Цвет ночи

Чёрные плащи на белом фоне расплывались в глазах, и только кровь делала эту картину цветной. Она хлестала из раны, окрашивая кристально чистый снег. Страх улетучился. Пэнси действительно захотелось покончить со всем этим кошмаром как можно скорее. Пусть он убьёт её. Чего ждать? Сейчас самое время... * * * — Пэнс, ты шикарна, — Дафна Гринграсс со щенячьим обожанием смотрела на подругу. Сегодня Пэнси Паркинсон была действительно хороша. Роскошное вечернее платье из плотного шёлка изящно облегало талию и складками струилось по бёдрам, а его изумрудный цвет ладно контрастировал с карими глазами. Тёмные волосы, уложенные в высокую причёску, прекрасно завершали образ и придавали ему благородную элегантность. — Даф, ты это сказала уже пятьсот раз, — стоило Пэнси открыть рот, как от её ангельского очарования осталась лишь спесивая тень. Самолюбие и дерзость превращали обладательницу столь нежной внешности в обыкновенную стерву. Она с нескрываемым удовольствием смотрелась в зеркало, поправляя выпавшую из причёски кудряшку. — Ты выиграешь, я уверена! — продолжала петь дифирамбы Дафна. — Против тебя у этих простушек совершенно нет шансов! — Да, ведь ни одна из них не согласилась бы потратить на платье столько галеонов, — вставила Мэгги Флинт, и её непропорционально широкий рот расплылся в слащавой улыбке. Пэнси стало смешно от её слов: уж кто бы говорил! Благо подруги не знают, что она истратила на это платье все свои накопления. Ведь от матери не дождёшься такой щедрости, а отца, который её всегда баловал, больше нет. — Не завидуй, Флинт, — Пэнси, не отворачиваясь от зеркала, послала отражению Мэгги воздушный поцелуй и спросила: — Кстати, а где у нас Миллисента? Мэгги только открыла рот, чтобы ответить, как в грим-уборную вбежала запыхавшаяся Астория Гринграсс и взволнованно затараторила: — МакГонагалл сказала, что все участницы должны пройти за кулисы! Конкурс начнётся через десять минут! Пэнси кивнула: — Ну, я пошла, пора указать этим лахудрам их место. Конкурс на звание «Лучшая волшебница Школы чародейства и волшебства Хогвартс» дебютировал в этом году. В нём принимали участие исключительно старшекурсницы, выбранные своими факультетами. Когда Минерва МакГонагалл получила должность директора школы, то ввела кучу разных бессмысленных конкурсов и праздников. Но нельзя не отдать ей должное — это было как никогда актуально, ведь весь волшебный мир всё ещё пребывал в ликовании, потому что Волдеморт побежден, побежден раз и навсегда нынешним всеобщим любимчиком и героем Гарри Поттером! Тем не менее, чувство, что всё происходящее — это танцы на костях, не оставляло никого. Это была первая осень после той Битвы... Пэнси совершенно не хотелось быть причастной к этому идиотскому конкурсу, но её выбрали ученики факультета, да и нынешний декан — Слизнорт слёзно уговаривал, а ещё пообещал устроить пирушку... Стоя за кулисами, она бесстрастно осмотрела своих соперниц, каковыми, разумеется, их не считала: «Ханна Аббот — невзрачное белобрысое создание с Пуффендуя, и кто умудрился выбрать её на конкурс? Сандра Фосетт — Когтевран. — Пэнси усмехнулась. — Ну, она понятно, почему — подстилка всего факультета. Так… ещё одна пуффендуйка — Сьюзен Боунс. Да, детка, кто-то жестоко над тобой подшутил, сказав, что пергидрольные волосы, уложенные в индюшачье гнездо — это красиво. Идём дальше. А вот и Гриффиндор. — Пэнси непроизвольно хмыкнула. — Демельза Робинс — дешёвка с миловидным личиком, которая поочередно бегала то за Поттером, то за Уизли и в итоге остановилась на безотказном Долгопупсе. И что у неё за вульгарный наряд? Какой моветон! А