Грани Виртуального Мира

Вот уже несколько дней Дилия замирала при воспоминании этих губ на губах своего игрового персонажа, которого она идентифицировала с собой. Тахикардия неизбежно настигает её, лихорадочные всплески пронизывали тело. Она не заболела — она поддавалась чарам эроса, который, казалось, преследовал её повсюду. В этот раз она не просто теряла себя в фантазиях, а выходила за грани виртуального, теряя нить связи с реальностью. В предыдущих отношениях всё развивалось стремительно, волнующе, но и так же быстро распадалось. Однако с Йоханом всё было иначе. Сотни мыслей, тысячи вариантов признания и миллионы мечт не давали ей покоя по ночам.    Началась лекционная неделя, и нагрузок почти не было. Лекции проходили в помещении, ведь девушка училась в одном из немногих университетов, предоставляющих образование исключительно очно. Огромная часть университетов Земли переключилась на дистанционный формат. Только образовательные учреждения, требующие применения различных манипуляций непосредственно на живых существах, или творческие профессии, связанные с реальными материалами, продолжали функционировать в режиме начала XXI века. В программе ТМУ, университета, в котором проходило обучение Ди, имелись исключения в виде пары факультетов. К ним относился и тот, на котором девушка сейчас училась.    Для Дили было настоящим испытанием внимательно следить за ходом занятий, ведь ее мысли летали далеко в сторону. В статичной позе, занимая середину аудитории, она слушала монотонный голос преподавателя. Решение для нее стало очевидным — сбавить темп обучения, чтобы избежать того утомительного состояния, которое она пережила в прошлом году. Как это повлияет на ее оценки, она не знала и не желала об этом думать. Гораздо более увлекательными и приятными становились мысли о близком друге из SR, чем размышления о неизбежном разочаровании в своем выборе.     Вдруг раздались шорохи в коридоре, и лекция завершилась. Молниеносно поднимаясь со своего места, шатенка стала поспешно убирать свои вещи в сумочку. Она всегда была нерасторопной и, как обычно, оставалась последней в аудитории. В пустеющем помещении она осталась наедине с Остафом Максимовичем Чумаковым, преподавателем «Основ виртуальной индустрии». — Дилия Вайс, торопитесь? — спросил преподаватель, окрещенный студентами кличкой Чума.    Диля кротко угукнула, судорожно стараясь застегнуть сумку. Остаф Максимович всегда как-то странно смотрел на девушку, не так, как на остальных. Шатенка боялась этого взгляда до чертиков, поэтому даже не оглянулась на мужчину.    Остаф Чумаков был одним из самых строгих и требовательных преподавателей младших курсов. Ходили слухи, будто этот человек - своего рода живая сортировочная машина, отделяющая пшеницу от плевел в рядах студенческих коллективов. Чумаков внешне соответствовал своему званию. Возраст щедро наделил его пигментными возрастными пятнами, обвисшей кожей и внушительным объемом живота. Однако время не пощадило его волосы, оставив лишь обнаженную макушку, а также потревожило здоровье ног, вынуждая дедушку прибегнуть к использованию трости для передвижения. — Уделите мне пару минут, надеюсь, не на скоростной поезд опаздываете, — попросил мужчина. Заметив раскрытые глаза девушки, он мягко улыбнулся, будто не был тем, кого боится весь университет, — не бойтесь, кусать и ругать не буду. У меня к вам предложение. — Какое? — наконец заговорила девчушка, соединив руки за спиной в замок, а ноги скрестив. Язык её тела всячески говорил: «я вам не доверяю».    Пожилой наставник совершил лишь один шаг вперёд, цокнув тростью о пол, и медленно оперся. Наступило молчание, в то время как взгляд его устремлен на студентку. Лицо его смягчалось при встрече с Дилией. В попытке выразить что-то Остаф несколько раз приоткрывал рот, но каждый раз откладывал начало высказывания, словно колеблясь в неведении. — Вы очень хорошо себя показали в прошлом семестре. Это вы и без меня знаете, — напряжено начал Чумаков, сжимая трость, — Понимаете, — продолжил мужчина после короткой паузы, — вы очень похожи на мою дочь. Выдающаяся старательная студентка с хорошими перспективами в будущем. У вас даже глаза как у нее, грустные такие, а ещё вы совсем не улыбаетесь, по крайней мере, здесь. Простите, отвлекся. Возраст, сами понимаете. Но мне стало легче от сказанных слов, надеюсь я вас не смутил. Если вы будете продолжать в том же духе, я вижу вас успешным работником нашей сферы. Предлагаю вам путь, пройдя который вы сможете получить плоды ваших трудов раньше остальных. — Ч...