Руины

- Во что ты превратился… Посмотри на себя. - Ди… Диз-зи? – едва ворочая языком ответил лежащий на полу мужчина. В комнате отвратительно воняло перегаром и потом, запертые наглухо окна не пропускали внутрь свежий воздух, и виски, выливающееся из бутылки в трясущихся руках рыжего вокалиста, резко било в нос едким запахом алкоголя. Высокий клавишник медленно подошел к своему товарищу, держащемуся за живот и свернувшегося в позе эмбриона на грязном паласе. Роуз бездумно теребил ворс ковра, даже не глядя на стоящего перед ним. - У-убирайся… отсюда, - заплетающимся языком сказал он, - К-катись. Диззи снисходительно взглянул на Эксла, пытающегося встать, но раз за разом бывшего не в состоянии удержать равновесие и вновь падавшего. Когда же Рид протянул ему руку, чтобы помочь подняться, зеленоглазый лишь со вспышкой ярости посмотрел на него, но помощи не принял. Наконец, крепко схватившись рукой за ножку рояля, у которого он и лежал, Эксл поднялся и теперь смотрел Диззи в глаза. В холодные голубые глаза, в которых, сколько вокалист ни пытался, так и не смог увидеть ни йоты обвинения. - Как ты вошел? – с вызовом спросил Роуз, всеми силами цепляясь за собственное разбитое вдребезги высокомерие. - Дверь была не заперта, - спокойно отвечал Рид, опираясь локтем на захлопнутую крышку инструмента. - М-можешь ч-через нее и выйти, - запинаясь, икая от похмелья, процедил Эксл. - Я мог бы и вообще не приходить, Экс. - Вот именно. Так и будем считать. Ты – плод моей пьяной фантазии. Вон отсюда. Но Диззи просто стоял, разглядывая своего вокалиста, и молчал. - Убирайся! – взревел Эксл. – Ты не нужен мне! Не нужен! Не нужен! Не нужен! – в истерике, в исступлении орал он, и голос срывался на хрип. Рид сделал шаг вперед, схватив рыжего за плечи, и встряхнул. - А сейчас ты послушаешь меня. Послушаешь очень внимательно. Ты уже говорил эту фразу. Ты сказал ее Адлеру, сказал проваливать. Сказал ее Иззи, когда тот надоел тебе, и он ушел. Сказал ее… - Диззи замолчал, вглядываясь в слезящиеся зеленные глаза, ожидая реакции. Эксл закричал: - Замолчи! Не смей, не смей называть его имени, понял? - Нет, ты будешь это слушать! Потому что ты сам натворил все это, сам! Ты сказал убираться Слэшу. Сказал, что он тебе не нужен. И Слэш ушел. Исчез из твоей жизни, как и все остальные. - Он был героинщиком! Он тормозил группу и был законченным наркоманом! Он стал писать дерьмовые песни! - Это все лишь отмазки, Роуз. Не ври себе. Не ври. А вслед за ним ушел и Дафф. Твой эгоизм оттолкнул всех. Твоя истеричность заставляет людей бежать от тебя, как от чумы. Тебе нужен доктор, Экс. - Так что же, ты решил им стать для меня, да? Решил стать моим доктором, Диззи Рид? Повторяю еще раз, ты мне не нужен. Мне никто не нужен! Я один, я одиночка! Всю жизнь им был и всю жизнь буду! Я справлюсь со всем сам! Меня не сломать! Никто не может сломать меня! - Ты сам ломаешь себя, Эксл. Оглянись вокруг. Посмотри, чем ты стал, - Диззи обвел помещение рукой, указывая на пустые бутылки, валяющиеся на полу, на раскиданные вещи и разбитые стекла. – Ты уродуешь свою жизнь. Ты убиваешь себя! - Это моя жизнь! Я делаю с ней, что хочу. Не смей учить меня, не смей читать мне нотации. Ты никто, слышишь, ты никто, кусок дерьма, такой же, как и все они. Катись к черту следом за своими друзьями. Клавишник влепил Роузу отрезвляющую пощечину и мужчина ошарашено посмотрел на высокого музыканта, тут же замолчав. - Ты закончил? – поинтересовался Рид, но, не дожидаясь ответа, тут же продолжил. – А теперь говорить буду я. Ты сам виноват в том, что вокруг тебя все мертво, Эксл. Что не осталось никого. Что ты одиночка. - Я горжусь этим! – вставил Роуз, но Диззи крепче сжал хватку на плечах мужчины, заставляя того замолчать. - Нет, ты сожалеешь об этом. Проклинаешь себя, ненавидишь себя, но не гордишься этим. - Этот мир не принимает меня! Он ненавидит меня! Все ненавидят меня, Диззи, все! Клавишник несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, справляясь с подступающей яростью. - Истериками ты ничего не решишь. - А уже и решать нечего. Больше не о чем беспокоиться. От Guns N’ Roses остались лишь руины. Он моей дружбы остались руины. От моих надежд и мечтаний тоже. Плевать, кто прав, а кто виноват. - Нет, не плевать. Потому что ты можешь попытаться снова. Вопрос лишь в том, извлечешь ли ты урок. Было бы глупо создавать новый коллектив, чтобы потом точно так же разрушить его твоим эгоизмом. - Я не буду создавать новый коллектив. - Что же ты будешь делать? - Еще не знаю. У меня такой широкий спектр возможностей. Стану художником. Или писателем. Или пулю в висок пущу. А, как тебе? Диззи скептично повел бровью, вглядываясь в черты лица друга. - Никогда не поздно начать заново. Роуз хохотнул. Сначала