вот и последняя участница — нахальная сестрёнка Уизли. Бывшая нищенка, хоть и мнит себя королевой, конечно, ведь её трахает сам Поттер...» Поток мыслей прервали открывающиеся кулисы. Директор воодушевленно начала представлять участниц конкурса… * * * Было больше полуночи; гостиную Слизерина освещал тусклый болотный свет, на низком кожаном диване устроилась вся элита факультета, коими, по крайней мере, они себя провозгласили. За распитием виски они обсуждали неутешительные итоги минувшего конкурса. Даже намечавшуюся на сегодня вечеринку пришлось отменить. Слизнорт великодушно сделал это по просьбе Пэнси. — Сучка! Рыжая оборванка! — причитала Дафна. — Да ведь она победила только потому, что в конкурсе танцев с ней в паре был Поттер! Я готова поклясться, МакГонагалл всё это подстроила, ведь Поттер её кумир! Не удивлюсь, если у неё на стене и плакат с его физиономией висит! — Ха! МакГонагалл — старая извращенка! — зло усмехнулась Пэнси. Титула «Вице-волшебница» ей было более чем достаточно, но бесило другое — очередная победа Джинни! Пэнси, безусловно, старалась сдерживать эмоции, но её самолюбие было задето. Да и на что она надеялась? Ведь ей — дочери Пожирателя смерти, ни за что не присудили бы первое место. И почётное второе — скорее, было подачкой, благородным жестом, прикрывающим немую неприязнь к слизеринцам. — Да, тягаться со святым Гриффиндором — паскудное дело! — заметил Малфой и, взяв со столика стакан с виски, протянул его Пэнси. — Ты прав, Драко, — хмыкнула она, принимая стакан, — мелкой Уизли помогла только лишь популярность недоноска Поттера. — А ещё его сексуальная задница! — Мэгги заиграла бровями. — Мэг, у тебя совсем нет вкуса или тебе больше не наливать? — Пэнси подавила смешок и сделала глоток виски. — А вот у Поттера есть вкус, ведь сиськи у мелкой Уизли — что надо, — мечтательно произнес Гойл и сразу одумался: — Пэнс, у тебя лучше, я просто хотел сказать... — Ты тупой осёл, Грег! — вмешался Блейз Забини. — Благодаря поганцу Поттеру у половины из нас родители либо мертвы либо гниют в Азкабане! А про Крэбба ты забыл? — Крэбб сам виноват! — без доли скорби ответил Гойл, — если бы не Поттер, мы с Драко... — Не надо, Грег, — жёстко остановил его Драко. Гойл повиновался ему и замолчал. Пэнси раздирало любопытство: что же скрывают Драко с Гойлом? Крэбб погиб, их отцы в Азкабане, а они будто забыли о былой ненависти к Поттеру! Словно появился какой-то негласный страх перед ним. — Да к чёрту Поттера и весь Гриффиндор туда же, — прервал затянувшуюся паузу Забини. — Главное, что наша Пэнси была самой сексуальной конфеткой! — он пошло ей подмигнул, после чего получил предупреждающий взгляд Драко и толчок в бок от Дафны: всё-таки Забини был её парнем. — Что значит «была»? — хитро улыбнулась Пэнси, игнорируя Драко и Дафну. — А сейчас я разве не сексуальная конфетка? Признайся, ты давно мечтаешь обо мне, — она провокационно посмотрела на Забини. Драко нервно осушил стакан и с громким стуком поставил его на стол, а Дафна выглядела так, будто пыталась противостоять наложенному на неё заклинанию "Инфлэтус". — Есть такое, — расплылся в сальной улыбке Забини, но тут же с опаской посмотрел на Малфоя. — Кончайте, — сквозь зубы проговорил тот и, сделав вид, что ему душно, расстегнул пару пуговиц на рубашке. Каким бы хорошим актером он не был, задетое чувство собственности скрыть не получилось. Он всегда скептически относился к поклонникам Пэнси, что абсолютно ей не мешало, а даже забавляло. Должно же хоть что-то её сегодня повеселить, к тому же, ей в любом случае всё простят. Она примирительно игриво расстегнула на