Что вы имеете в виду? — еще более напугано произнесла Диля, сделав несколько шагов назад. — Наш университет участвует в олимпиаде студентов-уникумов. Начальный этап среди наших студентов, затем регион и, наконец, страна. Я верю, что если вы пройдете среди внутри вузовских претендентов, то вполне можете рассчитывать как минимум на регион. Подумайте об этом, — мужчина пристально смотрел на девочку, которая мялась и смотрела в пол. — Ох! — с облегчением выдохнула девушка, поднимая взгляд на преподавателя, — спасибо вам большое, но меня это не интересует. Мне было очень приятно услышать ваши комплементы, Остаф Максимович, но мне нужно торопиться, - нервно прощебетала шатенка и поторопилась к выходу. — Очень жаль, Дилия, но это ваше право. Моё предложение — хорошая инвестиция в ваше будущее. Если решение изменится, я жду вашей заявки. До скорой встречи!    Девушка поспешила покинуть аудиторию. Когда адреналин, который она испытала в начале разговора, утих, она решила внимательно проанализировать то, что Чумаков ей сообщил. Но всё, что она услышала, вызвало у неё лишь смех. Регион? Диля не всегда понимала слова из материала, но её блестящая память позволяла ей зубрить сутками напролёт. И каждый раз, получив высший балл, она тут же забывала пройденный материал. Иллюзия острого ума всегда была ей в помощь. Остаф Максимович больше не пугал её. В своей голове она называла его глупцом, неспособным увидеть истину, как и многие в её окружении.    Всю дорогу к кофейне она размышляла о разговоре и предложении, время от времени что-то бормоча под нос и хихикая. Вскоре она оказалась у дверей и увидела друзей через стеклянное окно. Леохард живо рассказывал историю, а Мирабель неловко улыбалась, рассматривая меню. — Оги так заботливо себя ведет, не верится, что мы ругались. Дебильный кризис трех лет! А малыш Роберт, оу, он так радуется, семья вновь единое тихое целое, — восторженно делился парнишка, утыкаясь носом в свой теплый вязаный шарф. — Понятно. — С неудобством ответила Мира. Её смущала вся суть виртуальной семьи Лео, и она не знала как правильно на это реагировать, — Ты так привязался к ним. Но ты же понимаешь, что это не люди, что ты создал их. Они не настоящие. Ты всё понимаешь?    Леохард, который только что наслаждался радостью жизни, внезапно помрачнел и сжался. Мирабель поняла, что обнажила шрамы друга и больно проехалась по ним чем-то колким. Теперь и сама девушка молчала, сталкиваясь с тем редким моментом, когда она не знала, как поступить и как помочь. Привязанность Лео к виртуальной жизни была несомненно нездоровой; блондин был готов остаться там до самого конца жизни, но технологии не позволяли подобного. Реальное тело нуждалось в питании, а мозг — в отдыхе. Персик ощущала, как ускользает от неё последняя нить надежды помочь своему шестнадцатилетнему другу вернуться в реальность и увидеть всю ту красоту, которую она видела. — О! Дилик! — внезапно запищал кудряш, от чего Мира вздрогнула и вместе с меню упустила нить своих размышлений.    Вдохновленная последними событиями, Диля слилась с компанией друзей. Робот-официант подкатил к их столику, удовлетворил заказ и предложил им насладиться ожиданием под музыкальное сопровождение из своих встроенных динамиков.    Разговор между друзьями вновь ожил, и, наконец, они объединились. Лео поделился своими новостями, а Диля выразила свою поддержку и поздравление с улучшением семейной обстановки. Мира молча отвела взгляд к соседнему зданию. А шатенка начала свой рассказ, основываясь на воспоминания о церкви Олексии. — Он поцеловал меня! — воскликнула Ди, раскинув руки, а друзья подстроились под них и обняли под дружное «уху!». — И что ты собираешься с этим делать? Вы обсудили конфуз? Ты же говорила, что Хино это перс без тормозов, а ты не такая, — заволновалась Мира, вернувшись на место к своему капучино. — Пока буду поддерживать образ. А дальше пока не придумала, это проблема, — уже тише ответила шатенка и посмотрела на Персик, — он как-то перевел тему иии... Не важно, момент упущен, нам помешали остальные. Мы это решим потом. Они как-то пошутили о том, что хотели бы потусить со всеми нами, так что готовьтесь, я хочу вас поближе познакомить! — А если мы против? — провокационно отозвался Лео с ухмылкой на губах. — Значит мне придется опять посетить отель Миры и устроить там шоу. И вы не против, — утвердительно кивнула Диля и дружелюбно ответила на ухмылку друга тем же. — Либо же я узнаю, как почувствовал себя Чумак, когда я ему отказала!    