Причуды Мориарти

      Уильям дрожал подобно котёнку под дождём. Тело его разрывалось над желанием побежать за помощью и держать брата за руку, как того хочет он. Дрожь, что шла от слабой, почти тонкой руки, приводила его в состояние тошноты. Он не был сейчас гениальным вундеркиндом. Он был просто ребёнком. И ему было чертовски страшно. — Б-брат... м-мне нужно позвать... помощь... т-тебе...       И Льюис ощущал себя эгоистом, разрывая брата этими вопросами и дилеммой. Но он не мог иначе. Он не мог один бороться с болью, если рядом нет брата, что примет ладонь и будет держать её, весь теплый и настоящий. Вот именно, думал бессознательно он. Он должен был знать, что это не сон, и что всё реально, что он ещё живой. Живой, с болью и с братом, что кричал так громко, что перепонки взорвались бы. Но он ничего не слышал за свистом в ушах... быть может, к счастью.       В груди разрывали плоть. Жестокая птица прилетела, присела на краешек кровати, и длинным клювом погружается в нутро его. Сердце трещет, бьётся в тесной клетке костей, птицей хочет улететь. Он громко захныкал. Он уже накричался, да так, что голос сорвал. В поместье пахнет вином от предыдущего визита семьи Мориарти. Но кто-то обязательно придёт. Он почти что стонет, пытаясь зарыться телом в отвратительные горячие простыни. Кто-нибудь придёт.       Иначе старший брат точно сойдёт с ума, что разворошил всё, дабы найти лекарство.       Льюис почти не ощущает вкус таблеток, что почти сумашедший от страха брат дал. На языке уже давно привкус крови... прикусил, пока пытался не разбудить брата стонами боли. Брат всё также крепко держал, обнимая, крепче и крепче, и становился отчего-то выше. Как в снах про лес.       Уильям не ощущал боли в горле, только счастливо вздохнул, когда лицо брата расслабилось и судороги прошли. Рыцарь спасён. Рыцарей нужно беречь.