Белое на чёрном

— Ты обещал. Она всё ещё не могла поверить, что Янис не собирается выполнять свою часть сделки. Отказывалась верить. Сколько раз он проворачивал этот трюк — лгал с милой улыбкой на лице, а потом всё с той же улыбкой пожимал плечами. А она раз за разом велась, раз за разом верила. И вот теперь снова. И этот раз оказался самым болезненным. Невыносимым. Потому что если Янис не выполнит обещание, то всё было зря. Её предательство было зря. — Ты обещал!!! Её крик отскочил от идеально белых стен и вернулся к ней. Эхо собственных слов оглушало, выбивало почву из-под ног, заставляло жадно хватать ртом чужой, пропущенный через километры вентиляционных труб, воздух Алькасара. — Твой список слишком длинный, а мой город не резиновый, Габи. — Вот она, его подлая, насквозь лживая улыбка. — Подумай сама: зачем мне тащить сюда кучку мятежников? Зачем собственноручно сохранять медленно тлеющую бомбу у себя под боком? — Я тебе верила… Я тебе помогала! — Поэтому ты здесь, а не у расстрельной стены. Я искренне благодарен тебе за помощь. Но это… — Янис поднял исписанный именами лист бумаги. — это уже слишком. Габи рванулась к двери, дёрнула за ручку, но та не поддалась. Она в клетке. Заперта в Алькасаре, пока её друзья умирают. Возможно в этот самый момент умирают. И она даже не может за них отомстить: верный своему хозяину андроид равнодушной статуей замер в углу, но стоит ей приблизиться — и он оживёт. Она уже пыталась и не получила ничего, кроме синяков на запястьях. — За тобой было забавно наблюдать. И в качестве подарка я, пожалуй, позволю тебе спасти одного. Кто тебе дороже всех, Габи? И почему она сразу не заметила, что у миловидного парня глаза змея-искусителя из древних сказок об изгнании людей из рая? И ведь чудесный подземный город, казавшийся ей раем, совсем близко — за этой стеной. Вот только никого кроме неё сюда не пустили. Кто тебе дороже всех, Габи? Разве она может назвать одно имя, зная, что этим выносит смертный приговор всем остальным? Сколько раз ей приходилось решать, кому уготована жизнь, а кому смерть… Тогда она справлялась, но сейчас выбор был попросту невозможен. Матей — её лучший с детства друг. Юрай — парень, прошедший весь путь по её спасению рядом с Матеем. Зоиль — сильная и смелая девушка, которая несмотря на неприязнь со стороны Габи, всё равно пыталась до последнего оградить её от опасности. И много-много других имён. Люди, которых она знает хуже, но которые сделали не меньше ради спасения Арк-Драйдена. Люди, у которых ничего не получилось, потому что она сдала все их планы Янису. Габи всего лишь хотела остановить безумие Феликса, грозившее уничтожить оба города. Всего лишь хотела сытой и мирной жизни для себя и близких ей людей. Всего лишь поверила Янису. И потеряла всё. — Я вижу, что тебе надо подумать. Но у тебя не так много времени. На твоём месте я не затягивал бы с ответом. Она хотела бы плюнуть ему в лицо. Хотела бы заорать, что ей не нужны его подачки. Но не могла себе этого позволить. Кто тебе дороже всех, Габи? Потому что только услышав вопрос, уже знала, чьё имя назовёт. — Ты говорил, что убийцы тебе не нужны и Корпус Мира обречён так же, как и остальные корпуса. С тех пор ничего не поменялось? — её голос вдруг растерял все эмоции, превратился в механический бесцветный голос робота. — Я не меняю свои планы. Имя, Габи. — Игнас Синк. — А ты продолжаешь меня удивлять. Но это многое объясняет. Игнас… — Янис с усмешкой покачал головой, вот только по-настоящему удивлённым он не выглядел. Неторопливо поднявшись, Янис направился к двери. Р.Э.М.