Ненастоящее проклятье

      На следующий день Хоул ушёл ни свет, ни заря, и о том, куда именно он направился, красноречиво свидетельствовала дверная ручка, повёрнутая красным вниз. Софи, запретившая себе даже думать об этом, решительно повернула ручку лиловым вверх и собралась уже было отправиться на берег озера, как в дверь настойчиво постучали.       — Это кингсберийская дверь, — сказал Кальцифер, лениво приоткрывая один глаз.       — Забыл, наверное, что-то, — проворчала себе под нос Софи и даже не подумала двинуться с места.       Майкл пожал плечами и отправился открывать дверь, однако, к удивлению Софи, на пороге вместо вернувшегося Хоула неожиданно обнаружился ученик мисс Коэнтри — Джоэль, ещё более бледный и измученный, чем накануне. Он протянул Майклу коробку, сказал:       — Для чародея Пендрагона, из королевского дворца, — и, откланявшись, тотчас вышел.       «Коэнтри, из него соки, что ли, пьёт?» — подумала Софи, проводив взглядом его сгорбленную фигуру.       Майкл поставил коробку на стол, посмотрел на неё задумчиво, видимо, решая, стоит ли её открывать или всё же лучше дождаться Хоула, и в эту самую секунду Кальцифер отчаянно взревел. Столб ослепительного пламени взметнулся вверх до самой трубы и в его яростном гуле зазвучало слово: «Опасность!»       Софи опомнилась первой.       — Майкл, берегись! — закричала она, отталкивая зазевавшегося юношу в сторону.       Коробка с оглушительным треском лопнула, и из неё полезло нечто чёрное, смолянистое, похожее на извивающиеся языки-щупальца. Щупальца тут же стали расползаться в разные стороны, беспрестанно увеличиваясь в размерах, удлиняясь, извиваясь и заполняя собой всё вокруг, словно пристанищем им служила вовсе не маленькая коробка, а бескрайние Портхавенские топи.       — Это какая-то колдовская порча! — в ужасе завопил Майкл, отпрыгивая в сторону.       И действительно — всё, чего эта дрянь касалась, сразу же приходило в полную негодность. Стоило ей добраться до мебели, как та начинала трескаться и ломаться, доски пола на глазах разрушались в труху, а каменные стены покрывались плесенью и крошились. Один из чёрных языков порчи забрался внутрь горящего очага, и поленья под ним мгновенно превратились в пепел. Огонь в камине затрещал и сделался иссиня-чёрным. Софи в жизни не видела такого пламени!       — Оно не боится огня! — взвыл Кальцифер, взмывая под потолок. — Мне с ним не совладать!       Софи растерянно завертела головой, пытаясь сообразить, что же делать. Порча распространялась с такой скоростью, что буквально за минуту поглотила половину комнаты. Чёрные хищные языки слизывали книги Хоула, банки со снадобьями, табуретки и вовсю уже тянулись к двери лавки.       — Майкл! — закричала Софи. — Тащи сюда своё заклятие! То, что всё в себя вбирает, но никуда не уползает!       Майкл послушно метнулся на задний двор, перепрыгнул через чёрный язык порчи, пытавшийся на лету ухватить его за ногу, и через секунду вернулся назад, таща в руках здоровенный таз.       — Швыряй! — велела Софи.       Нечто лиловое и вязкое вывалилось из таза и с хлюпающим звуком упало в самый центр чёрной извивающейся массы, как раз туда, где осталась лежать коробка. Одно короткое мгновение ничего не происходило, а потом лиловое нечто издало всасывающий звук, всколыхнулось, и вся порча в радиусе десяти футов втянулась внутрь заклятья, словно её и не было.       — Ух ты! — выдохнула Софи, с уважением глядя на огромную гору лилового желе, застывшую посреди комнаты. — А ещё такая штука есть?       Желе вновь всколыхнулось, сыто отрыгнуло немного тёмной слизи, и лишь затем успокоилось. Майкл кивнул и снова умчался на задний двор. Спустя пару минут он с огромным трудом впихнул в комнату ещё один таз, раза в два больше предыдущего, и тот, со скрипом проехавшись по полу, завалился на один бок, угодив в проеденную порчей дыру.       — Тяжёлый, — отдуваясь, пробормотал Майкл.       Софи озадаченно посмотрела на таз и с сомнением сказала:       — До дворца нам его не дотащить. Нет ли у Хоула каких-нибудь самоходных чар?       — А зачем нам тащить его во дворец? — удивился Майкл.       — Посыльный, что принёс коробку, — объяснила Софи. — Это Джоэль, ученик ведьмы Коэнтри. Думаю, Хоул был прав, и где-то в норландской статуе спрятана точно такая же дрянь, и сегодня Коэнтри намерена её выпустить. Нужно срочно попасть во дворец и предупредить короля. Что там Хоул говорил про статую?       — Какая-то лошадь, — неуверенно произнёс Майкл.       — Троянский конь, олух ты необразованный! — возмутился Кальцифер. — Хватайтесь за таз. Если уж я могу двигать замки, то и с тазом как-нибудь справлюсь.       Софи и Майкл схватились за таз с разных стороны, а Кальцифер уселся на его край.       — Ну, побежали, — велел он.       В первое мгновение таз показался Софи ужасно тяжёлым, но стоило магии Кальцифера начать действовать, как таз сделался лёгким, как пёрышко. Софи даже показалось, что он сам толкает её вперёд. Они аккуратно протиснули таз через дверной проём и, постепенно ускоряя шаг, побежали в сторону дворца. Бежать было далеко, улочки сменяли друг друга, люди удивлённо оглядывались им вслед, а дворца по-прежнему не было видно.       — Хоть бы одна карета навстречу попалась, — с досадой воскликнула Софи.       Вскоре сил на то, чтобы бежать, почти не осталось. С каждым шагом таз становился всё тяжелее и тяжелее, и хотя Кальцифер прилагал все усилия, чтобы облегчить им жизнь, магия его, оставшись без подпитки из очага, тоже постепенно начинала слабеть.       — Надо было взять семимильные сапоги! — задыхаясь, воскликнула Софи.       — Всё равно бы промахнулись, — пробурчал Майкл. — Они каждый шаг на десять с половиной миль делают, мы бы просто скакали туда-сюда…       По его сбивчивой речи и затруднённому дыханию Софи поняла, что и у него сил почти не осталось. Наконец за углом показалась дворцовая площадь.       — Кальцифер, миленький, поднажми! — взмолилась Софи, глядя на огромную лестницу, ведущую наверх. Но, поднявшись до половины, они уже поняли, что опоздали. Гвардейцев, обычно стоявших на каждой шестой ступеньке, нигде видно не было, двери дворца оказались распахнуты настежь, а по резной колоннаде тёмными пятнами уже вовсю расползалась порча.       — Бессмертные боги, сколько же её было спрятано в этой статуе? — ужаснулась Софи, заходя внутрь.       — Порча растёт, когда ест, — объяснил Кальцифер. — Так что, чем больше она сожрёт, тем больше её станет.       — Может, таз пора бросать? — с надеждой в голосе спросил Майкл, которому, как и Софи, таз уже порядком оттянул руки.       — Сколько это твоё заклятье может в себя всосать? — в растерянности спросила Софи, глядя на то, как порча неумолимо взбирается вверх по украшенным гобеленами стенам.       — Не знаю, — честно признался Майкл, — думаю, много.       — Лучше отнесём её поближе к статуе, — предложила Софи. — И где вообще носит Хоула?       Хоула носило неизвестно где, впрочем, как и всех остальных. Коридоры дворца были пусты — то ли все в ужасе разбежались, то ли всех сожрала порча.       — Если Хоул здесь, — сказал Кальцифер, — то он защищает короля или сражается с этой Коэнтри.       Они поднялись ещё по двум лестничным пролётам, пробежали по бесконечно длинной галерее и наконец добрались до внутреннего дворика. По дороге им стали попадаться бегущие к выходу люди, но все они были так напуганы, что ни Майкл, ни Софи не смогли от них ничего добиться.       — Дальше нам не пройти, — сказал Майкл, останавливаясь посреди коридора. Впереди маячила распахнутая дверь, ведущая во внутренний двор, но порчи здесь было так много, что даже ступить было некуда.       — Надо кидать, — согласилась Софи, раскачивая таз и целясь в светлый прямоугольник открытой двери. — На счёт «три»! Раз, два…       Таз перевернулся в воздухе и с грохотом прокатился по каменным плитам. Лиловая масса вывалилась на пол и с жадным чавкающим звуком стала втягивать в себя порчу.       — А теперь надо отыскать Хоула, — велела Софи, — и объяснить ему, что всё это дело рук его драгоценной мисс Коэнтри. Вечно ему нравятся порочные женщины! — она рассерженно огляделась, стараясь понять, куда идти дальше. — И как вообще отсюда попасть в тронный зал?       