рубашке Драко ещё одну пуговицу. Тот отдернул её руку и налил себе новую порцию виски. Пэнси только по-детски покривлялась ему и решила больше не злить парня, он и без того в последнее время угрюмый. Пэнси и Драко нельзя было назвать парой. Они были скорее друзьями, которые время от времени просыпались в одной кровати, что вполне устраивало обоих. Никаких обязательств, пустых надежд и наивных слюняво-сопливых обещаний вечной любви. Любовь может быть только к одному человеку — к самому себе! Разве можно доверять другому так, как доверяешь себе, разве можно надеяться на кого-то так, как на себя? Нет, конечно же, нет. Пэнси знала это, как и Малфой, как, собственно, и все сидящие на этом диване. Пусть это пустое и пафосное слово "любовь" приберегут для себя презренные гриффиндорцы. Друзья не заметили, как уютный вечер плавно перешёл в ночь. Гостиная была погружена в полудрему, Пэнси склонила голову на плечо Драко и закрыла глаза. — Может, сыграем в покер? — предложил Забини, поглаживая по коленке зевающую Дафну, — на галлеоны, разумеется, — его глаза корыстно блеснули, и под прицелом палочки колода волшебных карт подлетела и упала ему в руки. — Я пас, — лениво отозвался Гойл, — в прошлый раз разорился! — К тому же, завтра рано вставать, — поддержала его Мэгги. — Нет, нам уже сегодня рано вставать, — заметил Малфой, глядя на готические настенные часы: две змеи, служившие стрелками, показывали без десяти два. Забини только развёл руками и спрятал карты в карман. — Да, какой-то вялый вечер получился, а гриффиндорцы сегодня всю ночь отрываться будут, — с завистью проговорила Миллисента. Это были первые её слова за вечер. — Помолчи, Булстроуд, — предостерегла её Дафна, жеманно отстраняясь от Забини. — Кстати, где ты сегодня была во время конкурса? — Живот разболелся, — отстранённо ответила Миллисента и нервно затеребила пустой стакан в руке. Пэнси только фыркнула и заставила себя встать с дивана. Она поправила волосы и, сухо пожелав всем спокойной ночи, направилась в спальню. Как же ей хотелось смыть с себя весь этот день и забыться глубоким сном. Это желание приходило к ней каждый вечер, и каждый вечер она отчаянно пыталась уверить себя, что это просто усталость. * * * — Как представлю торжествующие лица гриффиндорцев, так сразу отпадает всякое желание идти на завтрак, — сонно проговорила Пэнси и снова повалилась на подушку — очередная попытка подняться с кровати потерпела поражение. Утро. Снова утро — назойливое и неизбежное. Пэнси ненавидела его. Заставить себя открыть глаза, уговорить тело проснутся и функционировать нормально, а не в стадии прострации — это же неимоверно сложно. Утро в Хогвартсе, правда, было намного лучше утра в родном доме, где ей приходилось делить пространство с Филом — дружком мамаши. Она никогда не называла его отчимом, официально он им и не являлся. От неприятных мыслей даже сонливость начала отступать и Пэнси, сделав на этот раз более уверенную попытку встать, одержала таки победу. Она с грустью посмотрела на мягкую, тёплую, зовущую её постель и побрела в ванную. — И кто придумал эту уродливую форму? — Мэгги недовольно натягивала на белую блузку форменный серый джемпер. — Тот, кто не отличался стройностью и длинными ногами, — задумчиво произнесла Пэнси, сосредоточенная на макияже. — О, Миллисент, да это же про тебя, — она оживилась и засмеялась собственной шутке. Миллисента выдавила смешок, тщетно пытаясь не показывать, что её это задело. Она была уже собрана и ждала подруг, самой «раздетой» из которых была, как всегда, Паркинсон. — Пэнси, тебе, безусловно, идет это бельё, но, может, ты уже