Нам здесь (не) жить

Он ведь не просто переводит –

Он меж людьми мосты наводит.

Его внимательнее слушай –

Он переводит даже души.

В деревнях, в кишлаках, в столицах

Он должен быть один в ста лицах:

С профессором — учёным малым,

С военными — в огне бывалым,

С врагом — искусным дипломатом

(Не пользуясь, хоть надо, матом),

С чекистами — вперёд смотрящим,

С умершими — о них скорбящим,

Делам любого чётко внемля,

С крестьянином полюбит землю,

В беседе с лётчиком он лётчик,

При всём, однако ж, — переводчик!

Юрий Кирсанов, «Переводчик»

Гласят легенды древние

Страны моей родной –

Драконы жили в Энии,

В горах давным-давно.

Союз был с эльфами у них,

Прошли те времена.

Теперь мы боремся одни,

А помощь так нужна.

Эпидемия, «Остров драконов»

Торангэлит:       Слабаком и неудачником в нашей семье всегда считался Очкарик. Я же был его полной противоположностью — красавец, лучший боец, папина гордость и надежда, альфа-самец всего выводка. Был даже шанс, что лет через двести я смогу пробудить в себе Дикую Магию — ради этого я воздерживался от изучения ранговой. А это даже папе не удалось!       Но последние две недели, состоящие из сплошного дикого унижения, полностью сломали и растоптали эту гордость, которую я считал основой своей жизни и личности.       Ну, попался людским охотникам и был вынужден биться на арене ради свободы… Ну это, скажем так, бывает. Я даже обрадовался — думал, порву всех, заставлю зрителей бояться, и так прославлю нашу семью. И что, тысяча людей, характерно, поначалу мир меня в этом заблуждении даже поддержал. Первые десять схваток, три пробных в подземельях и потом семь за вознаграждение на арене, я выиграл даже без особого напряжения. Даже чуть сильнее стал, самую капельку, но мы, драконы, такие вещи умеем отличать. После этого я всерьёз задумался о том, чтобы не возвращаться в семейное логово (где я неизбежно получу хвостом по голове от отца за раздолбайство), а остаться тут и продолжать набирать силу и мастерство.       Увы, близкое знакомство с Королём-Воином эту иллюзию разбило вдребезги. Непосвящённым со стороны могло казаться, что он одолел меня с трудом, еле-еле, из последних сил, во многом благодаря везению и хитрости. Но у меня было достаточно опыта, чтобы понять, какая между нами пропасть на самом деле. Таких, как я, он может жрать десятками. Жрать в буквальном смысле, кстати говоря — тролли любят драконье мясо даже больше, чем драконы — троллье. Мне посчастливилось не стать закуской лишь из-за пустяка — у него было ещё несколько боёв впереди, так что мой «хозяин» успел меня забрать в стойло.       А потом в этом самом стойле ко мне наведался клятый Бафомет… И тут я понял, что предыдущие проблемы яйца выеденного не стоили!       Эта тварь просто достала серьгу из уха и позволила мне на полсекунды ощутить её ауру… Этого мне хватило, чтобы самым позорным образом обмочиться и непроизвольным выплеском силы заморозить всё стойло.       Демон-Бог! О Император Драконов, спаси и сохрани! Самый натуральный трижды проклятый Демон-Бог!       Не один из Четвёрки — их я бы опознал, папа заставил меня вызубрить характерные признаки. Или Тот Кого Нет, или вообще новый Игрок. Одно другого не легче. Хуже мог бы быть только Лорд-Дракон Катастрофы собственной персоной. Понятия не имею, что он задумал, возясь с людишками, которых мог бы поработить или истребить просто щелчком пальца. Однако я был совершенно уверен, что роду драконов в целом и моей семье в частности эти замыслы ничего хорошего не сулят.       Король-Воин, которого я час назад боялся до дрожи в хвосте, теперь казался мне практически родным и милым. Ну подумаешь, что он мог меня сожрать. Это ещё оставляло кое-какой шанс на на спасение. Не стал бы он поглощать всё до последнего кусочка. Отец выкупил бы мои кости, а мамы провели бы ритуал воскрешения. Да, конечно, за это пришлось бы заплатить длительной слабостью, возможно, даже отдать кому-то из братьев место альфы — но со временем я бы восстановился.       Бог-Демон был угрозой совершенно иного уровня. Он запросто мог уничтожить всю нашу семью. Навсегда. Поэтому, как только я хоть капельку оклемался от шока, я тут же дал себе клятву, что никогда не дам ему даже намёка на существование клана Оласир. Я одиночка с тех пор, как вылупился из яйца, родителей своих не знаю, скорее всего они уже давно мертвы. Сражаюсь один. Если надо, умру один. Только так.       Но пока что требования этого монстра оставались на удивление скромными. При других обстоятельствах я бы точно взбесился, если бы кто-то вслух допустил хотя бы мысль о том, чтобы использовать меня как транспорт для вонючего тролля. Сейчас? Да с радостью, крылья Императора! Какая, в сущности, малость!       Потом битва на арене в Королевстве Троллей, где из меня почти высосали жизнь — добавив третьего персонажа в список моих кошмаров.       За время перелёта через океан мне стало немного спокойнее. Я убедился, что Бафомет не собирается убивать нас всех в ближайшее время. Мне даже показалось, что я смог стать для него полезным.       