Невинные монстры / Innocent Monsters

Предпоследний матч Слизерина в сезоне состоялся против Пуффендуя, и Драко просто необходимо было сравнять счёт. Он поймал снитч на тридцать седьмой минуте. Пуффендуй набрал всего десять очков. Грейнджер, и правда надевшая на игру его старую футболку, тут же помчалась с трибун вниз; Сэди, Элла и Маркус, улюлюкая, следовали за ней. Гермиона бросилась в объятия Драко и страстно поцеловала его. Естественно, кто-то сделал снимок, и на следующий день на первой полосе Ежедневного пророка появилась фотография, на которой Гермиона целует Драко, затем отстраняется и смотрит на него с выражением чистейшего обожания, обхватив его лицо ладонями. Драко, в свою очередь, приподнимает её с земли и смотрит так, словно она была ответом на все загадки мира. — Я же говорил, что они напишут «Пожиратель смерти и Золотая девочка», — сказал он, когда во время завтрака Гермиона опустилась на сиденье напротив, не обращая внимания на пристальные взгляды, направленные на них со столов других факультетов. На самом деле заголовок гласил «Пожиратель смерти Драко Малфой и Золотая девочка Гермиона Грейнджер — любовь всей жизни или афера века?», и в статье строили догадки о том, наложил ли Драко на Гермиону Империус или всё-таки самая умная ведьма своего поколения помутилась рассудком. — Зато фотография — обалденная. Она должна быть на вашей свадьбе, — заверила их Сэди, похлопав Драко по плечу. Он усмехнулся, осознав, что эта идея не вызывает у него особого отторжения. Маркус подбежал к их столу. С тех пор как он узнал, что пропустил поцелуй, то стал особо назойливым, дулся и требовал галлеоны за то, что в их пари правильно угадал местоположение, где тот случится. — Вы двое слишком много целуетесь, — заявил он, бросив на газету взгляд, полный лёгкого отвращения, и уселся рядом с Эллой, которая, услышав это, прыснула в кружку. Следом прибежала Индира и, остановившись у их стола, закинула руки на плечи Маркуса и Эллы. — Единственный раз я решила позавтракать с моими однокурсниками вместо вас, и наша любимая парочка попала в Пророк?! — пожаловалась она, а затем нырнула под стол и села рядом с Сэди. — Не бойся, наверняка, пока Грейнджер меня терпит, моё имя ещё не раз будут полоскать в газетах, — успокоил её Драко, подмигнув, и Элла хихикнула. Гермиона вскипела от ярости. — О нет, не будут! Рита Скитер получит от меня письмо и вспомнит о нашей сделке, так что... Драко отпрянул, вопросительно глядя на свою девушку, но затем медленно расплылся в улыбке. — Грейнджер, скажи мне, не ты ли стала причиной внезапного исчезновения Скитер во время Турнира трёх волшебников? Гермиона краем глаза взглянула на детей, после чего чопорно ответила: — Не понимаю, о чём ты. — И лукаво улыбнулась Драко. Мерлин, от этого её вида ему захотелось повторить их предыдущую ночь в Выручай-комнате, где они праздновали его победу. Они много целовались, также выпивали и разговаривали до тех пор, пока не уснули в объятиях друг друга. Но в основном целовались. — Мне нравится эта мстительная черта в тебе, — тихо пробормотал он, пока дети отвлеклись на что-то, сказанное Индирой, и Грейнджер покраснела. Они оба снова уткнулись в газету, и Драко вздохнул. — Мне стоит опасаться, что Неудержимый дуэт теперь собирается меня убить? — спросил он лишь с долей иронии. Гермиона покачала головой. — Я написала им в четверг. Подумала, что новости дойдут до них независимо от того, была ли на мне твоя футболка. Драко вскинул бровь. — И? — И… — Она вздохнула. — Гарри и Рон хотели бы пообедать с нами в следующие выходные. — Великолепно. Дети, — он хлопнул в ладоши, привлекая их внимание, — было приятно быть частью вашей жизни, но в следующую субботу меня убьют. Я обязательно пересмотрю своё завещание и оставлю каждому из вас по полному сундуку Фёрби, хорошей метле и списку всех смертельно опасных существ, с которыми не стоит дружить. Со стороны первокурсников раздался коллективный стон, а Сэди шлёпнула его Ежедневным пророком. — Разве ты не должна относиться к человеку в его последние дни жизни с бóльшей вежливостью? — вздохнув, упрекнул Драко, и Сэди почти удалось скрыть своё хихиканье. Гермиона схватила свой экземпляр Пророка и, следуя примеру Сэди, ударила его дурацкой газетой. — Надо же, после всего, что ты узнала о моём отце, всё равно поднимаешь на меня руку, — съязвил он, прижимая руку к сердцу. Услышав это, Гермиона в ужасе уставилась на него. — Это... это не смешно, Драко! — Кейн говорит, что нельзя осуждать мои защитные механизмы, — поддразнил он, подмигнув. Грейнджер закатила глаза. — Ладно, ладно, продолжай шутить свои извращённые шуточки, — уступила она, накладывая яичницу на тост. — Подожди, — вклинилась