оденешься, иначе мы опять из-за тебя опоздаем на завтрак, — нетерпеливо, но с напущенным умилением проговорила Дафна. Пэнси не отреагировала — эта ситуация была привычной: её всегда ждали. К моменту, когда она, наконец, собралась и взяла в руки мантию, её ждали уже все трое. Она напоследок окинула себя придирчивым взглядом, плавным движением откинула назад длинные струящиеся волосы и первой вышла из спальни. Чего и следовало ожидать — гостиная была пуста: все были на завтраке. Дафна, Мэгги и Миллисента многозначительно переглянулись, Пэнси сделала вид, что не заметила этого. В Большом зале было как всегда суматошно. Вся четвёрка во главе с Пэнси гордо прошагала к своим местам, которые никто никогда не занимал, зная, что с этими особами лучше не связываться. Пэнси сегодня не чувствовала присущей ей непоколебимой уверенности в себе. И вроде бы всё по-прежнему, она осознавала свою привлекательность, но что-то было не так. Уизли обошла её в этом глупом конкурсе! И почему её это задевает? Какое ребячество! Пэнси пыталась не показать своего негодования и грациозно села за стол, равнодушно глянув на тарелку с бутербродами. Подруги с упоением принялись за завтрак. Свежие, тёплые бутерброды таяли во рту, но когда Миллисента потянулась за очередной порцией, кажется — пятой, Пэнси отодвинула от неё тарелку: — На сегодня хватит, — постановила она. — Пэнс, лично я не собираюсь на всех уроках слушать урчание своего живота. Я хочу нормально позавтракать, — твёрдо сказала Миллисента. — Так ты уже позавтракала. Нет? — Пэнси выгнула бровь. — Я бы хотела сама это решить, — в выражении лица Миллисенты проступила неуверенность, а Дафна и Мэгги опустили глаза. Пэнси окинула подруг оценивающим взглядом: — Я же о тебе думаю, — голосом благодетеля начала она, — но если ты, Миллисент, считаешь, что набить брюхо — это единственная радость в жизни, не буду тебя её лишать, — она с манерной улыбкой пододвинула бутерброды к подруге. Наверное, ни у кого не получалось совмещать улыбку и презрение так, как у Пэнси. Это было, можно сказать, её фишкой. — Какая же ты… — Миллисента запнулась, — стерва! — вызывающе закончила она. Драко и Блейз отвлеклись от разговора и с удивлением посмотрели на Миллисенту — от неё, вечно смотрящей в рот Паркинсон, они такого не ожидали. — И я должна сделать вид, что это открытие? — спросила Пэнси, прищурившись. — Зачем ты вчера начала флиртовать с Забини? Ты же прекрасно знаешь, что он с Дафной! — Миллисенту прорвало, и она начала терять контроль над собой, — Даф, что ты молчишь? Что вы обе молчите? Ведь вчера сами говорили, что хватит нам уже это терпеть! — она переводила взгляд с одной подруги на другую в поисках поддержки, но те лишь испуганно переглянулись, словно боялись, как бы та не наговорила лишнего. За слизеринским столом становилось всё тише и тише. Интерес к завтраку пропал, ведь разборки двух подруг, одной из которых была Пэнси Паркинсон — главная красавица и, по совместительству, староста факультета, были куда увлекательнее. — Вы посмотрите, какая смелость, отвага, я бы даже сказала, — Пэнси нахмурилась и надменно похлопала в ладоши. — Ты, случайно, не желаешь в ряды гриффиндорцев вступить? Глядишь, Поттер расщедрится и для тебя местечко найдёт. Миллисента смотрела на неё исподлобья, разъярённо сопя ноздрями. А Пэнси снова усмехнулась и глянула на ненавистный ей соседний стол. Покутили гриффиндорцы, очевидно, вчера на славу и в своём большинстве выглядели так, будто совсем не спали. А Рона Уизли, казалось, сейчас стошнит. Только заучка Грейнджер была, как всегда, бодра и готова к «впихиванию» в свои мозги