Бриллинг подавал огромные надежды. Всё настолько плохо, что я назначаю временно исполняющим Сэма, парня, которого не знаю так хорошо, как знаю Ваню, которого воспитал. У меня просто выбора не было, понимаешь?
— Я должна вернуться к Бриллингу и спасти его?
— Если с Сэмом ничего…
— Пап! — перебила, — умоляю! Говоришь так, словно как только вернусь, то Ваня перестанет быть уебком и превратится в идеального МакАллистера. Таких чудес не бывает.
— Бриллинг без тебя погибает.
— А я не спасательный круг. Саму бы кто спас, — прошептала, — еду до офиса. Ты со мной?
— Нет. У меня массаж.
— До вечера, пап.
С каких пор я стала спасателем? Погибает он, блять, а мне что сделать надо? С тарзанки с голой жопой прыгнуть?
По дороге вспомнила, что не взяла ноутбук. Хоть чаю попью.
Вернувшись домой, застала Сэмюэля за каким-то интересным делом.
— Что происходит?
— Доброе утро, — открыл шкаф в моей комнате, — собираю вещи. Как и обещал.
— Косметику сама соберу.
— Хорошо, — улыбнулся.
Пиздец, блять.
Даже вкуснейший шоколадный круассан в горло не полез.
Мне двадцать шесть, я в разводе, если это можно так назвать, и моя помолвка только что… Блять… Я всё проебала. Сама виновата.
— Евгения.
— Можно чай допить? — смотрю в окно, — ключи от машины на тумбочке.
— Для чего они мне?
— Возвращаю, — сняла кольцо, — не хочу быть обязана чем-то.
— Это подарки, их не возвращают.
— И всё же.
Он подошёл ко мне сзади и обнял.
— Мы просто переезжаем. У меня всегда проблемы в отношениях, когда живу в этой квартире. Ощущение, что она не хочет принимать женщин.
— Прости? То есть… Что?
— Что? — рассмеялся.
Мужчина ехидно улыбнулся, облокотившись об барную стойку.
— Ты подумал про нашу ситуацию и решил не оставлять меня?
— Возможно, — оглядел с ног до головы.
Сэмюэль смотрел на меня с особой сосредоточенностью. Облизывал клыки, губы кусал и по-прежнему ехидно улыбался.
У него вампирские клыки. Такие острые.
— Нашим отношениям, — подошёл поближе, — не хватает одной маленькой детали…
— Какой?
— Давай подумаем вместе.
А что тут думать? Надоела уже эта болтовня.
Я притянула его к себе за ворот футболки и впилась в губы.
— Евгения, — тяжело выдохнул, — Евгения, подожди…
— Что?
— Я не могу… Очень хочу, до такого, что готов прямо сейчас и на этой барной стойке, но у меня пост.
Блять. Он же верующий.
— Вообще никак?
— Женатым можно. Так, давай я отвезу вещи в дом и уже встретимся в офисе, хорошо?
— Да.
Пизда.
Я хочу трахаться.
И как специально, в фойе был Бриллинг.
Максимально сосредоточен, свежий, такой уверенный в себе, командовал работниками, ещё и этот лонгслив в обтяжку. У него новая стрижка, и кажется, Ваня слегка осветлился или затонировался. Цвет волос какой-то другой.
Иван Францевич, что же вы делаете с моими чувствами?
Заметив меня, он поправил волосы и подошёл ко мне.
— Привет.
— Пока.
— Ну-ну, — аккуратно взял за руку, — сколько можно злиться?
— Долго.
— Всё нормально. Перед тобой адекватный Бриллинг, тот Бриллинг ушёл.
— И что повлияло?
— Многое, — улыбается, — всё, не дуй свои прекрасные губки, красавица.
— Не подлизывайся.
— Не злись, — приобнял, — ну-у-у?
И тут моё сердце растаяло.
— Засранец, — с улыбкой на лице толкнула его, — ненавижу тебя.
— А я тебя люблю, — прошептал и чмокнул в висок, — всем своим сердцем и душой.
И всё же, как он может без меня погибать? У него таких, как я, были десятки.
— Этого нет.
— Есть.
— Абаддон! — крикнул Сэмюэль, — шатёр ждёт.
— Идём!
Мы вышли на стадион, где сотрудники уже надували огромный шатёр.
— А для чего?
— Для первых испытаний.
— Я и не знала, что их надувают.
— Ну-у-у, их поддувают воздушными пушками, а потом всё это убирается и он стоит сам по себе.
Раздался мощный взрыв и шатёр тут же охватило пламенем.
— Сэмюэль! — рванула.
— Стоять! — схватил за пиджак, — куда лезешь?!
— Там Сэм!
— Я знаю! — отдаёт мне телефон, часы, сигареты, — вызывай скорую и пожарных!
Бриллинг и другие рванули в горящий шатёр, чтобы помочь людям выбраться.
МакАллистера среди спасённых не было.
Ваня и сам выполз на четвереньках.
— Ты как? — подбежала к нему.
— Не нашёл, — кашляет, — его там нет.
— Ты как?! — повторила.
— Воды.
Пожарные приехали минуты через три, когда от шатра остался почти один карниз.
— Там есть люди?! — ко мне подбежал спасатель.
— Да! Да! Есть ещё, — Бриллинг, — я не нашёл, но есть. Помощь нужна?
— Сидите, — махнул рукой.
Меня начало трясти. Я видела как он зашел в шатёр и не видел.
— Вань, он там!
— Я не видел, Жень. Может, вышел?
Из огня эти герои доставали оставшихся. Рискуя своими жизнями, они спасали убийц и наёмников. Наша работа по сравнению с их работой — грязь.
Из обугленного шатра двое крепких парней вытащили Сэмюэля.
— Маску! Маску!
— Вань!
Ребята скинули его на землю и надели кислородную маску. Начали массаж сердца.
— Ну?!
— Подождите.
Никаких признаков жизни не было.
— Вань, — заревела.
— Подожди.
— Ещё раз давай!
Приложив ухо к груди, спасатель мотнул головой.
— Давай, родной, — повторяет, — ну же!
Я в истерике. Слёзы лились рекой.
— Тише, — гладит по голове, — тише, Женя.
— Есть! — закричал, — есть! Давайте носилки!
Бриллинг выдохнул, а у меня ноги подкосились.
Сэма погрузили на носилки.
— Кто родственник?
— Она! — толкнул вперёд, — она жена!
— Кто?
— Давайте с нами!
— Я поеду за тобой. Шевели булками.