Сэди, — почему ты сказал, что умрёшь на следующей неделе? — Поттер и Уизли собираются допрашивать меня по поводу Гермионы, — ответил Драко, на что Грейнджер запротестовала: — Они НЕ собираются! Сэди нахмурилась. — Погоди, это ведь Гарри Поттер оставил тебе эти шрамы на груди? Драко недоумённо свёл брови, а Сэди скрестила руки на груди. — В ноябре, после того случая в коридоре, я увидела их в лазарете. Гермиона, разве ты не говорила, что это стало причиной? Грейнджер покраснела. — Эм, ну, да, но Гарри... — заикаясь, пролепетала она, и Драко, тяжело вздохнув, пришёл ей на помощь, решив заступиться Поттера. — Да, Поттер проклял меня и чуть не убил, но, Сэди, мы все были втянуты в войну, которая была нам не по зубам, и наделали много ошибок. Позже он давал показания на моём суде и на слушании моей матери, а перед этим победил чудовище, разрушавшее наши жизни, так что он не такой уж плохой, — объяснил он. Сэди смягчилась, но всё равно смотрела на него настороженно. — Мы будем наблюдать, на всякий случай. Герои не любят совершать плохие поступки на глазах у подростков, — пригрозила она. Драко мягко улыбнулся. — Спасибо, маленькая змейка. — Как, кстати, называются детёныши змей? — Не знаю. Змеёныши? — предположил он, и Сэди закатила глаза. — Нет, это звучит по-дурацки! — Они правда называются змеёныши, — поддержала Грейнджер. — Ха! — торжествующе воскликнул Драко, и Сэди снова застонала, уронив голову на руки.

***

Суббота, которую Драко ожидал с ужасом, наступила слишком скоро. Они договорились посидеть у Хагрида, так как Малфою нельзя было покидать территорию замка для встречи в ресторане. Кроме того, Гермиона решила, что будет не лишним, если ещё один человек подтвердит, что Драко изменился в лучшую сторону. Драко устало потёр глаза, ожидая у входа в Большой зал, когда Гермиона присоединится к нему. Кошмары по-прежнему мучили его регулярно, хотя уже и не каждую ночь, но из-за беспокойства перед обедом со старым школьным заклятым врагом сегодня была именно та самая, наполненная пугающими сновидениями, ночь. Из усталости вытекала раздражительность, а сегодня Драко должен был вести себя наилучшим образом. Кейн посоветовал просто показать им, кто он есть на самом деле. Полная чушь. За что я только плачу этому парню? Сэди и остальные члены П.И.С.О.С. вели себя ужасно неубедительно, притворяясь, что собираются навестить Реджинальда «по чудесному совпадению» в то же самое время, когда Золотое трио и Драко отправятся к Хагриду. Пока что они просто слонялись без дела в нескольких метрах от входа в зал. — Они думают, что ведут себя естественно? — спросила Грейнджер, подбежав к нему. Видя перед собой её яркие шоколадные глаза и заразительную улыбку, Драко почувствовал, как уголки его губ дёрнулись вверх, особенно когда Гермиона чмокнула его в знак приветствия. — Это просто посмешище какое-то. Элла и Сэди позорят факультет Слизерина, — ответил он, заправляя ей за ухо уже выбившийся локон. — Должно быть, больно это осознавать, учитывая, как мало гордости у вас осталось, — серьёзно сказала Гермиона, и он щёлкнул её по носу. Руки Гермионы прошлись по его рёбрам, и Драко пришлось приложить максимум усилий, чтобы не засмеяться. — Ты покраснел, — заметила она. — Мм? — Просто сдайся уже, — подначивала Гермиона, пока Драко отчаянно пытался не извиваться. — Ты жестока, — резко выдохнул он, пытаясь заключить её в кольцо рук, чтобы прекратить эти дьявольские пытки, но Грейнджер не сдавалась. Она привстала на цыпочки, приблизилась к его уху так, что её губы едва касались его, и, перестав щекотать, огладила его бока. — Тебе это нравится, — прошептала она, и Салазар, Годрик, и Ровена, эта ведьма его точно когда-нибудь сведёт в могилу. Вместо ответа он просто поцеловал её, запустив руку в буйные кудри. Грейнджер тут же растаяла в его объятиях. — Эй, я не хотел этого видеть! Драко подавил разочарованный стон. Чёртов Уизел. Грейнджер отстранилась и широко улыбнулась. — Ха! Мне напомнить тебе о всех тех откровенных поцелуях, которым я стала свидетелем? Ты, Рональд Уизли, справишься с этим! Уизли что-то проворчал, засунув руки в карманы, а Гарри неловко помахал ей рукой. — Привет, Миона, — поприветствовал он с улыбкой больше похожей на гримасу. Гермиона хихикнула, отстраняясь от Драко, чтобы обнять Мальчика, Который Жил, Чтобы Изводить Драко, а потом перешла к Уизли. Драко сделал глубокий вдох через нос и выдохнул через рот. Поттер спас тебя от Азкабана и победил чудовище, отравлявшее наше с матерью существование, позволь любви всей твоей жизни обнять его, просто дыши... Его глаза расширились, когда он осознал, о чём только что подумал. Ну, в конце концов он ведь прочитал перед ней