новой информации. Пэнси недовольно хмыкнула, когда поймала глазами вдохновлённую Джинни Уизли, сидевшую рядом с этим паршивцем, бабником Поттером. Это всеобщее поклонение явно не идёт ему на пользу, и без того был слишком деловым. Она поймала его снисходительно-презрительный взгляд и, одарив его взаимностью, вернулась вниманием к Миллисенте. — Нет, Миллисент, вряд ли,— покачала головой Пэнси, — сначала нужно похудеть. За слизеринским столом засмеялись, а Миллисента, покраснев от смущения и обиды, резко встала и почти бегом зашагала к выходу. Пэнси невинно пожала плечами, но в душе уже жалела о сказанном и корила себя за излишнюю жестокость. Забини смотрел на неё с одобрением, а Драко безнадежно покачал головой. — Не знаю, что на неё нашло! Я ничего ей не говорила про тебя, — принялась оправдываться Дафна. — Неужели? То есть тебе всё равно, что твой парень постоянно подкатывает ко мне? — с отвращением прошипела Пэнси и встала из-за стола. — Пэнс, да что с тобой? — с нарастающим раздражением вмешался Драко. — Спасибо, я сыта, — бросила ему Пэнси и, схватив сумку, направилась к выходу. Мэгги и Дафна быстро соскочили с мест и догнали её. Как же её это раздражало! Неужели нельзя хоть немного побыть одной? Эти лицемерки были ей ещё более противны, чем Булстроуд, та, по крайней мере, нашла в себе мужество сказать правду в лицо. Пэнси была благодарна, что те хотя бы шли молча и не лезли со своими расспросами. Настроение омрачало и то, что два первых урока были сдвоены с Гриффиндором. Наверное, никакая победа не отменит царившую между двумя факультетами вековую вражду. * * * Весь день Пэнси убеждала себя в том, что Миллисента сама вынудила её на грубость и искренне удивлялась неблагодарности подруги, ведь если бы не Пэнси, то ту до сих пор называли бы "мамонтихой". Только благодаря Пэнси с ней начали считаться! Как бы там ни было, к вечеру она уже остыла и готова была простить горе-подругу. Но сценарий развивался вопреки ожиданиям: Миллисента не то, что не стала по обыкновению бегать и заискивать перед Пэнси, а вовсе попросила у Слизнорта вынуть и подать ей другую спальню. Это событие немного выбило из колеи, почему-то было неприятно. Неужели Пэнси — сама сталь и стойкость, становится сентиментальной? Отвратительно! Она решила, что сегодняшнюю ночь ей просто показано провести с Драко. И после отбоя направилась в сторону спален старост. И пусть катится к чертям этот конкурс и эта Миллисента. * * * Пэнси стояла посреди темного леса. Что она здесь делает? Она оглянулась: до жути пугающая тишина и еле видные в ночи очертания деревьев. Ни одной живой души вокруг. Стало холодно от собственного сердца, которое с каждым ударом разливало по телу новые порции страха. Вдруг появилось чувство, что рядом кто-то есть. Пэнси резко обернулась, но не увидела никого, хотя всем нутром ощущала, что уже не одна. Захотелось закричать, но получилось лишь беззвучно открыть рот. Крик застыл в её глотке, разнося дикие вопли по венам. Чувствуя, как немеет её тело, она собрала все силы, чтобы сдвинуться с места и побежать в чёрную глубь леса. Сердце окончательно промёрзло от страха и, похоже, уже даже не билось. Она бежала со всей скорости, пока ноги не запутались в длинном подоле платья. В следующий миг слизеринка упала в промёрзшие заросли папоротника и закрыла лицо руками. Кто-то бесшумно склонился над ней — Пэнси не знала, кто это, но у неё возникло стойкое чувство, что жить ей осталось секунду. Ей никто не поможет. Никто. Она с дрожью во всем теле медленно развернулась… — Пэнс, всё в порядке? — Драко, сонно сощурив глаза, приподнялся на кровати.