Нашествие зелёных бедствий

Необъяснимое и неприятное чувство окутывало всё тело, чьи-то горячие руки обжигали кожу в разных местах, с каждым прикосновением заставляя желать увернуться от этого чувства, но такого мужчина позволить себе не мог. Тело словно сковали, а когда он был в сознании, то все попытки сопротивления сводились к нулю, за исключением незначительных изгибов, что также давались с неимоверным трудом. Шоте хотелось дотянуться до своих лент и наконец избавиться от этой тьмы, которая несла с собой неизбежность. Прикосновения заставляли героя напрягаться и впадать в мелкую дрожь от неожиданности. Какое-то время он пытался пережить этот момент, но как бы Айзава ни старался, касания не прекращались, тем самым не позволяя ему отвлечься ни на мгновение. Незнакомые голоса слышались очень мутно, из-за чего Шота не мог определить, кто это, а голова впадала в какой-то круговорот мыслей и ощущений, но он чётко понимал, что ему неприятно. Разум начал мутнеть, тело, казалось, на мгновение впало в небытие, и возникло ощущение бездны, после чего он очнулся… И, как только он вышел из пучины неизвестности, в голове мгновенно пронеслась мысль: «Проснулся». Он почувствовал едва ощутимую силу в теле, лёжа с закрытыми глазами. После пробуждении у Шоты сильно звенело в ушах, а приглушённые звуки вокруг только постепенно становились отчётливыми. Айзава не мог сказать, сколько времени прошло, оно длилось невыносимо долго для него… До того момента, как он ощутил прикосновение к плечу… По коже прошлась волна дрожжи, Шота же, сам того не понимая, стиснул зубы — время в этот момент, казалось, неумолимо начало ускоряться, оставляя Сотриголову далеко позади. Герой мгновенно напряг все свои мышцы и, сосредоточившись, попытался взять тело под контроль. Тяжесть в голове при попытке подъёма отдалась двойной болью, а схватить неизвестного за руку оказалось труднее, чем он предполагал. Особенно Айзава чувствовал свою медлительность от ощущения, что время движется очень быстро, что таковым не казалось для его противника, ведь на деле Сотриголова вполне быстро реагировал. Голова была сравнима с тонной мешка, она так и просила упасть, пульсируя всё больше. Лицо само скривилось от боли, но так оставлять ситуацию было небезопасно, из-за чего, благодаря многогодовым тренировкам, он смог дёрнуть за запястье силуэт, меняясь с ним положениями. Шота рефлекторно повалил неизвестного на диван и незамедлительно заломил руки тому за спину, одновременно вдавливая голову противника в мебель. Залитые кровью глаза еле открывались, но Айзава, собравшись, сфокусировался, а затем замер. Для полноты картины ему нужно было ещё некоторое время, но он уже видел, что на него смотрел Мик с очень испуганными глазами. Как только Шота осознал, кто под ним, тело непроизвольно расслабилось, что дало ощутить в полной мере мигрень. Из-за попытки быстрого подъёма, что в итоге стала провальной затеей, возникла резкая боль, которая была нежелательна в его-то состоянии. Убрав левую руку с шеи друга, Шота схватился ей за голову, что казалась нагретой, как кипяток. Состояние равновесия пропадало, Айзава будто оказался в бешеном танце. Глаза застилала пелена воспоминаний, перед ним проносились друг за другом мимолётные видения, менялась обстановка вокруг. Всё в окружении преобразовывалось так скоро, не позволяя увидеть чёткие очертания местности, что Сотриголова чуть не терял сознание от этих галлюцинаций, пока в один момент всё не остановилось, погружая героя в знакомую для него обстановку. Мирная ночь, высокие крыши бесчисленных зданий и улицы, освещённые фонарями. Всё было относительно обычной рутинной работой Сотриголовы, однако взгляд того на что-то был направлен, или на кого-то. Зелёный мигающий свет, юноша и маска на нём — всё это отличало патруль героя от иных. Айзава смотрел предельно настороженно, а понимание реальности терялось, когда он всё крепче сжимал телефон в руках. Мужчина бесцельно наблюдал за светом, не зная даже весомой причины для этого… В один момент Шоте даже показалось, что он вышел из транса. В голове начали возникать вопросы, и только он хотел подумать о ситуации в целом, как гаджет в руке начал издавать