Я мог бы любить тебя-речь, как она это назвала, так что неудивительно, что неизбежное произошло? — Эй, хорёк, ты идёшь? Если ты ударишь его, то вернёшься в Азкабан, напомнил себе Драко и шагнул им навстречу. — Рон, давай без прозвищ, — пожурила его Гермиона, скрестив руки на груди. — Ой, да ладно, он уже много лет называет меня Уизелом, а я не могу сделать то же самое? — Всё в порядке, Грейнджер, — вздохнул Драко, обвив её плечи рукой и легонько сжав. Она подняла на него свои большие глаза, выражение которых было одновременно умоляющим и каким-то вызывающим, и Драко не смог устоять перед ними. Я такая бесхребетная размазня, произнёс он про себя, глубоко вздохнув и поискав глазами в небе что-нибудь, что могло поразить его насмерть, чтобы ему не пришлось ничего говорить. — Я должен извиниться перед тобой, Уизли, — процедил Драко сквозь зубы. Глаза Уизли практически вылезли из орбит, когда он уставился на него. — Ну да, Малфой, один раз или тысячу, — проворчал он. Драко сузил глаза. — Нет, один, — прошипел он. — У Гермионы я должен попросить прощения тысячу раз, но ты всегда отдавал столько же, сколько получал, и ты, чёрт возьми, всё это начал, так что нет, Уизли, обойдёшься одним. Раздражённый, Уизли покраснел и уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но Драко поднял руку, останавливая его. — Я не виноват, что у меня получалось быть мудаком лучше, чем у тебя, но ты тоже достаточно преуспел в этом. — Знаешь, Малфой, не похоже, что ты так уж сильно стараешься извиниться! Драко ехидно рассмеялся. — Это потому, что мне только отчасти жаль! Тебе явно наплевать на свою роль в нашей истории, почему я должен заботиться о своей? За действия во время войны — да, я сожалею, искренне и всем сердцем, но за то, что я отыгрался на тебе, когда ты высмеял меня в первые десять секунд нашего знакомства? За участие в соперничестве, в которое ты был в равной степени вовлечён? Нет, мне не так уж и жаль, Уизли. — Ты, чёрт возьми, терроризировал всех в школе, — прошипел Рон, а Драко вскинул руки. — Очевидно, Уизли, но не тебя. Я издевался над Грейнджер, другими маглорожденными, парочкой людей с моего факультета и Долгопупсом, да, я должен ему два десятка извинений, даже Поттеру положено несколько дополнительных, но тебе — нет. Я несколько раз переходил черту, я не был хорошим человеком, но знаешь, что, Уизли? В Слизерине это именно то, на что ты подписываешься, когда начинаешь то, что не готов закончить. Уизли уже собирался ответить, когда Поттер схватил его за руку. — Рон, возможно, он прав. Мы тоже не были ангелами. Тот снова фыркнул. — Он всё время высмеивал мою семью за бедность, ещё до того, как нас отсортировали, и теперь я должен сказать: «А знаешь, мы в равной степени друг друга задирали, давай оставим всё в прошлом?» — недоверчиво спросил он. — А ещё до этого ты смеялся над моим именем, — ответил Драко и почувствовал, как Грейнджер уже собиралась назвать их детьми, но поднял руку, останавливая её. — Но нам было одиннадцать. Я не собираюсь пресмыкаться, как ты того желаешь, или умолять о прощении, но скажу, что мне жаль. Я завидовал твоей любящей семье и был ужасно неуверен в себе из-за давящего на меня статуса Малфоя, поэтому накинулся на тебя за то, что ты смеялся надо мной, и с тех пор не мог отпустить. Это было чересчур, и я сожалею. — Итак, к Хагриду? — спросил Драко, повернувшись к Гермионе, и, похоже, ошеломил и её тоже, потому что её рот продолжал открываться и закрываться, как у рыбы. — Ты просто полон сюрпризов, — тихо сказала она, улыбнувшись, и взяла протянутую им руку, чтобы вместе продолжить путь. Драко слышал, как Поттер тащит за собой всё ещё потрясенного Уизли. Первокурсники, делая вид, что не подглядывают за ними, стали пробираться к загону. — Мерлин, они такие очевидные, — пробормотал Драко как раз в тот момент, когда Поттер спросил: «Что это за малыши идут следом за нами?». Гермиона хихикнула. — Они просто очень оберегают Драко, — ответила она, и тот вздохнул. — О, это те дети из З.А.С.О.С.? — П.И.С.О.