Fate's Gamble

      Зелретч, или, как его иногда называют, Маршал-Волшебник, размышлял о своем любопытстве. Как известно большинству в Часовой башне, когда Зелретчу приходит в голову какая-то идея, бежать, скорее всего, бесполезно. К счастью, по крайней мере для них, Маршал-Волшебник направил свое внимание в другое место.              Ему было любопытно иногда развлечься с альтернативными измерениями, но до сих пор он мало думал об этом. Он отдыхал и размышлял о своем далеком прошлом и совершенно случайно вспомнил о своей битве с Багровой луной Брюнестад и о том, какой ценой ему досталась победа. Замечали, что с тех пор Маршал-Волшебник стал медленнее или слабее, но мало кто мог понять причину этого. Он был Зелретчем! Он владел своей Истинной магией, Калейдоскопом, не так ли?              Правда, однако, в том, что цена, заплаченная за победу над Багровой Луной Брюнестада, была высока. Ему пришлось подключиться к своим альтернативным сущностям по всей Мультивселенной, и они объединили всю свою прану, чтобы положить конец патовой ситуации, в которой до сих пор находились. Цена была тяжелой, так как несколько его альтер-сущностей умерли в этой битве.              Именно об этом сейчас размышлял Маршал-Волшебник: если существуют миры, в которых он умер, то они будут отличаться от того, в котором он жив, и в конце концов станут настолько разными, что почти неузнаваемыми. Это наводит на мысль о том, что где-то в ограниченной мультивселенной могут существовать миры, где он сам и его сущности больше не существуют.              Это озадачивало. Или, по крайней мере, он так думал. Вот что его заинтересовало: если существуют реальности, в которых он больше не существует, то существуют ли реальности, в которых он никогда не существовал?              Ему было скучно и любопытно. Очень плохое сочетание, особенно если забыть, что в таком состоянии находился Маршал-Волшебник, великий Зелретч. Именно это заставило довольно пожилого человека собрать в себя столько праны, сколько он мог, и, вместо того чтобы направить её в реальность, как он обычно делал при использовании Калейдоскопа, он направил её на прямо противоположное этому.              Ничего не произошло.              Волшебник-Маршал с ленивым вздохом, выглядевшим несколько разочарованным, поднялся с уютного кресла у камина, в котором он сейчас сидел.       

***

             В этот момент я хотел бы отметить, что временами Судьба — настоящая стерва, особенно когда она пропускает ежемесячный праздник мороженого из-за перегруженности работой.              Судьба заметила, что большое количество праны бесполезно витает вокруг и уже начинает рассеиваться, и решила немного развлечься. Ей было очень жаль, что пришлось доставить неприятности одному зеленоглазому ребенку, за которым она любила по-матерински присматривать.              Хотя ей не разрешалось вмешиваться напрямую, так как её существование как концепции запрещало это, но это не значит, что она не могла подойти к делу творчески, когда появлялась возможность, такая, как сейчас!              Поэтому, двигаясь со всей возможной поспешностью, она собрала всю прану (а её было гораздо больше, чем она ожидала от смертного царства!) и направила её на исполнение своего желания. Пусть она и не могла действовать, когда хотела, но в правилах ничего не говорилось о том, что нельзя использовать прану смертных в своих интересах.              Она окинула собранную прану критическим взглядом.              — Должно хватить, чтобы изменить судьбу примерно трех десятков человек или хотя бы поставить точку в этой идиотской шутке.              Сказав так, она направила собранную прану в мультивселенную, специально на 36 самых неудачных альтернативных сущностей ребенка, присматривать за которым она решила считать своим долгом, даже сверх нормы.              Она ждала с затаенным дыханием.              И снова ждала, но сделала ещё один вдох.              И тут Судьба почувствовала изменения. Некоторые из них были просто незначительными, которые со временем переросли бы в нечто большее. Одним из них был кошка-анимаг, доставивший письмо вместо полугиганта, другим — случайный разговор со змеей в девять лет, третьим — попадание в аварию автомобиля, за рулем которого находились пара дантистов и их дочь, четвертым — потеря сознания от теплового удара и усталости на глазах у любопытной библиотекарши.              Некоторые, однако, приводили к большим изменениям в более сжатые сроки, и не все из них были приятными. Таков был риск вмешательства в судьбу, она так или иначе будет исполнена, но, чёрт возьми, если она не будет бороться с тобой за каждую секунду, которую она может дать, и оставаться до самого конца чертовски двусмысленной. Одним из таких случаев было пробуждение фрагмента души внутри мальчика, который повлиял на его разум, пока он не стал частью фрагмента души, продолжением его воли. Однако эта душа не захотела играть в ладушки со своим более взрослым я и всё закончилась чёртовой войной, длившейся четыре десятилетия и оставившей землю утопающей в море крови, которая текла из трупов почти семи миллиардов человеческих тел. Или вызвало бы паранойю у старика с длинной белой бородой, которая нарастала бы до тех пор, пока нашему юному герою не пришлось бы столкнуться не с одним, а с двумя темными лордами одновременно, даже если бы у одного из них была армия мутировавших и усиленных гигантских лимонных долек в качестве приспешников.              Но все это было не тем, что сейчас привлекло внимание Судьбы. Была одна реальность, которая, прежде чем успокоиться, искривилась и вывернулась почти наизнанку. Что привлекло её внимание, так это то, что она больше не чувствовала ничего из этой реальности, кроме интенсивного ощущения радости и печали, жизни и смерти, добра и зла. Она полностью сосредоточилась здесь и наткнулась на пару горящих зеленых глаз, которые смотрели на неё с таким потенциалом как доброкачественных, так и злокачественных качеств. Этот мир сейчас балансировал на острие ножа, и она случайно отдала будущее целой реальности в руки пятилетнего мальчика.              В задумчивости Судьба отвела взгляд в сторону как раз вовремя, чтобы увидеть, как эти зеленые глаза мерцают пронзительным серым, затем фиолетовым, затем снова зеленым, а после они исчезают из её сознания. Это было очень неожиданно. Последняя мысль, которая пришла ей в голову, прежде чем она решила отвернуться, чтобы осмотреть остальные свои владения, — что может быть такого утешительного в запахе крови?              Но это история не о Судьбе, а о том единственном ребенке, который теперь держит равновесие мира. Что он будет делать? Разрушит ли он его до основания? Возведет его ещё более величественным, чем прежде? Будет ли он править им? Запомнится ли он в истории как великий герой или его будут презирать как чудовище? Или, возможно, он исчезнет в залах истории, унося с собой свое наследие.              Только время покажет, куда даже судьба уже не может заглянуть, а пока давайте обратим свой взор на этот мир и посмотрим, какие плоды, полезные или гнилые, появятся в результате этого происшествия.             