рингтон. Напряжение тут же увеличилось, сердце забилось так сильно, что биение слышалось в ушах, а само оно, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Глаза забегали по сторонам, а как только Айзава собрался было отклонить звонок, смартфон выскользнул из рук и начал... летать. Шота понимал всю абсурдность ситуации, но при приближении к нему гаджета герой всё больше терял дар речи. На телефоне светилось имя его друга. При попытке хоть что-то вымолвить, у Айзавы ничего не получалось, будто рот был заполнен водой, тогда как руки и ноги были скованы, позволяя ему только беспомощно наблюдать за происходящим. С приближением к нему гаджета, Шота, казалось, совсем перестал дышать, в ушах начали слышаться непонятные звуки, становясь всё громче, пока возле него будто не заорали во всю глотку: «СТЁРКА, ОНИ И ВПРАВДУ С ДРУ…» Уши заложило мгновенно, от потери равновесия Шота пошатнулся. Чувство тошноты в горле и головная боль — всё будто плыло перед глазами. Правая рука всё ещё удерживала запястья Мика, из-за чего, надавив на них для опоры, Айзава смог усидеть на месте, а через минуту всё относительно медленно начало утихать. Теперь не спеша открыв глаза, он увидел перед собой обеспокоенного друга, от которого лились слова о беспокойстве; он чуть ли не плакал. Айзаве до сих пор нужно было время, чтобы прийти в себя, и он никак не мог отбросить недавние сцены с зелёным светом. Всё больше зацикливаясь на одном моменте, голова снова отдалась болью, и он вспомнил, что было вчера… Припоминая патруль, когда он анализировал свои поступки, Шота снова напрягся. Перед глазами всё ещё светилась недавняя галлюцинация с летающим телефоном, что так бесцеремонно разрушил тишину на крыше. От такой неприятности глаз едва дёрнулся, а на виске появилась пульсирующая вена. Крик его коллеги не уходил из мыслей, а возле уха кто-то будто нашёптывал те слова, что начинали раздражать всё сильнее. Атмосфера рядом с подпольным героем в одно мгновение начала удушать, и настроение Ямады сменилось с беспокойного до настороженного, ведь он тоже понимал, от чего его друг без настроения. — Зачем ты мне звонил? — лицо Хизаши тут же стало бледным под напором силы, с которой Айзава сжимал его руки, и от его сурового, почти убийственного взгляда. Когда Мик начал заикаться, видя крайнюю степень раздражённости друга, его уши немного заложило и он не мог отвести взгляда от Шоты. Паника внутри только усиливалась, и из-за больших переживаний его причуда активировалась: — АЙЗА… «Что с моим голосом?!» — раздался громкий мимолётный крик Хизаши, который был приглушён в мгновение ока одной причудой. Чёрные, как смоль, волосы поднялись дыбом, показывая Мику более тёмные, нежели обычно, мешки под суровыми, убийственными красными глазами, налитыми кровью и не отводящими взгляда от него. Единственное, что Ямада мог сделать в этот момент, — это начать молиться, чтобы человека, держащего его, остановили… И действительно, кажется, боги были к нему более чем благосклонны, ведь подпольный герой дёрнулся от прикосновения к плечу и посмотрел за спину, где стояла она… Мик чуть не расплакался при виде ангела, спасшего ему жизнь; ему казалось, что стоящий перед ним человек светился. В своём костюме Полночь обеспокоенно смотрела на двух мужчин, по активированной причуде поняв, что Стёрка не в самом хорошем расположении духа. Героиня, быстро собравшись, попыталась уговорить Шоту от скорой расправы, но он был непреклонен. — Зачем он вчера звонил? — Хизаши почувствовал, как его руки начали ныть с большей силой, из-за чего из горла вышел хриплый писк; воздуха в лёгких становилось меньше, он начинал медленно задыхаться. — Он ведь потеряет сознание! — воскликнула Полночь и встретилась с Айзавой глазами. Секунды ей вполне хватило, чтобы понять, что на данный момент Сотриголову этот аспект совсем не волнует и ему нужен был ответ на вопрос. Ей нельзя было усыплять своих коллег из-за предстоящих уроков, а Стёрка давал выбор: рассказать или хоронить. Холодный пот медленно стекал со лба к подбородку, и, немного нахмурившись, Немури сглотнула вязкую слюну. В правде не было ничего ужасного, но именно из-за её неважности она опасалась, что не спавший