С., — одновременно поправили Драко и Гермиона. — Годрик, они синхронизировались, — пробормотал Уизли. — Да, это наши юные друзья. Не уверена, как долго нам придётся делать вид, что мы их не замечаем, прежде чем сможем вас познакомить, — призналась Грейнджер. — Дайте им дойти хотя бы до загона, — предложил Драко. — Они ведь так стараются, хотя у них ничего не получается. — Почему они так защищают тебя, Малфой? Не можешь сам постоять за себя? — усмехнулся Уизли. Драко бросил взгляд на Гермиону, как бы говоря: «Видишь? Дело не только во мне». — После несчастного случая Сэди увидела шрамы от Сектумсемпры, и Грейнджер рассказала ей об их происхождении, — ответил Драко, а затем внезапно остановился. — Вообще-то, Уизел, я должен тебе два извинения, — сказал он, поворачиваясь лицом к изумлённому Уизли. — Я искренне сожалею об инциденте с медовухой, из-за которой ты чуть не погиб. Уизли тупо уставился на него, и после минутного молчания Драко просто кивнул и продолжил путь к хижине. Хагрид радостно поприветствовал гостей, а заодно и пустил насмарку все старания первокурсников быть незаметными, помахав и им тоже. Он хотел было позвать детей в дом, но Гермиона остановила его, сказав, что им стоит пообедать только впятером. Они сели за стол, который накрыла Винки (слава Мерлину, потому что Драко не хотелось навещать родителей Грейнджер, чтобы исправить нанесённый его зубам ущерб, если бы готовил Хагрид), и неловко принялись за еду. — Послушайте, — начала Гермиона, чуть не выронив вилку, — я знаю, что наша история не совсем чиста, но Драко правда изменился. — Драко внутренне поморщился, как всегда, когда кто-то говорил это. Он не чувствовал себя кардинально другим. — Но мы также никогда не знали его по-настоящему. А теперь... Теперь его остроумные замечания заставляют меня смеяться. Он читает почти столько же, сколько и я, и не теряет нить повествования, когда я углубляюсь в рассказ об арифмантической теории или конкретном сюжетном моменте в романе, и при этом его глаза не стекленеют! — Она перевела дыхание и продолжила. — И он наблюдательный и милый, и да, угрюмый и мстительный, но мне это в нём даже нравится. Он заставляет меня чувствовать, что я могу сделать всё, но ничего страшного, если я не буду делать вообще ничего. Я хочу, чтобы он вам понравился или вы хотя бы были терпимы по отношению к нему, пожалуйста, ради меня, потому что в обозримом будущем я не планирую его отпускать! — спешно закончила она, запыхавшись. Все четверо мужчин уставились на неё, широко раскрыв глаза, и Драко показалось, что его сердце вот-вот выскочит из груди. — Мерлин, Миона, — пробормотал Уизли, в то время как Поттер молча переводил взгляд с одного на другого. Драко склонился, приобнял её за плечи и прошептал на ухо: — Хорошая речь, дорогая, — поддразнил он, проведя носом по ушной раковине, и Гермиона покраснела. — Ничего не могу с собой поделать, ты мне нравишься, — пробормотала она, положив голову ему на плечо, и он поцеловал её в макушку. — Что насчёт тебя, Малфой? — наконец спросил Поттер, и Драко перевёл взгляд на него. — А что насчёт меня? — Гермиона ясно дала понять, почему, по её мнению, мы должны принять ваши отношения. Что по этому поводу думаешь ты? Драко вздохнул и ущипнул себя за переносицу свободной рукой. Какая-то его часть хотела уклониться от вопроса, ответить что-нибудь несерьёзное, но милое. Только он знал, что если действительно хочет сделать Грейнджер счастливой, если правда желает, чтобы её друзья доверяли ему, то нужно быть честным. Салазар, мать его, Драко ненавидел быть уязвимым, да ещё перед этими двумя! — Честно говоря, Поттер, она попросила, и этого должно быть для вас достаточно, потому что вы должны ей доверять, — вздохнул он, немного потянув время, чтобы привести мысли в порядок. Поттер нахмурился. — Возможно, но она говорит, что ты, по сути, совершенно новый человек. Что случилось с тем мерзким слизняком, который называл её грязнокровкой каждый раз, когда она входила в комнату, или который просто наблюдал за её пытками на полу собственного дома? Объясни мне это, — почти рявкнул он, его глаза неотрывно смотрели на Драко. — Я был разочарован, что ты не убил меня в том туалете, Поттер, — тихо произнёс он, и все присутствующие напряглись, обратившись в слух. — Я увидел в этом логичный финал после всей той мерзости, что извергал на протяжении всего обучения в Хогвартсе, и это было... ужасно, — сбивчиво заключил он, затем сделал глубокий вдох и продолжил. — Всё, чему меня учили, разбилось вдребезги, так что могу вас заверить, что нет, я не считаю Гермиону хуже меня или кого-либо ещё, если уж на то пошло. — Что касается остального и того, что произошло во время войны, того, за что вы меня так ненавидите, — я делал это, чтобы защитить свою мать. Многие считают меня монстром, и, возможно, так оно и есть, — признал он, пожав плечами. — Я, определённо, провёл немало времени, думая так. Потому что я готов на всё, лишь бы уберечь тех, кого люблю. В тот момент это означало позволить пытать девушку, которую я знал, несмотря на то, что это разрывало меня на части. Если бы я был менее лоялен, то жизнь моей матери оказалась бы под угрозой. Я не горжусь этим, Поттер, её крики преследуют меня в грёбаных снах. Но сейчас Гермиона — та, кого я люблю, за кого готов умереть и кого готов защищать даже в ущерб собственной