Fate's Gamble

      Было утро следующего дня. Медуза решила выйти на улицу и подышать свежим воздухом — это простое действие доставляло ей больше удовольствия, чем она могла себе представить. Она проснулась в своей собственной комнате — две её сестры жили в соседних, — и тут её осенило.              В каком-то смысле она была жива. Её сестры были живы, у неё был племянник, ей не нужно было опасаться никаких «героев», которые пришли бы за ними, она была свободна. Так странно, что сложилась такая ситуация, которую она ранее считала невозможной, но была бы рада привыкнуть к такому.              Выйдя из дома, она увидела, что Гарри стоит и смотрит на склеп Илии. Что ж, по крайней мере, это было лучше, чем когда он оставался внутри. Она направилась к нему, но Гарри, похоже, знал о её присутствии и сам повернулся к ней лицом.              — Может, прогуляемся, пока разговариваем? Сейчас самое подходящее время для этого разговора, не так ли? — спросил Гарри, и что-то в том, как он говорил, заставило Медузу вспомнить одно слово — хрупкий. Она не подумала бы, что это слово подходит Гарри, но, несмотря на это, оно первым пришло на ум.              Медуза кивнула головой и опустилась на ступеньку рядом с Гарри. Некоторое время они молчали, просто наслаждаясь теплой летней погодой. В конце концов, побродив немного в тишине, они остановились. Так как уже находились на некотором расстоянии от дома, и Гарри решил наколдовать скамейку, на которой они могли бы посидеть, пока разговаривают.              Гарри вздохнул и посмотрел на Медузу. На ней была обычная одежда, как и на всех Слугах, но не та, что была на ней, когда Гарри впервые встретил ее. К тому же были ещё очки с мистическими стеклами, черный свитер с водолазкой, темные джинсы и кроссовки.              — Я действительно не знаю, как начать, но это все равно нужно сделать, — Гарри снова вздохнул.              — Думаю, нам нужно быть предельно честными друг с другом, — ответила Медуза. — Если мы хотим чего-то добиться, то будет бесполезно обходить все стороной, как мы это делаем сейчас. Раз уж это моя идея, то, наверное, я должна быть первой.              Она откинула голову назад и посмотрела на небо.              — Я не жду, что ты меня поймешь, мы познакомились совсем недавно, но, возможно, объяснение немного поможет. Я защитница, даже моё имя это подразумевает. Я защищала своих сестер, когда на наш остров приходили мужчины, я бы защитила и Синдзи, каким бы мерзким и отвратительным он ни был, я всегда кого-то защищала. Когда ты заставил меня покинуть тот бой, я почувствовала, что потерпела поражение, тем более что ты мой племянник, новый член моей семьи. Ко всему прочему, я очень волнуюсь о том, что произойдет сейчас и в будущем — мир сильно изменился с тех пор, как я была убита много тысяч лет назад.              Гарри склонил голову и посмотрел на Медузу.              — Полагаю, в этом — наши чувства взаимны, но по разным причинам. Полагаю, я в какой-то степени боюсь отказа, в частности от тебя, — при этих словах Медуза села и внимательно посмотрела на Гарри.              — Когда я рос, я слышал столько историй о тебе от Сфено и Эвриалы, что ты казалась просто идеальной, даже когда превратилась в чудовище. Я хотел быть таким же, хотел защищать своих сестер так же, как ты, хотел, ну, вроде как, быть тобой, — Гарри указал на свое тело. — Посмотри на меня, посмотри, как насколько я похож. У меня такая же отметина на лбу, волосы того же цвета и длины, не считая нескольких черных прядей, я даже телосложением похож на тебя. Чёрт возьми, я даже выгляжу женственно несмотря на то, что являюсь мужчиной.              Гарри снял очки и начал возиться с ними.              — Мои глаза, благодаря моим собственным исследованиям и усилиям, имеют эффект, схожий с твоим, но немного слабее. Скорость — является твоим главным преимуществом, как и моим. В каком-то смысле я современная мужская версия Медузы Горгоны.              — Наверное, да, — сказала Медуза, ещё раз оглядев Гарри. — Но также и нет, ты — это ты.              Гарри склонил голову в знак признательности.              — Тоже верно, но у меня на уме гораздо больше, чем просто это. Хотя беспокойство всё ещё осталось, самое большое чувство, которое я испытываю сейчас, — страх, мне действительно страшно, — Гарри перевел дыхание, прежде чем продолжить. — Я до сих пор не получил ответа от Судьбы или Смерти, и это меня очень беспокоит.              Медуза нахмурилась.              — Что на самом деле происходит с этими двумя? Ты уже говорил, что являешься их аватаром, но что именно это значит? Что значит, что ты Аватар Смерти? Что такого особенного в том, чтобы быть Аватаром судьбы?              Гарри слегка усмехнулся.              — Полагаю, я никогда не объяснял этого, не так ли? Ну, если говорить о том, как быть аватаром, то чтобы понять, потребовалось много догадок, проб и ошибок. Как аватар Судьбы, я склонен быть довольно удачливым, мне везет в азартных играх и тому подобное. Как аватар Смерти, я имею ограниченный контроль над мертвыми. С помощью камня, в моей груди, я могу вызывать призраков умерших, общаться с ними, управлять ими. Это две основные вещи, которые я заметил, и они относительно незначительны.              Гарри сделал паузу.              — Конечно, у них были разные причины сделать меня своим аватаром. Судьба сделала меня аватаром, чтобы она могла пристальнее следить за мной и за тем, что «я творю» в её владениях. Смерть сделала меня аватаром, чтобы объединить «Дары Смерти» и вернуть в мир, в котором я родился. Есть еще кое-что, но сейчас это лишнее.              — Так чего же ты так боишься? — спросила Медуза.              — Я боюсь не их, а того, что они сейчас делают. Алайя и Гайя вроде как объединились, чтобы уничтожить меня, они считают меня угрозой, а Судьба и Смерть выступают против этого. Ты хоть представляешь, каково это, когда Алайя и Гайя объединяются против тебя? — спросил Гарри, покачав головой.              — Убийца Приматов — зверь Геи, так насколько же сильным я должен быть, чтобы представлять угрозу для той, кто его создал? Я знаю, что силен, этого никто не отрицает. Проблема не в том, насколько я силен сейчас, — я и так абсолютный монстр, — а в том, насколько я стану сильным со временем, — Гарри глубоко вздохнул.              — Кривая моего роста — это что-то с чем-то. Десять лет назад я был беспомощным человеческим младенцем, а теперь я достаточно могущественен, чтобы в одиночку справиться с Гильгамешем! Даже сейчас я чувствую, как меняюсь, как растет моя сила. Когда я обрел третью истинную магию, мне следовало бы отказаться от своего физического тела, но я этого не сделал. Я не просто удалил из Грааля проклятия Ангра-Манью. Я привязал их к самой своей душе, чтобы никто не мог воспользоваться ими, пока я жив, а я планирую жить еще очень долго, — Гарри казалось, что он смотрит на что-то, видимое только ему, а его голос становился всё тише и тише.              — Я не сплю со времён Войны и до сих пор не ощутил ни одного негативного побочного эффекта от этого. Я больше не жажду пищи, я ем её просто потому, что мне нравится вкус. Во что я превращаюсь, Медуза? Физически я нахожусь на уровне Слуги, и я чувствую жжение в своем теле, я чувствую, как мои мышцы совершенствуются, кости становятся более прочными, органы — более эффективными, — он склонил голову, и по его лицу из глаза потекла одна-единственная черная слеза.              Медузе, не имевшей опыта общения с молодыми людьми, стало немного не по себе, но она сделала то, что могла, и обняла Гарри. Тот ещё не закончил говорить, но казалось, что у него внутри накопилось много всего, и теперь его слова кто-то слушал.              — Я не хочу больше силы, но не думаю, что смогу остановиться. Этого ли боятся Гайя и Алайя? Проклятия, которые я перенял от Ангра-Манью, сами по себе не сильны, но с моей безграничной праной? Это уже совсем другое дело. Проклятия, содержащиеся в Граале, могли бы уничтожить все живое на Земле, если бы им дали активироваться, и вот он я, бомба замедленного действия. Я сам — Грааль, почти полноценный, и у меня тоже есть третья истинная магия, — он слегка усмехнулся.              — Полагаю, нет ничего удивительного в том, что они меня боятся, ведь я действительно стал чудовищем, — Гарри закрыл глаза и вздохнул. — Я чувствую их, знаешь. Чувствую, как все эти проклятия текут по моему телу, они всегда в движении. Мне становится все более естественно управлять ими, все легче, особенно учитывая, насколько они гибкие.              Просто жест, и сплошной бассейн тьмы, который Гарри поддерживал вместо тени, превратился в копию его самого. Конечно, это была не совсем точная копия, скорее сплошной чёрный силуэт, которым Гарри мог управлять, как марионеткой. Ещё один жест — и «теневой голем» превратился в большую косу, длина рукояти которой составляла около трёх метров, а само лезвие было массивным и ужасающе острым.              Ещё один жест — и проклятия взлетели прямо в воздух. Как только они достигли неба, начали сгущаться темные грозовые тучи, послышались зловещие раскаты грома, а затем в десяти футах от Гарри и Медузы в землю ударила одна красная молния.              Еще один жест, и проклятия вновь стали действовать на Гарри как самая обычная тень.              — Что ж, — сказала Медуза. — Полагаю, из-за всего этого мое… раздражение по поводу последней битвы кажется довольно незначительным и мелким, — она вздохнула.              — Для меня это в новинку, Гарри. У меня никогда раньше не было младших родственников, мужского пола, и, хотя я всегда была младшей сестрой, именно я заботилась о них. Теперь же, в наше время, я узнала, что Сфено — учитель истории, Эвриала подрабатывает в магазине шуток, а у меня теперь есть ещё и ты, — Медуза слегка взъерошила волосы Гарри, отчего мальчик раздраженно зарычал на нее.              — Я обнаружила, что все совсем не так, как я себе представляла. Конечно, я уже думала о том, какой будет жизнь с моими сестрами, нормальная жизнь, но она отличается от того, что я себе представлял, как в лучшую, так и в худшую сторону, — Медуза прислонилась к спинке зачарованной скамейки и посмотрела в сторону дома Гарри.              — Так что же происходит между тобой и этой новой девушкой? — неожиданно спросила Медуза, застав Гарри врасплох. — Я вижу, что тебя что-то гнетет в её отношении, и я готова тебя выслушать, — на лице Медузы появилось что-то вроде горькой улыбки. — Может, я и не знаю тебя так хорошо, как Сфено или Эвриала, но, полагаю, могу выслушать тебя, могу стать ответственным взрослым.              — Я не буду называть тебя мамой, — Гарри заявил ровным тоном, после чего закатил глаза и на мгновение замолчал. В конце концов он заговорил. — Арчерко… для меня, по крайней мере, что-то вроде Не-Илия. Я начал узнавать Илию, и с моим Зрением Души мне казалось, что я действительно знаю ее, я видел всю её жизнь, просто взглянув, как я делал это со многими другими, но эта Арчерко — другая.              Гарри наклонил голову вперед, его волосы упали на лицо и скрыли его от посторонних глаз.              — Эта Арчерко прожила совсем другую, более долгую жизнь, чем Илия, которую я знал. Ее трудности были иными, но скорее физическими и психическими, чем травматическими и эмоциональными, как у Илии. Она также никогда не встречала ни меня, ни моего двойника. Стоит ли удивляться, что большую часть вчерашнего дня она провела с Широ и другими людьми, которых она могла бы узнать?              — Нет, пожалуй, это не удивительно, — согласилась Медуза. — Хотя ты её мастер, а главная обязанность Слуги — безопасность хозяина, тебя защищают ещё пять Слуг, не говоря уже о твоих собственных навыках. По сырой статистике ты, вероятно, превосходишь Слугу, но тебе нужно научиться контролировать это и использовать в своих интересах. Если то, что ты сказал, правда, а твое тело продолжает совершенствоваться, то ты очень быстро станешь практически неудержимым, — она слегка наклонила голову в сторону Гарри. — Что ты планируешь делать со всеми нами? — спросила она.              Видя замешательство Гарри, она пояснила.              — Понятно, что ты собираешься оставить Арчерко с Широ, но как быть с остальными? Ассасин очень редко покидает тебя, поэтому она будет следовать за тобой, куда бы ты ни пошел, а Кастер не успокоится, пока ты не переспишь с ней, и я сомневаюсь, что она остановится даже тогда, — Медуза сделала небольшую паузу, а затем хихикнула. — Ты пытаешься дать нам независимую жизнь, не так ли?              Гарри кивнул и слегка грустно улыбнулся Медузе.              — Хотя мне и нравится внимание, которое мне оказывают, но строить всю свою жизнь вокруг меня — это нездорово. С Лиз я поощрял тягу к искусству и увлечение драконами. С Фран это была современная наука, особенно биология. С остальными тремя сложнее: я не знаю вас достаточно долго, чтобы думать, в каком направлении вас направить, а Тамамо и Ассасин довольно прочно привязались ко мне.              — А что, если я не хочу, чтобы меня «подталкивали»? — спросила Медуза.              — Тебе это нужно, — заявил Гарри. — Никому из вас не полезно, чтобы все ваше существование было сосредоточено вокруг меня.              — Нет, нет, это не так. Тем не менее, возможно, именно так и произойдет, и это вполне может быть улучшением по сравнению с альтернативой, — проговорим Медуза. На недоуменный взгляд Гарри она пожала плечами, а затем продолжила говорить. — Возьмем для примера Ассасин. Даже без твоего Зрения Души я могу сказать, что она была бы совсем другим человеком, если бы рядом с ней не было тебя, чтобы сохранять ее рассудок. Ты понимаешь? То, что она строит свое существование вокруг тебя, лучше, по крайней мере, в этом случае, чем альтернатива.              — Безусловно, — сказал знакомый голос. Гарри и Медуза подняли глаза и увидели Зелретча, который с ухмылкой смотрел на то, как они обнялись на скамейки. — Также приятно видеть, что ты начинаешь принимать решения относительно окружающих тебя девушек.              — Что? — спросил Гарри, не понимая, о чем говорит Зелретч.              — О? — невинно спросил Зелретч. — Ты хоть представляешь, как чертовски неприятно видеть, как ты попеременно то прижимаешь к себе девушек, то отталкиваешь их? Арквейд, похоже, смирилась с ролью кузины или сестры. Аоко — старшая сестра, то же самое можно сказать о Сфено и Эвриале, но остальные? Все это пока неясно.              Зелретч указал пальцем на Медузу.              — Она для тебя любовный интерес или мать? — спросил он.              Гарри поцокал языком, услышав этот вопрос.              — ЧТО?! — прокричал он, а его глаз бешено задергался.              Медуза подняла бровь, глядя на Зелретча, но старый вампир заметил легкий наклон ее губ вверх, обозначающий её собственное веселье. Гарри, казалось, впал в кататонию при мысли о романтических отношениях с Медузой, казалось, это просто не приходило ему в голову.              Решив обозначить свою цель, Медуза наклонилась к нему и впилась поцелуем прямо в его губы. Затем встала и пошла к дому, заставив Гарри только следить за покачиванием её бедер. Только смех Зелретча вернул его к действительности, заставив грозно на него взглянуть.              Гарри хмыкнул, поняв — не то, чтобы он не знал этого раньше, — старому кровососу абсолютно плевать на его злость.              — Эй, дедушка, я давно хотел спросить, но как, черт возьми, ты привел Грейнджеров на мой день рождения? Они ведь меня побаиваются, и я не ожидал, что они придут.              — Они магглы, Гарри, — ответил Зелретч. — Они действительно мало что знают о мире, частью которого стала их старшая дочь. На празднике они могли бы встретиться и поговорить с людьми из магического мира, узнать о нем больше. Конечно, я думаю, что настойчивое желание младшей помогло немного больше.              Гарри пожал плечами.              — Думаю, это самое лучшее объяснение, которое я могу получить.              Он встал и исчез со скамейки, на которой сидел. Они с Зелретчем стали вместе возвращаться в дом. Что-то в том, как старик смотрел на него, не говоря уже о случайных смешках, немного насторожило Гарри.              — Что смешного? — спросил он.              — Ничего особенного, ничего особенного. Я просто думаю о твоей новой должности в Хогвартсе. Это действительно о чем-то говорит, когда кто-то с таким беспорядком в голове, как у тебя, становится, по сути, школьным советником, — на приподнятые брови Гарри, Зелретч продолжил говорить. — Да ладно! Ты будешь помогать ученикам с работой по всем предметам и всегда будешь доступен для них. Как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем кто-то из них придет к тебе с эмоциональной проблемой, с чем-то, о чем им нужно поговорить?              Гарри на мгновение застыл на месте, осознав, насколько это вероятно.              — Чёрт побери! — он потер переносицу. — Это действительно о чем-то говорит, когда я становлюсь человеком, к которому обращаются с проблемами. Как будто Широ у которого в черепе застряла идея Зеркала души, недостаточно, так еще и я, у которого в черепе застряли два таких — «Бесконечных Клинков Край» и «Сад истощения».              Зелретч фыркнул.              — А если добавить к этому, что они вообще не твои, то получится вишенка на вершине торта, — затем он стал немного серьезнее. — Я хотел спросить тебя об этом на днях: ты готов? Это будет твой последний год в Хогвартсе, ты уверен, что готов ко всему?              — Абсолютно уверен, — ответил Гарри. — Просто задумайтесь на минутку. Физически я намного, намного превосхожу всё, что есть в том мире, я быстрее, сильнее и выносливее, чем всё, что они могут использовать. Магически я могущественнее всех там, а моя собственная сопротивляемость магии растет с каждым днем, сомневаюсь, что даже непростительные смогут сделать со мной хоть что-то.              — Я не это имел в виду, — сказал ему Зелретч. — Ну же, не заставляй меня быть голосом разума и здравомыслия, — они негромко рассмеялись: если бы Зелретч считали здравомыслящим, то мир точно в полном дерьме.              — Нет, я имел в виду, что это, по сути, будет означать, что ты разорвешь свои связи с миром, в котором родился, — сказал Зелретч. — Если не считать бизнеса, который ты открыл и который на данный момент работает сам по себе, то это всё. Ты не ищешь работу в этом мире, не участвуешь в политике, да что там, ты вообще не поддерживаешь дружеских отношений в этом мире. Ты уверен, что это то, чего ты хочешь?              Гарри некоторое время молчал, обдумывая слова Зелретча.              — Ты прав, это будет конец. Но я думаю, что это хорошо, по нескольким причинам. Во-первых, мне не нужна работа в этом мире, мои деловые предприятия, которые я организовал, приносят большой доход, так что мне не нужно больше денег. Политика? Меня не волнует политика, и я не хочу в неё ввязываться. Кроме того, я предпочитаю вариант «уничтожить все на своем пути», а не «давайте обсуждать это десятилетиями и ни к чему не придем». Что касается друзей, то у меня есть друзья, и ничто не говорит о том, что кто-то из моих друзей должен быть ведьмой или волшебником. Кроме того, я буду время от времени возвращаться в этот мир, я ведь обещал Альбусу, что буду заглядывать туда время от времени. Я уверен, что всё, что со мной произойдет с этого момента, станет лучшей историей, чем те детские книги, которые были написаны обо мне.              — Рад, что ты уже об этом подумал, — Зелретч взъерошил волосы Гарри, после чего скрылся в доме. Гарри зарычал на старика: он, как и все остальные, знал, что Гарри не любит, когда кто-то трогает его волосы.              Гарри последовал за Зелретчем в дом и оказался в засаде, устроенной Ассасин и Тамамо. Холли тоже была там, но в последнее время она выглядела довольно сдержанной и замкнутой. Гарри решил, что до конца лета неплохо было бы куда-нибудь сводить девочек, и у него появилась идея, с чего начать.             