А потом случилась эта дурацкая встреча с китами. Самое обидное в том, что в отличие от тролля, архидемона или Нерождённого, как раз они-то не были непобедимыми противниками. При других обстоятельствах я вполне мог бы уверенно сразиться с одним из них и победить. С двумя я бы бился на равных… Ну, трое меня бы скорее всего одолели… Но ведь я там был не один! Вот только ситуация была предельно далека от честного боя. К ночному нападению из-под воды во время сна меня никогда не готовили. В одно мгновение я перестал быть самым сильным и выносливым воздушным скакуном экспедиции, создателем плотов для ночёвки и главной воздушной ударной силой. Вместо всего этого я стал обузой, слабым звеном. Я был уверен, что меня просто бросят подыхать в океане.       Но они зачем-то потратили на меня несколько флаконов лечебных зелий, к тому же сплели носилки, на которых дракондоры с грехом пополам дотащили меня до Фалмарта. Я, конечно, был этому рад, но совершенно перестал понимать, чем руководствуется не только демон, но и остальные. В какую игру они вообще играют? Дома как-то всё было проще и понятнее — сильные властвуют, слабые либо подчиняются, либо умирают…       Так ко всему прочему они ещё и потащили меня в логово местных «богов». Мы, драконы, конечно знаем, что никаких богов не существует, но из веры в эти выдуманные сущности смертные порой могут черпать реальные силы. И Бафомет почему-то решил, что будет выгоднее уговорить их исцелить меня, чем подождать декаду-другую, пока раны заживут сами. Само собой, жрецы встретили эту идею без восторга. У них же нет никакого чутья на ауру, они не могут понять, какой угрозе подвергают себя и свой город — даже если архидемон снимет маскировку!       Вместо того, чтобы припугнуть их, сокрушив пару домов или призвав десяток низших демонов (я бы так и сделал на его месте), Бафомет почему-то сказал, что сам найдёт верховного жреца и постарается убедить его. Мне же оставалось только лежать в дворе храма и щёлкать челюстями на случайных посетителей. Уснуть я боялся, так как им ничего не стоило бы прирезать меня во сне, а потом сказать, что я умер от старых ран, которые оказались более серьёзными, чем выглядели.       — Это же ледяной дракон! — фраза прозвучала на незнакомом языке, но я её понял, из-за чего сделал вывод, что вернулся бард со своей переводящей магией. Однако голос говорившей был мне тоже незнаком, какая-то эльфийка. — Что делает дракон в храме Харди?!       — Владычица Харди благоволит драконам, — ещё один незнакомый женский голос, на этот раз человеческий. — Однако меня не предупредили, что один из них будет здесь… Воины Империи часто приводят сюда своих виверн на благословение, но это — немного другое…       Тьфу, виверны. Терпеть их не могу. Действительно приводят, я дважды видел только за этот день. Из-за них люди теряют всякое уважение к истинным драконам, думая, что мы такие же ездовые монстры, только может быть покрупнее и посильнее.       — Ради него мы, в принципе, к вам и хотели обратиться, — ответил наш бард, когда вся компания вошла во двор и я смог оценить, сколько новых лиц в ней появилось. — Мы гости садерского императора, наш ездовой дракон ранен, и нам нужна помощь клириков-целителей.       — Для богов нет разницы между Императором и последним нищим, — покачала головой рыжая самка, судя по всему — та самая верховная жрица.       — Вы не исцеляете по приказу властей, — констатировал бард. — Вы не исцеляете за деньги. И всё же иногда вы исцеляете. Что же может повлиять на ваше решение?       — Владычица Харди даёт благословение на исцеление детей, чьи души ещё не созрели для посмертия. А в качестве платы она принимает присягу ей на верность и отречение от всех иных богов.       — Наш дракон ещё не совсем совершеннолетний по меркам своей расы, хотя и не дитя… насколько я понял, он скорее подросток. Но его душу определённо нельзя назвать зрелой, драконы созревают очень медленно. Присягу должен приносить сам исцеляемый?       Я напрягся. Хвост им, а не согласие от меня на такой глупый и бессмысленный обряд! Если, конечно, Бафомет не потребует…       — Нет, это возможно, но не обязательно. Владычица Харди в этом городе исповедует принцип «Душа за душу», хотя в иных городах платой за исцеление могут быть две или три души. Есть две формы присяги, немного отличных по формулировкам — в случае нарушения одной мучительной смертью умрёт сам поклявшийся, в случае другой — тот, кого исцелили.       — А какие обязательства эта присяга накладывает? Что отличает верного последователя от неверного?       — Совсем небольшие. Передать душу владычице Харди после смерти. Не осуществлять никакие обряды поклонения другим богам, включая молитвы и жертвоприношения. Убить в течение жизни не менее трёх существ, не приспособленных к жизни, более слабых, чем сам верующий, и при этом не являющихся детьми. Не убивать никогда детей, а также существ любого возраста, более сильных, чем сам верующий, или лучше приспособленных.       — Ну допустим, кто сильнее меня, а кто слабее, я смогу определить посредством заклинаний оценки. Но как я узнаю, кто насколько приспособлен?       — О, за это не стоит беспокоиться. Присяга даст Вам особое чутьё, позволяющее определить, кто годен в жертву владычице, а кто нет.       Хм, звучит не так страшно… да нет, страшно, очень страшно, хвостом их по голове! Это же значит отказаться и от личностного роста, и от воскрешения! Как стать сильнее, если не убивать тех, кто сильнее тебя?! И уж не знаю, что эта тварь с моей душой сделает, но явно закроет её от всех клириков, способных вернуть в этот мир! Эй, двуногие, давайте просто свалим отсюда, а? Мне такие расклады не нравятся!       — Я принесу клятву за него, — неожиданно сказал Бафомет. — Или души зверолюдей Харди не нужны?       ЧТО?! Серьёзно?! Демон-Бог готов поручиться за меня своей душой? Стукните меня кто-то по рогам, я точно сплю! Она у него вообще есть?!       Хотя, хотя… Кажется, я начал понимать, что он задумал… Харди, как мы оба знаем, не существует. Но вера и молитвы смертных могут… обладать некоторой силой. Возможно даже, за века культа они действительно создали какой-то… карман на той стороне, куда попадают связанные контрактом души. И если архидемон сможет в этот карман попасть — то это называется пустить лису в курятник!       Что ж, я с радостью ему в этой авантюре помогу. Чем скорее он сможет жрать души глупых смертных Фалмарта, тем меньше будет угроза для меня и моей семьи.       — Нет! — снова вмешалась эльфийка. Она выхватила из ножен саблю и в один прыжок оказалась рядом со мной, приставив острие к ране у меня на груди. — Если Харди не хочет слышать наши молитвы, она выслушает холодную сталь! Если вы попытаетесь исцелить этого дракона, я убью его раньше, чем ваши благословения подействуют!       Так… а это ещё откуда? Конечно, вряд ли она сможет меня убить — она наверное думает, что драконы защищены только чешуёй, и если чешуя пробита, то достать до сердца клинку ничего не помешает. Она не учитывает, насколько плотная у меня мышечная ткань — лезвие будет продвигаться очень медленно, даже если налечь всем весом… да и сколько у той эльфийки веса. Я даже с ранением успею её одной лапой убить. Оружие не зачаровано, я бы почувствовал. Но всё-таки это на крайний случай… пусть сначала двуногие сами попробуют разрулить ситуацию.       — Простите, прекрасная леди, но могу я поинтересоваться, что вам сделал несчастный дракон? — переговоры опять взял на себя бард, хотя за «несчастного» он мне ещё ответит!       — Этот — ещё ничего не сделал, — процедила эльфийка сквозь зубы, её глаза лихорадочно метались от меня на приключенцев и обратно. — Но если жрецы Харди его вылечат, их станет уже ДВОЕ. А мой народ достаточно страдает даже от одного.       — Ну знаете! — тут уже я не выдержал, поднял голову и уставился ей в глаза. Отец говорит, что от взгляда истинного дракона смертные должны падать ниц. У меня никогда так не получалось, но сейчас я очень постарался. — Если какой-то дракон с вашим племенем враждует, это не значит, что я сейчас всё брошу и полечу ему помогать! Ваше племя мне пока ничего не сделало… Хотя кое-кто тут очень пытается расклад изменить, и это, заметьте, не я!       — Го… Говорящий дракон?! — клинок у моей груди задрожал, но не опустился.       — Естественно говорящий, хотя с такой раной говорить не очень удобно, но с вашими глупостями кто угодно заговорит!       — Просто… Пламенный Дракон, напавший на моё племя, никогда не говорил… Он очень умное животное, кровожадное, но всё-таки животное…       — Ха! Думаю, он просто не снисходит до разговоров с такими ничтожными существами, какими мы… ну, многие из нас считают людей и эльфов.       — Это не так, — опять влез под лапу бард. — Драконы Фалмарта действительно… отличаются от наших. Ни в летописях, ни в легендах не упоминается, чтобы кто-то из них владел речью, предметами или магией. Они умны, но не разумны.       — Не верю! — я стукнул хвостом об пол, оставив несколько борозд в камне. — Отдельные драконы могут отупеть до такой степени, но чтобы весь народ…       Перед глазами всё поплыло, в груди кольнуло — кажется я слишком энергично говорил и двигался для тяжелораненого. Несколько раз вдохнув и выдохнув, подождав, пока сердцебиение успокоится, я заговорил снова.       — Послушай… Эльфийка… Давай так. У меня нет никаких обязательств перед императором Фалмарта. Так что если ты не будешь мешать жрице меня исцелить… я слетаю с тобой к жилищу этого самого… Пламенного. Думаю, я смогу с ним договориться, чтобы он вас не слишком тиранил. А если он действительно окажется одичавшим до такой степени, что даже с другими драконами говорить не может, я его сам упокою. Из жалости и чтобы не позорил наш род.       И главное, я на целую неделю или две окажусь подальше от Демона-Бога! Но этого я вслух, конечно, не сказал.       