человечности. Драко вздохнул, разочарованный тем, что ему всё ещё не удалось правильно донести свою мысль, и ущипнул себя за переносицу. — Слушай, я не... я не стал абсолютно другим человеком, я остался собой. Но всю мою жизнь родители были для меня целым миром. Любить их означало любить только их и плевать на остальных. Но Гермиона... любить её — значит, в свою очередь, любить весь мир. — Её глазами всё выглядит по-другому, и я хочу видеть жизнь именно так. Чёрт, я хочу видеть себя именно так. Поэтому, чтобы сохранить жизнь Гермионе, возможно, мне придётся снова стать монстром — я всё ещё способен на то, что делал раньше. Но, честно говоря, я не думаю, что, любя её, могу стать таковым. Может быть, именно поэтому вы должны, чёрт возьми, поверить в это, поверить нам. Потому что быть настолько влюблённым в Гермиону Грейнджер, чтобы изливать душу перед вами двумя, должно означать, что она пробуждает во мне всё самое лучшее. Все сидящие за столом ошеломлённо молчали, и Драко слегка покраснел, осознав, что вошёл в режим «Грейнджер» и выдал целый монолог. Ну, либо он и вправду был настолько драматичен. Поттер первым пришёл в себя. — Да. Хорошо, — согласился он, отпивая из кружки и всё ещё находясь в лёгком замешательстве. Уизли пристально посмотрел на Драко. — Ты любишь её, — наконец произнес он, что звучало не как вопрос. Драко взглянул на Гермиону, сидящую справа и смотрящую на него с чем-то похожим на обожание и удивление в глазах. — На самом деле я ей ещё не признался, так что если бы ты позволил мне сделать это более романтичным способом, было бы просто замечательно. Грейнджер хихикнула. — Я бы сказала, что это было довольно романтично. Драко вздохнул. — Из-за этих двоих у тебя всегда заниженные ожидания, но ладно. Да, Уизли, я люблю её. Весь прошедший год я медленно шёл к этой точке, и теперь пути назад нет. Уизли потёр глаза. — Мерлин, к этому придётся привыкать, — пробормотал он. — Что ж, Уизли, если тебе понадобится напоминание, что я всё та же сволочь, я с удовольствием тебя оскорблю, — предложил Драко с напускной бодростью в голосе. — Ты всё ещё остаешься собой, какая радость, — усмехнулся Поттер. — Не уверен, что сильно помог, но, как оказалось, Драко — отличный парень, — добавил Хагрид, положив на плечо Малфоя мясистую руку. Драко сдержанно улыбнулся ему. Уизли пробормотал себе под нос «предатель», но в его интонации не было особой серьёзности.

***

Разговор был натянутым, но, по крайней мере, напряжение спало. Не в силах больше этого выносить, Драко предложил Поттеру и Уизли познакомиться с первокурсниками, на что те охотно согласились. Когда малыши увидели, что Драко вышел целым и невредимым, то решили, что можно больше не сдерживаться, и с обожанием накинулись на Поттера и, к досаде и удивлению Драко, даже Уизли. Они наперебой рассказывали про различных магических существ и их причуды, пока представляли двух волшебников Реджинальду. Когда они упомянули уроки полёта, Уизли, как никто другой, предложил им продемонстрировать свои навыки, и дети радостно помчались за своими мётлами. Так Рон Уизли и Драко Малфой сблизились, помогая Сэди освоить поворот «Штопор». — Ты должна задействовать косые мышцы, Сэди! — воскликнул Драко, когда та в четвёртый раз лишь покачнулась вместо того, чтобы сделать поворот. — Как так вышло, что ты не знаешь, что такое генетика, но разбираешься в названиях частей тела? — раздраженно крикнула она в ответ. — Анатомия — более древняя наука, — парировал он. Сэди, ворча, повторила попытку. — О, так это и есть причина? — спросила Грейнджер, закидывая руки на плечи ему и сидящему рядом Уизли. — Это наука, предшествующая Статуту о секретности, — уточнил Драко, на ходу придумывая это оправдание, которое, впрочем, звучало достаточно правдоподобно. — Тебе нужно крутануться с достаточной силой, чтобы задать ускорение! — посоветовал Уизли. — Иначе ты просто зависнешь вверх ногами! — Эта девчушка превосходно летает, — ухмыльнулся Уизли, на что Драко кивнул. — Так и есть. Она вообще талантливый ребёнок. — Они все такие, — добавила Грейнджер, улыбнувшись при виде Индиры и Поттера в воздухе. — Итак, до какого уровня приятельских отношений мы с Малфоем должны дойти, чтобы ты была довольна? — спросил Уизли, и Грейнджер ухмыльнулась. — Мм, я бы сказала, что уровень «совместная игра в квиддич в Норе» был бы идеальным, но это уже прекрасное начало, — серьёзно сообщила она, и Драко с Роном в панике переглянулись. Грейнджер усмехнулась и поцеловала каждого из них в щёку, а затем отправилась туда, где стояли Маркус, Элла и Реджи. — Нет ни малейшего шанса, что это произойдёт, верно? — в ужасе прошептал Рон. Драко вздрогнул. — Точно, Уизли. Ни малейшего.