***

             — Что мы здесь делаем, Гарри? — Тамамо надулась. — Мне это совсем не нравится!              Гарри слегка хихикнул.              — Отчасти это просто предлог. Тебе не нравится проводить время со мной, только вдвоем? — при этих словах Тамамо упала на землю и крепко обняла Гарри, почти танцуя вокруг него. — Что ж, — добавил Гарри. — Посещение этого места — это дополнительный бонус, она одна из немногих, кто жив с твоего времени.              Тамамо начала что-то бормотать себе под нос, и Гарри не стал пытаться расшифровать это. В данный момент они просто проводили день вместе, как он уже делал это с Медузой, Лиз, Фрэн и Лен. Правда, для каждой из них он использовал свой предлог, но провести время с ними — это то, что он собирался сделать с самого начала.              С Медузой они провели некоторое время, посещая знакомые ей места в Греции, которые она могла видеть и вспоминать о давно минувших временах. С Лиз он продолжил тему искусства, и они вместе посетили несколько художественных галерей по всему миру. С Фран было сложнее, но он подслушал, как она упоминала о конвенции, которую хотела бы посетить, и взял её с собой. Лен почему-то захотела посетить зоопарк, и они так и сделали.              А вот у Тамамо всё было немного иначе: они отправились в мавзолей Аматерасу. Аматерасу была одним из немногих божественных существ, сохранившихся со времен Эпохи Богов. Сфено и Эвриала были двумя другими, и у них были свои подозрения насчет Калипсо, но Аматерасу точно была жива. Единственным человеком, который знал, где её найти, была Тамамо, потому что технически Тамамо был для Аматерасу тем же, чем Тиран или кто-то другой был для Гарри, вроде как.              — Ну и как ты справляешься со всем этим? — спросил Гарри. — Должно быть, жить в современную эпоху, особенно по сравнению с Японией тысячелетней давности, довольно дезориентирующе. Я знаю, что Грааль дал тебе информацию о современной эпохе, когда тебя призвали, но как обстоят дела теперь, когда Грааля больше нет?              Последнее было полной правдой. После окончания войны за Грааль Гарри, Зелретч и Аоко, три настоящих мага, существовавших на данный момент, разрушили основы Грааля, чтобы это никогда не повторилось в этом мире. Они никому не сказали, что сделали это, кроме тех, кто в этом участвовал, разумеется, так что, будем надеяться, это исчезнет в безвестности, когда следующая война не начнется.              — Неплохо, — ответила Тамамо. — Когда тебе вдалбливают в голову информацию, это совсем не то, что испытать всё на собственном опыте. Думаю, самое главное — не нужно постоянно прятать уши и хвост. Есть те, кто при виде их сразу же думает «кицунэ», но большинство людей называют это «косплеем» и считают, что это… ну, я бы не сказала, что это нормально, но не что-то сверхъестественное, наверное, так будет лучше.              — Правда? — спросил Гарри. — Я знаю, что жители Фуюки… немного привыкли к странным появлениям, но в других местах? Мне интересно, что происходило во время той поездки за покупками, в которую вы, девочки, отправились на днях.              Лицо Тамамо засветилось, и она начала рассказывать Гарри о том, что произошло в тот день. Она также сказала, что смоделирует для него некоторые вещи, когда они вернутся домой. То, что она говорила о нижнем белье, ничуть не смутило Гарри, он уже привык к её поведению.              Гарри наслаждался беседой с лисицей, он узнал о ней больше, чем знал раньше. Он заметил, насколько она наблюдательна, особенно когда случайно проговорилась и рассказала о Гарри то, что заметила сама.              В конце концов они вдвоем добрались до места назначения — мавзолея Аматерасу. Гарри немного нервничал из-за случайного визита к богине в буквальном смысле этого слова, но он же не мог подарить ей кольцо? Он вошел внутрь и почувствовал, как его омывают многочисленные ограничивающее поля.              Зрение души Гарри дало ему понять, что впереди что-то есть, что-то могущественное, и, похоже, он вызвал интерес этого существа. Он почувствовал, как душа сдвинулась, наблюдая за Гарри и тем, кто был с ним. Он почувствовал, как Аматерасу, а это была именно она, ощутила искру веселья, когда заметила рядом с ним Тамамо, и огромное любопытство к самому Гарри.              Он почувствовал, как Аматерасу пытается проникнуть в его разум, и удивился, когда та не смогла проскользнуть внутрь. Гарри все же впустил её, позволил ей изучить его воспоминания и наблюдал за её реакцией, когда она просматривала их. Аматерасу не проявляла никаких эмоций, копаясь в ранних воспоминаниях Гарри о Дурслях — в конце концов, он был всего лишь ещё одним человеком. Этот интерес только возрастал по мере того, как развивалась его дальнейшая жизнь, и достиг своего пика во время Войны Грааля, когда он вызвал Тамамо.              К этому времени Гарри и Тамамо добрались до места, где покоилась Аматерасу. Она была похожа на женщину с девятью лисьими хвостами и выглядела совсем не так, как Тамамо. Она была очень крупной, не толстой, совсем нет, и при этом очень красивой, ее рост, должно быть, составлял около тридцати футов или больше, если она стояла.              — Интересно, очень интересно, — сказала Аматерасу, глядя на двоих перед ней. Она слегка ухмыльнулась, заметив взгляд Тамамо, зная о её неприязни к себе. Но сама смотрела на странного мальчика, который спокойно смотрел на нее. Тот факт, что он действительно смотрел на нее, был интересен сам по себе и доказывал, что он больше не простой смертный — смертный бы сгорел.              — Ты пытаешься обратиться ко всем оставшимся в этом мире божествам, но нас осталось так мало. Я могу сказать тебе, что Калипсо действительно ещё не исчезла, но где бы она ни была… думаю тебе будет интересно найти её самому. Кто знает, может быть, ты станешь первым, кто действительно найдет Огигию — похоже, у тебя талант совершать невозможное, — голос Аматерасу был очень приятен на слух: глубокий, но не мужеский, перекатывающийся, лилейный, успокаивающий, но в то же время в нем слышались нотки жара и страсти.              Аматерасу начала уменьшаться, пока не стала ростом с обычную женщину, возможно, немного высоковатую, особенно для японки. Она медленно подошла к ним, в её глазах мелькнул озорной огонек, когда она посмотрела на Тамамо, а затем наклонилась и поцеловала Гарри.              Тамамо отстранила Гарри от неё и встала между ними, скрестив руки на груди и глядя на Аматерасу. Та, в свою очередь, облизнула губы и издала восхитительное мурлыканье, не сводя глаз с Гарри.              — Мм, я вижу, что он тебе нравится, — сказала Аматерасу Тамамо. — Может, мне стоит оставить его себе? — на возмущенное ругательство Тамамо Аматерасу рассмеялась. — А может, и нет, он, похоже, притягивает к себе неприятности, как пламя — мотыльков, — на конце одного из хвостов Аматерасу вдруг вспыхнуло пламя, и богиня некоторое время смотрела на него, пока оно не погасло.              — Я буду присматривать за тобой, Гарри, — прошептала она его имя, и, казалось, её невероятно забавляло то, как Тамамо отреагировала на её флирт. — Развлеки меня, и я, возможно, сочту нужным одарить тебя благословением. Конечно, если ты останешься здесь, я уверена, что наше время вместе будет… очень приятным.              — Не сомневаюсь, — ответил Гарри, и слегка покачав головой, но на его лице появилась легкая улыбка. — Я также полагаю, что Тамамо думает иначе. Приношу свои извинения, но я не стану причинять ей боль, она стала для меня тем, которому я доверяю, и я не хочу разрушать то, что между нами есть.              Аматерасу надулась.              — Какая жалость! — затем она бросила хитрый взгляд на Тамамо. — Ну, раз уж Тамамо — это я, может, мы сможем договориться? Мне не сложно поделиться, особенно если я делю что-то сама с собой, — вдвоем они разразились хохотом.              — Так! Я уже и не помню, когда кто-то приходил сюда в последний раз, а тут вы, да еще и рассмешили меня. Возвращайтесь поскорее, моя изоляция немного скучна, а из твоих воспоминаний я вижу, что скука — это то — чего в твоей жизни не хватает, — сказала Аматерасу.              — Хорошо, тогда так и сделаю, — ответил Гарри. — Однако я думаю, что сейчас самое время мне и моей спутнице уйти, пока этот взгляд, на её милом личике — не стал постоянным, — Гарри проследил за выражением лица Тамамо, после чего поклонился и повернулся, чтобы уйти. Та воспользовалась этой возможностью, чтобы крепко вцепиться в руку Гарри и довольно властно сжать её между своими грудями.              — О, прежде чем ты уйдешь… — начала Аматерасу, заставив Гарри повернуться к ней лицом. — Вот, — она провела пальцем по лбу Гарри, как раз там, где была руна. Гарри почувствовал жжение в голове, которое распространилось по всему телу. Он слегка вздрогнул, но на этом все закончилось: к боли он уже привык, и она уже не оказывала на него такого эффекта, как раньше.              — Теперь ты мой, хоть и ненадолго, — Аматерасу сказала Гарри. — Что бы ни случилось, какая-то часть тебя всегда будет принадлежать мне, как бы глубоко ты ни прятал её, как бы ни отрицал. Прощай, Гарри Поттер, возвращайся поскорее.              — Обязательно вернусь, — ответил Гарри, склонив голову в знак признательности, и покинул мавзолей.       

***

             — Кто бы мог подумать, что тебе понравится квиддич, — сказал Гарри, забавно покачав головой в сторону Холли.              Она слабо улыбнулась ему.              — Мне нравится не столько игра, сколько наблюдение за полетом. С другой стороны, может быть, то, что в замке Хогвартс так много фанатиков квиддича, как-то повлияло на мою натуру. Никто ведь не знает, как «создается» подобные мне, правда?              — Что ж, это счастье, что мне удалось достать билеты на чемпионат, не так ли? Полагаю, моя слава не помешает, особенно если мы сможем так легко достать их, — ответил Гарри. — Верхняя ложа, а поскольку по законам Министерства ты не считаешься человеком, мы можем прийти небольшой группой, не так ли, Аоко?              — Я просто хочу посмотреть, что это за игра, — ответила Аоко Гарри. — Ты не хуже меня знаешь, что полеты на метле — очень женское занятие среди магов, так неужели ты думаешь, что я пропущу что-то подобное, если у меня будет такая возможность? Это также то, о чем я могу позже спросить у Токо, она считается ведущим экспертом по метлам.              — Хотел бы я знать, о чем ты говоришь, — проворчал Сириус себе под нос. — Вот я думаю, что смогу лучше узнать своего крестника с помощью квиддича, и обнаруживаю, что он предпочитает просто летать. Ну, в детстве он был просто демоном, когда я купил ему игрушечную метлу в детстве.              — О? Расскажи, — спросила Аоко.              Сириус одарил ее плутовской ухмылкой и подмигнул. Сириус Блэк, хоть и успокоился, но, похоже, всё ещё был дамским угодником и всегда пользовался возможностью пофлиртовать с женщиной. Разница заключалась в том, что он знал, когда нужно остановиться, особенно если женщина не была в нем заинтересована.              — Ну, ему тогда было всего около года, но он летал по всему дому на маленькой метле. Я слышал, что он наводил ужас на кошку, а Лили очень часто пользовалась заклинанием Репаро, чиня все вазы и вещи, которые он разбивал, — сказал он ей.              — О? А в Волшебном мире метлы — это обычные подарки для младенцев и детей младшего возраста? — спросила Аоко. К этому моменту Сириус уже знал о том, что Гарри хочет остаться в другом мире, и смирился с этим. По его собственным словам, «теперь у меня есть мой крестник, и я повел себя как идиот, когда потерял его в первый раз. Если это делает тебя счастливым, Гарри, то я не против, я никому не скажу. Да и кто мне поверит?»              — Ну, не совсем, — Сириус сказал. — Обычные метлы предназначены для детей от пяти лет и старше. Но Джеймс был естественным, и я не смог удержаться, чтобы не подарить такую Гарри. Для меня не удивительно, что Гарри научился летать на метле раньше, чем ходить, и я никогда не позволял Джеймсу забыть об этом. Правда, Лили тоже это запомнила, и сделала так, чтобы уже я, это не забыл, — Сириус потирал затылок, как будто вспоминая сильную боль.              Гарри фыркнул и покачал головой.              — А где мы поставим палатку? — спросил Гарри. В одной руке он держал стандартную трехкомнатную палатку для волшебников. — Я не обратил внимания, когда ты говорил с парнем о земельном участке, был занят тем, чтобы убедиться, что Холли не увидит тот маггл.              — У меня на примете есть хорошее место, — сказал ему Сириус. — Недалеко от тропинки, ведущей через лес к стадиону, рядом с деревьями. Я поговорил с остальными у тебя дома и решил, что ты будешь рад оказаться поближе к природе. К тому же заметил, что твой собственный дом тоже находится рядом с лесом.              — Спасибо, Сириус, это очень заботливо с твоей стороны, — ответил Гарри. Подумав немного, он понял, что да, ему комфортнее жить рядом с лесом. Его дом в Фуюки находился на западной окраине города, к северу от храма, прямо у леса, а Хогвартс был совсем рядом с Запретным лесом.              Подумав об этом, Гарри почувствовал, что в его голове что-то зашевелилось, и что-то отвлекло его внимание в сторону. На мгновение Гарри показалось, что он мельком увидел Элестию, сознание Запретного леса, но мог и ошибиться. Затем сосредоточился на ментальной связи с ней и понял, что она чем-то раздражена, но чем именно — не знал.              — О, похоже, у нас будет неплохая компания, — сказал Сириус, глядя на что-то впереди них. Гарри, который сосредоточился в стороне, направил свои чувства в ту сторону, куда смотрел Сириус, и обнаружил группу знакомых ему душ — Уизли.              Сириус указал на участок рядом с местом, где Уизли устанавливали свою палатку.              — Туда, Гарри, просто поставь её рядом с их палаткой. О, и делай это по-маггловски, мы не должны заниматься магией на территории лагеря, поскольку это собственность магглов и всё такое.              Гарри пожал плечами и начал разворачивать палатку. Сириус начал разговаривать с Артуром Уизли, с которым, судя по всему, был хорошо знаком. Два старших мальчика Уизли, Билл и Чарли, если Гарри не ошибается, похоже, оценили привлекательную фигуру Аоко и попытались завязать с ней разговор.              Гарри поднял одну руку перед ртом, чтобы скрыть смех. Аоко заметила бы подобное за милю, и, хотя она была бы рада пообщаться с людьми, не узнавшими её, между ними ни за что не завязались бы отношения. Аоко смирилась с тем, что больше не стареет, её магия, включая внутреннее время, остановилось на отметке в двадцать шесть лет или около того, и Гарри сомневался, что у нее когда-нибудь завяжутся романтические отношения.              — Эй, могу я спросить тебя кое о чем? — спросил Гарри у Холли, которая уже некоторое время сидела у него на плече и молчала. — Что случилось? Ты ведь знаешь, что можешь поговорить со мной, не так ли? Сегодня мы будем только вдвоем. Ну, Сириус и Аоко тоже здесь, но ты же знаешь, что я пришел сюда сегодня ради тебя, не так ли?              — Ничего страшного, Гарри, — сказала Холли, её глаза и выражение лица всё ещё были опущены.              — Нет. Я могу сказать, что с тобой что-то не так, любой может, поэтому, пожалуйста, не скрывай от меня ничего. Если я могу чем-то помочь, то помогу, только дай мне знать, в чем дело, — спросил Гарри.              Холли только вздохнула.              — В том-то и дело, Гарри. Ты помог бы мне без раздумий, а я чувствую себя такой бесполезной. Пока ты сражался в Войне за Грааль, я была в целости и сохранности в Лондоне. Ты рисковал всем, а я выбрала легкий путь. Мне очень жаль, Гарри, и, если бы мне когда-нибудь снова пришлось делать такой выбор, я бы последовала за тобой в ад.              Гарри улыбнулся Холли и провел рукой по её щеке. Она подняла на него глаза, в которых стояли слезы, и не увидела во взгляде осуждения. Она не понимала, как он мог так смотреть на неё, ведь если бы она была с ним, то, возможно, Илия не погибла бы, что очень разорвало его, и, возможно, всё могло бы быть совсем по-другому.              Гарри почувствовал её мысли и эмоции по связи, которую они разделяли, схватил её, повернул и позволил своим собственным мыслям и эмоциям течь через неё обратно к ней.              — Холли, возможно, всё было бы по-другому, но могло быть и хуже. Не зацикливайся на том, «что, если бы», просто живи настоящим и тем, что может быть в будущем, хорошо?              — Я постараюсь, Гарри, я постараюсь, — сказала маленькая девочка-фея, вытирая глаза рукавом, а затем вспомнила о своей палочке. Она наколдовала салфетку и вытерла слезы. — Эй, Гарри. Знаешь, как Сириус сетует на то, что ты не пытаешься никого разыграть? Как думаешь, может, мне стоит разыграть его?              Гарри слегка хихикнул.              — Конечно, давай. Но я, пожалуй, останусь здесь и займусь установкой палатки. Развлекайся и будь осторожна, чтобы тебя не заметили.              Холли кивнула головой и направилась туда, где Сириус всё ещё разговаривал с Артуром. Сам Гарри оглянулся на палатку.              — Ну что ж, — сказал он. — Сириус сказал, чтобы я поставил её по-маггловски, но он ничего не говорил о том, что мне нельзя использовать некоторые… таланты, — волосы Гарри разделились на двенадцать частей, каждая из которых схватила шест для палатки, кол или что-то ещё.              Вид Гарри, собирающего палатку своими волоса, привлёк внимание некоторых Уизли, особенно старших, которые никогда раньше не видели ничего подобного. Это также позволило Холли отвлечься и устроить розыгрыш Сириуса, превратив его одежду в извращённый наряд девочки-зайчика так, чтобы он этого не заметил, ну, по крайней мере, пока не почувствовал дуновение ветерка.             

***

             Гарри забавно улыбался, глядя на четверку младших Уизли, которых Артур послал за водой. Рон бросил на него взгляд, заметив, что у Гарри каким-то образом уже есть с собой вода, и понял, что он, скорее всего, воспользовался чарами, вместо того чтобы сделать это как маггл и пойти к крану.              Фред и Джордж лишь ухмыльнулись, покачав головами. Они прекрасно понимали, что Гарри обязательно найдет способ облегчить себе жизнь, а учитывая, как он собрал палатку, то это очевидно. Джинни, самая младшая и единственная женщина Уизли, одарила Гарри ослепительно яркой улыбкой, от которой Гарри подумал, что она пытается его ослепить.              — О Акаша! — в конце концов воскликнула Аоко. — Вот, давайте покажу тебе, как пользоваться спичками, — она взяла у Артура коробку и чиркнула одной из них. Первые десять минут это было забавно, но по мере того, как Аоко понимала, насколько зависимы от волшебства обычные чистокровные, и насколько они оторваны от реальной жизни, ей становилось всё менее и менее смешно.              Да, Гарри и остальные были глубоко погружены в магию и волшебство, но они не были оторваны от маггловской жизни, как Уизли. Магия облегчала жизнь, но, если бы у него больше никогда не было доступа к ней, Гарри, Аоко и все остальные смогли бы выжить, причем достаточно легко, а вот Уизли, похоже, нет.              Позже, когда они действительно занялись готовкой, было довольно забавно, как они это делали. Чарли и Билл, два старших, похоже, умели готовить сами, что, вероятно, было следствием жизни в одиночестве и вдали от дома. Они сменили Артура, который был откровенно безнадежен в этом деле, но Гарри и сам был чертовски хорош.              Хотя он готовил только простые блюда, картофельный суп с луком-пореем и тому подобное, запахи от всего действа исходили просто божественные. К тому же он также принес с собой несколько пирожных, которые испек накануне, и охотно поделился ими со всеми.              Шутники Фред и Джордж притворились, что просят руки и сердца Гарри, восклицая о том, что не смогут жить без его готовки и умения вести хозяйство. Билл и Чарли также спрашивали, не родился ли Гарри не того пола, ведь он так прекрасно готовил, и был таким красивым, но ничего никто не на это не отвечал.              Дождавшись вечера, Гарри, Аоко и Холли стали гадать, чем занимаются остальные дома. Гарри перед отъездом видел, как Медуза читает Шекспира из его библиотеки, и подумал, нравится ли ей старая литература. Лиз продолжала рисовать, и Гарри скопировал несколько её ранних работ, чтобы повесить на стену, потому что у нее это просто потрясающе получалось.              Ассасин, когда Холли видела ее в последний раз, играла с куклами, которые Гарри сделал для нее. Это было довольно милое зрелище — Джек Потрошитель играет с деревянными куклами, которые Гарри так аккуратно вырезал и раскрасил. Он считал, что она была с ними нежна, потому что это был первый подарок, который ей подарили, а с её прошлым она умела ценить такие вещи.              В какой-то момент Сириус заговорил о Ремусе. И попытался объяснить Гарри, почему тому так трудно принять Гарри, и попросил дать оборотню время, чтобы привыкнуть к нему. Гарри понял, почему Ремус не принимает его, но сказал, что если тот когда-нибудь примет его, то он приложит усилия, чтобы хотя бы попытаться найти с ним общий язык.              Инстинкты оборотня подсказывали ему, что Гарри опасен, и так оно и было, но это была лишь часть проблемы. Когда Гарри родился, Ремус, очевидно, был очень привязан к нему и проводил с малышом Гарри столько времени, сколько мог. То, что взрослый Гарри так сильно отличался от ребенка, поразило его, как и то, что он сильно отличался от старого друга, Джеймса Поттера.              То, что Гарри отличался от своего отца, на самом деле было хорошо, по крайней мере, для Сириуса. Благодаря этой разнице Сириус мог вернуться в настоящее, а не погружаться в прошлое, как говорил сам Сириус. Если бы Гарри был Джеймсом Поттером в миниатюре, то, возможно, Сириус так и не смог бы полностью восстановить себя, а постоянно вспоминал прошлое.             

