Fate's Gamble

      Гарри прислонился к стене и попытался взять себя в руки. Откуда столько злости и ярости? Может, Сейбер ему и не очень нравилась, но и ненависти к ней он не испытывал. На самом деле, если бы не Война за Грааль, они могли бы вполне дружно ужиться.              Гарри мог понять и уважать её за некоторые вещи: за то, как она готова пожертвовать собой ради страны, за то, как ей приходится принимать сложные решения, когда появляются такие люди, как Ланселот и Гвиневра, за её стремление добиться своей цели, за верность союзникам, он даже мог уважать её рыцарскую честь до определенного момента.              Но все это не объясняло той ярости и ненависти, которые охватили его при мысли о Экскалибуре. Хотя он не очень хорошо реагировал на священное оружие, но не ненавидел его — в конце концов, он сам владел Черными Ключами.              Что же это было тогда? Если гнев и ненависть исходили не от него, а изнутри, значит, он был одержим или что-то в этом роде? Это… это действительно имело некоторый смысл. Его разум и душа были разорваны на четыре части, и хорошо известно, как это отражалось на других людях, связанных с ним, так что он мог и не заметить в себе чего-то, чего не должно было быть.              Лучшее, что он мог сделать прямо сейчас, — это снова стать целым, чтобы дать себе шанс побороть то, что было внутри него. Да, как будто это будет легко. Может, он и не знал точно, что такое Тиран, Серийный Фантазм и Мечта, но немного знал об их характерах.              Тиран, можно сказать, наотрез отказался бы возвращаться к нему. Она олицетворяла его желание делать всё, что ему вздумается, желание не быть к чему-либо привязанным, желание сражаться, все такое прочее. Серийный Фантазм, скорее всего, вернется без боя, но она будет к этому попросту равнодушна. А вот Мечта — этого он предсказать не мог.              Тем не менее, вернуть этих троих было необходимо, и как можно скорее. Если же он этого не сделает, и чтобы это ни было, оно снова возьмет всё под свой контроль… Гарри не зря скрепил контракт Сейбер с Широ. Если тот страх, который он испытывал перед Экскалибуром, был чем-то из ряда вон выходящим, то этот меч мог оказаться единственной вещью в этой войне, способной справиться с тем, что вселилось в его тело.              Гарри вспомнил слова Лансера о том, что его облик в маске полностью игнорирует ранения, полученные от Гэй Болга, а ведь это был Благородный Фантазм ранга B. Может быть, всё дело в том, что Гэй Болг был проклятым оружием, а Экскалибур — священным, может быть, в этом и заключалась разница.              — Гарри, ты пришёл в норму? — Гарри удивленно поднял голову и увидел, что его нашла Медуза. — Когда я увидела, как ты убежал, я подумала, что ты вернулся к Сейбер и ее мастеру. Что случилось? Я полагаю, что то, что тебя захватило, имело какие-то претензии к ним.              Голос и лицо Медузы оставались спокойными, но на самом деле она волновалась. Это был человек, который сказал ей, что её сестры живы, и у него была связь с ними. Он был семьей, что было важно, даже если они с сестрами не были идеальной семьей.              — Да, я снова стал сам собой, — Гарри ответил, но потом сделал паузу. — По крайней мере, я настолько нормален, насколько это возможно, — он указал на свои белые волосы. Честно говоря, казалось, что цвет кожи Гарри поблек, и единственными прежними цветами на нем были те, которых у него раньше не было: черная одежда и красные линии, похожие на вены, по всей его одежде и телу.              — Что касается претензий к Сейбер и ее мастеру, то, похоже, они были направлены скорее на её меч, чем на что-либо еще, хотя, как его владелец, Сейбер была включена в эту цепочку, — продолжил Гарри. Он ещё раз взглянул на свои волосы и скривился: белый цвет ему не шёл, а по чёрным волосам с фиолетовым отливом он скучал. В таком виде, с повязкой на глазах и всем остальным, он выглядел как миниатюрная мужская версия Медузы, но сейчас это не бросалось в глаза, и ему этого не хватало.              — Что мы теперь будем делать? — спросила Медуза, глядя Гарри прямо в глаза. Ей очень нравилось, что она может видеть, а не полагаться на другие органы чувств. — Ты уже говорил, что должен найти остальные части себя… что ты имел в виду?              Гарри кивнул головой и начал идти в направлении реки.              — Честно говоря, я и сам не совсем понимаю, что произошло. Лансер ударил меня копьем в сердце, и я помню тень, которая заслонила мои чувства. После этого в мой разум хлынуло столько образов и мыслей, что я просто не выдержал и от меня откололись части.              Гарри беспомощно пожал плечами.              — Я чувствую это на границах своих чувств, и в других частях меня. Я не совсем понимаю, что это такое, просто это аспекты моего существования, но мне нужно их вернуть, чтобы снова стать самостоятельной личностью. Их три: Тиран, Серийный Фантазм и Мечта.              — Тиран, — сказал Гарри. — Это моя более чудовищная сущность, мое желание быть свободным и делать все, что захочу, когда захочу, мое желание сражаться, моя физическая сила. Она не захочет возвращаться и быть частью меня, она будет сопротивляться этому изо всех сил.              Затем Гарри упомянул следующий фрагмент.              — Серийный фантом — это моя вампирическая сущность и апатия. В то время как Тиран — это грубая сила, она — мастерство. Но это не значит, что она слаба, отнюдь: ее возможности превышают возможности Слуги, как и у двух других. Вернуть её будет довольно просто, она не будет сопротивляться.              — Мечта, — продолжил Гарри. — Это третья часть меня. Она — божественная часть моей натуры и взяла на себя черты детского любопытства, экспериментов и отсутствия морали. Я не знаю, как она себя поведет, она самая непредсказуемая из трех, а также самая сильная в плане магии.              — Почему они все женщины? — спросила Медуза. — Несмотря на то что ты сам мужчина, ты выглядишь и говоришь очень женственно, может, в этом есть какая-то причина? — она посмотрела на мальчика рядом с собой, и если бы не знала наверняка, то могла бы сказать, что он женского пола.              Гарри вздохнул.              — На самом деле я не знаю, но могу предположить несколько причин. Во-первых, ты права, я выгляжу невероятно женственно. На самом деле, единственное, что определяет меня как мужчину, — это мои сексуальные предпочтения и пол, с которым я родился, — заметив приподнятую бровь Медузы, он закатил глаза. — Я не гей, и у меня есть пенис, — прямо сказал он.              — Так что если бы не эти вещи, особенно последняя, я полагаю, что ничто не определяет меня как мужчину. Возможно, когда они стали отдельными целыми, женская форма показалась им естественной, и они приняли её. Другая теория заключается в том, что они женщины, потому что почти все, кого я знаю, женщины. Единственное мужское влияние на мою жизнь оказывают Зелретч, Вейвер и Широ, — Гарри на мгновение задумался о них.              — Несмотря на всю доступную ему силу, Зелретч не подает виду, что он очень могущественный человек. Все знают, что это так, но он играет роль шутника и озорного старика. Вейвер не очень силен, но замечательный учитель, и именно эту роль он выполняет. Широ — идиот с мечом наперевес, но хороший парень и друг, — Гарри на мгновение задумался.              — Единственные люди, которых я знаю и которые действительно демонстрировали свою сверхъестественную силу, — женщины. До того, как я поступил в Хогвартс, я иногда спарринговался с Альтруж, и возможности для этого стали более редкими, Арквэйд использовала свою невероятную силу для совершенно обычных вещей, все мои Слуги — женщины. Возможно, они женского пола, потому что сила ассоциируется у меня с женщинами, а не со стереотипным образом сильного мужчины, — Гарри пожал плечами и посмотрел на Медузу.              — А теперь появилась ты, — сказал он.              — Я? — спросила Медуза. — Что насчет меня?              Губа Гарри дернулась вверх.              — Ты ведь знаешь, что у всех маленьких детей есть герои и кумиры, верно?              — Да, каждый маленький греческий мальчик хотел быть Гераклом, Ясоном или кем-то еще, героями, — она слегка усмехнулась при этом слове. — Все девочки хотели быть прекрасными принцессами и так далее… Подожди, ты хочешь сказать, что твоим героем была я? — спросила она Гарри.              — Да, — с весельем ответил Гарри. — Наверное, можно сказать, что ты мой герой, мой кумир. Если бы я когда-нибудь хотел быть похожим на кого-то, то это была бы ты. Ты удивлена?              — Да, это так, — Медуза на мгновение вздохнула, что довольно выразительно для нее. — Я смирилась с ролью чудовища, это было то, чем меня заставили стать, то, во что меня превратили, а вовсе не то, кем я хотела быть. Ревность Афины ко мне и моим сестрам сделала меня тем, кем я стала, а истинная история произошедшего вскоре была утеряна.              Гарри кивнул, улыбнулся и обнял Медузу. Он знал, какой была первоначальная история — Сфено и Эвриала сами рассказали ему. Они признавали, что не были идеальными сестрами, у них были свои скелеты в шкафу, но греческие боги были гораздо более злобными, мелочными и ребячливыми, чем их изображали в большинстве историй.              — Спасибо, Гарри, — она обняла его, а затем отпустила. Медузе было приятно, что кто-то так добр к ней, и в этом не было никакого обмана, так что она подумала, что, возможно, ей действительно понравится снова иметь семью. — Итак, в каком направлении мы должны двигаться, чтобы встретиться с одним из твоих аспектов?              — Я не знаю точно, но знаю, где они были. Возможно, они всё ещё там, а может, уже где-то в другом месте. Тиран сражался с Берсеркером на юго-западе, Серийный Фантазм сидел на крыше школы, Мечта играла в реке, — он сказал ей. — Я надеялся, что мы сможем найти последнюю, если пройдемся вниз по реке, надеюсь, она не ушла слишком далеко от нее, и я всегда могу попросить помощи у наяды Аквы.              — Наяда? — спросила Медуза.              — Да, из одной из рек, которые Геракл направил в другое русло, чтобы очистить Эгейские конюшни, — Гарри на мгновение замолчал. — О, я забыл рассказать тебе об этой истории с альтернативными реальностями, — Медуза с любопытством посмотрела на него. — Это будет сложно, — он вздохнул.       

***

      — То есть ты хочешь сказать, что ходишь в школу в альтернативной реальности, где магия совсем другая, ты что-то вроде ребенка-героя, потому что выжил после того, что убило твоих родных родителей, Темный Лорд жаждет твоей крови, а по возвращении тебя ждет другой турнир, который даст тебе наилучший шанс убить его? — спросила Медуза, уточняя последнее из того, что объяснил ей Гарри.              — В общем, да, — ответил он.              Медуза слегка рассмеялась.              — У тебя конечно веселая жизнь, и я уже могу сказать, что время после Войны за Грааль будет чем-то вроде приключения, — сказала она, и покачала головой. Гарри с любопытством посмотрел на нее, удивленный тем, как хорошо она все воспринимает.              — Ты уверена, что приключения — это то, чего ты хочешь? Я уверен, что ты могла бы просто поселиться со Сфено и Эвриалой, если бы действительно этого хотела, — спросил Гарри.              Медуза покачала головой.              — Я была на другой стороне, я знаю, каково это — быть чудовищем. С тобой у меня есть шанс стать искательницей приключений, героиней, и я бы хотела узнать, каково это — быть на их месте. Что касается того, чтобы поселиться со Сфено и Эвриалой, то это попросту не для меня.              Гарри поднял бровь, а Медуза пожала плечами.              — Время, проведенное с ними, было лучшим временем в моей жизни, и я охотно это признаю, но они дразнили и мучили меня… очень долго. Тот факт, что они хотят извиниться за это, делает меня счастливой, но это все равно произошло. Я думаю, что смогу снова наладить комфортные отношения с сестрами, но не думаю, что мы вдруг станем неразлучны.              Гарри кивнул.              — Понятно. Я встретил их обеих уже после того, как они изменились, так что у меня нет никаких ориентиров, какими они были раньше. Полагаю, от тебя не стоит ожидать, что ты так легко простишь их за то, как они с тобой обращались.              Медуза собиралась ответить, но не успела она ничего сказать, как неподалеку послышалось пение. Слуга посмотрела на Гарри и увидела, что он уже держит в руках свой посох, и последовала его примеру, призвав в руки свои кинжалы.              Вдвоем они последовали за голосом, стараясь как можно осторожнее избегать ловушек и тому подобного. К счастью, они не попали ни в одну из них и вскоре обнаружили источник пения — им оказалась молодая девушка.              Впрочем, это было еще не все. На вид девочке было лет семь или около того, у нее были темно-зеленые волосы, которые рассыпались вокруг нее, а она сама была на коленях. На ней был цельный купальник темно-серого цвета, который, похоже, был ещё влажным. А на обнаженной коже местами виднелись чешуйки, а когда она подняла на них глаза, они увидели, что глаза у нее желтые.              — Папа! — закричала она и бросилась на Гарри, который был застигнут врасплох тем, как она его только что назвала. Его взгляд метнулся к Медузе, которую, казалось, слишком забавляло то, что только что произошло. Затем он перевёл взгляд на то место, где стояла на коленях девушка, и поднял бровь от увиденного.              Там лежал мужчина или, по крайней мере, то, что раньше было мужчиной. Мертвое тело было вскрыто, все внутренние органы извлечены и уложены рядом с телом, скелет лежал по другую сторону пустой кожи, и он поднял глаза, чтобы рассмотреть его поближе.              