Под угрозой / Threatened

Лоб покрылся испариной. Тонкая струйка пота стекает по спине. Звук собственного сердца звучит в ушах. Голова пульсирует, словно девушка пробежала марафон. Впрочем так все и было. Незапланированная прогулка по городу, в надежде спрятаться в толпе, не увенчавшаяся успехом. Долгая поездка на угнанной машине, хозяину которой наверняка придет пара десятков незаслуженных штрафов за неосторожное вождение. Длинною в жизнь путешествие по полю, а далее и по лесу, в надежде найти хоть какое-то укрытие... И вот Нари, прижавшись спиной к бетонной колонне и перезаряжая оружие, аккуратно поглядывает на лестничную клетку в ожидании Чона. -Выходи, Нари, ты устала, - констатирует он. - Выходи и я помогу тебе. Нагло врет. Девушка видит, как напряжены его руки и ладони, которыми он до побеления костяшек сжимает новенький глок. Видит, как он следит глазами за каждым движением веток в разбитом окне, как готовый атаковать поворачивается на шорохи под собственной обувью, и как не обращает внимания на кровоточащую рану на ноге. Брюнетка ранила его как только вошла в лес. Не сильно. Просто предупредить. Но Чону всегда было все равно на предупреждения. Это было частью его обучения, а учился он на отлично. Они оба. Первым приказом в школе снайперской подготовки было забыть, что такое боль, вторым - что такое чувства. Преданность ценилась, но сильнее ценилась сила, ведь чтобы бросить раненного товарища ее требовалось очень много. Учеников, проявляющих сентиментальность, тут же списывали со счетов, отправляя мыть туалеты или помогать на кухне. Поэтому сейчас, когда сквозь дыру от пули на военных карго сочится кровь, парень даже не хмурится. Эти двое питали друг к другу самые теплые чувства, приправленные откровенной ненавистью и безразличием, еще со школы. Так принято. После получения почетных значков, оповещающих о завершении обучения и подарочного нагана, обоим поступило предложение от которого трудно отказаться - стабильная, хорошо оплачиваемая работа наемника. Не всегда чистая, иногда извращенная приказом начальства принести палец или глаз, но это лучше, чем попрощаться с жизнью, корчась с иглой в вене, как было у большинства выпускников. Везло не каждому. Почему так получилось? Как Нари оказалась на этом заброшенном заводе? В какой момент они с Чоном стали врагами? Они ведь и друзьями то никогда не были, так... Коллеги. Но было приятно видеть Чонгука живым после очередной вылазки. Эти вопросы мучают девушку достаточно долго, ведь убить друг друга они пытаются уже пару лет. Свернули не на ту дорожку они не по своей воле. Если получаешь приказ - делаешь, невыполнение может стоить жизни. В день, когда обоих развели по разным кабинетам, диалог отличался не сильно: -Шин Нари, - отскакивая от стен, разносится голос. Ладонь машинально подскакивает к виску, отдавая честь, - садись. -Чон Чонгук. -Есть! -Есть! -Как служба? Все устраивает? -Так точно! -Так точно! -Это хорошо, - потирая подбородок, говорит седой мужчина, - расслабься, не ругать пришел. Хочу зарплату тебе поднять. -Товарищ генерал-лейтенант, - начинают оба, немного замявшись, - не честно получается, не за что ведь... -А это уже будет твое новое начальство думать. -Новое начальство..? Но... -Новое начальство..? Но... -Ну-ка, отставить пререкания! - словно выбивая все мысли из головы, звучит голос. -Есть! -Есть! С новым начальством дела пошли в гору: тренировки, когда сами хотят, никаких диет и военных пайков, только вкусные и свежие продукты, огромные деньги за каждую миссию. Задания, впрочем, бывали до безобразного легкие и скучные. То последить за толстым дядей, то за его не менее толстой женой или очень худой любовницей... В день, когда поступил приказ прикончить директора крупной компании Чхве Сумина, глаза брюнетки нездорово заблестели, предвкушая хоть что-то интересное. Но следующие слова, об охранявшем нужного мужчину парне, спустили Нари с небес на землю. В списке заданий два имени с пометками: Чхве Сумин - первостепенной важности, Чон Чонгук - чтобы не мешался. У самого Чона приказ был таким же: Чхве Донмин - шишка из конкурирующей компании, Шин Нари - девчонка-телохранительница старика. Имя боевой подруги режет слух, но парень не подает вида. Не положено. Получаешь приказ - выполняешь, не выполняешь - значит ты уже априори мертв. И вот они здесь, в каком-то здании посреди леса. Чонгук уже давно знает, где прячется Нари, но дает ей возможность спастись, так же как она дала ему, промахнувшись и лишь поцарапав бедро. Ждать времени больше нет, в бетонную колонну попадает пуля. -Эй! - раздается женский голос, когда рядом сыплются камушки, - Аккуратнее, вдруг ты попадешь в меня! -Ой, извини, - хмыкнув, говорит Чон, - это было специально. -Да? -Да! - рычит парень, еле успевая укрыться от выпущенной в него пули, - Нари! Твою мать! Благодаря адреналину в крови спуск по лестнице