Новая цель

Поразительно, но никто из членов этой безумной семейки до последнего не замечает очевидного. Шестилап и Сосенка уверены в разумности Мэйбл и нечеловечности Билла, а Феска, несмотря на свою проницательность, в силу рациональности, не желает верить во все паранормальные явления. Слепцы. Как можно не видеть схожесть между ними. Они оба походя ломают любые планы, прогибают реальность под себя. Они похожи как близнецы, даже больше, чем Сосна и Комета, чем Феска и Шестилап. Всё всегда было и будет так как они хотят. У них своя логика, непонятная другим – та самая грань между безумием и рациональностью, и именно это позволяет при первой встрече Мэйбл одолеть существо совсем иного порядка. Демона разума – страшного и непонятного, непобедимого для остальных. Они слишком похожи и Мэйбл уже прекрасно знает как с ним сражаться и побеждать. Сайфер слишком долго живет и достаточно увидел, чтобы понимать ему нужна новая цель. Захват интересного ему мира слишком близко, потом будет грандиозная безумная вечеринка – в его стиле – пара катастроф на этой планете и ничего… И снова затягивающая тоска. Самый страшный враг такого как он – скука. Билл еще помнит её – беспросветную и выматывающую даже его. Потом был Шестилап, знакомство с новым миром, таким ярким, таким полным новых возможностей и ощущений и новая цель. А теперь и новый подарок – мешок с костями, трехмёрное, пятичувственное существо по имени Мэйбл – кривое отражение Билла Сайфера. Правда было у него подозрение, что Комета чувствует больше, чем ей заложено природой. Тем интереснее наблюдать за ней, за её жизнью, столь обычной: поддержка и споры с Сосенкой, помощь в магазине Феске и Загадке, ночёвки с подругами, соперничество с Ламой и все с неповторимой толикой хаоса, столь любимого Сайфером. Ни один её день не похож на другой, ни один из них нескучен. Мэйбл не нужны дневники, не нужна помощь и советы более эрудированного брата, а потом и гения Форда она просто идёт туда куда хочет, делает всё что захочет, натыкаясь на очередную ненормальщину (норму для Гравити Фолз), и справляется с ней без подсказок, превращая ещё один обычный день лета в необычное приключение, которому место в книге сказок со счастливым концом, но никак не в реальной жизни. Вздумай она рассказать родным хоть о части своих приключений, её без сомнений заперли бы на чердаке с треугольным окном, через которое так удобно за ней наблюдать. Биллу всё больше хочется узнать, когда же до всех вокруг дойдет, что Мэйбл Пайнс тесно в рамках нормальности, как когда-то было тесно Биллу Сайферу в двухмерности своего мира. И ещё больше интересно гадать, что она сделает в попытке освободиться. Правда потом решает, что можно ей и подсказать выход. Это не любовь – это интерес. И для Билла Сайфера это новая цель – сделать всё чтобы Комета осталась на ближайшую вечность рядом, – потому что это цель, которая не имеет конца. Это бесконечные вызовы для него: стать интересным для Кометы точно сложнее, чем дотянуться до разлома или обмануть Форда. Понять ход мыслей гения легко, но понять ход мыслей Амабель Пайнс задача почти невозможная даже для Демона Разума. Они оба хотят веселья для себя и всех вокруг. Закатить грандиозную вечеринку, позволить всем вокруг делать всё что душе, или тому, что её заменяет, угодно. Только Билл в силу опыта прекрасно знает, как ведёт себя серая масса, если дать ей волю. Увы, они слишком предсказуемы: сначала веселье и радость, всеобщий праздник полный улыбок и радости, криков и эмоций. А потом неуправляемая толпа сносит все на своём пути, и своего освободителя (обычно первым) и остаются лишь руины – совсем не то, о чём мечтает Комета. Получить разлом и одновременно подарить Комете воображаемый ей мир, лишенный жестокости. Такой каким она его видит, тот который никогда не захочет покинуть. Защита, а не тюрьма, отлично видимая из его собственной пирамиды, для самого дорогого. Однако Мэйбл слишком проницательна, чтобы безоговорочно поверить в свою окончательную победу над демоном, в Мэйбллэнд появившийся из неоткуда, и, когда брат просит её о помощи, она оставляет свою мечту ради него. Конечно, Сосна «спасает» сестру, и она приводит их всех к победе. Вот только Билл уже получил всё, что хотел. Теперь осталось только ждать, когда Комете надоест её жизнь в нормальном мире с обычными, серыми и скучными людьми, невидящими дальше своего носа. Года хватит. Следующим летом она сама придет к нему, не сможет не прийти. Он сделал всё, чтобы она привязалась к нему, пока она жила в Мэйбллэнде... Незаметно, но что это меняет, если Комета знает как выглядит её воплощенная мечта, если помнит кто её создал. Она будет вспоминать, тосковать, мечтать. Она не сможет удержаться и ни Сосна, ни Феска, ни Шестилап ничего не заподозрят, не смогут предотвратить. Мэйбл Пайнс была причиной его поражения и станет его освобождением. Его новым интересом на ближайшее никогда. Они захватят какой-нибудь другой мир, если Комета так не хочет отдавать ему этот, и вдоволь повеселятся. Биллу Сайферу больше никогда не будет скучно. Невозможно впасть в уныние, когда рядом с тобой человек похожий и непохожий на воплощение хаоса одновременно, всегда находящее чем тебя удивить. Он больше не один. В конце концов он же обещал ей, что это полное приключений лето никогда не закончится...