Во дворце Софи была два раза, но совершенно не запомнила дорогу. Если бы ей сейчас пришлось добираться до тронного зала в одиночку, она бы обязательно заблудилась, но Майкл повёл её вглубь дворца, шагая вполне уверенно. Несколько раз им попадались люди, охваченные порчей. Они страшно корчились на полу, пытаясь вырваться из затянувшей их в кокон чёрной пленки, но ни сама Софи, ни Кальцифер не знали, как им помочь. Оставалось надеяться, что всем им хватит сил продержаться до того момента, когда заклятие Майкла начнёт действовать.       Спустя четверть часа, после бесчисленных коридоров и галерей, впереди замаячили огромные, широко распахнутые двери тронного зала. И тут Софи наконец увидела Хоула. Он стоял посреди большой комнаты, широко раскинув руки в стороны, словно старался удержать невидимые стены. Лицо его блестело от пота, щёку рассекал кровоточащий порез, фестончатые рукава объела порча. Чёрные безликие фигуры, подступавшие к нему со всех сторон, тоже когда-то были людьми, но теперь они превратились в безвольных марионеток, которыми управляла порча. Чёрные языки вились у них в ногах, прогрызая начищенный до блеска паркет, и вовсю старались дотянуться до Хоула, но его защита пока еще держалась.       «Наверняка это гвардейцы, пытавшиеся защитить короля», — испуганно подумала Софи.       Королевское кресло, одиноко стоявшее посреди зала, пустовало, самого короля нигде видно не было, зато ведьма Коэнтри обнаружилась тут как тут. Руки её, тонкие и изящные, двигались над её головой, словно змеи, аметистовые глаза горели яростным огнём, а в напряжённом теле ощущалась такая невероятная сила, что даже воздух вокруг неё, казалось, вибрировал.       — Стойте! — хватая Майкла за камзол, велела Софи. — Порчу нам не одолеть, но нужно попытаться отвлечь ведьму! — она с надеждой посмотрела на Кальцифера, и тот утробно зарычал.       — С ведьмой я справлюсь, — пообещал он.       — Как только Кальцифер набросится на неё... — начала было Софи, но Майкл уже всё понял и сам. Он поднял с пола валявшуюся неподалеку выломанную ножку стула и, перехватив её поудобнее, приготовился к драке.       — Вперёд! — скомандовала Софи.       Кальцифер взревел и, превратившись в огромный голубой шар, ринулся в тронный зал. Софи и Майкл кинулись следом.       — Нет, Кальцифер! — отчаянно закричал Хоул, но было поздно.       Коэнтри растерянно оглянулась, но сделать уже ничего не смогла. Кальцифер врезался в неё с оглушительным воем, раздался взрыв, и ведьма безвольно осела на пол, а рядом с ней, мгновенно уменьшившись в размерах, упал и сам Кальцифер. А затем чья-то неведомая сила подхватила Софи и Майкла за ноги, подняла их в воздух и со всей силы грохнула об пол.       — Как мило, — сказал холодный, наполненный презрением мужской голос, когда Софи, придя в себя, обнаружила, что лежит на изъеденном порчей полу рядом с потерявшим сознание Майклом. Во рту стоял солоноватый привкус крови, а тело болело так, словно она снова была девяностолетней старухой.       «Поделом тебе», — с досадой подумала Софи, с трудом приподнимая голову. Она всегда знала, что относится к тому типу людей, у которых никогда ничего не получается как надо, но на этот раз она, кажется, превзошла саму себя. Надо же было так ошибиться! Не Коэнтри управляла порчей, а Джоэль! Бледный и измождённый, но гораздо более зловещий, чем в день их первой встречи, Джоэль стоял в дальнем углу тронного зала, а вокруг его тела, словно извивающиеся змеи, двигались чёрные жгуты порчи.       — Как просто затеряться в тени такой яркой ведьмы, как Коэнтри, — с усмешкой сказал Джоэль, словно прочтя мысли Софи. — Все мужчины её боготворят, а женщины ненавидят, считая воплощением коварства, и никто даже не догадывается обратить внимание на её ученика. А ведь я оказался умнее всех вас. В тот день, когда вы, Хоуэлл, осматривали статую, спрятанная в ней порча была лишь незаметными спорами. Мне понадобилось три недели, чтобы вырастить её, питая собственными силами, но зато теперь вам её не одолеть! И вы это знаете, Хоуэлл. Ваше колдовство бессильно против порчи! Стоит вам разорвать ваш защитный круг, чтобы попытаться спасти девчонку, как мои марионетки мгновенно вас поглотят. Но и с кругом вам долго не продержаться. Теперь, когда вы остались без поддержки Коэнтри, ваши силы очень быстро иссякнут. Отдайте мне короля, и я сохраню вам жизнь.       — Я не знаю, где король, — произнёс Хоул, стараясь не смотреть на Софи. — Знал бы, уже давно рассказал бы, а не торчал бы тут столько времени с вами и этими пугалами. А что касается Софи, то вы и сами пожалеете, что с ней связались, она же сплошной ходячий кошмар…       Договорить Хоул не успел.       — Как банально, — сказал Джоэль, и в следующее мгновение Софи вновь подбросило в воздух. Щупальце порчи вырвалось из руки Джоэля и ухватило Софи поперёк туловища, а затем со всей силы впечатало её в одиноко стоявшее кресло. Удар был такой силы, что Софи на мгновение задохнулась. Чёрные жгуты порчи перетянули ей запястья, прижав её руки к подлокотникам, а ещё один жгут, потолще, обвился вокруг груди. И Софи испугалась так, как не пугалась ещё никогда в жизни.       «Если я сейчас умру, то сделаю это, как самая распоследняя дура», — в отчаянье подумала она и принялась так яростно дергать руками, что только чудом не опрокинулась вместе с креслом, а потом вдруг поняла, что кто-то шепчет ей в самое ухо: «Не дё...»       — Что? — растерянно переспросила Софи.       — Не дёргайтесь, — тихо повторило ей кресло. — Я же пытаюсь вам помочь!       И Софи, уже и так перепуганная дальше некуда, едва не завизжала во весь голос.       Из подлокотника кресла высунулась вполне себе человеческая рука и постаралась незаметно ослабить путы.       — Не получается, — спустя какое-то время с досадой сказало кресло. — Но я уверен, что Хоул что-нибудь придумает.       «Если бы я не притащила сюда Кальцифера, с мисс Коэнтри всё было бы в порядке, — злясь на себя сверх всякой меры, подумала Софи, — и рано или поздно они бы с Хоулом одолели и самого Джоэля, и эту порчу».       От страха, от ощущения собственной беспомощности и от того, что она вновь всё испортила, Софи охватила такая безудержная ярость, что ей захотелось огреть Джоэля чем-нибудь по голове. А ведь она его ещё жалела! Вот ведь дура! Она так сильно пожелала обрушить на его голову божью кару и так ярко себе это представила, что в следующее мгновение стоявшая в углу витрина лопнула, и находившиеся в ней чашки, кубки и табакерки, словно настоящие снаряды, ринулись прямо в Джоэля.       — Что происходит? — растерянно взвизгнул Джоэль, с трудом уворачиваясь от памятных королевских подарков. Особо резвая табакерка едва не угодила ему прямо в лоб, а длинный, украшенный драгоценными камнями королевский скипетр попытался подсечь его под ноги. Может, все эти вещи и не могли причинить ему серьёзного вреда, но совершенно точно отвлекли его внимание. К тому же, захваченные порчей королевские гвардейцы вдруг тоже начали слабеть, фигуры их задёргались, мгновенно перестав подчиняться Джоэлю, а порча стала сползать с них клочьями, словно вторая кожа. «Лиловое нечто наконец добралось и сюда», — с внезапной радостью подумала Софи. А потом Хоул разорвал свой защитный круг и, воспользовавшись всеобщей суматохой, со всей силы ударил в Джоэля заклинанием. Джоэль охнул, раскинул руки в стороны, стараясь уцепиться за жгуты порчи, а затем ноги его подкосились, и он, лишившись сознания, рухнул на пол.       — Не могли бы вы встать с меня, моя дорогая, — весьма учтиво попросило кресло, и только тогда Софи наконец осознала, что жгуты порчи её больше не сдерживают, а из кресла вновь торчит человеческая рука, ободряюще похлопывающая её по запястью. Она торопливо вскочила на ноги, кресло распрямилось, с него взметнулась ткань волшебного плаща, и вместо кресла Софи увидела короля.       «Боже мой, — растерянно подумала она, — я всё это время сидела на коро...» Дальше додумать она себе не позволила. А в следующее мгновение и вовсе позабыла обо всём на свете, потому что рядом с ней оказался Хоул.       — Вот ведь дурочка! — прошептал он, отчаянно прижимая её к себе. — И зачем тебя вообще сюда принесло?!       