тихо, потом громче, а уже через секунду заливался просто истерическим хохотом. - Разумеется не поздно, - едва мог выстонать он между приступами смеха, - вот прямо сейчас наберу Слэша и скажу ему «Прости, приятель, я такой говнюк, приходи обратно и будем дальше делать вид, что мы с тобой два самых лучших друга». - Не стоит, - холодно ответил Рид. - Что, прости? - Я сказал, не стоит. Ты все не даешь мне договорить, Эксл. Но я бы на твоем месте радовался. Чему? – предупредил клавишник саркастичный вопрос рыжего, - сейчас поясню. Жить с тобой, существовать, работать в одном коллективе – это пекло. Это ад. Это мука. И люди уходят… Один за другим, другой за третьим и так далее. Пока не остается пустота. Рид спокойно наблюдал, как кривятся губы Эксла в попытках сдерживать рыдания, видел, как вокалист сглатывает тяжелый ком в горле, как борется с самим собой, но клавишник беспощадно продолжил дальше: - Ты сам создал тот вакуум, что окружает тебя. И вместе с тем я рад за тебя. Я рад за ту ситуацию, что произошла в твоей жизни. Я не встречал человека, столь многогранного, как ты, Роуз. Столь необыкновенного. И столь одаренного. Эти качества окупают твой мерзкий характер, Эксл. Ради этого стоит идти с тобой рядом, держать тебя за руку и не отпускать. Ты творишь великие вещи. А те, кто ушли, просто не смогли разглядеть этого. Они не были тебе друзьями. Не стоит жалеть о них. Рыжий тихо заплакал, отворачиваясь от Диззи и облокачиваясь локтями на крышку рояля. - Иззи был моим другом детства… Со Слэшем мы прожили одно десятилетие на двоих… И теперь они ушли. И теперь их нет. Из-за меня. Рид чуть подпрыгнул и уселся на инструмент, беря вокалиста за руку. - Вынести тебя очень не просто. Но рядом с тобой должна быть только личность, такая же сильная личность, как и ты сам, Экс. Тебе нужен не тот, кто будет терпеть тебя, и кто сорвется рано или поздно, подобно Слэшу, послав тебя к чертям. Тебе нужен кто-то, кто обломает твой истеричный характер, тот, кто подставит тебе плечо, когда ты упадешь. Тот, кто не отступится от тебя. - У меня никогда… Никогда не будет такого человека. Я больше никому не поверю. Я больше никому не раскрою душу. Слишком много раз о нее вытерли ноги. К тому же, я верил этим ребятам. Я считал, что они помогут мне в трудную минуту. А их больше нет в моей жизни. Они были мне ближе всех. Самые близкие. Я не пущу в душу первого встречного, Рид. Диззи вздохнул. - Ты действительно не сможешь никому поверить, прежде чем не затянется эта рана. А на ее лечение уйдут годы. Долгие годы. Но теперь нам ведь уже некуда торопиться, верно? - Нам? – Эксл поднял заплаканные глаза на клавишника. - Нам, - подтвердил Диззи. – Я не уйду. Не оставлю тебя. - Хочешь сказать, что я должен довериться тебе? – скептично спросил вокалист. - Нет. Я не прошу тебя довериться мне. Ты все равно не сможешь этого сделать. Слишком велика твоя рана. Но я прошу не оттолкнуть меня. И надеюсь делом доказать, что буду достоин твоего доверия, Экс. - Больше ничего нет… Ни надежд, ни стремлений… Все рухнуло. - Нет. Нет, все еще впереди, слышишь? Мы построим новый коллектив. И напишем новый альбом, который будет в десятки раз лучше «Аппетита». - Фанаты никогда не примут коллектив без Слэша и Даффа. - Будет тяжело. Будет очень тяжело. Впереди долгие годы сложной работы. Но ты найдешь других музыкантов, найдешь тех, с кем будешь улыбаться, а не кричать от ужаса и впадать в истерики. Тех, с кем будешь наслаждаться, создавая прекрасную музыку, а не проклиная гастроли, полные наркотиков и невменяемости. Это всего лишь урок в твоей жизни. Болезненный, сложный. Но ты должен просто сделать выводы и идти дальше. А пуля в висок – это не выход, Экс. - Я сломлен… И не хочу бороться. Я слишком долго воевал со Слэшем. У меня больше не осталось никаких моральных сил. Мне не потянуть новый коллектив. - Когда здание разрушено до основания, и уже не нужно спасать старое строение, раз за разом кладя кирпичи, что крошатся в твоих руках, спешки уже нет. Нет сроков, в которые нужно уложиться. У тебя впереди много времени. У нас. Нота за нотой, песня за песней, человек за человеком и год за годом. Мы вытянем этот коллектив. И будем творить музыку, которая принесет наслаждение. А вместе с наслаждением и успокоение израненной душе. Ты сможешь выплеснуть в мелодии всю ту боль, что скопилась в тебе от предательства, ту любовь, что еще не раз наполнит твое сердце, все, что захочешь. Лишь не опускай руки. А я буду рядом. Я – тот, кто не оставит тебя, каким бы омерзительным не был твой характер, и как бы сложно нам не пришлось. Эксл поднял голову, взглянул в добрые голубые глаза музыканта и улыбнулся. - Знаешь, подчас дружба – она не похожа на фейерверк. Порой она приходит… постепенно… - прошептал Рид.