***

      Гарри Поттер был необычным. Тисовая Улица, где он жил со своими тетей и дядей, была настолько нормальным и обычным местом, насколько это вообще возможно. Дома были одинаковыми вплоть до цвета дверей, все было настолько точно, что, если бы не автомобили разных компаний, припаркованные у дома, можно было бы подумать, что это место — было изменено до неузнаваемости. Однако Гарри ни в коем случае не был нормальным.              На расстоянии его можно было принять за бездомного или, если бы он стоял на месте, за пугало. Но стоило подойти поближе, и человек оказывался прижатым к ближайшей плоской поверхности, как жук под микроскопом, столкнувшись с пронзительным взглядом зеленых глаз этого ребенка. Если бы кто-то смог поднять глаза, то заметил бы на его лбу неровный и уродливый шрам, который выглядел таким же свежим, как и в тот день, когда его оставили на пороге родственников. К счастью, его спутанные черные волосы хотя бы частично скрывали это уродство от посторонних глаз.              Если не принимать во внимание внешность, Гарри всё равно был ненормальным по местным понятиям. Он обучил себя основным жизненно необходимым навыкам, что было необходимо, поскольку Дурсли не собирались тратить время на обучение его чему-либо, например, приучению к горшку в раннем детстве, за чем быстро последовали основы чтения и письма. Его способности в этих областях были примерно равны способностям «нормального» девятилетнего ребенка.              В то время как в более нормальной семье такое стремление к самосовершенствованию было бы похвально, у Дурслей оно было наказуемо. И наказывали очень строго. Как он посмел быть лучше, чем их драгоценный ангел — его кузен? Как он мог сделать своего дорогого кузена похожим на обезьяну с поврежденным мозгом? Как он посмел превзойти любого из товарищей своего кузена?              Каждое повторное «нарушение» приносило ему наказание. От битья ремнем до лишения еды в чулане под лестницей, где он спал по ночам, — Гарри испытал всё это на себе и не мог переживать меньше. В его юном сознании семьи должны заботиться о детях и о нём заботились бы, как в смутных воспоминаниях о хихикании рыжеволосой женщины или смехе черноволосого мужчины с озорной ухмылкой на лице.              Он часто долго размышлял на подобные темы, когда его поведение требовало длительного пребывания в чулане. Он пришел к выводу, что семья должна заботиться о семье, а поскольку Дурсли не заботились о нем, даже наоборот, то, с его точки зрения, они просто не были семьей. Если им было плевать на его достижения, то что с того?              Он сделает все возможное, чтобы тот, кто станет его настоящей семьей, был впечатлен, и тогда Гарри сможет узнать, что такое семья. Он сможет окунуться в их любовь, которую он с радостью вернет, и любой, кто посмеет причинить вред его семье, пожалеет об этом.             