***

             — Пойдем, пора идти, — позже заговорил Сириус.              Гарри поднял глаза от книги, которую читал. Взглянув на него, его крестный закатил глаза и хмыкнул, давая понять, что пора отправляться на стадион. Только Гарри, его крестник или бывший крестник, мог провести время перед Кубком мира по квиддичу за чтением книги о ритуалах темной магии.              — Иду, — Гарри отложил книгу в сторону. Потом, подумав, убрал книгу в мысленное пространство — не хотелось бы, чтобы кто-то случайно наткнулся на такую книгу. Он встал и огляделся в поисках Холли. Выбросив из головы мысли, он обнаружил, что она разыгрывает близнецов Уизли в соседней палатке. Казалось, она просто заколдовала их туфли, чтобы они произвольно меняли цвет в течение ночи.              У входа в палатку он встретил Сириуса и Аоко, которые были с Артуром, ожидавшим, пока его дети соберутся. Вокруг бродило несколько человек, продававших вещи, и Гарри купил Омнинокль для Сириуса, Аоко и Холли.              Сириусу и Аоко он отдал их в том виде, в каком они были, а для Холли — уменьшил. Для себя он ничего не купил, потому что его глаза и без Усиления были лучше, чем Омни-окуляры.              Когда все было улажено, они направились к стадиону, пробираясь через лес. Когда они добрались до места, даже Гарри был вынужден оценить увиденное. Как и Аоко, он не столько оценил размеры сооружения, сколько волшебства было вокруг.              В волшебстве определенно было что-то такое, чего не хватало магии. Может быть, дело в том, насколько свободно и легко его могли использовать, или в том, как много различных способов его применения, но Гарри вдруг поразился тому, насколько великим оно было на самом деле. Аппарирование было обычным явлением в Волшебном мире, но его эквивалент среди магов встречался крайне редко. Трансфигурация была ещё одним удивительным «талантом» в Волшебном мире, с которым Магия не могла сравниться, и это заставило Гарри ещё больше оценить тот факт, что он мог использовать и то и другое.              Они пришли довольно рано, и когда добрались до верхней ложи, там были только представители Болгарии и Корнелиус Фадж, министр магии. После довольно возбужденного приветствия Гарри посмотрел на болгарского министра и поприветствовал его на своем родном языке.              — И вам здравствуйте, мистер Поттер, — ответил Министр. — Интересно познакомиться с вами, по всему волшебному миру ходит множество слухов, и многие из них, похоже, связаны с вами. Не хотите ли вы подтвердить или опровергнуть какой-либо из них?              — О? — спросил Гарри. — Спрашивайте, и я отвечу. Но сначала спросите, действительно ли вы не говорите по-английски или вы просто издеваетесь над Фаджем? — он уже знал ответ, но было бы неплохо услышать его из первых уст.              Министр при этом слегка ухмыльнулся, а его глаза заискрились от удовольствия.              — А, значит, вы заметили. Для остального мира Фадж — нечто вроде шута, все знают, что он марионетка. Вопрос только в том, чья — марионетка Альбуса Дамблдора или Люциуса Малфоя. Тем не менее, забавно наблюдать, как он пытается изобразить нам всё, что угодно, вы так не считаете?              Гарри хихикнул и согласился. После этого они с болгарским министром ещё некоторое время разговаривали, не обращая особого внимания на то, кто ещё находится с ними в ложе. Если бы Гарри оглянулся, то увидел бы несколько поднятых бровей на то, что он говорит на иностранном языке, и на то, как легко он, казалось, разговаривает с таким политически важным человеком. Люциус Малфой, вошедший вместе с женой и сыном, обратил внимание на то, как Поттер, похоже, налаживает политические связи за границей. Однако он придержал язык за зубами — он был не настолько глуп, чтобы попытаться вмешаться и, по сути, совершить политическое самоубийство.              Нарцисса, которая была рядом с мужем, едва заметно подмигнула Гарри. Теперь, когда Сириус был физически, психически и магически здоров, они могли начать процесс отдаления её от Люциуса, чтобы вызвать ещё больший хаос, чем тот, который она уже вызвала своей работой в компании Гарри.              В верхней ложе перед началом матча собрались представители Англии, Болгарии и Ирландии, которые представляли каждую страну, Уизли, Гарри и его группа, Малфои и эльф Бартемиуса Крауча. Ещё был невидимый сын Крауча, за которым Гарри не сводил глаз, но это всё.              Людо Бэгмен, комментатор матча, наложил на себя заклинание Сонорус, и его голос прогремел на весь стадион. Гарри слегка вздрогнул: из-за чувствительного слуха уши немного заболели, пока не привыкли к громкости. Аоко лишь ухмыльнулась, поняв, почему он вздрогнул, на что, Гарри, лишь высунул язык.              Первыми на поле вышли болгарские игроки и их талисманы — вейлы. Гарри обратил внимание на Виктора Крама, зная, что он должен был стать чемпионом Дурмстранга на предстоящем Турнире Трех Волшебников. Из другой реальности, в которой он побывал, он также знал, чем закончился этот матч, по крайней мере, в том мире. Он сделал небольшую ставку у гоблинов, и ему было любопытно, будет ли в этом мире тот же результат.              Его мысли прервал смешок, и он посмотрел в сторону. Казалось, несколько человек, сидевших вместе с ним в верхней ложе, пытались вылезти и броситься к вейлам. Гарри закатил глаза и заставил свою «тень» вернуть их назад — темнота на трибунах скрыла его действия.              После этого на поле вышли ирландские игроки, а также их талисманы — лепреконы. Гарри взял несколько монеток, но не для того, чтобы оставить себе, а для того, чтобы изучить. Он внимательно рассмотрел их, магию, с помощью которой они были созданы. Это была очень сложная иллюзия.              Как и то, с чем он экспериментировал раньше, это была физическая, зрительная и слуховая иллюзия. В ней не было ни запаха, ни вкуса, так что если бы кто-то укусил ее, то смог бы определить, что это не настоящее золото, но она все равно была удивительно сложной, что Гарри даже залюбовался, по крайней мере, до того, как он отбросил фальшивую монету.              