Рядом

Пашу разбудили голоса. Кто-то с кем-то говорил и это ужасно раздражало. Хотелось кинуться подушкой и опять заснуть. Часов на восемь хотя бы. Нет, стоп. Что-то не то. Семенов окончательно проснулся и на него разом свалились воспоминания. Архитектор, Таня, Фома. В ушах резко зазвенело и так же резко стихло. Паша сел на кровати, ругая Фомина за то что тот не разбудил его, как договаривались. Леша сказал ему что-то про его вид. Как будто сам спит по восемь часов каждый день и ведет здоровый образ жизни. Тут он замечает Андрея и переключает внимание на него. Но поговорить им не дают. Фома выталкивает Михайлова из палаты, советуя поговорить с женой. Паша думает, что это шутка, и ему совершенно не смешно. Но когда он слышит голос Тани, все остальное становится совершенно неважным. Он поворачивается и несколько секунд просто смотрит на жену, пытаясь понять, спит он или нет. - Тань...? Паша нерешительно подходит к кровати и садится на пол, аккуратно накрывая ее руку своей. Таня крепко сжимает его ладонь в ответ, а когда он кладет голову на простыню, зарывается рукой в его волосы. Они просто сидят в полной тишине, не говоря ни слова, потому что все подождет, а сейчас хочется помолчать. Когда Семенов понимает, что жена заснула, он целует ее в лоб и выходит из палаты, намереваясь найти друзей. Они сидят рядом с дверью и о чем-то тихо переговариваются. Паша подходит и садится рядом, слыша конец разговора. - ... я не верю, что он просто так остановится. - Это вы о ком? - Да так, Паш, не бери в голову, - Андрей протягивает ему стаканчик с кофе. - Как Таня? - Уснула. Что врачи говорят? - Сказали, что жить она точно будет, но вопрос полного восстановления остается открытым. Тебе бы кстати тоже не помешал осмотр. - Леш, давай потом. - Мужчина бросил в стоящую рядом мусорку пустой стаканчик. - Спасибо за кофе, Андрюх. По работе есть что-то новое? - Даже если и есть, тебя это не касается. У тебя сейчас своих проблем хватает. - Андрей, не начинай, я могу работать, все в порядке. - Паша, это ты не начинай. Возьмешь пару недель за свой счет. - Не буду я ничего брать. - Я твой начальник, это не обсуждается. Будешь перечить, вообще отправлю тебя в отпуск. На месяц. Понял? - Ладно, ладно, я понял. Но все равно собираюсь заниматься делом Архитектора, тут уж хоть увольняй, мне все равно. - Да я и не думал тебе запрещать. - подполковник посмотрел на часы, нахмурился и встал. - Паш, мне идти надо, но я заскочу еще обязательно. - Конечно, давай. - Тане привет. Михайлов быстрым шагом направился к выходу, а Семенов и Фомин зашли обратно в палату. - Ты же понимаешь, что я тоже собираюсь заняться Архитектором? Один ты уже пытался, получилось так себе, - Фома многозначительно смотрит на друга, видя, что тот пытается возразить. - Тебе не нужно тащить все одному, мы уже это обсудили. - Ты не понимаешь, это действительно опасно. Архитектор не щадит никого: ни своих, ни чужих. Это игра со смертью, а выйти из нее победителем очень сложно. - Ты прекрасно знаешь, что мне не привыкать. Я не боюсь умереть. - Зато я боюсь тебя потерять. Паше хочется сказать ему, что он переживает за него так же сильно, как и за Таню с Сашкой. Что он до сих пор просыпается по ночам в холодном поту, ощущая на руках его кровь. Что иногда, очень редко, он приезжает на то кладбище, чтобы убедиться, что там нет его могилы. Он смотрит ему в глаза и понимает, что Леша знает. Что ему не надо объяснять. Он видит, что его понимают, и что Лешка так же сильно боится потерять его самого. Паша садится на кровать, морщась от боли в ноге. Фома садится рядом и притягивает его за плечо ближе к себе. - Все обязательно будет хорошо. - Когда? - Когда-нибудь... - Когда-нибудь, когда мы уйдем на покой и будем копать грядки на даче? - Уйдем на покой? Если только на вечный. Паша толкает его в бок, немного отстраняясь, а потом они оба начинают смеяться как сумасшедшие. Они смеются долго и искренне, оставляя за скобками все проблемы, какие только существуют. Они смеются так, как смеялись в детстве, когда не было всего того, что делает жизнь такой сложной сейчас. Когда были просто Паша и Леша, без званий, положения и прочей взрослой ерунды. Они смеются ровно до того момента, пока не просыпается Таня. Несколько секунд они испуганно смотрят на нее как нашкодившие мальчишки, а потом палата снова наполняется смехом. И пусть ненадолго, но они втроем чувствуют себя самыми счастливыми на свете.