И. бесшумной тенью скользнул за его спину. — Я лукавил, Габи. Ты уже никого не могла бы спасти. Арк-Драйден мёртв. Как и она. Стоило только Габи услышать эти слова — слова, которых она страшилась больше всего — и мир вокруг перестал для неё существовать. Вот и всё. Теперь уже действительно всё. — А знаешь что самое забавное? Габи подняла потухшие глаза на Яниса, который, остановившись, с живым интересом наблюдал за её лицом. Она знала, что для неё уже никогда и ничто не будет забавным. Если бы не мама и не брат, она ни за что не продолжала бы жить. Но ради них заставляла себя делать новый и новый вдох ненавистного Алькасаровского воздуха. — Синк — один из лучших командиров. Именно ему я поручил зачистку города. И он превосходно справился с этой задачей. Такие люди весьма полезны даже в Алькасаре. Я сохранил ему жизнь. — Полный надежды отчаянный рывок вперёд. — И перед отдачей приказа предложил то же самое, что и тебе. Он назвал твоё имя. — Оглушительный удар сбившегося с ритма сердца. — Он приводил в исполнение план, созданный на основе полученной от тебя информации. Вы чудесная пара. Габи не сразу поняла, что осталась в комнате одна. Что Янис со своим верным телохранителем ушли. Что дверь теперь открыта и она тоже может идти. Вот только куда? Мама и брат были очень напуганы, когда она, ничего толком не объяснив, отвела их в Алькасар. Должно быть, сейчас они ждут её появления. И объяснений. Но Габи меньше всего была в данный момент способна на объяснения. Нетвёрдыми шагами она поплелась к двери. В коридоре её ждал охранник. Или не ждал, а просто стоял на посту. Ей было уже всё равно. — Отведите к Игнасу Синку. Охранник посмотрел на неё с недоумением и потянулся к рации. Привалившись спиной к холодной стене, Габи ждала, когда он получит указание. В голове, впервые за много недель, было абсолютно пусто. — Идёмте за мной. Длинные переходы из одного строения в другое. Широкая улица, наполненная радостными, празднующими восстановление безопасности людьми. Фальшивый свет искусственного солнца. Поворот. Другая улица. Высокое здание. Дежурная улыбка швейцара на входе. Лифт, который уносит её наверх — вот только этот верх уже никогда не будет таким как прежде. Устланный ковром коридор. Вторая квартира справа. Удар костяшками о дорогое дерево. Сразу распахнувшаяся дверь. Он ждал. Одного взгляда на любимое лицо хватило, чтобы понять: он всё знает. И не осуждает. Какие бы неверные решения она ни принимала — Игнас не осуждает. И Габи тоже знала. Знала, что эти руки, в которые она упала, окончательно лишившись последних сил, убивали её друзей. И тоже не осуждала. Она потеряла право осуждать в тот самый миг, когда решила пойти против своих. Когда встала на сторону Яниса. Когда передала судьбу тысяч людей в руки безжалостного убийцы. — Всё закончилось, Габи. Всё закончилось. Она цеплялась за этот голос, как за последнюю ниточку, связывающую её с реальностью. Позволила Игнасу подхватить её, унести куда-то вглубь квартиры, опустить на кровать и накрыть одеялом. Свернувшись клубком, она вцепилась в его руку, не сознавая, что ногтями впивается в неё до крови. — Не уходи. Только не ты. Подушка пахла горькими полевыми травами. Сильное мужское тело закрывало собой от всего, что находилось за границами постели. Хриплый голос заглушал десятки других, вопящих о спасении в её голове. — Не уйду. Когда Габи открыла глаза, было уже утро. Или любое другое время суток, которое пожелали сделать утром — ведь какое дело Алькасару на то, что происходит с солнцем на настоящем небе? Было странно осознавать, что время не остановилась. Нижний город по-прежнему существует. Она жива. — Будешь завтракать? Она повернулась. Игнас лежал на спине, обнимая её одной рукой. И был главным подтверждением реальности происходящего. Её воображение никогда бы не смогло так точно