Извлеченные органы были покрыты рунами, и, судя по крови на её отточенном ногте, их вырезала сама Мечта. Да, она должна была быть именно такой, но он не ожидал, что она будет называть его «папой». Конечно, можно было бы привести доводы в пользу этого, ведь она как бы родилась из его души, но серьезно?              Мечта отстранилась от Гарри и посмотрела на Медузу, после чего прижалась к ней с криком:              — Мамочка!              Теперь настала очередь Гарри веселиться затруднительным положением кого-то другого. Медуза, похоже, вообще не знала, как реагировать на то, что маленькая девочка называет её мамой. Гарри это забавляло, потому что Мечта была его божественной природой, и поэтому Медуза, была ближе к тому, что она могла называть мамой.              — Что вы здесь делаете, мамочка, папочка? Вы пришли ко мне? — спросила она.              Гарри решил, что отвечать должен он, но не был уверен, как сказать то, что хотел.              — Да. Я надеялась, что смогу найти всех вас и мы снова станем одним существом, а не и раздробленными, как сейчас.              — Ты хочешь, чтобы я вернулась домой? — спросила она, склонив голову набок.              Гарри кивнул головой, и Мечта захихикала.              — Глупый папочка, конечно, я пойду домой. Все-таки я уже не совсем часть тебя, и не только часть. Я никогда не уйду совсем, но пока что я пойду спать, — она ещё раз обняла его, пока он пытался понять, что она имела в виду.              Прежде чем ему удалось понять, что она имела в виду, он взглянул на нее взглядом души. Похоже, она была права. Вначале она была фрагментом его души, чем-то вроде крестража и частички его самого, как Тамамо для Аматерасу, но с тех пор она стала чуть больше.              Это было всё, что он успел заметить, прежде чем снова оказался на полу и закричал от боли. Мечта снова влилась в его тело, и изменения уже были очевидны. Белые волосы Гарри немного восстановили свой цвет и теперь выглядели пепельно-серыми с какими-то очень блеклыми фиолетовыми прожилками. Тело Гарри тоже немного вернулось в прежнее состояние: красные прожилки на одежде и коже слегка поблекли, что не могло не радовать.              Однако изменения были не только физическими, но и ментальными. Его разум был атакован множеством впечатлений, мыслей и… безумных идей. Гарри мог не обращать внимания на боль, если сосредоточивался на некоторых вещах, которые придумывала Мечта, например, на проекте магической рельсовой пушки, на идее вписать руны во внутренние органы, чтобы сделать их более эффективными и действенными, на планах мирового господства…              Вообще-то, последние казались гораздо более правдоподобными, чем Гарри мог предположить. Но он постарался отогнать их на задворки сознания — в конце концов, у него не было ни малейшего желания править миром. Он почувствовал, как боль ослабевает, и стал искать в своём сознании то, чего раньше не хватало. Затем обнаружил, что часть его разума была на месте, правда, не полностью, но Мечта всё ещё была там, она казалась чем-то заинтригованной, но Гарри решил пока оставить ее в покое.              — Неужели то, что я нахожу тебя сгорбленным от боли, станет обычным делом? — спросила Медуза, глядя на Гарри. Тот покачал головой и поднялся на ноги, обратив внимание на изменения в своей внешности, которые приближали его к тому, как он выглядел раньше.              Затем внимательно осмотрел свои волосы.              — Неужели раньше в них действительно было так много фиолетового? — пробормотал он про себя, гадая, не распространился ли пурпур по волосам ещё дальше с тех пор, как он видел их в последний раз. Гарри покачал головой и посмотрел на Медузу. — Надеюсь, это не станет обычным явлением.              — Хорошо, — ответила она. — Итак, куда мы направляемся дальше? — спросила Медуза.              Гарри нахмурился.              — У меня четыре задачи: инсценировать смерть Кастер, инсценировать смерть Ассасин, выследить и реинтегрировать Серийный Фантазм, выследить и реинтегрировать Тиран, — он на мгновение задумался. — Возможно, я смогу передать сообщение Арчеру, и он поможет мне инсценировать смерть одного из них, возможно, Ассасин, а смерть Кастер я смогу инсценировать и через Берсеркера. Возможно, это хорошая идея — распределить их между оставшимися на войне Слугами, но не совсем необходимая. Серийный Фантазм не доставит особых проблем, но Тиран будет сражаться. Хм, мне ещё нужно достать три флакона крови из Младшего Грааля, чтобы завершить обман.              — Значит, ещё кое-что нужно сделать, — с весельем сказала Медуза.              — Полагаю, да, — ответил Гарри, опустился на колени и трансфигурировав листок в бумагу, а веточку — в карандаш. — Серийный фантазм была на крыше школы, насколько я знаю, после чего я попытаюсь передать сообщение Арчеру, возможно он знает, что происходит.       

***

             — Привет, мистер Синий, — раздался веселый голос, который заставив Лансера вздрогнуть. Он надеялся, что произойдет что-то, что избавит его от скуки. Конечно, как только он подумал об этом, появилось невероятное количество этих проклятых существ.              И вот он уже отбивается от одного из них копьём, которое Гарри спроектировал для него, в то время как молодой женский голос радостно позвал его. Он пригляделся, и ему показалось, что это была девушка, немного похожая на змею. Следующее, что он заметил, было то, что она сама уничтожала проклятых существ с помощью довольно странного на вид кнута.              — Итак, мистер Синий, могу я вас препарировать? — спросила девушка, заставив Лансера моргнуть.              — Что? Нет, не можешь. Кто ты вообще такая, и что здесь делаешь? — спросил он.              — Я Мечта, можешь звать меня именно, или Люси… Может быть, не Люси, не знаю, почему я так сказала. В любом случае, я уже здесь, а ты быстро угасаешь, тебе осталось не больше двух-трех часов, — ответила она, видя, как Лансер начинает становиться прозрачным.              — Ты можешь хотя бы рассказать мне о том, что здесь происходит? Не то чтобы я не ценил беседу или что-то в этом роде, — прошу заметить, что это сарказм от Лансера. — Но я бы предпочел сражаться с чем-то другим, а не со всеми этими проклятыми существами, которые постоянно и постоянно появляются.              — Где бы мы ни находились, это каким-то образом связано с папиным разумом. Я не говорю, что это место — папин разум, скорее, что-то среднее между ним и чем-то ещё. Пейзаж, похоже, взят из папиного сознания, но черный осадок и проклятые существа — откуда-то ещё. Что не очень хорошо, так это то, что это, похоже, становится привычным, — ответила она, чувствуя, как испорченная и темная природа становится все более и более естественной частью его сознания. — Если папа не поторопится и не вернет нас всех обратно, я не думаю, что его разум выдержит это вторжение, — довольно зловеще закончила она.       