Матч начался, и глаза Гарри метались во все стороны. Благодаря невероятным рефлексам, быстроте мыслительных процессов и чертовски хорошему зрению Гарри мог следить за происходящим без использования омнинокля. Если бы Аоко потрудилась усилить себя, она бы тоже смогла это сделать.              Гарри уже заметил снитч, и ему пришлось удержаться от смеха, когда тот, казалось, танцевал за головой ирландского ловца. Игра проходила гораздо, гораздо быстрее, чем в Хогвартсе, и Гарри почувствовал, что начинает втягиваться. В спине у него запульсировало, и ему пришлось заставить себя не расправить крылья и не взмыть в небо к ним.              Аоко, казалось, разглядывала метлы, на которых летали игроки, и тихо спросила Гарри, может ли маг использовать метлу волшебника. Гарри ответил ей, что да, и что купит ей такую на Рождество, если она будет хорошей девочкой.              Та насмешливо посмотрела на него за это, но Гарри мог сказать, что она не упустит возможности показать сестре, что она в чем-то хороша. Действительно, соперничество между Аоко и Токо было просто смешным. Гарри достаточно хорошо ладил с ними обеими и просто позволял им заниматься своими делами, не вмешиваясь в их маленькое состязание по переигрыванию друг друга.              — О, это было больно, — сказал Сириус в какой-то момент. Крам только что провел довольно удачный Финт Вронского, в результате которого ирландский ловец на большой скорости врезался в землю. Гарри посмотрел на Крама, который оглядывал поле в поисках снитча, и сдержал смех.              — От таких поисков Краму мало толку, — сказал он, покачав головой. Его слова привлекли внимание остальных в ложе, которые с любопытством смотрели на него, недоумевая, почему он так говорит. — Снитч находится примерно в шести футах над его головой и в дюжине футов позади. Конечно, поскольку он «выбил» другого ловца, у него будет больше шансов поймать его в конечном итоге.              В этот момент многие в ложе направили свои омнинокли туда, где, по словам Гарри, находился снитч. Гарри, конечно, оказался прав, и тот, казалось, издевался над Крамом, летая там, где он его не видел. По правилам, толпа не должна была кричать, где находится снитч, и, судя по некоторым лицам вокруг Гарри, это, похоже, раздражало нескольких человек. Гарри просто посмеялся над этим и стал ждать продолжения матча.              Как только Линч, ирландский ловец, вернулся на свою метлу и поднялся в воздух, игра возобновилась. Ирландские охотники доминировали в игре, забивая всеё больше голов, и если в ближайшее время что-то не произойдет, то они выиграют, даже если Крам поймает снитч.              — О? Что это? Крам увидел снитч? — раздался по стадиону голос Бэгмена. Гарри посмотрел и увидел, что Крам действительно летит за снитчем. Линч был слишком далеко, чтобы что-то изменить, но он ускорялся в направлении Крама, чтобы поймать снитч самому или сбить Крама с курса, но Гарри не думал, что у него получится.              Гарри усилил зрение, приблизив его к снитчу. Он увидел, как рука Крама потянулась к маленькому золотистому шарику, но тот проскользнул сквозь пальцы. Быстрые крылья, казалось, пытались взмахнуть быстрее, чтобы избежать Крама, но болгарину было не до этого.              Он протянул руку и снова схватил снитч, обхватив одно из крыльев. Затем оторвал другую руку от метлы и схватил снитч как следует, затем поднял метлу из пикирования держа снитч в одной руке.              Гарри перевел взгляд на табло и приподнял бровь, увидев, что счет равный, ничья. Конечно, в профессиональном матче, да еще и финальном, ничьей быть не могло, поэтому дело дошло до штрафных бросков.              Гарри нахмурился и оценил охотников и вратарей обеих команд. Болгарский вратарь был чертовски хорош, но не был на том же уровне, что ирландский. Затем задумался о охотниках, но потом понял, о ком думает, и сразу же решил, что ирландские намного лучше болгарских.              Он оказался прав. Конечно, болгарский вратарь заблокировал первые два броска, второй — едва-едва, но третий прошел мимо. Ирландский охотник заблокировал все три броска болгарских охотников, и сделал это чрезвычайно легко. Очень похожий результат, но не такой же, как на другом чемпионате мира.             

***

             Позже Гарри сидел в палатке и снова читал книгу, которую читал перед матчем. Он мог бы сразу отправиться домой, как только закончится чемпионат мира, но вспомнил кое-что, что должно было произойти сегодня вечером. В другом мире Пожиратели смерти, очевидно, решили «немного повеселиться». Если бы они решили сделать то же самое в этом мире, результаты были бы несколько иными.              Гарри посмотрел на Холли. Маленькая, довольно похожая на девушку фея, летала по комнате, пытаясь повторить некоторые движения, которые видела во время матча. Гарри усмехнулся: Холли превращалась в настоящую фанатку, но он мог её понять — он тоже любил летать.              — ГАРРИ! — позвал Сириус, вбегая в комнату. — Нам нужно идти, Пожиратели смерти напали на лагерь, и захватили несколько магглов!              Сириус замер от холодного смеха Гарри, а затем увидел поистине ужасающую улыбку. После чего понял, что забыл, на что способен Гарри. Он забыл о воспоминаниях, которые ему показывали о сражении Гарри с Гильгамешем.              В этот момент Сириус подумал, не стоит ли ему начать жалеть Пожирателей смерти. Когда Гарри пронесся мимо него, его одежда превратилась в защитную, которую он видел на Гарри раньше, и определенно решил, что Пожирателей смерти не ждет ничего хорошего.              Он посмотрел на Холли, на лице которой была удивительно злобная улыбка.              — Ну что ж, — сказала она. — Почему бы нам не пойти и не посмотреть, что произойдет. Если ты, конечно, не хочешь сначала перекусить, я уверена, что это будет… интересно, — Сириус слегка сглотнул, гадая, насколько кровожадная натура Гарри передалась девочке, похожей на фею.