***

Второе мая приблизилось незаметно. Из-за тумана или намеренного игнорирования в угоду сохранения собственного рассудка Драко пропустил бóльшую часть разговоров о Бале Победы. В этот и последующие дни он твёрдо намеревался как можно дольше прятаться в своей комнате — напоминание окружающим о злобных Пожирателях смерти не сулило ему ничего хорошего. Увы, как и остальным его планам на этот год, ему не суждено было сбыться, потому что у Гермионы было другое мнение на этот счёт. — Пожалуйста, пойдём, Драко! Андромеда будет там! — умоляла она. Драко тупо уставился на неё. — Ты серьёзно, Грейнджер? Зачем там кому-то нужен Пожиратель смерти? — спросил он, на что Гермиона заявила, что является грёбаной героиней войны, и если она хочет видеть его на празднике, то все остальные могут пойти к чёрту. Это было мило. И Драко думал, что она со временем сдастся. Но Гермиона была непреклонна. — Дорогая... ты значишь для меня всё, и я не представляю, что в результате этой затеи ты испытаешь что-то, кроме стыда, — мягко сказал он, заправляя ей локон за ухо. Она обхватила его лицо обеими руками. — Позволь мне самой решать, что я смогу вынести, Драко. Доверься мне. — Ты готова сгореть дотла, если это сделает счастливыми других, Гермиона, — отметил он. В течении недели или около того после выхода статьи в Пророке они оба получили множество громовещателей. Большинство из них приходили во время приёмов пищи, и Долгопупс и Уизлетта сжигали послания, адресованные Гермионе. При виде этого у Драко вставал ком в горле. Настоящая дружба — прекрасная вещь. Драко же использовал свои конверты в качестве учебного пособия для первокурсников, в результате чего те неплохо освоили прицельное Инсендио. Но среди всего этого безумия он получил письмо, которому был действительно очень рад. Дорогой Драко, Я несколько месяцев раздумывал, стоит ли тебе написать. С одной стороны, ты долгие годы был отъявленным мерзавцем, поэтому с какой стати я должен справляться о делах придурка, который стал настоящим Пожирателем смерти? На пятом курсе ты начал игнорировать меня после того, как моя мать вышла замуж за полукровку, и мне стало ясно, что превосходство крови значит для тебя больше, чем дружба. Если то, что между нами было, вообще можно было так назвать. С другой стороны, мне небезызвестно, каким Люциус был отцом. Я знаю, что ты отчаянно старался угодить ему. Поэтому часть меня предполагала, что в этом году тебе не помешает друг, но хотела ли, чтобы этим другом стал я? Мог ли это быть человек, который всё это время находился в безопасности в Италии и не видел тех ужасов, свидетелем которых, уверен, был ты? Поэтому я колебался. Но потом увидел Пророк. Я знаю тебя много лет, ты прекрасный актёр, но ещё никогда я не видел такое выражение лица, какое было на тебе, когда ты смотрел в глаза Гермионе Грейнджер после её поцелуя. Так что, полагаю, превосходство крови больше ничего не значит для тебя. Пока я остаюсь в Италии, но если ты заинтересован в дружбе по переписке, я готов попробовать снова. Возможно, в этот раз получится по-настоящему. Искренне твой, Блейз Забини Драко сразу же написал ответное письмо с извинениями, лелея в душе осторожный оптимизм. Возможно, Забини просто хотел воспользоваться связью с Золотой девочкой, которая теперь была у Драко, но... он был прав. Даже когда Драко, как последняя задница, начал избегать Блейза из-за его матери, вышедшей замуж за полукровку (который умер в течение года), на шестом курсе тот всё равно уговаривал его поесть и поговорить о том, что его беспокоило. Возможно, Блейзу действительно было не всё равно. Так что, заручившись поддержкой Кейна, Драко решил дать этому шанс. Грейнджер была в восторге от новости, поскольку выяснилось, что Уизлетта хорошо отзывалась о Забини, когда те встречались несколько лет назад, и правда, Драко, тебе нужны друзья, это немного грустно. Он также надеялся, что, возможно, это отвлечёт её от безумной затеи с Балом Победы. Но этого не произошло, и вечером первого мая они разошлись, не придя ни к какому решению. Однако второго мая ровно в 16:00 в его комнате с громким треском появилась Типпи. Драко опустил палочку, направленную на неё, и прерывисто выдохнул. — Мастер Драко, пожалуйста, оденьтесь, — сказала она вместо приветствия, и по щелчку пальцев перед ним возникла парадная мантия. Глаза Драко расширились от удивления, но он быстро догадался, что к этому причастна Гермиона, поэтому