Друзья сначала недоумевающе посмотрели на шатенку, а затем переглянулись и наиграно посмеялись. Стала понятна тема грядущего разговора, и они ждали подробностей, которые не заставили себя долго ждать. Ди перевернула всю историю с ног на голову, акцентируя внимание изголодавшихся на истории с преподавателями друзей на том факте, как ловко она их дурит, выставляя Остафа стариком, у которого развивается старческое слабоумие. Поскольку ни Мирабель, ни Леохард не были лично знакомы с Чумаковым, они слепо ей верили и шутили о мужчине, пока последние капли совести девушки улетучивались с каждым словом. Сама Дилия не видела в этом чего-то мерзкого и подлого, её не научили уважению. — Мне кажется, мы однажды поплатимся за это. Хватит, ребят, шутки шутками, а Чума весьма уважаемый и образованный человек, — заиграла совесть Мирабель, которая устремила взгляд на подругу, — конечно хорошо, что он считает тебя достойной, но почему не воспользоваться шансом и не попробовать? Мои однокурсники говорят, что все его подопечные становятся весьма востребованными. С твоей памятью можно горы сворачивать! —  Мир, я уже не помню что мы проходили в прошлом семестре, а знаешь почему? Я не понимаю и учу ради родителей, чтобы они не капали мне на мозг о важности образования. Чтобы я чего-нибудь опять не натворила и история двухгодичной давности не повторится, — объяснила Диля, но смиренно подстроилась под ситуацию, сбавив обороты своей наглости. Вот что она делала лучше всего — адаптировалась, по-прежнему не замечая истинных проблем.    Освободилась Ди ближе к вечеру, когда все чашки кофе были опустошены, а все сплетни и истории рассказаны. Девушка чувствовала себя заряженной, будто новая батарейка. Последние происшествия в её жизни заставляли чувствовать себя живой; эмоции наконец-то прояснялись, и очень скоро она смогла бы их различать и называть. Ещё в начале лета она думала, что обучение высосало из неё всё, что она никогда не будет прежней, но этот прекрасный период после Дня Новой Жизни* благоприятствовал началу её психического выздоровления. Больше открывайся, не прячься от людей и себя самой, не запрещай себе чувствовать.    Она неосознанно проковыляла среди городских джунглей, ловко маневрируя между небоскребами, пока наконец не дошла до своего дома. Восхождение по лестнице показалось ей излишне тяжелым, и с решительностью она решила воспользоваться лифтом. Где-то за этаж ее нос уловил манящий запах еды, и в ее сердце вспыхнула уверенность: это непременно приготовила мама. Дверь в ее уютное жилище открылась с легкостью, словно она ждала ее возвращения. Пройдя в коридор, она мгновенно сняла туфли, почувствовав приятный холодок от паркета. — Мама, батенька, я дома! — звонко позвала девушка.  И в этой едва нарушенной тишине, лишь на мгновение, она вновь ощутила, что эта квартира — её  дом. — Дорогая, ты так поздно. У тебя всё хорошо? — заботливо отозвалась женщина, выходя к дочери в теплом халате. — Да, мам, безумно хочу кушать, прости, — увильнула Ди от возможных вопросов, кинула сумку в угол обувной тумбочки и поспешила на кухню.    Девушка предвкушала момент, когда она сможет в уединении насладиться ароматом запеченной курочки с картошкой и погрузиться в блог Марселя Безразумовского, чьё существование она обнаружила всего несколько дней назад. Однако жизнь решила подкинуть неожиданности, и все её планы рухнули. — Дилечка, у тебя много дел сегодня? — аккуратно спросила мама, с надеждой смотря на дочь. — Не так что бы много, но есть. Чем-то нужно помочь? — менее радостно ответила вопросом Ди, ведь поняла, что её планы меняются. — Нет-нет, что ты, ты так устаешь на учебе. Не хочу сильно занимать твоё время. Мы скучаем, посиди с нами пока кушаешь, хоть посмотрим на тебя, — всё также особенно нежно просила Астафья, а получив короткое «угу» от дочери, вернулась к мужу в зал.    Дилю радовало, что это займет минимум времени, и она сможет вернуться к своим делам. Заполнив тарелку изысканной пищей, девушка направилась к родителям. На  вельветовом диване располагался глава семейства, обнимающий свою жену за талию. Женщина уютно устроилась, опустив голову на его плечо, внимательно погруженная в сюжет выбранного фильма. — Дилия, давай ближе к нам, — пригласил Малклейм Вайс и радостно улыбнулся дочери.    