Рядом

Когда Семенов видит на экране имя Фомы, он тяжело вздыхает, понимая, что если тот звонит чтобы в очередной раз провернуть какую-нибудь комбинацию, он сорвется. Точно знает, что сорвется, наговорит ему много гадостей и обидного, а потом очень сильно будет жалеть. Потому что не смотря на все его выходки Лешка свой, родной. Да, иногда ему хочется врезать или запереть его где-нибудь на день-два, чтобы подумал о своем поведении, но... Если Паша что и понял, за эти несколько лет, так это то, что жизнь без Фомы в сто раз хуже жизни с Фомой. Поэтому, сосчитав про себя до пяти, Семенов подносит трубку к уху и говорит "Да, Фома", готовясь в ответ услышать очередную просьбу кого-нибудь закрыть или что-нибудь найти. Но слышит лишь предложение помочь. Не будь Паша так физически и морально вымотан, он бы порадовался, что у них наконец-то ладится нормальный диалог без взаимных претензий и крика. Но сил хватает лишь на короткие ответы. От помощи он отказывается. И тут же задумывается, а почему собственно? Ответ приходит быстро - просто привык справляться сам. Легче знать, что никто кроме тебя самого не поможет, чем лелеять призрачную надежду. Из размышлений его вырывает фраза Фомы про молитву. И Паша задает первый пришедший в голову вопрос, какой-то по-детски наивный, как будто дальше проследует робкая просьба "А меня научишь?". Искренне удивляется "А ты умеешь?", совершенно не рассчитывая получить честный ответ. Но Леша снова удивляет его. В этот раз он совершенно спокоен, открыт, а главное сосредоточен не на своих делах и проблемах, а на нем, на Паше. И ему хочется спросить, где друг был раньше, разве нельзя было просто нормально поговорить? Хочется крикнуть в трубку "Поздно!" и сбросить вызов. Послать Фому и весь мир к черту, потому что все, он, Паша Семенов, закончился. И он почти делает это. Останавливает сказанное Фомой "Я рядом". Паша устал быть сильным. Устал получать удары один за другим. Он устал быть среди друзей, но в то же время совершенно одному. И теперь он как никогда готов сломаться. Леша сбрасывает вызов, видимо, не хочет быть навязчивым, и Паша тут же одергивает себя. Он не имеет права сдаваться. Сейчас главное - Таня, ее здоровье и безопасность. Надо разобраться с Архитектором. Надо найти врачей. Надо найти лекарства. Надо быть сильным. Он начинает разговаривать с Таней. Уговаривает - умоляет - ее очнуться, потому что... Ну неужели не может все стать хорошо? Просто так? А в голове мелькают моменты, связаные с Таней. Где она такая живая, настоящая. И Паша отводит взгляд от Тани, лежащей на больничной койке, чтобы не видеть ее такой почти мертвой. Почему все важные для него люди уходят? Родителей убили, Юля развелась с ним и ее тоже убили, Фома умирал уже несколько раз, не считая нужным рассказать о планах Паше, Сашу чуть не убили и он уехал. Теперь вот Таня... Что с ним не так? Паша достает из кармана телефон и набирает последний входящий. Не думая. Не преследуя никакой цели. Просто повинуется какому-то порыву. Услышав характерный звук, означающий, что вызов принят, он говорит "Ты всегда слишком далеко" И тут он осознает, что делает. Сбрасывает вызов, не дожидаясь ответа, и судорожно набирает сообщение "Ошибся номером". Лишь бы Фома не понял, что он готов сдаться. Что еще совсем чуть-чуть и он окончательно сломается. Вдруг Паша слышит вибрацию. Ощупывает свои карманы, чтобы найти телефон, пока не вспоминает, что держит его в руке. И его телефон молчит. Он находит второй мобильник под одеялом и отвечает. Из трубки голос Архитектора. Когда Семенов понимает, что он был у Тани, внутри все леденеет. Там селится животный страх. От него волосы встают дыбом, а его самого начинает потряхивать. Он. Был. Здесь. Он могу убить Таню. Паше хочется разнести больницу по кирпичику и всадить Архитектору в голову всю обойму. А может даже две. Разговор заканчивается и Семенов бросает телефон на подоконник. Опрометчиво, но сейчас ему все равно. Он готов на все что угодно, даже начать молиться, хоть и не был верующим никогда, лишь бы это закончилось. И закончилось хорошо. Он хочет найти Михайлова, но понимает, что друг тактично оставил его наедине с женой. В любой другой раз Паша был бы благодарен. Но сейчас ему нужно рядом надежное плечо. Он чувствует, как начинает рассыпаться на маленькие кусочки, из котрых уже никогда не собрать прежнюю картинку. Он прислоняется спиной к стенке и начинает оседать на пол, но вдруг понимает, что кто-то ведет его обратно к палате.