Дитя закатного солнца

Биологические часы не подвели Озен, несмотря на удобную кровать, призывающую остаться на добрые сутки. Белый свисток проснулась аккурат вечером, когда солнце уже наполовину закатилось за близлежащие дома. Сторона кровати Марулка была аккуратно застелена, но на покрывале лежал листок бумаги: «Я ускользнул пораньше, чтобы приготовить побольше. Ты чудесно похрапывала, так что решил не будить. Приходи как выспишься. Со всей нежностью, М.» На обороте оказался постскриптум: «На столе есть ещё один батон, чтобы ты точно смогла одолеть путь до меня» – Придурок, – беззлобно усмехнулась Озен, поднося листок к носу и ощущая легчайший запах мужа, смешанный с чернилами. Неисправимый романтик, и когда ему надоест? Впрочем, всё равно приятно. В их медовый месяц Марулк часто жарил ей целую гору мяса, выжимая вокруг соус в виде разноцветных сердечек. Теперь вот батон. Дом. Капканы ставит, однако. Неспешно одевшись и уничтожив причитающееся ей подношение, Недвижимый лорд вышла наружу, оценивая пустырь, располагавшийся чуть выше дома. Возможно, и правда подойдёт для музея. Но вот привязать её, кровью, плотью костями верную Бездне – ха... Кстати, где там любимая яма? Стоило Озен обернуться в нужном направлении – и за порядком заросшим вьюнками забором спрятались две детские мордашки. – Поздно метаться, я вас видела, – Белый свисток произнесла это довольно спокойно, но, должно быть, всё же умудрилась напугать юных разведчиков. – Я же говорил! А ты «монстр», «монстр»! – наконец раздался громкий шёпот, и из-за штакетника пусть и несмело, но показалась светлая голова веснушчатого мальчика лет восьми от роду. – Ну здравствуй, – Озен выжидающе упёрла руку в бок. Мальчик замешкался, шумно сглотнув, и, наконец пробормотал: – З-здравствуйте, госпожа Озен Недвижимая… Илре! Тоже поздоровайся! Следом в свете заходящего солнца показалась ещё одна голова, на этот раз девичья, с пушистыми шоколадными кудряшками: – Здравствуйте, тётя искательница! – С ума сошла?! – зашипел на младшую сестру мальчик,– Да ты хоть знаешь, с кем говоришь?! – Но я и хотела познакомиться! – обиженно визгнула малышка, – Я Илре Томасон, а Вас как зовут? – Я Озен. Озен Феросе, – едва заметно улыбнулась Недвижимый лорд. – Озен Недвижимая? А в садике говорили, что она старая. Наврали, значит. Такая красивая тётя! – Илре!! Не слушайте её, она ещё совсем мелкая! – в явственной панике заметался брат малышки. – А тебя-то как зовут, разведчик? – Озен очень осторожно сделала шаг вперёд, наклоняясь. Ни дать ни взять, рогатый плакальщик, решивший обнюхать щенков кудара. – Я Лисандр Томасон, – выпятив тощую грудку, напустил на себя серьёзный вид старший из детей. – Будем знакомы, – со столь же серьёзным лицом протянула ему руку Озен, и детская лапка буквально утонула в её ладони. – Вы наша новая соседка? Мама говорила, что тут будет жить дядя повар, – тоже подала ручку Илре, хихикнув, когда Белый свисток пожала её самыми кончиками пальцев. – Это Марулк, мой муж. – А ещё у Вас кто-нибудь есть? Дети, или, может быть, ручная зверушка, – абсолютно не реагируя на тычки брата, девочка заглянула куда-то за спину Недвижимого лорда, будто надеясь узреть там коробку со всем необходимым. – Зачем им всё это? У легендарных искателей куча артефактов, и… – Два сапога пара, опять вы к людям пристаёте? Вот я вам всыплю за бардак в комнате! – на пороге соседнего дома вдруг возникла очень боевитая на вид женщина с собранными под бандану волосами, – Простите этих шалопаев, они вечно... О... О, великая Бездна… Госпожа Озен! Какая честь видеть Вас лично! Белый свисток, почуяв, что вот-вот влипнет в поверхностную беседу, как никогда пожалела о том, что облагодетельствована ростом настолько, что попросту не может нигде скрыться. – Добрый вечер, я уже ухожу. – Надеюсь, мои дети ничем Вас не обидели? Моё имя Шамита. Шамита Томасон, – соседка, словно провинившаяся школьница, лихорадочно тёрла руки об передник, и Бездна знает, чем бы это всё кончилось, если бы, как в какой-то бульварной комедийной книжонке, не появилось ещё одно действующее лицо. – …и вот, значит, стоят эти четверо по ранжиру, пуча на меня глаза как на невидаль, и тут глава семейства такой «У нас в субботу соседские посиделки, будем рады, если Вы с мужем