не стал сопротивляться. Ему придётся быть начеку всю ночь, но если она хочет, чтобы он был там, он придёт. Драко быстро оделся, после чего Типпи, стоя на стопке книг, принялась укладывать его волосы и поправлять галстук-бабочку. — Вот так! Мастер Драко выглядит потрясающе! — Её лицо просияло, и Драко мельком взглянул на себя в зеркало. Он действительно выглядел довольно хорошо. Тёмные круги под глазами всё ещё присутствовали, но стали заметно светлее, а насыщенный чёрный цвет мантии подчёркивал стальной оттенок серых глаз и сияние светлых волос. И хотя внешне он был почти полной копией Люциуса, когда Драко улыбнулся отражению Типпи, стоявшей позади него, то понял, что улыбка... что улыбка у него была матери. Покачав головой, он ещё раз поблагодарил Типпи и двинулся в сторону гостиной, чтобы потом отправиться в башню Гриффиндора и забрать свою спутницу. — Ух ты, Гермиона будет в восторге! — воскликнула Элла, когда Драко появился в дверях. Индира притворилась, что падает в обморок, а Сэди настояла на фото на свой магловский фотоаппарат. Он согласился, но при условии, что они сфотографируются все вместе. Маркус драматично вздохнул, но в итоге улыбался в объектив камеры шире всех. Убедить детей остаться в гостиной не удалось, и Драко направился в башню Гриффиндора с хвостом из четырёх маленьких человечков. Однако на полпути ему сообщили, что Гермиона уже внизу и будет делать торжественный выход, похожий на тот, что был на Святочном балу. Драко вздохнул, а первокурсники жалобно захныкали, так как на мероприятие допускались только ученики четвёртого курса и старше. Малыши всё ещё сетовали на несправедливость судьбы, когда их группа подошла к Большому залу, у дверей которого они встретили Поттера и Уизлетту. — Вау, Малфой, у Гермионы слюнки потекут, когда она увидит тебя в этом, — вместо приветствия произнесла Джинни, и Драко невольно усмехнулся. Он, конечно, был бы не прочь вызвать такую реакцию. Признаться, Драко надеялся, что его присутствие на балу подарит ему возможность позже стянуть с Гермионы её шикарное платье и выразить то обожание, которого она заслуживала, будучи героиней войны. — Ты тоже прекрасно выглядишь, Джинни, — поприветствовал он её с лёгким поклоном, и она в кои-то веки искренне улыбнулась ему. На ней было платье пурпурного цвета, что Драко счёл намеренным символизмом. Новый цвет Министерства совершенно случайно совпал с любимыми министром Бруствером оттенками сливового, сиреневого и фиолетового. Это был подходящий выбор для бала. — Не могу поверить, что мы не сможем увидеть их совместный танец. Мы были самыми главными сторонниками этой пары всё это время! — заныла Элла. — Без нас они, наверное, даже не были бы вместе! — согласилась Сэди, надувшись. Поттер рассмеялся и, украдкой оглядевшись по сторонам, жестом подозвал всех четверых к себе. Драко лишь обречённо вздохнул, надеясь, что то, что они собираются сделать, будет относительно безобидным. Ведь ничто уже не сможет переплюнуть дружбу с Пожирателем смерти или существом-людоедом, правда? — Что ж, полагаю, увидимся внутри, — сообщил Драко, мысленно приготовившись к сердитым взглядам и оскорблениям, которые, он был уверен, будут сыпаться в его сторону. Оставалось только надеяться, что Гермионе не достанется из-за него. — Ты куда собрался, хорёк? — возмутилась Уизлетта, хватая его за рукав и оттаскивая назад. — Я... на бал, на котором моя девушка потребовала, чтобы я присутствовал? — спросил он, нахмурив брови и бросив взгляд на главный вход, у которого в ожидании толпилось несколько пар. — Нет, болван, ты сопровождаешь Гермиону! — она шлёпнула его по руке, и его глаза расширились. — Это ужасный план, — выдохнул Драко, и Джинни пренебрежительно махнула рукой. — Ерунда, это отличный план. — Джинни, люди ненавидят меня! Одно дело, когда они... когда они знают, что она встречается со мной, но совсем другое — дебютировать с бойфрендом Пожирателем смерти на балу в честь победы над Волдемортом! — прошипел он, стараясь избежать сцены. Джинни подняла свои тёплые карие глаза, которые были на тон светлее, чем у Гермионы, и серьёзно посмотрела на него. — Драко Малфой, я думала, ты должен был быть умным. Ты скоро сам всё поймёшь, но поверь мне, мы всё продумали, и ты идеален. Для неё и для этого, — закончила она и сжала его руку, после чего вернулась к Поттеру, который уже стоял один — первокурсников и след простыл. — Могли бы и попрощаться, — пробормотал