***

Мэйбл идет вперед медленно, цепляется ногой за ногу, путает ступни в траве, намеренно обходит по широкой дуге каждый валун и упавшее на тропу дерево – оттягивает неизбежное, хочет найти в себе смелость не делать очередной оплошности. Правда эта наверняка будет глупее всех. «Самая идиотская в мире» – как сказал бы брат. Она честно старалась забыть, увлечься чем-нибудь другим, найти новое хобби, влюбиться всерьез и надолго. Но очередное столкновение с реальностью, с людьми неспособными порадоваться даже немного, всегда и везде ожидающими плохого, неспособными поверить в самое маленькое чудо и постоянно высмеивающими отличающуюся Мэйбл, мысленно возвращало её в лето, в Гравити Фолз. К дяде Стэну такому жадному и угрюмому, но по-своему родному, всегда готовому поддержать очередную веселую задумку, к взрослым, немного снисходительным, но добрым к ним с братом Зусу и Вэнди, к таким необычным Кэнди и Гренде, выбивающимся из обычной серой массы, к, не ври хотя бы себе, Мейбл, Биллу Сайферу. Как ни крути, но «мерзкий треугольник» был одним из главных чудес лета, не единственным, но самым ярким. И самым интересным. После очередной неудачи в школе, после каждой непонятой одноклассниками шутки, после очередного «Ты слишком странная, глупая, шумная… Повзрослей уже!» от понравившегося парня так приятно было вспомнить веселье и радость Мэйбллэнда. Там не надо было заряжать радостью всех вокруг, улыбаться так что заболят щеки после очередной неудачи, чтобы радоваться новому дню и иметь силы подбадривать Диппера, тоже так и не сумевшего до конца влиться в коллектив, вернуться в нормальный мир. В мире, где она когда-то пробудилась всемогущей, все были счастливы, и ненастоящий Диппер в том числе. Ну, и что не особо умный, не страшно. Она ведь прекрасно знала, что именно таким он и хочет быть – ловким, смелым, крутым – просто не хотел в этом признаваться даже себе, не говоря уже о близняшке. Реальный умный Диппер сразу заметил, что есть незыблемое правило в сказке, которое почему-то никто не хочет озвучивать, и не постеснялся ткнуть в это носом сестру. Не то чтобы Мэйбл не понимала всю абсурдность ситуации, но ей так хотелось хоть чуть-чуть пожить в своей воплощенной мечте, забыть всё плохое. Ощущать, как всё и все вокруг подчиняются твоей воле, в мире где каждый рад видеть тебя, а ещё больше времени вместе с тобой, стать главной героиней всех любимых сказок. Но Диппер был раздавлен, испуган, не знал делать дальше, теперь, когда дядя Форд – главный авторитет по всему необычному, автор дневников, с которыми брат не расставался ни на миг, зачитывая до дыр, – захвачен Демоном Разума и она не могла его бросить. Ей нужно было поддержать близнеца, узнать, что с Пухлей и дядей Стэном, спасти дядю Форда, помочь остальным. Пришлось оставить безопасный и волшебный Мэйблэнд и вернуться в реальный мир, превратившийся в кошмар. А потом, в конце лета, пришлось уехать и из чудесного маленького городка в Калифорнии, неотмеченного на картах. Пришлось уехать от ночевок и прогулок с Грендой и Кэнди, их посиделок в кафе у Сью и обсуждения мальчиков, от немного неуклюжей опеки Зуса и его интересных загадок и ребусов, от легкой снисходительности Вэнди и попыток заставить Диппера сделать ей шаг на встречу, от такого интересного, почти беззлобного соперничества с Пасификой, от дяди Форда, так похожего на Диппера – очень умного, но не способного влиться с социум, способного забыть всё на свете при увлечении чем-нибудь. От дяди Стэна, так похожего на саму Мэйбл, несмотря на некоторую угрюмость, жадность и цинизм. Она иногда наблюдала за дядей в Хижине, думая, что видит своё будущее. Потому что в отличие от близнецов, они не одарены гениальностью, у них нет навыков так ценимых в современном обществе, они не привыкли быть частью системы, одними из. Дядя Стэн похоже думал о том же и, в меру сил, старался помочь ей, подготовить к будущему: даже передал ей управление над Хижиной – показал, как поведут себя люди, если ты дашь им поблажку. И Мэйбл благодарна за этот и за все остальные уроки, данные как бы между делом, потому что она в отличие от Диппера еще помнит и секретные документы страны в хранилище рядом с городом (а там были данные не только о «несуществующем» президенте, полезно иногда, когда в тебе видят не особо умного, наивного ребенка) и общество Слепого глаза (опасного как раз в своей «слепоте» и стремлении её распространить), помнит, как толпа не видевшая и половины ужасов Странногедона делала вид что ничего не было и при любом намеке на ненормальность стремилась её убрать. Люди всегда будут