воссоздать паутинку морщин в уголках его глаз, сеть опутывающих предплечье вен, несколько небрежно упавших на лоб прядей… — Ты умеешь готовить? — Я жил один, — лёгкая усмешка. — Пришлось научиться, чтобы не умереть с голоду. — Неужели не нашлось желающих принести тебе завтрак в постель? — Не нашлось таких, чтобы захотелось оставлять их в своей постели до завтрака. Игнас поднялся по-казарменному резко. Габи проводила глазами его спину и огляделась. Спальня была большой и очень пустой. Конечно, вряд ли он успел здесь обжиться, но Габи была уверена: и через десять лет вещей здесь не прибавится. Ванная комната нашлась сразу. Шикарная, как и всё в Алькасаре. Но она ограничилась лишь быстрым душем. В шкафу Игнаса в стороне от нескольких почти одинаковых непривычных для него комплектов одежды одиноко висело платье. Интересно, другие её вещи остались наверху? Валяются ли они, погребённые под обломками? Или лежат на тех местах, куда она их положила? И будут так лежать веками, ветшая и покрываясь пылью, пока мимо бесшумно проходят роботы… Отогнав на миг накатившую слабость, Габи сдёрнула с вешалки платье. И зашла на кухню, одетая в слишком широкую и длинную для неё рубашку. Платье вместе с вчерашней одеждой полетело в мусорное ведро под невозмутимым взглядом Игнаса. — Кофе? Его привозят из других городов, так что пока не починят станцию и не наладят сообщение, этот продукт будет дефицитным. — Давай. Кофе оседал на языке вязкой горечью. Они завтракали в тишине, нарушаемой лишь редким стуком вилок о тарелки. — Твоя коллекция оружия… Где ты её развесишь? — Я не стал её забирать. Габи кивнула. Пожалуй, это было правильно. Начать всё с чистого листа. Сделать вид, что прошлого не существует. — Если ты хочешь что-то здесь поменять… — Здесь? — Янис выделил тебе отдельную квартиру. Но ты можешь жить со мной. Габи вгляделась в лицо Игнаса. Его предложение оказалось неожиданным. И пусть оно и было приятным, она всё равно не понимала, в качестве кого она будет здесь находиться. — Тебе придётся непросто. — Мы справимся. — Твёрдо и чётко. Без каких-либо сомнений в голосе. Ей бы хотелось чувствовать такую же уверенность. Но пока она не могла, его уверенности будет хватать на них обоих. Габи попыталась улыбнуться. Вышло не очень успешно. Завтра получится лучше. Послезавтра ещё лучше. А однажды… Однажды она сможет действительно счастливо улыбнуться. Габи перевела взгляд на постепенно поднимающееся за окном солнце. Долго смотрела на него, но так и не дождалась рези в глазах. Неправильное Алькасаровское солнце раздражало. — Шторы. Я хочу повесить шторы. — Что-то ещё? Он усмехался. Непривычно мягко, совсем не так, как прежде. Но это несоответствие не отзывалось в душе тупой болью. Его усмешка была настоящей. Правильной. Предназначенной только ей. Габи отодвинула к краю недопитую чашку. Встала со стула и, расстёгивая на ходу рубашку, медленно обошла стол. Бросив ненужную ткань на пол, она замерла рядом с Игнасом. По его сжатым зубам и вздувшимся венам было видно, как он старается сдержаться и не наброситься на неё, как в их первый раз. Но сейчас ей был нужен именно этот неподвластный контролю дикий порыв. Шквал эмоций, который заполнит пустоту внутри. Новые воспоминания на месте стёртых старых. Новая жизнь вместо тысяч смертей. Она легко запрыгнула на стол. Напротив него, раздвинув колени в приглашающем, древнем, как человеческая цивилизация, жесте. В животном, лишённом сожалений, инстинкте. Перед которым, он, конечно же, не смог устоять. Со звоном полетела на пол посуда. С каждым новым толчком всё быстрее стучало сердце, лихорадочно пропуская сквозь себя горячую кровь. Они были живы. Они были вместе. А значит, всё было не зря.