Syberia

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА арестованного #0473801 от 12 февраля 1861 – 73 года

Дознаватель: С чего все началось? Арестант: С любви. Дознаватель: Расскажите, за что вы полюбили ее? Арестант: Она была яростной. Нет, не в привычном смысле, – она не уподоблялась зверю в самых очевидных своих проявлениях; но мимо испытывающего взгляда никак не мог укрыться ее звериный дух. Дознаватель: В чем это выражалось? Судя по отчетам, вид она имела самый благопристойный и была образцовым цивисом. Арестант: Это была только полуправда. Полуправда всегда страшнее лжи – распознать ее почти невозможно; ведь это не совсем притворство, это словно показывать только одно помещение многоквартирного дома. Дознаватель: Будьте конкретнее. Арестант: Вы обращали внимание на ее волосы? Взгляните внимательно на фотокарточки. Канцелярские крысы обращают внимание буквально на каждую мелочь, с точностью фиксируют параметры: состояние, структуру, цвет, – но умудряются упускать из виду самое главное. Смотрите – даже сами ее волосы противились порядку вещей; воля была заключена в каждой клеточке ее тела. Дознаватель: Это антинаучно. Арестант: Антинаучно не значит ложно. Дознаватель: Что еще вы можете рассказать о ней? Постарайтесь быть менее патетичным в своих высказываниях. Арестант: Я не представляю это возможным. Видите, если бы науке были известны явления, свидетельством которых было ее существование, я бы непременно привлек соответствующую терминологию. Но мне приходится прощупывать и описывать их так, как в свое время Демокрит истолковывал понятие атомов – эмпирически и образно. Дознаватель: Продолжайте. Арестант: Мне известна химия любви; однако то, что происходило со мной в ее присутствии, назвать набором молекулярных сеток у меня бы не повернулся язык. Вы бы могли назвать человека набором клеток? Дознаватель: Это следует из Катехизиса и здравого смысла. Арестант: Вы ограничиваетесь констатацией одного факта и упускаете из виду слишком многое. Факт: человек является обладателем кроветворных органов; но этого недостаточно, чтобы раскрыть всю комплексность человеческого организма. Дознаватель: Пользуйтесь всей лексикой, которую посчитаете нужной. Арестант: Она обладала необъяснимым природным излучением, абсолютно осязаемым – для того, у кого вообще сохранилась чувствительность. Многие актуальные врачебные практики привели к тому, что чувствительность населения критически снизилась за последние десятилетия. Дознаватель: Вы считаете, что ваша чувствительность не достигла критической отметки. Снижение синаптического потенциала исходило из рациональных нужд. Излучение – имеет накопительный и деструктивный эффект. Арестант: Именно такой эффект она и имела. Сперва это было едва уловимое дуновение гибельной волны; ее орлиный взгляд выхватил меня среди толпы – клянусь, от поцелуев я не разгорался прежде так, как от ее взгляда. Одних ее глаз оказалось достаточно, чтобы мой мир схлопнулся. Дознаватель: Ваши слова выдают в вас одержимость. Вы любили ее? Арестант: Безмерно. Дознаватель: Однако ее смерть стала следствием ваших собственных поступков. Человеку свойственно беречь то, что представляет для него ценность, – в особенности вещи, которые он любит. Арестант: Сперва так и было. Я боялся потерять ее больше всего на свете. Но когда ее любовь и сила стали прорастать сквозь меня, я позволил себе стать линзой, которая направит ее свет – и сможет озарить это сумрачное царство, растопить лед. Когда мы стали чем-то большим, нас оставил страх смерти. Дознаватель: Вы пропустили луч света, который начал сжигать все на своем пути. Вы счастливы? Арестант: Счастлив, и одновременно полон скорби; но самое главное – я свободен. И только свобода дает мне право радоваться и страдать.