придёте» – закончила историю Белый свисток, приканчивая очередную кружку пива. – О! Так ты согласилась! Здорово, нам действительно не помешает расслабиться и пообщаться с самыми обычными людьми, – Марулк, закончивший с готовкой и уже сидевший рядом с женой, расцвёл в довольной улыбке. – А давно тебе не нравится наша обычная компания? – приподняв бровь, спросила Недвижимый лорд. – Она мне не то чтобы не нравится, просто… – Марулк даже не успел окончить фразу, как с общего стола долетело отчётливое «когда эти твари спариваются, самец хватает самку за горло – и ну вертеться, будто яблоко чистит!». – Любопытное наблюдение, но да, суть я уловила, – вздохнула Озен, нацеживая себе ещё пива. Уставая от компании и должности тостующего, она чаще всего отходила в это место: за угловой столик, где они с будущим мужем встретились после её похода за лекарством, занявшим целых пять лет. Марулк всегда подсаживался рядом, принося ей отдельный бочонок цитрусового пива и большущую тарелку закусок. Иногда они говорили о том, как прошла экспедиция или о том, что в очередной раз возжелала заполучить гильдия. В этот раз – о соседях, что было необычно. – Сам-то ты с ними чего не познакомился? Люди до икоты перепугались, как меня увидели, так бы были хоть подготовлены, – усмехнулась Недвижимый лорд, макая в соус луковое колечко. – Не удалось пересечься. Всё же я работаю по ночам, и вещи не перевёз пока. – Странно. Мелюзга сказала, что ты повар. – А, – он улыбнулся, – Я приходил смотреть дом в перерыве, поэтому был фартуке… Я правильно понял, что никто из них не связан с Бездной? – Да. Никаких разговоров про интимную жизнь сумчатых многожорок. – Озен! – Но ведь правда же… Да чтоб мне провалиться на дно не по своей воле! – Что? Где? – Марулк даже успел перепугаться. – Туда смотри. И не моргай. Попробуй не подчинись тут. – Так. Йелл с Талли. – Она не пьёт. Точнее, пьёт, но что-то безалкогольное. И ты глянь на этого собачьего сына, он аж светится! – А... О, – поняв, о чём речь, расплылся в улыбке Марулк. – Заказать им маринованных яиц? – Не надо, сами скажут, если надумают. – Напасть, так неинтересно, – цокнула языком Озен, впрочем, решив всё же не кидать жирные намёки в виде коронного блюда будущих матерей Орта, – Но если в лагере нашкодили, я их... Специально ведь высчитаю. У нас там перевалочная база, а не пункт для зачатия. – Но мы же тоже там иногда... То есть даже весьма часто, – словно бы невзначай заметил Марулк, соединяя пагодкой указательные пальцы. – Из нас двоих шанс забеременеть у тебя даже выше, чем у меня… Ну, не дуйся, – Недвижимый лорд по-хозяйски потрепала его по плечу, – Скажи лучше, суббота – это когда? Этот пикник, или как его. – Послезавтра, – запросто отойдя от отшибленного юморка жены, ответил Марулк. – Ох, быстро-то как. Ну да ладно. Тогда завтра порешаю вопрос с приютом, а на следующей неделе будем отдыхать... Но недолго. Марулк вздрогнул: – Тебя снова куда-то отправляют? – Видишь ли… – она посерьёзнела, – Мы с парнями кое-что заметили. И не только мы. Я и других поспрашивала. Начался дрейф артефактов, совсем как в тот раз, когда объявился Недвижимый колокол. – Уверена? – выходец из Джесеку даже не узнал собственного голоса. – Я, конечно, понимаю, что одной группе может вести, а другая остаётся с носом несмотря на опыт и подготовку, – на то и Бездна, никто ничего не гарантирует! – но артефактов второго уровня стало больше. И почти нет бесполезных. Мы принесли пятнадцать неописанных ранее. И всё из старой штольни, где раньше можно было разве что помётом неритантан обзавестись. Понимаешь? Грядёт что-то грандиозное, и момент, когда об этом узнает гильдия, не за горами. Марулк кивнул и молча отпил из её кружки. Пиво показалось горьким. – Эй, – Белый свисток пихнула его в плечо, – Я говорила, что эти ребята теперь не расстаются с бумажной волокитой, ведь так? – Да, а… – Так что пока они определятся, что к чему, может пройти месяц, а то и два, – изменив своим принципам не нежничать на людях, Недвижимый лорд чмокнула мужа в макушку, – Завтра займёмся переездом, хорошо? А после я пойду в приют, толкать вдохновляющие речи. Согласен? – Ты лучшая, – выходец из Джесеку потёрся виском о плечо жены, надеясь, что тревожное предчувствие было лишь афтершоком от долгой разлуки.