***

      Нет ничего приятнее, чем снова подняться в небо после того, как ты неделю лежал на носилках бесполезным грузом, который таскали другие. Тем более что по сравнению со здоровенным троллем в тяжёлом доспехе стройная эльфийка практически ничего не весила. Я описал несколько кругов, сделал мёртвую петлю — крылья почти не ослабли за время болезни, а то, что потеряно, я догоню за сутки упражнений.       Но тут нарисовалась новая проблема. В воздухе тёмная что-то сказала мне… И я ни слова не понял!       У нас в семье только Очкарик владел магией перевода. Мы всегда над ним смеялись, потому что это даже для двуногих практически бесполезное заклинание… А сейчас это оказалось жизненно необходимым. Мы же далеко не улетим, если я не буду понимать её указаний, а она — моих.       Вылазка чуть было не сорвалась, но бард и тут всё уладил. Я никогда не думал, что умение работать языком может решать столько проблем! За пару минут он выведал, что эльфийка владеет магией духов (и как догадался спросить?! Сама-то она об этой «незначительной» детали молчала, будто на допросе в стане врага), после чего позвал шамана из своей пати — и эти двое за каких-то полтора часа сварганили вместе тотем перевода — причём час у них ушёл на согласование магических практик и только полчаса — на собственно ритуал сотворения. Я отмерзаю с этих двуногих!       