***

             Бровь Арчера дернулась. Конечно, Рин этого не заметила, поскольку находилась в своем доме и спала, а Арчер был на крыше и присматривал за ней, но мог поклясться, что слышал приглушенный смех, доносившийся из открытого окна ее спальни.              Это могло быть просто совпадением, что Рин нашла что-то смешное в своем сне, но Арчер был склонен верить в обратное. Возможно, это связано с тем, что, как он мог поклясться, реальность издевается над ним и не дает ему помешать заключить контракт с Алайей, а может, это связано с неким бумажным самолетиком.              Бумажный самолетик то и дело тыкался ему в плечо, и так продолжалось уже минут пять. Наконец, сдавшись, Арчер решил взглянуть, что же это за проклятая штука на самом деле. Открыв его, он обнаружил, что там написано письмо. Это был довольно интересный способ отправить сообщение, но точно не тот, который мог бы придумать обычный маг.              Он прочел его до конца и вздохнул.              — Конечно, это должен был быть Гарри, — пробормотал он, когда дочитал до конца. — Инсценировать смерть Ассасин? — задался он вопросом. — Думаю, я смогу это сделать, нужно только что-нибудь не очень разрушительное, чтобы устроить ему светопреставление и сбежать, — в обширном арсенале Арчера имелись подобные клинки. Правда, он не часто ими пользовался, потому что, в общем-то, они были не слишком полезны. Тем не менее он полагал, что ему не повредит использовать и что-то более редкое.              Глаза Арчера, какими бы зоркими они ни были, все же сумели что-то разглядеть сквозь туман, который медленно, но верно становился все тоньше и наконец начал проясняться. Затем он ещё раз внимательно взглянул, чтобы понять, что это такое, и обнаружил, что это, по сути, просто Гарри и Медуза, идущие по мосту.              — Хм, Гарри выглядит немного по другому, интересно, что с ним?       

***

             — Так где же эта школа? — спросила Медуза у Гарри, когда они пересекали мост.              — Она находится немного южнее того места, где начинаются ступени храма. Отсюда почти по прямой на запад, только немного южнее, — ответил Гарри. — Надеюсь, она всё ещё там, и мы сможем быстро покончить с этим, — его глаза забегали по сторонам. — Туман ослабевает, и это меня беспокоит, тем более что его появление совпало с появлением моих осколков.              — Я тоже заметила, что туман начал исчезать, это началось, когда твоя маска сломалась, и я впервые увидела твое лицо, — сказала ему Медуза, заставив Гарри удивленно моргнуть.              — Правда? Хм, может быть, это и имеет какое-то значение, но я, честно говоря, не могу сказать наверняка, — Гарри покачал головой. — Независимо от всего этого, я буду гораздо счастливее, когда буду настолько близок к тому, чтобы быть целым и невредимым, насколько это возможно. Как видишь, вместе с Мечтой я немного изменился, но это всё ещё далеко от того, каким я обычно бываю.              — Ах, да. Так и есть, правда, папочка? — Медуза слегка ухмыльнулась, глядя на Гарри.              — А что говорит о том, что она считает тебя своей «мамочкой»? — оскалился Гарри.              — О, разве я не кажусь тебе привлекательной? — спросила Медуза, забавляясь тем, что разговор переходит в другое русло.              — Физически? Да, ты очень привлекательна. Не думаю, что найдется кто-то, кто, взглянув на тебя, скажет, что ты не привлекательна, но ты также моя сестра и тетя, и я не думаю, что мы достаточно хорошо знаем друг друга, чтобы игнорировать социальные нормы, — ответил Гарри.              — Когда я была жива, это не было такой уж редкостью. Боги были за то, чтобы жениться на своих братьях и сестрах, и люди брали с них пример, — она пожала плечами, и Гарри прекрасно понял, о чем она говорит: Гера и Зевс были братом и сестрой, а также мужем и женой. Кроме того, все боги были так или иначе связаны между собой, так что практически все отношения были инцестом в той или иной форме.              — Кажется, ты слишком много об этом говоришь, — сказал Гарри, пытаясь придумать, как ответить Медузе. — Ты что, любишь комплименты? Если это так, то я считаю своим долгом сказать тебе, что ты слишком привлекательна.              Медуза слегка запнулась, и Гарри решил считать это победой. Вдвоём они в лёгком молчании бежали рядом друг с другом, направляясь к школе.              Гарри было нелегко сосредоточиться, у него постоянно двоилось в глазах. Он видел перед собой город Фуюки, но на него словно наслоилось то место, в котором он был, когда в последний раз видел Лансера. Было очень неприятно видеть улицу и не быть уверенным, что смотришь сквозь два фута черной жижи. Ещё больше дезориентировало то, что он двигался с разной скоростью по сравнению с тем, что вызывало у него это двоение в глазах.              Кроме того, в голову постоянно лезли разные мысли. В то время как он полностью сосредоточился на том, чтобы как можно быстрее прийти в себя, в его голове постоянно что-то появлялось. То ему было любопытно, можно ли убить кого-то сломанной зубочисткой, и прочие бессмысленные мысли, то возникали подробнейшие планы по объединению левитационных, движущих и взрывных чар с рунами, чтобы создать что-то вроде плавающего дрона-пулемета. Удивительно, но такая штука оказалась гораздо более правдоподобной, чем можно было предположить, и Гарри постарался запомнить план на будущее.              Они быстро добрались до школы, и Гарри внимательно следил за тем, что происходит в округе. Его «зрение души» указывало на наличие нечеловеческих душ поблизости и к югу. Он проверит это после разговора с Серийным Фантазмом, если она ещё находится в школе.              Как оказалось, там был нечеловек. Гарри решил не обращать внимания на лестницы и побежал прямо по наружной стене, Райдер последовала за ним. Вдвоем они оказались на крыше и повернулись, чтобы поближе рассмотреть того, кто был здесь наверху.              Благодаря обострившимся чувствам Райдер могла легко заметить, как эта женщина с огромной скоростью высасывает прану из воздуха. Встав и повернувшись лицом к ним, она сосредоточилась на женщине, опираясь на копье, которое та вертела в руках, словно трость.              — Привет, я ждала тебя, — сказала она. Женщина, которую, если Гарри правильно понял, звали Серийный Фантазм, была чуть выше Гарри и чуть ниже Медузы. У нее были длинные серебристо-белые волосы и ярко-красные глаза — не такие, как у Гарри, а такие, что казалось, будто они вот-вот засветятся в темноте.              На ней было довольно простое черное платье, из тонкого материала, спускавшееся до самых щиколоток, а из-под него выглядывали черные сапоги. Рукава сильно расширялись к ладоням, а на голове была надета какая-то диадема.              — Да? — с любопытством спросил Гарри.              — Конечно, — ответила она. — Рано или поздно ты должен был прийти на поиски. Тем не менее, я не ожидаю, что ты действительно понимаешь, что происходит, кто я и двое других и как мы появились, — сказала она, прежде чем зевнуть.              — Знаешь? Это… удобно, — Гарри моргнул.              — Может, и так, но тем не менее полезно, — ответила Серийный Фантазм.              — А почему ты знаешь, что происходит? — с любопытством спросила Медуза.              — Я — это апатия Гарри и его вампирическая сущность на самом базовом уровне. Моя апатия простирается дальше, чем просто безразличие к окружающим меня вещам, но и к ощущениям тоже. Когда тебе было невыносимо больно от потопа грехов, какая-то часть тебя просто не обращала на это внимания — та часть, которая стала мной. Аналогично, природа вампира заключается в том, чтобы забирать энергию у других существ, чтобы поддерживать себя. Обычно это выражается в желании пить кровь, но есть и другие способы. Когда мы разделились, я приняла всё, что могла на тот момент, и именно поэтому я знаю, что происходит, — сказала ей Серийный Фантазм.              — Ладно, мы уже достаточно долго танцуем вокруг этой темы, так что не могла бы ты рассказать нам, что произошло? — Гарри потер переносицу.              — Очень хорошо, — сказала Серийный Фантазм. — Объясняю. Ты ведь знаешь, какой истинной магии ты был близок, не так ли? — Гарри кивнул. — Третья истинная магия, Прикосновения Небес. Поздравляю, ты достиг её, по крайней мере, когда соберешься в одно целое.              Гарри поднял руку.              — Остановись на мгновение. Я достиг истинной магии и даже не заметил этого?              Серийный Фантазм ухмыльнулась.              — Ты был чертовски близок к этому ещё до Войны за Грааль, это случилось бы в течение нескольких лет без дополнительного толчка. Ты толкал себя вперед, и, конечно же, заметил результаты всех своих усилий? Не отвечай. Поскольку я — это ты, я уже знаю ответ.              Затем она указала на Медузу.              — Кроме того, как ты думаешь, что такое Слуга? Это сосуд, который заполняется дубликатом души из Трона Героев. То, что произошло, когда я и двое других отделились от тебя, было очень похоже, но в обратном порядке. Вместо того чтобы создать сосуд, а затем найти подходящую душу, чтобы наполнить его, мы стали фрагментами твоей души, которым нужен был сосуд.              Она подошла к ним и провела рукой по красным, похожим на вены, отметинам на коже Гарри.              — Полагаю, нам повезло, что ты едва не стал носителем Ангра-Майнью, — глаза Гарри при этом расширились. — Да, вы не ослышались. Ангра-Майнью, Ариман, Разрушительный дух зороастризма, все зло этого мира, сейчас обитает в твоем теле.              Её рука опустилась на место, где находилось сердце Гарри.              — Он поддерживает в тебе жизнь, несмотря на то, что ты умер и больше не должен ходить среди живых, и только твоя собственная воля не позволяет тебе превратиться в марионетку, которую дёргают за ниточки. Оно обитает в Граале и, если эта война когда-нибудь будет выиграна, оно выплеснется наружу и уничтожит этот мир.              Она отстранилась и внимательно посмотрела на Гарри.              — Из-за того, что ты являешься фрагментом себя, у тебя достаточно мало времени, тебе нужно снова стать целостным, чтобы иметь шанс победить. После этого нам нужно будет окончательно уничтожить Грааль, чтобы он больше никогда не мог быть использован, — она перевела взгляд на Медузу, а затем вернулась к Гарри. — Тебе понадобится вся сила, которую ты сможешь собрать, вся, чтобы иметь шанс победить в этой битве.              — Тем не менее ты можешь призвать силу Ангра-Майнью прямо сейчас. Пока ты с ней одно целое, ты можешь призвать проклятия, из которых он состоит. У Аримана очень мало чувств, и достаточно сильный разум может подчинить его своей воле. Тебе понадобится эта сила, если ты когда-нибудь захочешь вернуть Тиран назад, — сказала она ему.              — Ты говоришь, что я могу управлять силой бога? Это… звучит довольно безумно, — резко заявил Гарри.              — Ты уже дважды это делал, точнее, эта сила дважды давала о себе знать. Когда тебе было так больно и мучительно, что ты отступил внутрь себя и твои инстинкты взяли верх, и еще раз, когда вид Экскалибура привел в ярость тот маленький разум, которым сейчас обладает Ангра-Майнью, — она сказала ему. — Теперь почувствуй эту силу, ощути разложение, позволь злу и грехам овладеть тобой, но сохрани разум.              — Что скажешь, Медуза? Стоит ли мне попробовать? — спросил Гарри, глядя на Слугу.              — Это кое-что объясняет. Я чувствую в тебе противоречивые сущности, и та, запятнанная часть, которую я в тебе ощущаю, вполне может быть Ангра-Майнью. Не совсем понятно, как она вообще оказалась внутри тебя. Я понимаю, что она пришла из Грааля, но что она вообще там делала? И ещё, насколько вы и два других фрагмента близки к Слугам? — спросила она.              Серийный Фантазм пожала плечами.              — Не могу точно сказать, как именно Ангра-Майнью вселилась в Грааль. Могу сказать, что это произошло примерно семьдесят лет назад, и последствия можно заметить в этой и последней войне. Гарри сможет рассказать, что в предыдущих войнах должны были вызываться только герои. Учитывая это, как получилось, что вызвали именно тебя? В лучшем случае тебя можно назвать серой, — она посмотрела на Гарри. — также, наверняка Кастер предыдущей войны не был героем, ибо целенаправленно убивал невинных детей.              — Что касается того, насколько мы близки к Слугам, то мы выше их. Тело, в котором ты сейчас находишься, было создано с использованием деградировавшей формы Грааля, что ограничивает его, но мы созданы с использованием более чистой формы, что дает нам пределы, превышающие пределы Слуг. В то же время, хотя наши пределы больше, это затрагивает и наши слабости. Святое оружие для меня фатально, даже Черные Ключи. Тиран, хоть и превосходит любого Слугу в сырой силе, но даже современные магии оказывают на него чрезмерное давление. Что касается Мечты, то, хотя она и искусна в магии, её может уничтожить тот, кто обладает достаточной силой. Конечно, у каждого из нас есть способы борьбы со своими слабостями: я достаточно умело владею копьем, чтобы отражать атаки святого оружия, Мечта достаточно изобретательна, чтобы придумывать контрприемы, а Тиран — просто идиотка, так что не будем ее считать, — Серийный Фантазм, казалось, забавлялась мыслью о том, что её сестра — самая глупая из всех трех.              — Что ты будешь делать, когда Гарри попытается использовать силу этого бога? — спросила Медуза, внимательно разглядывая Серийный Фантазм.              — Я воссоединюсь с ним. Если он не может справиться с силой, которая уже течет через него, зачем мне её увеличивать? — спросила она. — Тем не менее, я верю, что Гарри способен сделать то, что я хочу, я — его часть и прекрасно понимаю, что оставаться полностью отдельной личностью — очень плохая идея.              — Да? — сказала Медуза. — Почему это плохая идея… и, прости за вопрос, можешь ли ты сказать мне, почему вы все женщины?              — Почему мы все женщины? Этого не знаю даже я, да это и не важно. Достаточно сказать, что мы такие, какие есть, и оставить все как есть. Что касается того, почему это плохая идея, подумай сама. Я — апатия и его вампирическая сущность в самом базовом виде, это всё, чем я есть, или всё, чем я начинала быть на самом деле. У меня нет остальной части меня, тех частей, которые могли бы по-настоящему определить меня как личность, я двухмерный персонаж. О, я могла бы расти и обретать эмоции, в конце концов став самостоятельной личностью, но вряд ли я доживу до этого момента, — объяснила Серийный Фантазм, после чего жестом указал на покрытый туманом город.              — То же самое можно сказать и об остальных. Мечта — самая ребячливая, у нее самый большой потенциал для перемен, но она не понимает, что такое быть личностью. Если бы ей задали этот вопрос, она бы пошла и попыталась выяснить, что делает человека личностью, единственным известным ей способом — путем экспериментов. В конце концов это привело бы к тому, что её классифицировали бы как опасную для людей, и ее либо убили бы, причем с большими потерями для тех, кто на нее напал, либо она стала бы лабораторной крысой, так сказать, — она повернулась лицом к югу.              — Тиран не продержалась бы так долго. Она боец, она живет ради битвы, и пока ей есть с кем сражаться, она счастлива. Однако жизнь состоит не только из сражений, и к тому времени, когда она это поймет, будет уже слишком поздно. Хотя тебе нравится драться, ты знаешь, что в жизни есть нечто большее. Ты авантюрен, любопытен, трудолюбив и, похоже, достаточно неоднозначен в моральном плане, — она пожала плечами.              — Тем не менее, как я уже сказала, и как ты знаешь, нам нужно снова стать одним целым. Ты наверняка заметил, каким любопытным стал, сколько вопросов начал задавать и сколько идей появилось в голове, когда ты вновь воссоединился с Мечтой? Но заметил ли ты, насколько твой план относительно Сейбер был похож на те, что ты составлял в прошлом, причем с минимальным творческим подходом? Ты заметил, что, хотя ты и умеешь драться, у тебя нет особого желания, и твоя кровь не перекачивается в такт со звоном клинков? — спросила она у Гарри, который моргнул и наклонил голову в одну сторону, обдумывая ее слова.              — Ну и ладно, — пробормотал Гарри. — Полагаю, я могу сделать хотя бы одну попытку. Райдер, пожалуйста, присмотри за ней, на всякий случай, вдруг она не несет чушь и действительно знает, что говорит, — Райдер кивнула головой и сосредоточилась на женщине, которая называла себя Серийным Фантазмом.              Гарри, напротив, закрыл глаза и сосредоточился на себе. Вместо того чтобы сделать то, что он обычно делал с помощью Окклюменции, — появиться внутри того, что представляло собой его разум, и вести себя так, будто он странник в том зловещем лесу, — он сдержал себя.              Теперь вместо того, чтобы все было четко расписано и легко рассортировано, как в его мысленном ландшафте, здесь были только ощущения. Он чувствовал каждую из связей, которыми обладал: Темно-красная, Лиз, серо-металлическая Фран, голубая, страстная Тамамо, холодная и печальная Ассасин, знакомое чувство и фиолетовая, Райдер — вот пять Слуг, с которыми он был связан.              Он чувствовал и других: связь с Холли, связь с Элестией, связь с Лен и так далее. Но он не обращал на них внимания — это было не то, что он искал. Он нашел свои магические цепи, но проигнорировал их, нашел свое магическое ядро, но отбросил и его.              В конце концов он нашел свою внутреннюю природу, то, что определяло его как вид больше, чем что-либо еще. Его божественная природа покоилась внутри его тела после слияния с Мечтой, но его природа апостола лежала вне его собственного тела, внутри Серийного Фантазма, а его природа чудовища так же была снаружи, внутри Тиран. Его человеческая сущность теперь была лишь отголоском, но всё же была.              Но была ещё одна сущность, составлявшая его, которая частично находилась в нем самом, а частично нет. Она была тёмной, мерзкой, презренной, в ней было всё самое негативное, что только может быть, все ужасные поступки, которые когда-либо совершались, все грехи, всё зло, которое только может быть. И всё же Гарри приготовился к тому, что ему предстояло сделать, и потянулся к этому.              Он пытался создать вокруг своего разума ментальный «пузырь», чтобы не вступать с ним в прямой контакт, но ничего не получалось. Какой бы сильной ни была окклюменция, каким бы великим ни был разум, ничто не могло надолго остановить этот черный осадок, поэтому он и не делал этого.              Значительной частью Магии был самогипноз, именно он делал их такими восприимчивыми к чарам принуждения и проклятию Империус, поэтому Гарри попытался загипнотизировать себя. Он пытался сосредоточиться на апатии Серийного Фантазма, её полном безразличии ко всему, кроме нескольких человек. На самом деле, если учесть, что она, её сёстры и Гарри были частью одного человека, её можно было считать самым эгоистичным существом на свете.              Тем не менее Гарри сосредоточился на том, что она собой представляла, — на своей апатии. Он чувствовал, как черное и проклятое присутствие проникает в его разум, наполняя его мыслями об изнасиловании, насилии, боли, агонии, геноциде, убийстве, самоубийстве, пытках, предательстве и многом другом.              Это было больно, и он не удивился бы, если бы прямо сейчас свернулся калачиком на земле, но не мог этого сказать. Тем не менее он старался, чтобы его разум оставался его, даже под таким давлением. Он старался не скривиться от боли или отвращения, но это было трудно.              В конце концов приливная волна улеглась, и Гарри смог думать. Его разум не был ясным, но, тем не менее, он был его. Его мысли были притуплены, но они были такими, какими должны были быть, а не такими, какими их хотел бы видеть кто-то другой.              Он открыл глаза и увидел, что да, он лежит на земле. Лежал в луже какой-то черной субстанции, по консистенции напоминавшей густое масло. Он встал и обратил внимание на то, как он выглядит. Его одежда снова изменилась, и теперь на нем была самая обычная черная мантия с красными прожилками. Рукавов не было, а голые руки были покрыты такими же красными прожилками. На нем не было ни ботинок, ни носков, и они так же были покрыты одинаковыми узорами.              Он ощутил огромную силу, которая теперь была в его власти, и, небрежно взмахнув рукой, чтобы наколдовать зеркало для того, чтобы как следует рассмотреть себя. Гарри взглянул в него и увидел, что красные узоры распространились и на его лицо, а волосы снова стали ярко-белыми. Его глаза, казалось, тоже утратили свои мистические свойства и теперь были желтыми, ближе к обычным человеческим глазам.              