Причуды Мориарти

      Льюис любил сидеть в кресле-качалке, хоть на пенсию ему ещё рано было. Что-то в скрипе кресла и небольшом покачивании заставляло улетучиваться его тревогам. А они были как у любого пятилетнего мальчика. Скажем, ему не нравилась семья Холмс. Это должно было звучать грубо, но с ними братья словно отдалялись от него. Он становился третьим лишним или вообще привидением. Только призраки кому-то нужны, а он... так, слабенький мальчик.       Кресло-качалка не могла избавить его от этого чувства, зато приманивала к себе любимого старшего брата. Впрочем, сегодня он понял, что с братом что-то не так. Не вышел ко всем, остался в комнате, хотя почти все веселятся. Почти, ведь Уильям не хотел веселья без брата даже в день рождения (особенно в этот день). И найти его было нетрудно, но вот слова... с этим труднее.       Он присел на колени перед братом, приложив по-кошачьи голову к его коленям. Они любили так сидеть, рассказывая друг другу впечатления о дне, даже если потом у старшего болела спина. Он вопросительно посмотрел на него, почему-то ощущая долю вины. — Льюис... расскажи мне, что с тобой?       Возможно, лучшей политикой была всё же правда, да и долго таится он не мог. Но он не мог предположить, что слезы градом потекут из глаз, словно было совершено покушение на чью-то жизнь. Младший брат ненавидел чувство одиночества, настоящее оно или надуманное разумом ребёнка. Ему было обидно за себя. И ещё обидно из-за испорченного дня рождения и костюма брата, мокрого из-за слез. — Ты снова будешь с ними, а я... а я один. То есть... я... мне... нравится, когда ты улыбаешься... но мне одиноко... вдруг ты меня бросишь ради этого...       Льюис чуть-чуть взвизгнул, когда его резко, но мягко заключили в крепкие объятия. Но вскоре робко улыбнулся, погладив брата по голове. Он сильно любил эти пушистые волосы... как у котёнка, что они подобрали. — Нет, Льюис, нет... ты мне нужен. Прости меня, что я не видел, как тебе грустно... прости... я эгоист... но я люблю тебя, брат...       Кресло-качалка продолжала скрипеть под тяжестью двух мальчишек, что никак не хотели друг друга отпускать. И Уильям не пожалел об этом вечере (к тому же всё равно прокрался на кухню ради лучшего куска торта для брата).