***

      — Но ты уверен, что справишься с ним? — спросила эльфийка, как только мы покинули мерзкий город ложной богини. По интонации я понял, что она задавала тот же вопрос и во время нашего первого полёта, только тогда я не понял. — При всём… — она сглотнула, — уважении… Он раза в три больше тебя. Его чешуя не пробивается никаким оружием, что у нас есть, а твоя была пробита, когда я тебя нашла…       Я фыркнул так, что за нами на несколько секунд протянулся туманный след.       — Не знаю, как у вас, двуногих, но у нас размеры не имеют значения. Платиновый Лорд-Дракон, сильнейший воин нашего народа, больше меня всего в два раза, но по силе он стоит тысячи таких, как я. Во всяком случае, в маневренности ваш Пламенный мне точно уступает, плюс если ты права и он просто дикарь — то на моей стороне ещё и преимущество в уме.       На самом деле я был далеко не так уверен в себе, как стремился это показать. В боевых искусствах я последний раз тренировался лет сто назад. С тех пор я гораздо больше внимания уделял развитию скорости, выносливости, мускульной силы и силы дыхания. Знакомство с Королём-Воином мне напомнило, что есть враги, на которых идти в лоб — не самая разумная идея. Но переучиваться было поздно.       Полёт занял два дня, в пути я один раз остановился поохотиться. Моя спутница сильно напряглась и уточнила, на кого именно. Пришлось ей объяснить, что в двуногих мяса маловато, так что парочка коров подошла бы мне гораздо больше.       — Но Пламенный Дракон пожирает именно эльфов, почти не уделяя внимания другой добыче… — растерянно сказала эльфийка.       — Это или очень хорошо, — медленно ответил я, — или очень плохо…       — Или?! — глаза двуногой полыхнули гневом.       — Для предстоящего боя, — уточнил я. — Систематически жрать двуногих дракон может с двумя целями. Либо для увеличения своей силы, но это действует только когда ешь более сильных или хотя бы равных. Но если эльфы для него равные, то мне он на один зуб. Это хороший вариант. Плохой — если он охотится на вас, чтобы питать вашими душами Дикую Магию. Это очень сильное колдунство. Мне до такого ещё очень далеко.       — И как ты намерен отличить одно от другого? И что ты будешь делать, если он владеет Дикой Магией? Дашь дёру?       — Если успею. Проверить это можно, только вступив с ним в бой, а бой с обладателем Дикой Магии — это смертный приговор.       — Но ты всё равно намерен попробовать? Почему? Это ведь не твой враг…       И тут меня прорвало.       — Почему?! Почему, говоришь?! Да потому что я просто устал уже убегать, прятаться и склонять голову! За последние две недели я трижды встретился с существами, каждое из которых меня могло убить без особых усилий! И каждый раз я оставался жив только по их милости! С меня хватит! Я дракон, а не суслик, хвостом меня по голове! Я должен вступить в бой, где я хоть что-то смогу сделать! Пусть даже это «что-то» — просто сдохнуть!       Эльфийка долго молча на меня смотрела. Потом медленно кивнула.       — Ты хочешь использовать беду моего народа ради удовлетворения собственного честолюбия. Это справедливо. Мы это заслужили. Мы тоже устали убегать и прятаться.       В эту ночь она подстрелила мне пару оленей на ужин. В них было может и меньше мяса, чем в быках, но вкус был несравнимо более сочным — самое то, что нужно для восстановления сил после ранения. Правда, насладиться я успел только одной тушей. Когда собирался перейти к другой, набежали люди лорда, которому принадлежал этот заповедный, как оказалось, лес. Пришлось улетать от них, держа второго оленя в зубах. Мне, конечно, не составила бы труда их всех заморозить — но спокойного ужина после этого в любом случае не вышло бы. Да и бес его знает, в каких отношениях этот лорд с местным императором. Яо точно не знала, я у неё спросил.       

***

      Она была совершенно уверена что появление дракона над спрятанной деревней её соплеменники не так поймут. Поэтому меня оставила на опушке леса, а сама отправилась докладывать старейшинам, о том, что нашла. Мне это всё казалось совершенно ненужной бюрократией и пустой тратой времени. Почему не полететь сразу к логову Пламенного Дракона, не разобраться с ним, а потом уже докладывать старейшинам о результатах? Ну, если останется, кому докладывать после этого.       — Разве наши шансы не будут выше, если старейшины выделят воинов нам в поддержку?       — Нет, не будут, — отрезал я. — Если он не владеет Дикой Магией, я с ним и сам управлюсь. А если владеет, то эти воины только погибнут зря вместе с нами — против Лорда они ничего не сделают, вообще.       — Ладно, — она немного задумалась, потом кивнула. — Тогда я просто сообщу им, что попытаюсь сделать. Если меня не будет до заката — значит, старейшины не одобрили план и меня держат взаперти. Тогда можешь возвращаться к своим, можешь попробовать напасть на Пламенного Дракона в одиночку… это уже на твою совесть.       — Покажи мне, хотя бы, где его искать! Я же тут ничего не знаю!       — Да, точно… давай тогда покажу сначала, с твоей скоростью это пять минут полёта…       

