Божий дар
26 апреля 2023 г. в 17:00
Мёртвая земля породила прекрасные белые розы. Прекрасные белые розы… зрачки многоликих чудовищ, скрывающихся в тёмных рощах пансиона, в бесконечных тропинках, в бьющихся о берег волнах. Всё на этом острове неправильно, одна большая ошибка: пышные бутоны, выросшие из крови, улыбчивые воспитанницы, терзаемые внутренними демонами. Даже сам Серафим, рождённый с ангельским именем, но давно потерявший крылья и способный только ползать, уголёк, затухающий под бесконечным проливным дождём и превращающийся в бесформенную жижу.
«Зачем ты живёшь, Серафим?! — вопрошает голос, пробивающийся сквозь толщу воды, голос убитого надзирателя. — Чудовище!»
Мужчина резко выдыхает и вытаскивает голову из ведра с водой. Он невидяще смотрит на своё отражение, силясь отыскать в колеблющихся потоках человеческие очертания. Не находит. Из глубины смотрит забитое существо с потускневшим взглядом, вокруг его шеи — надетая добровольно заржавевшая цепь.
«Я не живу, — шепчет Серафим и нервно смеётся. — Существую».
Сегодня такой же обычный четверг. Мужчина идёт по выверенной дороге от усадьбы к саду, тенью крадётся мимо пышных кустов роз, мысленно считает шаги. Привычным движением вытаскивает из-за пояса ножницы и тянет руку к колючим стеблям. «Белые зрачки» внимательно следят за ним, отзываются лаской на прикосновение мозолистой ладони, а Серафим с особой заботой убирает подсохшие лепестки.
Он так увлечён, что не сразу замечает на себе изучающий взгляд. Нет, это не многоликие чудовища из рощи и не Захарова, ежедневно пожирающая его плоть. Это…
Серафим поднимает голову и на долю секунды встречается глазами с незнакомыми карими. Незнакомыми, но такими внимательными и глубокими. Мужчина зачарованно смотрит на выбивающиеся кудряшки, на розовеющие от холода щёки, на вздёрнутый подбородок. Всё в ней было прекрасным. Неправильным для этого места.
Из гипнотического состояния мужчину вырывает громкий крик. Его собственный крик и острая боль, пронзившая руку. Серафим зажмуривается, бросает ножницы и впивается пальцами в ладонь, с которой крупными каплями стекает кровь. Он испуганно смотрит на равнодушную Захарову, на девушек, которые смиренно делают вид будто ничего не произошло. Верно… Ведь Серафим для них лишь…
— Вы не осторожны, господин садовник. Розы, как женщины, если зазеваешься с ними — сильно пожалеешь.
Серафим оборачивается и снова встречается с тем внимательным взглядом. Незнакомая воспитанница стоит совсем близко и протягивает ему белый платок. Мужчина непонимающе смотрит на её скромное подношение, а затем медленно отходит, словно испуганный зверь, к носу которого поднесли огонь, и прячет раненную руку под грязным рукавом.
— Ну что же вы такой… — девушка обрывает фразу и улыбается, делая несколько уверенных шагов навстречу. — Рану чистым надо закрыть.
Воспитанница берёт Серафима за запястье, поднимая рукав, а затем аккуратно прикладывает к кровоточащей ране платок.
— Не надо…
— Оставьте себе, — незнакомка кивает и, опустив взгляд, наклоняется, поднимая с земли срезанную розу, лепестки которой помялись и немного запачкались кровью. — А я возьму вот это. В нашем саду розы не росли.
Серафим прижимает раненую руку к груди, с особой заботой поглаживая чужой платок. В лучах пробившегося сквозь тучи солнца глаза незнакомки напоминают тлеющие огоньки. Серафим хочет заглядывать в них снова и снова. Не потому, что красивые. Просто в ее глазах он не каторжник, не цепной пёс, не чудовище, а человек. Наконец-то человек. Живой. Которому больно.
— Софья!
Мужчина не двигается с места, даже когда получает пощёчину от Захаровой, которая уводит девушку за собой. Он облизывает пересохшие губы и медленно стягивает с руки покрасневшую ткань.
— Софья…
Повторяет имя девушки, бережно пряча платок в передний карман рубашки, глубоко вдыхает и впервые за несколько лет улыбается.
Это божий дар. Сегодня было второе рождение Серафима.