Драко, скрестив руки на груди и прислонившись к стене в ожидании. Вскоре появился Уизел под руку с Падмой Патил, которая выглядела гораздо счастливее, чем на Святочном балу на четвёртом курсе. Они оба были облачены в золотые одеяния. Рон и Драко кивнули друг другу в знак приветствия. Когда толпа у дверей поредела и все гости, предположительно, вошли внутрь, МакГонагалл подлетела к их компании. — Итак, мистер Уизли и мисс Патил, вы двое идёте первыми. Поттер и мисс Уизли, вы — следующими. Мистер Малфой, вы и мисс Грейнджер войдёте последними, — проинструктировала она. С первыми нотами скрипки двери зала открылись, и Уизли и Патил направились внутрь. Драко огляделся. Где же Грейнджер? Через две минуты вошли Поттер и Уизлетта. Чёрт. Она пропала! Они подумают, что я убил их Золотую девочку... — Драко? Он обернулся к лестнице, и у него перехватило дыхание. Гермиона представляла собой видение. Её волосы были распущены, но несколько передних прядей собраны назад, открывая лицо. Платье — белое, начинающееся с приталенного лифа с сердцеобразным вырезом, плавно расширяющееся от талии к полу и расцветающее буйством красок на подоле. Королевский синий, изумрудно-зелёный, алый, нежно-розовый, канареечно-жёлтый, оранжевый... Она была словно весна. Гермиона подплыла к нему, лучезарно улыбаясь, и аккуратно прикрыла его рот, поддев пальцем подбородок. — Ты... чудо, — с придыханием произнёс Драко, целуя её в лоб. — Это ты, любовь моя, — ответила она, и её губы, окрашенные в бледно-розовый цвет, растянулись в улыбке. Драко подал ей руку и она накрыла её своей ладонью. — Ты уверена? — Насчёт тебя? Всегда. Затем МакГонагалл ввела их в зал. Все взгляды были прикованы к ним, когда Гермиона сделала реверанс, а Драко поклонился. Они не отрывались от пары, когда те начали танцевать венский вальс. Поттер и Уизли в компании Уизлетты и Патил стояли в стороне и ухмылялись, и вдруг Драко осознал. Золотая мантия Уизли и такого же цвета платье Патил представляли Золотое трио. Пурпурная мантия Уизлетты и тёмно-фиолетовая, почти чёрная, Поттера — будущее Министерства. А Драко и Гермиона олицетворяли новую жизнь. Они были возрождением. Пожиратель смерти и Золотая девочка, чистокровный и маглорожденная, традиция и революция. Он был плодородной чёрной почвой формальности и истории, а она — ярким цветением нового дыхания, новой крови, нового изобилия. Он не был для неё мёртвым грузом. Он был её парой. Основой, из которой она могла прорасти, символом того, что ненависть выбрала любовь, а Пожиратель смерти — жизнь. Они были первыми цветами весны, прорвавшимися сквозь суровые тиски зимы и вырвавшимися на свет. Драко улыбнулся обнимавшей его Гермионе, и она ответила ему тем же. Вскоре остальные две трети Золотого трио и их спутницы присоединились к танцу, но Гермиона и Драко остались в центре. Когда музыка стала звучать громче и достигла пика, Драко поднял Гермиону в воздух, и та откинула голову назад и рассмеялась, излучая чистое неподдельное счастье. К моменту, как он опустил её на землю, до окончания композиции оставалось всего несколько аккордов. Когда он поклонился, а она снова присела в реверансе, их глаза не отрывались друг от друга, а улыбки невозможно было сдержать. Большой зал взорвался аплодисментами. Драко не смог удержаться. Он заключил Гермиону в объятия и крепко поцеловал.

***

Позже, после того, как четверо первокурсников были пойманы под мантией-невидимкой Поттера (их выдали свист и улюлюканье во время их поцелуя), Гермиона почти не выпускала руку Драко. Они ненадолго разошлись, чтобы он потанцевал с Андромедой, надевшей жёлтое платье в память о Тонкс, и с Лавгуд, которая открыто простила его за то время, что она провела в подземельях его дома. Бруствер похлопал Драко по плечу, а Артур Уизли тепло обнял. — Гермиона нам как родная. Если она выбрала тебя, то добро пожаловать в семью, — сказал он. Щёки Драко вспыхнули, когда он, запинаясь, пробормотал слова благодарности и извинения за то, что столько лет был отвратительным мерзавцем. Молли Уизли чуть не раздавила его в своих объятиях, когда также подошла, чтобы официально познакомиться с ним. Когда они поднимали тосты за погибших, никто не называл его Пожирателем смерти. Никто не проклинал его и не требовал уйти. Драко знал, что это ненадолго, исцеление так не работает, но сегодня он видел своё будущее. Он видел цвет, весну и надежду, восставшую из пепла ненависти и разрушения.