***

      На самом деле там было добрых пятнадцать, но дело даже не в этом. А в том, что Пламенный Дракон возвращался к себе в гнездо именно в тот момент, когда мы пролетали поблизости. И зрение у него оказалось не хуже, чем у меня.       Точнее, у неё — истребляющее эльфов чудовище оказалось самкой. Действительно довольно крупной и накачанной — побольше папы. Я на неё так засмотрелся, что даже не сразу понял, что она развернулась и пошла нам на перехват.       — Уходим и отрываемся? — поинтересовался я, на всякий случай закладывая вираж.       — А ты сможешь? — так же спокойно уточнила Яо, доставая лук.       — Да легко! У неё предельная скорость — триста километров в час, а я четыреста без труда выжимаю. А на рывке и шестьсот дам.       — Но это ничего не изменит… сражаться всё равно придётся, а раз ты говоришь, что подкрепление из деревни не поможет…       — Да. Единственная разница — в том, что я могу остаться и без тебя тоже, если старейшины заупрямятся.       — Тогда принимаем бой?       — Принимаем бой. Как только попробуем договориться… — я спикировал к земле и опустил шею, чтобы всадница могла слезть. — Прыгай. И не спорь. Во-первых, мне в бою высший пилотаж крутить и под огонь подставляться — а ты не пристёгнута и не защищена. Во-вторых, больше шансов договориться, если её не будет раздражать запах двуногих.       Яо сжала зубы, но всё-таки спрыгнула. Сальто с упором на руки сразу напомнило, что передо мной хоть и человекоподобное создание, но не человек.       — Если погибнешь, ящерица, я буду молить Харди о самом отвратительном посмертии для тебя!       — Не дождёшься, волосатая! — я подмигнул ей и в прыжке устремился навстречу Пламенной.       