занимает меньше времени. Брюнет дает подруге, перелетающей через несколько ступенек, фору, но отпускать просто так не собирается, пуская пули в лестничный пролет. Найдя новое укрытие и замечая приближающуюся тень, Шин прицеливается. Курок. Выстрел. Мимо. Чонгук успевает спрятаться за стену. -Как нога? - интересуется девушка. -Лучше чем могла бы быть, - хмыкает друг, - зачем ты это сделала? Могла бы перебить мне бедренную артерию и я бы истек кровью еще в лесу. -Могла бы, - так же хмыкая отвечает она, а после пуля летит в проход, - но ты мой друг. -Друг? Я тебя убить пытаюсь. -А я тебя, и? -Мы не друзья, - ставит точку Чон. -Верно, - соглашается Нари, - пуская еще одну пулю. Она бы непременно пробила парню позвоночник, если бы не стена, - тебе нужна помощь? -Себе помоги, - огрызается он, разбивая остатки стекла, - уезжай, Нари. Я скажу, что не догнал тебя. Я помогу. -На что такие жертвы, Чон? Два старика натравливают нас друг против друга, а от самих уже землей воняет. -Это их братские дела, нам не понять, - Шин слышит, как друг перезаряжает глок. -Можем убить их. -Я прострелю тебе башку за это предложение, - шипит брюнет, - заткнись. -Серьезно? - усмехается она, выглядывая из своего укрытия, но тут же возвращается обратно, увидев парня в проходе. Пуля пролетает над головой. - Помнится мне, ты уже не первый год пытаешься. -Как и ты. -Как и я, - кивает Нари и, отвлекая выстрелом, перебегает в другую комнату, - а вдруг я не хочу тебя убивать? -С чего такая честь? -Может ты мне нравишься? - говорит брюнетка, аккуратно подходя к лестнице с другой стороны. -Забудь, - Чонгук разражается смехом, но следом вырывается утробное рычание, а на лицо опускается гримаса боли. В этот раз девушка не промахнулась, всаживая пулю поглубже в ногу. Минутная заминка позволяет ей спуститься на несколько этажей, дольше Чон страдать бы не стал, да и не смог бы. Они к этому приучены с самого начала. Тут же забывая о ране, направляется следом, слыша сначала ее дыхание, а потом и сам голос. -Ну почему сразу забудь? Сам подумай, - она начинает размышлять, - сколько мы знакомы? Лет 13? -Заткнись, - сжав зубы говорит парень, хватая девушку за шею. Она не особо пряталась и не сильно сопротивлялась, когда ее прижали к стене. Две бездонные, черные воронки готовы были выполнить приказ прямо сейчас. Испепелить, разодрать на куски и принести на блюдечке начальнику, со словами "Шин Нари устранена". Но не менее черные воронки напротив напуганными явно не выглядели, в них плясали черти. Холодное дуло пистолета опасно располагается под подбородком, готовое в любой момент раскрасить стену сзади. Она... Не боится..? -Бок о бок столько времени. 6 лет в школе, условия почти армейские, ты меня даже голой видел. -Закрой рот, я сказал, - предупреждает Чонгук. Ладонь сжимает будто лебединую шею, парню ничего не стоит переломать позвонки прямо сейчас, - я не шучу, Нари. -Еще 7 лет в одном офисе, 4 из которых в одном общежитии. Одно расписание обедов, одно расписание стрельбы, одно расписание тренировок... А когда жарко, ты без футболки... -Да я тебя прямо здесь закопаю, - шипит он. -Договорились. Изящный пальчик касается напряженной груди, оглаживает вырез на футболке, легонько касаясь смуглой кожи. Запах парфюма щекочет нос, зазывая вдохнуть глубже, и мужская рука на шее позволяет, от растерянности ослабляя хватку. В глазах брюнетки черти уже не просто пляшут, а водят хороводы и плещется огонь. Чонгук срывается с цепи, на которую его посадили еще в школе. Нари же уже давно сорвала с себя оковы, свободно гуляя и ставя этим любое свое задание под угрозу. Парень почти вгрызается в пухлые губы, путается в длинных волосах рукой, вдыхает аромат шампуня. Такой сладкий, тягучий поцелуй. Такая мягкая, бархатная кожа. Такая хрупкая, нежная Нари. Чонгук об этом даже во сне мечтать не мог. Как она могла залезть в такие дела? Как могла получать похвалу от учителей за навыки в бою? За метание ножей? За стрельбу? Как могла испачкать руки кровью? Как может испытывать от этого такое наслаждение? Теряться в этих мыслях было ошибкой Чона. Забывать, кто рядом с ним было ошибкой. Вестись на эти речи - ошибка. Разорвав поцелуй, брюнетка поднимает на друга полный невинности и чистоты взгляд. Молча говорит, что все сказанное чистейшая правда. Касается пальцами расцелованных мужских губ, чтобы запомнить их вкус, их вид... Чонгук теряет бдительность, прикрывает глаза, побуждая к действию, а открывая видит лишь окровавленную ладонь. Девушка воспользовавшись заминкой разбивает парню нос и, толкнув, выбегает из здания. -Нари! - подходя к окну, рычит Чон, - тебе стоит спрятаться получше, я найду тебя! Я обещаю! -Удачи! - повернувшись на голос, отвечает брюнетка, - Это работа. Люблю тебя, Чонгук! Возвращайся в город и приложи лед, а то будет синяк! -Да пошла ты! -Уже в пути! - ухмыляясь, она пропадает в лесу.