Гарри оглянулся на край крыши и увидел, что Медуза замерла, а Серийный Фантазм, похоже, была не в лучшем состоянии. Гарри медленно подошел к ним, чувствуя под ногами маслянистую жидкость.              — Похоже, успех, — сказала Серийный Фантазм. — Я сказала, что вернусь, если ты справишься, и ты справился, — она шагнула вперед и обхватила Гарри руками, а затем растворилась в нем, как это сделала Мечта. Но, прежде чем исчезнуть, она прошептала ему на ухо. — Позови Лансера, он может пригодиться тебе, когда ты будешь возвращать свою последнюю часть.              Гарри на мгновение уставился на свою руку, прежде чем сделать то, что она сказала. Он позвал Лансера и обнаружил, что, несмотря на поражение, тот всё ещё может вцепиться в то, что от него осталось. Он потянул его к себе, выдергивая из того места, где он находился, и призвал, чтобы тот мог служить Гарри.              То, что появилось из черной жидкости на крыше, было не тем Лансером, которого Гарри помнил, — этот был запятнан, как и Гарри сейчас. Его одежда была другой, более темной и покрытым рисунками, которых раньше не было. С его копья тоже, казалось, капала черная жижа, но через мгновение это прекратилось.              — Эй, Гарри, вижу, что ты ещё не совсем умер. У тебя есть кто-то сильный для меня, чтобы сразиться, или ты просто хотел поболтать? — Гарри слегка улыбнулся: его губы дернулись вверх, а в глазах появился намек на веселье.              В голосе Лансера послышались веселье, а Гарри ответил.              — Приятно видеть, что ваше чувство юмора не утрачено, и да, у меня есть враг, с которым предстоит сразиться. Сильный враг, и я не думаю, что у тебя есть шанс победить его. Готов ли ты попытаться доказать, что я ошибаюсь?              Улыбка Лансера стала поистине дикой, и он, казалось, упивался этой идеей.              — Ты привлек мое внимание, теперь говори куда идти, — сказал он. Гарри снова улыбнулся, затем его лицо снова стало невыразительным, и он повернулся, делая шаг с крыши.              Затем легко опустился на землю, а темный Лансер и Медуза зашагали за ним, медленно продвигаясь на юг. Тиран любил сражаться, как и Лансер, но что эти двое сделают друг с другом? Если бы Тиран не была осколком Гарри, он мог бы сказать, что это пара, создана друг для друга, о ирония…       

***

      Илия наконец-то успокоилась. Кем бы ни была эта Слуга, очевидно, что она была идиоткой. Она продолжала наносить Берсеркеру удары своим клинком, и даже когда она использовала упомянутый ею навык, уже не могла нанести Берсеркеру прежний урон.              У него оставалось две жизни, но она могла пополнить их запасы праны, если бы ей дали достаточно времени. Самое приятное в происходящем было то, что Тиран больше не могла отрубить ему конечности одним ударом — теперь она не могла пробить кожу, больше чем на несколько дюймов.              И тут она поняла, что сейчас что-то пойдет не так. Она видела, когда Лансер был повержен. Ведь она была малым Граалем. Затем почувствовала, как Лансер пропал, к счастью, без повреждений, но какая сила могла вырвать поверженного Слугу из Грааля?              Теперь ей казалось, что такая сила, возможно, направляется к ней. Туман, который то редел, то начинал исчезать, стал гуще и почернел. Тошнотворное присутствие дало о себе знать — такая удушливая, концентрированная тьма и зло, что Илие захотелось блевать.              Из темноты вышли три фигуры. Илия не знала, кто из них главный, но двое других определенно были Лансером и Райдер. Ведущая фигура жестом указала на двух сражающихся Слуг, и Лансер ухмыльнулся, с ликованием нырнув головой в бой.              Переведя взгляд на двух других сражающихся Слуг, Илия подпрыгнула от удивления. Другая фигура стояла прямо перед ней. Райдер просто наблюдала за происходящим, не вмешиваясь ни в бой, ни в то, что делал этот человек перед ней.              Прежде чем она успела открыть рот, в руке беловолосого появился красный огонек, и Илия потеряла сознание. Берсеркер, почувствовав новое бессознательное состояние своего мастера, отцепился от Тирана и повернулся к лежащему хозяину.              Медуза успела перехватить гиганта, выиграв для своего мастера несколько драгоценных секунд, необходимых ему для выполнения задания. Она не смогла удержать его надолго, но этого было достаточно. Лансеру тоже удалось задержать Тиран, чтобы тот не мешал ей, — его огромная скорость оказалась как нельзя более кстати.              Гарри — а это был именно он — опустился на колени рядом с Илией и положил на ее тело три небольших флакона. Каждая склянка, вероятно, плотно облегала один из его пальцев, и каждая была запечатана пробкой. Гарри пробормотал под нос заклинание «Круор Трансферо». Три склянки, лежавшие поверх ее неподвижного тела, вскоре наполнились кровью.              Гарри телепортировал в руку дозу зелья, восстанавливающего кровь, и влил ей в рот, затем помассировав горло, чтобы она проглотила. Затем наложил на нее заклинание оглушения и приказал Лансеру и Медузе отступить.              Тиран была так увлечена схваткой с Лансером, что не заметила присутствия Гарри. Все изменилось, когда из всех теней поблизости вырвались черные цепи, а Лансер отступил от нее. Она огляделась вокруг, зарычала от досады, что ей не дали сражаться, и тут же замерла, увидев стоящего перед ней Гарри.              — О, чёрт возьми, нет! НЕТ! Я не вернусь! Нет! Что ты делаешь? НЕТ! Я отказываюсь! — закричала она, когда Гарри положил руку ей на грудь и начал насильно впитывать ее в свое тело. Илия достаточно быстро пришла в себя, чтобы увидеть, как Тиран растворяется в пыли и поглощается телом Гарри.              Он посмотрел через плечо на маленькую беловолосую девочку и безумного Слугу, у которого хватило здравого смысла встать между ней и ними.              — Прощай, маленькая мисс Грааль. Вам лучше отступить, это не тот бой, который вы можете выиграть, и несмотря на то, что я вновь обрел инстинкт убийцы, у меня нет желания убивать вас или вашего Слугу.              Она смотрела, как Гарри уходит в туман, как Лансер и Райдер ушли рядом с ним, и рухнула на землю. Если бы он остался там еще немного, то, возможно, увидел бы слезы, которые начали течь из глаз Илии, и, возможно, все сложилось бы иначе.              Однако счастье Илии не было главной заботой Гарри. На данный момент его главной задачей было уничтожить Грааль навсегда, и он был готов позволить остальным сделать это за него. Сейчас ему нужно было отдохнуть и расслабиться, пока Ангра-Майнью не преодолел его контроль и не попытался захватить его.              Может быть, сейчас он и главный, а Ангра-Майнью — нет, но все это можно легко перевернуть. Он направился на север, домой.       