***

             Это случилось в обычный день. Возвращаясь домой после уроков, Гарри уткнулся носом в книгу, которую взял в школьной библиотеке. Им было дано задание прочитать эту историю до следующей недели и отметить те места, которые они не поняли, для урока английского языка. Гарри хотел поскорее покончить с этим, чтобы почитать что-нибудь более интересное, чем поющий сыр, танцующий с кошками в платьях. Дадли пришел домой первым, чтобы поиграть на своей новенькой Atari ST и уничтожать инопланетян или что-то подобное в одной из бессмысленных игр, в которые он обычно играет.              Входя в дверь, Гарри уловил в воздухе запах алкоголя. Это никогда не заканчивалось хорошо, тем более что у дяди Вернона сегодня была деловая встреча. Надеясь незаметно проскользнуть в свой чулан, он почти сделал это, но, проходя мимо двери в гостиную, услышал голос Вернона              — МАЛЬЧИШКА! ИДИ СЮДА, ЖИВО!              Вздохнув, Гарри снял свою сумку и отложил её в сторону, а затем вошел внутрь, чтобы встретиться с Верноном. Похоже, он уже не успокоится, и, судя по количеству пустых пивных бутылок с боку от кресла, сегодня всё не пройдёт так легко, как он надеялся.              Гарри поднял голову как раз вовремя, чтобы уловить отблеск света перед тем, как ремень дяди ударил его прямо над глазами, совсем близко к шраму, который был на его лбу.              Боль была невероятной, в его глазах начали вспыхивать огоньки, пока он пытался восстановить контроль над своим телом и обуздать тошноту. Увы, это было невозможно.              Когда ему удалось снова открыть глаза и не поморщиться, он снова посмотрел на своего дядю, который застыл под его взглядом, пока ярость Вернона не усилилась.              — ЭТО ВСЕ ТВОЯ ВИНА, УРОД! ЭТО ТВОЯ НЕНОРМАЛЬНОСТЬ ВЛИЯЕТ НА НАШУ СЕМЬЮ, И БОГ СМИЛУЕТСЯ НАД ТОБОЙ, ТЫ БУДЕШЬ НАКАЗАН!              С каждым словом ремень приближался снова и снова, быстрее и свирепее, чем когда-либо прежде. Ремень с глухим стуком опускался на его грудь и с треском ударялся о его руки снова и снова, пока с последним ударом не влетел по его лицу, попавши пряжкой в глаз.              Корчась от боли, он почти не обращал внимания на бред дяди, но, черт возьми, это было очень больно. Он почти потерял сознание, когда дядя вытащил его в проход и с силой распахнул дверцу чулана, бросив юного Гарри в небольшое пространство и ещё больше ошеломив его, так как Вернон пошёл за досками и гвоздями.              Вернон говорил всё дальше и дальше:              — Оставайся там навсегда! Никто больше не посмотрит в эти проклятые глаза… все было слишком хорошо, чтобы ожидать чего-то хорошего от такого урода.              Всё вокруг потемнело, Гарри желал, молился всем сердцем, чтобы это был конец. Конец тому, что он пережил за последние четыре года. Конец издевательствам и травмам, которые стали его жизнью до сих пор.              Смерть была готова принять его с распростертыми объятиями и заключить эту сделку. Она хотела избежать раздражения хозяина Смерти, которым, похоже, оказывались многие альтернативные сущности этого мальчика, но, увы, для Смерти одной из его последних мыслей было:              — Интересно, на что похожа настоящая семья?              И его магия отреагировала.              Смерть лишилась своего шанса, и мальчик исчез из своего чулана, от своих родственников и даже из Англии.       

***

             В этот момент несколько приборов в кабинете Альбуса Дамблдора замедлились, а затем остановились. К несчастью для директора Хогвартса, прошло почти два года с тех пор, как он проверял их в последний раз, и к этому времени он был достаточно уверен в защитных чарах, чтобы больше не чувствовать необходимости проверять их. Странные механизмы, оставшиеся без зрителей и цели, затихли и замолчали, и никто ничего не заметил.              В этот момент, появился Гарри. Темнота по краям его зрения больше не была плодом воображения. Воздух вокруг него казался тяжелым, но он не мог найти в себе силы, чтобы что-то с этим сделать. Когда последние остатки его зрения почти поглотила тьма, он увидел двух молодых женщин, которые медленно и осторожно приближались к нему.              Кроме необычных белых платьев, напоминавших о Древней Греции, их отличал цвет волос и глаз.              Фиолетовый.