Софи, до смерти боявшаяся, что Хоул на неё рассердится, потому что она всё ему испортила, покаянно уткнулась носом ему в грудь и тихо всхлипнула, внезапно осознав, что всё закончилось, и теперь она может позволить себе испугаться по-настоящему. Но Хоул на неё совершенно не сердился. Он лишь крепче прижал её к себе, наверняка опасаясь, что она вновь учудит что-нибудь этакое, и не произнес больше ни единого слова.       — С Кальцифером и Майклом ведь всё будет в порядке? — виновато спросила Софи.       Хоул на мгновение неохотно выпустил её из объятий, и она увидела, что Майкл уже пришёл в себя и сидит, растерянно покачивая головой, а Кальцифер крутится вокруг него. А затем Софи посмотрела на короля и растерянно покраснела, неожиданно осознав, что, кажется, уже не в первый раз за последние дни всё перепутала и истолковала неверно. Король сидел прямо на полу и очень бережно сжимал в своих объятиях Анабель Коэнтри. А она, уткнувшись носом ему в плечо, всхлипывала и, цепляясь подрагивающими от напряжения пальцами за его мундир, куда больше походила сейчас на влюблённую и испуганную девочку, чем на могущественную норландскую чародейку. Король очень нежно гладил её по волосам, и Софи вдруг поняла, что в эту самую минуту видит в нём гораздо больше всего королевского, чем во всех норландских статуях, вместе взятых.       Софи вздохнула, перевела взгляд на Хоула и поняла, что просто обязана сказать что-то в своё оправдание.       — Ты постоянно пропадал во дворце… — виновато начала она, — и был так рассеян… ползли слухи…       — Ах, слухи, — сказал Хоул, с деланым укором взирая на Софи. — Слухи о том, что я увлечён Анабель? И ты, конечно же, сразу в них поверила? Моя милая Софи, я пропадал во дворце, потому что Салиман был уверен, что норландцы неискренни в своём желании заключить мир, и просто обязан был присмотреть за королём, — глаза Хоула, невероятно голубые, искрились сейчас от нескрываемого удовольствия. — Так я и знал, что когда-нибудь моя слава пожирателя девичьих сердец сослужит мне дурную службу.       И он так самодовольно улыбнулся, что Софи тут же поняла — Хоул рад, что она ревновала его к Коэнтри.       — Когда же ты наконец поймёшь, — немного помедлив, сказал Хоул, — что с тех пор, как ты вернула мне мое сердце, оно навсегда стало принадлежать тебе. За этот месяц я столько раз пытался сделать тебе предложение, что просто сбился со счёта, но ты так вбила себе в голову, что замужество непременно повлечёт за собой беду, что убедить тебя в обратном оказалось попросту невозможно. Стоило мне начать разговор о нашем будущем, как твоё кресло тут же пыталось укусить меня за ногу, трубы в ванной взрывались, стремясь ошпарить меня кипятком, а проклятая крыша, оказавшись под воздействием твоих чар, так и норовила упасть мне на голову.       — Так это всё делала я? — ужаснулась Софи. — А я-то думала…       — Что я увиливаю? — Хоул засмеялся, но, поймав расстроенный взгляд Софи, тут же вновь сделался совершенно серьёзным. — Именно поэтому я и хотел увести тебя из Маркет-Чиппинга, — сказал он. — Мне казалось, что вдали от давившей на тебя семьи, от надвигающейся войны, в умиротворении Голубых гор, ты наконец успокоишься и поймёшь, что ты ничуть не меньше других заслуживаешь счастья. А то дурацкое проклятье старшей сестры, что ты вбила себе в голову, это просто глупая выдумка, и на самом деле его не существует.       — Я такая дура… — всхлипнула Софи.       — Ты просто слишком добросердечная и постоянно думаешь о других, — он притянул её к себе, вновь возвращая её в свои объятия, и серьёзно произнёс: — Я до смерти устал гоняться за тобой, Софи Хаттер. Выходи наконец за меня замуж, и пусть случится то, что случится. Какие бы там ни существовали проклятья, чтобы с нами ни происходило в нашей дальнейшей жизни, мы с тобой обязательно со всем разберёмся. Но только вместе.       Хоул прижал её к себе и с невероятной нежностью поцеловал.       «Может, и правда, — подумала Софи, — бог с этим проклятьем старшей сестры?!»       А ещё она подумала, что очень хочет увидеть Голубые горы и выйти замуж за Хоула Дженкинса...       А потом у неё просто все вылетело из головы…