***

      Переговорщик из меня вообще-то так себе. В этом опять же отличался Очкарик (что-то последнее время я слишком часто вспоминаю, в каких областях он отличался). Папа всегда говорил мне, что лучший аргумент при переговорах — хвостом по рогам и зубами в горло. А там уже можно не торопясь уточнять позицию. Его лично этот метод ни разу не подводил — именно так он обзавёлся своим гаремом и данниками-квагготами. Да и я сам неоднократно проводил переговоры таким образом — и для семьи, и лично для себя. Вот только это было раньше, чем я познакомился с Го Гином, Бафометом и Нигилантом. Сейчас уверенность в дипломатии хвоста и морозного выдоха у меня заметно поубавилась.       — Э… ну привет, — вряд ли даже при желании можно придумать более убогую вступительную фразу. — Меня зовут Торангэлит, а тебя?       Ответом мне стал яростный рёв вместе со струёй пламени. Уклоняться я не стал — на таком расстоянии оно для меня не опаснее тёплого ветерка.       Ладно, попробуем чуть более весомые аргументы…       Я резко заработал крыльями, набирая высоту. Драконица попыталась за мной погнаться, но куда там — в скороподъёмности она уступала мне просто фатально, я легко держался на триста метров выше. Конечно, это пока — по мере падения плотности воздуха с высотой ситуация может измениться. Нельзя исключать, что для стратосферы её крылья подходят лучше. Но я не собирался удирать так далеко. Мне нужно было только, чтобы Пламенная оказалась непосредственно подо мной. Добившись этой позиции, я сложил крылья и спикировал вниз, как коршун на добычу.       Встретить меня она успела только одним выдохом, от которого я без труда увернулся — дышать вертикально вверх, одновременно удерживая равновесие крыльями, вообще не очень легко, по себе знаю. Я отлично видел, куда она целится, и лёгкого движения хвостом было достаточно, чтобы сместиться на десяток метров в сторону при такой плотности набегающего воздушного потока.       При известной удаче на этом бой можно было вообще и закончить — полоснуть когтями по шее на пролёте, там, где крупные сосуды — и просто смотреть, как противник падает вниз, захлёбываясь кровью и огнём. Но я полагаться на удачу не хотел, да и надежда решить дело миром ещё оставалась. Поэтому ударил не когтями по шее, а хвостом по носу — безвредно, но весьма болезненно и обидно. Папа научил.       Драконица взвыла, перекинулась через голову, бессмысленно колотя лапами по воздуху. В целом запаха Дикой Магии я в ней не чувствовал, так что настроение изрядно поднялось. Без колдовства всё решает чистая физподготовка, а она у меня уже явно видно, что лучше. Да, противник чисто физически сильнее, его чешуя прочнее, огненное дыхание гораздо губительнее… но это всё могло бы сыграть где-нибудь в узком горном тоннеле. В воздухе у неё против меня шансов нет, если я тупить не буду.       — Слушай, — проваливаюсь вниз, пропуская очередной огненный выдох над головой. — Может я не самым лучшим образом начал, но всё-таки… Я не горю желанием тебя убивать, я вообще не горю, в отличие от некоторых. Может всё-таки остынешь немного? Я правда хочу просто поговорить.       Забыть драконий язык невозможно. Это люди, если вырастают дикарями, могут не говорить вообще ни на каком языке. Потому что они хранят знания только в голове. Дракон, сколь бы ни деградировал, всегда будет понимать эту речь, потому что она у нас в крови, она суть нашей магии, нашей природы. Даже совсем дикие виверны, в которых драконьей крови ничтожная капля, всё равно мою речь поймут. Ответить не смогут — но поймут. И если я скажу им «Стой» — остановятся.       А эта самка явно не выродившийся потомок от нашей крови в десятом поколении. Её выдохи достаточно сильны, чтобы даже папа зауважал. Её чешуя крепче, чем у любого из нашей семьи (я могу ВРЕМЕННО укрепить своё тело магией, чтобы превзойти её в показателях защиты, но в пассивной защите — я против неё сынок). Значит и разум, и речь в ней не должны так сильно ослабнуть.       Вместо этого она снова пытается меня атаковать, на этот раз тараном. Это не так глупо, как кажется… За счёт подавляющего превосходства в массе её удар достаточно силён, а за счёт небольшого превосходства в высоте — достаточно быстр. И главное, простое уклонение тут не поможет — на любом направлении меня встретит дополнительный удар. Буду уходить вверх — попаду под передние лапы или челюсти, вниз — под задние лапы или хвост, вбок — под крыло. Именно на этом приёме меня поймала однажды мама в тренировочном воздушном бою, когда я был ещё совсем маленьким.       Поэтому я и не стал пытаться уходить. Вместо этого я сгруппировался и нанёс встречный удар почти в центр тела противника — рогами в относительно мягкий живот. Чешую я не пробил, но дыхание из Пламенной выбил — она невольно согнулась, кашляя огнём, и рухнула на сотню метров вниз, увлекая и меня туда же своей массой. Я оттолкнулся от неё передними лапами, обогнал в падении на пару десятков метров, после чего расправил крылья и выровнялся, уходя с её траектории падения. Ей удалось сделать то же самое только почти на полторы сотни метров ниже.       И тем не менее, как только она смогла летать, то снова начала преследование. Нет, я конечно могу повторять те же приёмы, пока она совсем не выдохнется. Хоть двадцать раз подряд, мне не сложно, а её выносливость не бесконечна. Двигать такую тушу в воздухе с максимальной возможной скоростью и выдыхать такие потоки пламени — это всё требует гораздо больше энергии, чем мои манёвры.       — Но почему ты не учишься вообще? Даже животные чему-то учатся! — я снова начал не торопясь набирать высоту, уклоняясь от огненных плевков. Они, кстати, были опаснее, чем струи пламени — каждый потреблял меньше магии и почти не рассеивался с расстоянием. Попади в меня хоть один такой, мне пришлось бы несладко.       Вообще самая опасная для меня зона — больше тридцати но меньше двухсот метров от неё. На большем расстоянии струи пламени теряют силу, на меньшем — мне достаточно легко держаться в «мёртвой зоне», куда она дохнуть не может. А вот чтобы пройти «район уверенного огня» — мне каждый раз приходится изобретать какие-то трюки. Плевки это правило нарушают, они достаточно убойны и через пятьсот метров. Но их легко сбить встречным выдохом — Ледяной Стрелой. Что я и делаю в тех ситуациях, когда увернуться слишком сложно.       Снова встречное пикирование, прорыв сквозь зону поражения — но на этот раз, вместо того, чтобы ударить в нос, я беру Пламенную в захват, сев ей на шею — примерно так же, как Яо до этого сидела на мне. Если бы драка происходила на земле, ей было бы легко сбить меня крылом или хвостом. Но сейчас крылья нужны для полёта, а хвост — для руления. Любая попытка освободить шею приведёт к падению. Впрочем, учитывая высоту, которую мы набрали, даже километр падения — не опасен.       Она это тоже учла, так что попыталась схватить меня и сбросить когтями на сгибе крыла (передние лапы до загривка не доставали). Я поймал один из этих пальцев и выкрутил до перелома. Драконица взвыла.       — Ты всё-таки меня выслушаешь, хочешь того или нет! — прорычал я ей прямо в ухо, дохнув морозом на сломанный палец, чтобы уменьшить боль. — Иначе следующим ударом я тебе уши порву. Поверь, это ещё больнее.       И вот тут неожиданно в вое Пламенной прорезались вполне различимые слова. С жутким акцентом — но всё же это были слова драконьего языка.       — Я не могууууууу!.. Она заставляяяяяет!..       — Кто заставляет? — опешил я.       — Онааааа!.. Апооооостол!.. — в мою сторону метнулся хвост с шипом на конце.       Вообще-то это не очень вежливо — бить в спину (буквально), когда разговариваешь с кем-то. Разговор по идее подразумевает прекращение драки — хотя бы до конца разговора. Но если Пламенная находилась под внешним принуждением, то я не мог её осуждать за столь коварный удар. Уклониться от шипа было бы нетрудно, но для этого мне пришлось бы разжать захват, после чего меня бы снесло воздушным потоком и достигнутая с трудом выгодная позиция была бы потеряна. Пришлось направить магию на укрепление собственной чешуи. Удар вышел болезненным, но не опасным. Конечно, если она будет так бить раз за разом, то рано или поздно сможет меня ранить. Но времени у неё не так много — земля-то приближается. Шип стукнул меня ещё дважды, прежде чем самка всё-таки расправила крылья и перешла к планирующему снижению, а потом и к горизонтальному полёту. До земли оставалось метров двести.       Пока она выходила из пике, у меня появилось несколько секунд, чтобы подумать. Вообще-то я терпеть не могу этим заниматься. Думать должен Очкарик, в крайнем случае родители, а я — силовик семьи. Крылья, лапы и хвост — вот мои аргументы. Но сейчас семья далеко, я сам от неё отрёкся, чтобы не подставлять. Так что хочешь не хочешь — приходится работать головой не только в смысле ударов ею в живот противника.       Принуждение может быть двух типов: ситуационное или магическое. Если бы здесь было ТОЛЬКО ситуационное (то есть кого-то важного для неё держали в заложниках, или угрожали разрушить что-то ценное, или грозили, что найдут и убьют, как бы далеко она ни улетела) — то ей было бы проще поговорить со мной спокойно, найти компромисс, а потом уже нападать. Значит, магический фактор тут в любом случае присутствует.       Пока на меня падали удары хвоста, который был тяжелее, чем я целиком, вся моя магическая сила уходила на укрепление чешуи. Но когда драконица стала выравниваться, я смог раскрыться на пару мгновений и принюхаться к её магическим потокам…       Есть! Поводок магии, которую люди называют «божественной» или «священной», уходил куда-то вниз и на север. Вот только оборвать этот поводок мне бы не хватило… нет, не силы, а мастерства. Мне ещё лет сто учиться, чтобы зацепить когтями такие тонкие эфирные нити.       — Что ж, извини, но мне придётся сыграть жёстко… но это для твоей же пользы.       Двумя взмахами когтей я порвал ей перепонки крыльев и отлетел в сторону.       Обычный крылатый монстр — будь то птица или летучая мышь — грохнулся бы на землю, как камень, после такого ранения. Но драконы летают не чисто мускульной силой — существо такого веса никакие крылья бы САМИ ПО СЕБЕ в воздухе не удержали. Наши крылья не столько загребают воздух, сколько направляют полётную магию. Так что даже с порванными перепонками, практически на одних крыльевых костях и мышцах, Пламенная сумела замедлить падение достаточно, чтобы удар для неё не стал смертельным. Тем более, что упала она на деревья, сломав их своим весом, словно спички.       Что мне и требовалось — пешком она слишком медленная и не сможет меня преследовать. Никакая магия принуждения не может заставить дракона сделать то, на что он не способен физически. Я нырнул к тому месту, где оставил Яо, и подставил ей шею.       — Запрыгивай. Сейчас второй бой, и тут ты мне вполне можешь пригодиться.       — Второй бой? С кем?       — С настоящим врагом твоего народа. С тем, кто подчинил Пламенную и заставил её нападать на эльфов.