боятся не такого, стараться уничтожить, стереть из своей жизни, а толпа легко свергнет еще вчерашнего кумира и с радостью забудет. Вот только Мэйбл привыкла до последнего надеется на лучшее и тем больнее видеть намеки на такой конец в школе, от приятельниц и учителей, от очередного парня – любви всей её жизни на эту неделю, – от родителей. Пока спасает Диппер, звонки и переписка с Вэнди, Зусом, Кэнди, Грендой, да редкие созвоны с дядей Фордом и дядей Стэном. Человек ко всему привыкает, это правда, Мэйбл готова подписаться под каждым словом, но только когда выхода нет. Проблема в том, что она привыкать не хочет. И ей прекрасно известно, что бывает по-другому, и где этот выход найти (опасный, безрассудный, но верный выход). Всё становится хуже и лучше одновременно, когда ей начинает сниться время в Мэйбллэнде, до того, как туда пришел Диппер. Она была там счастлива, счастливее чем когда-нибудь еще. В памяти будто кто-то выжег каждое мгновение там, каждый вдох, каждую эмоцию. И тем отчетливее во снах проступают тогда незаметные знаки: желтый цвет, выделяющийся даже в том обилии красок, треугольные окна и пирамиды, единственный глаз, вплетенный в узоры и картины. Она говорит себе, что это естественно – Билл создал эту ловушку, конечно там останутся его следы. Ужас в том, что она не может не думать: Билл Сайфер дал ей её мечту… и сможет дать её вновь. Она ведь тоже заключила с ним сделку, и в отличие от сделок с Фордом и Диппером, свои обязательства перед ней он выполнил. Конечно, Мэйбл твердит себе, что он просто не успел предать и её, как остальных, но с каждым днём верится в это всё меньше. И всё меньше верит в их окончательную победу. Демон Разума живет дольше, чем существует вселенная, Мэйбл не знает почему, но уверенна в этом, и, по рассказам дяди Форда Билл – правитель Царства Кошмаров. Измерением соединяющим все миры и оживляющим самые страшные кошмары, явно не может владеть существо, способное так просто проиграть, тем более, что это не предсказывалось пророчеством. Мэйбл успокаивает себя: она приедет на лето в Гравити Фолз, встретиться со всеми, пройдется по знакомым местам, влипнет в пару историй и всё будет хорошо. Ей не нужен будет Билл Сайфер, чтобы быть счастливой. Она действительно рада вновь поселиться на чудесном чердаке с треугольным окном, пообщаться с внезапно изменившимся Зусом и его девушкой, обнять дядей Стэна и Форда, вернувшихся ради этого из путешествия, встретиться с подружками – им столько надо обсудить, – вновь погулять по лесу, посмотреть на чудеса и страннности Гравити Фолз, столько вспомнить: здесь она встретила невидимого мага, здесь бегала по поручению единорога, здесь… Мэйбл останавливается. Здесь обратившийся в камень Билла Сайфер. Она тогда сбежала, заставила себя развернуться и нестись не оглядываясь, всё время казалось, что он её видит, провожает её бег взглядом. Отговорилась от всех новыми впечатлениями и быстро прошмыгнула к себе, закутавшись в одеяло как гусеница, но так и не смогла уснуть. Почему-то в голову лезли все разочарования прошедшего года, вспоминались взгляды окружающих, собственные провалы и контрастом с этим путешествие в разуме дяди, Странногедон, даже то неудавшееся представление. Тогда она была какой угодно, но не глупой помехой. Она была важна. Мэйбл было интересно и весело. Мэйбл крутится в кровати почти до рассвета, тысячи раз представляет себе реакции всех вокруг, вспоминает всё, что Билл натворил и не может себя отговорить. Потому что она была счастлива, она была интересна, она была почти в безопасности. Она лучше себя чувствовала в хаосе Странногедона, чем в нормальности родного города. Гравити Фолз был чем-то средним между ними, и она вполне могла бы быть счастлива здесь как дядя Стэн, когда выросла и перебралась бы сюда, но она знает, что бывает ещё лучше, ещё интересней. И впервые в жизни не может отказаться от своего желания, даже зная к чему оно приведёт. Кокон одеяла раскрывается, только вылупляется из него отнюдь не бабочка. Мэйбл встает. Тихо выскальзывает с чердака, не глядя на брата, прокрадывается по Хижине чудес, молясь, чтобы все спали, и мчится в темноту леса, теперь не оглядываясь уже на дом. Правда где-то на середине пути переходит на шаг и все медленней переставляет ноги, прокручивая в голове все сомнения в тысяча первый раз, но идёт вперед. Мэйбл наконец на знакомой полянке и не даёт себе больше времени передумать, сжимает руку, протянутую в её сторону, держа в голове одно желание – лето столь же незабываемое как и прошлое, счастье в каждом мгновении. Она готова снова заключить эту сделку.