Он был не самым внимательным родителем, но очень старался. Мистер Вайс без устали работал, стремясь обеспечить свою семью лучшими возможностями, которые он только мог предоставить. Работа была тем источником, который формировал воспоминания Ди об отце — будь то её детство или настоящее. Встречи с отцом на рассвете и закате стали нормой. Когда дочь приблизилась к возрасту совершеннолетия, у мужчины появилось больше свободного времени, но к тому моменту она уже научилась справляться без его  поддержки. Теперь в её глазах Малклейм был просто отцом, человеком, чья кровь текла в её жилах. Все нежные эпитеты и приветливые фразы были утрачены, и ожидание отца после работы теперь становилось лишь формальностью. Поэтому, стоя в проеме двери в зале, она только слегка приподняла уголки губ в ответ и устроилась на полу у края дивана перед своими родителями. — У тебя точно всё в порядке, солнце? — переспросила Астафья, едва отрывая голову от плеча мужа.    Эту женщину Ди могла называть не просто матерью, а настоящей мамой. Диля была лишь отдаленно похожа на неё, так сыграли гены. Мамы было не так много, как отца, но она всегда была на подхвате, даже когда отправлялась в командировки на несколько недель. Астафья умудрялась звонить из любой точки мира, привозила с собой чемоданы полные подарков и вкусностей, всегда заботилась о дочери и ее внутреннем состоянии. Именно из-за последнего, стоило Ди Вайс перейти порог подросткового возраста, у неë появился  свой психолог.  Всё это погружало Дилю в океан нежности и заботы настолько, что она переставала обращать внимание на подобные мелочи. Юношеский максимализм бил ключом, будто шептал ей на ухо: «Вот именно так и должно быть. Чего же ещё ты ожидала?» — Да, мам, — коротко ответила Ди и приступила к ужину. — Точно? Что-то произошло, ты какая-то не такая. Хочешь этим поделиться? — женщина попыталась пробиться через крепкий панцирь дочери. — Нет, мам. Вы с отцом не поймёте, это связано с SR, — отстранилась девушка, только сильнее закрываясь от родителей. Однажды она уже доверилась. — Ничего опасного? Нам не стоит переживать? — присоединился  Малклейм с легкой неуверенностью в своих действиях, так как знал, что свой авторитет он давно потерял и ничем его не вернуть. — Ничего опасного, — эхом повторила Дилия, игнорируя обеспокоенный взгляд отца.    Фильм продолжал свой ход, семья молчала. Родители погружались в свои мысли, стремясь найти новые способы приблизиться, не нарушая границ, которые несколько лет устанавливала их дочь. Девушка не чувствовала тепла и волнения, или, возможно, просто не желала видеть это, по-прежнему ограждая себя от эмпатии. Но когда она встала и попрощалась, что-то внутри её затрепетало, и, на мгновение, чувства сумели проникнуть сквозь её защиту, вырываясь на свободу.

«Сделай что-нибудь, им же плохо без тебя!»

   Девушка с торопливостью и агрессией, нацеленной внутрь, грозно захлопнула дверь своей комнаты. Диля, опустившись на кровать, уткнулась лицом в мягкую подушку. В её разуме вихрь мыслей, касающийся её личности, родителей, испытываемой ею боли, вызванной их поступками и много чего ещё: «Они стараются, верят в меня, и нет никаких запретов... Они хотят лучшего, но не знают, как... Но! Одного раза мне уже хватило... Было слишком больно...». Она хотела подойти, донести свои чувства, но не знала, как сделать это, чтобы избежать повторения потерь. Слишком много было «но». Она слишком часто грубит. Слишком часто бросает их, также как и сегодня. Супруги сидят вдвоем, нежно обнимая друг друга, и она могла бы занять место между ними, наконец-то получив то, что так сильно не хватало ей в детстве.    Испытывая угрызения совести и жажду любви, Дилия Вайс решила поступить так же, как и в конце первого курса, а может и как делала на протяжении всей жизни. Она заключила для себя, что ничто не должно приносить ей боль и дискомфорт, поэтому она не позволит себе чувствовать что-либо вовсе.    Коллапс мыслей и эмоций произошел, когда девушка глотнула слезы и надела маску безразличия. Она немного успокоилась, взгляд вновь поблек, сухость в горле ушла. Перед её взором промелькнули моменты предательства, одиночества и невероятного дефицита поддержки. Поступки родителей не являлись предательством в прямом смысле, но для Дили они всегда будут выглядеть именно так:

«Это самое отвратительное, что вы могли сделать. Не лезьте в душу без разрешения, либо я по локоть откушу руку, которую вы протянули спустя столько лет, перед этим наступив на мой мир».

   Прервав внутренний поток мыслей, в котором прослеживались усвоенные приемы самоуничтожения, она с уверенностью направилась к шкафу, начиная разгребать его содержимое. Вещи, будто беспорядочные лепестки, слетали с полок в кучи барахла на полу. За все время ее новых приключений в суперреальности комната превратилась в хаос, требующий немедленной уборки. Постель оставалась не заправленной, обертки от конфет создавали небольшие скопления рядом с раскрытыми учебниками, точно так же, как кружки на рабочем столе, составленные небольшими группами.