***

      В доме Гарри Поттера все, кроме Сакуры, были в сборе и обсуждали, что случилось с ней. Зелье от Круциатуса не дало нервам повредиться ещё больше и даже немного их подлечило, но она всё равно была не в лучшей форме.              Тамамо-но-Маэ неплохо разбиралась в зельях, но, к сожалению, ничего из того, что было у Гарри, ей не было знакомо. Она могла предсказать свойства некоторых ингредиентов и реагентов, которые были у него в мастерской, и все имеющиеся у него зелья были аккуратно промаркированы, и на каждом было описание его действия.              Не было только чего-то по типу «Зелья для восстановления нервов» или чего-то в этом роде. Тамамо листала учебники по зельям в библиотеке Гарри, пытаясь понять, есть ли в них что-нибудь, что могло бы помочь, Фран просматривала различные книги в маггловской секции, чтобы понять, есть ли там что-нибудь, а Лиз просматривала базовую книгу по гербологии «Тысяча волшебных трав и грибов», чтобы понять, есть ли там базовые ингредиенты, обладающие нужными свойствами.              Базетт попросту немного запуталась, и остальные усадили её рядом, убрав с дороги несколько книг по рунам из мира Гарри. Ассасин там не было, так как она не умела читать, и все подняли глаза, когда она вошла в комнату.              — Что-то приближается, три человека, которых не атакует защита, — сказала она.              Присутствующие посмотрели друг на друга, Базетт увидел надежду в глазах Слуг, и все они вышли в коридор и направились в комнату, которая выходила окнами на город Фуюки, а не на лес на западе. Базетт задумалась, действительно ли это мог быть Гарри, как того явно хотели Слуги, а не кто-то другой.              Когда они добрались до комнаты, из которой открывался вид в нужном направлении, три фигуры оказались ближе, и можно было легко рассмотреть, как выглядит каждая из них. Каждая из них отличалась от других, и Базетт улучил момент, чтобы рассмотреть каждую в отдельности.              Высокая женщина была одета в короткое черное платье, которое начиналось на уровне груди и заканчивалось на бедрах. На ней были чулки, начинавшиеся на несколько дюймов ниже платья и доходившие до самых ног, где к черному цвету добавлялся фиолетовый. Рукава были разорваны, как будто их удерживали на месте фиолетовые металлические ленты, а на глазах была повязка. Она держала руки на ней, как будто только что надела, и, казалось, смотрела на свою руку сквозь нее, как будто могла видеть, как Гарри мог видеть сквозь свою.              На самом деле женщина выглядела как более взрослая, женская версия Гарри. У нее даже на лбу был тот же символ, что и у Гарри, а её фиолетовые волосы были того же оттенка, что и у Гарри. Она казалась была тут впервые, и осматривала это место.              Следующий человек заставил её вздохнуть: это был её Лансер! Но не похож на себя, этот парень был другим и в то же время похожим. Цвет его доспехов был темнее, а бывшие ранее стального цвета бронь на плечах и в разных частях доспехов теперь были черными с красными бликами. Копье, которое он держал в руках, казалось, пульсировало темным светом и, похоже, было дополнено чем-то темным и более проклятым, чем Гэй Болг.              Тот, кто вел их, тоже был знаком, но снова отличался от того, что она видела в последний раз. Как будто кто-то взял Гарри и уничтожил весь его цвет кожи — не то, чтобы он и так не был очень бледным, но теперь даже волосы были другими. Его одежда также не была похожа на ту, которую выбрал бы Гарри, — она была черной, с красными линиями. Не видя раньше его глаз, Базетт не могла сказать, были ли у него глаза действительно желтыми, но это была перемена по сравнению с повязкой.              Слуга, вдоволь насмотревшись, открыла дверь перед ними. Базетт наблюдал, как двойник Гарри улыбнулся им, после чего начали возвращаться его обычные цвета. После того как изменение завершилось, он снова стал похож на Гарри, но в волосах Гарри стало больше фиолетового, чем раньше, — теперь он начал преобладать над чёрным.              — Эй, ребята, я вернулся, — сказал Гарри, прежде чем на него налетела толпа слуг, а женщина с завязанными глазами с весельем смотрела на него. Однако Базетт не смотрела на это воссоединение: её внимание было приковано к Лансеру, который не был похож на её Лансера, но изменился, как и Гарри, и стал больше похож на того, с кем она была знакома.              Хотя изменения были не такими полными, как у Гарри, Лансер выглядел гораздо более похожим на себя прежнего, и он даже ухмылялся так же, когда смотрел на Базетт.              — Удивлены? — спросил он, и Базетт поняла, что это тот самый парень, которого она вызвала неделю или около того назад.