долгое время друг может отреагировать ещё резче, но выбор был не таким большим, как ей хотелось бы. — Ты ведь знаешь Мика, он был в шоке весь вчерашний день и после осознания всего ночью сразу набрал твой номер. Айзава, серьёзно, это ведь Ямада, — выдохнула она. Взгляд был устремлён на про-героя, что был всё таким же недовольным, но причуда после долгой тишины деактивировалась, а хватка на запястьях ослабла. — А теперь давай вставать, тут твои ученики, не забывай это. Ещё некоторое время Шота сидел на Ямаде, хмурым взглядом сверля его, прежде чем выдохнуть и полностью освободить друга из захвата. Мик, после того как на его грудную клетку перестали давить, начал судорожно хвататься за воздух. А Сотриголова во время этого попытался встать, что у него благополучно не вышло: боль во всём теле дала о себе знать, обе ноги свело судорогой, отчего Шота стиснул зубы, медленно сев на Хизаши обратно, чтобы это прекратилась. Кратко оповестив своих коллег о неприятности, он двумя руками медленно потянулся к одной ноге и, несмотря на судорогу, начал её массировать, задумавшись. Подпольный герой посмотрел на себя и свою одежду, которая выглядела более чем… опрятно. Айзава нахмурился. Сны. Он не помнил, что произошло вчера после возвращения в общежитие, но ощущения казались ему слишком реалистичными. Это сильно напрягало, он сомневался в неправдоподобности этого. Мысли так сильно наполнились только этой ситуацией, что Сотриголова упустил момент, когда он стал массировать вторую ногу, хотя судороги уже сошли на нет. Шота будто на время потерялся в пространстве и, не замечая других, начал хлопать себя по одежде и карманам. Он не ощутил ничего странного, всё было на месте, в принципе, кроме лент захвата герой почти ничего и не носил. Так что подозревать, что у него что-то заберут, было не особой причиной для беспокойства, но то не оставляло его, как бы мужчина не пытался. Он чуть замедлился, тогда как его коллеги смотрели на всё происходящее с чистым недоумением. Айзава недолго просидел, смотря в пустоту, и уже через мгновение схватился рукой за горловину своей кофты, чуть оттянув её в сторону. Глазами герой принялся анализировать своё тело, немного наклонив голову. Хмурясь, он видел свою грудь, но никаких странных следов чего-либо не было. Невольно Шота, так погрузился в свои мысли, зацикливаясь лишь на одном ощущении, что забыл о людях рядом, которые всё же дали о себе знать: — Что ты делаешь? — Сотриголова мгновенно пришёл в себя, переведя взгляд на Полночь и замечая на её лице чистое замешательство. Осознание его действий пришло только после сделанного, из-за чего Шота, замедлившись, нехотя посмотрел вниз на своего друга, что тоже был в шоке. Они непонимающе смотрели на него, а Айзава замер, проецируя свой поступок, но погрузиться в себя не удалось из-за звука, с каждой секундой будто приближающего всё ближе. Тихие шаги послышались со стороны лестницы, и все три героя обернулись туда. Голова Айзавы всё ещё болела, а мышцы ныли от невыносимой боли, поэтому быстро встать ему не удалось. К этому времени силуэт стал узнаваемым издалека — вниз к ним спустился Мидория… Смотря на косичку с правой стороны, они быстро определили, что перед ними Бунтарь, который с уставшим видом поднял на них взгляд. Подросток замер на месте с тем же выражением лица, не отводя глаз от таких же застывших учителей перед ним. Сцена, которую он видел, казалась весьма неоднозначной… Обычно самый серьёзный и устрашающий учитель сидел на своём шумном коллеге, на запястьях которого красовались красные следы от рук. Полночь в своём извращённом костюме стояла позади Стёрки с прикреплённым хлыстом на правом бедре, тогда как подпольный герой был, мягко сказать, невыспавшимся, неопрятным и несобранным со своей выбившейся кофтой. Изуку точно помнил, что вчера ночью, после завершения своих дел, двое Бедствий привели Айзаву в опрятный вид. Так что испортить его вид могли только сейчас, и в голову Мидории начинали прокрадываться нечистые мысли… Все три пары глаз были устремлены на Мидорию, когда парень смотрел на них в ответ безмолвно, но секунда — и он просто без слов повернулся в сторону кухни. Силы подростка не были полностью исчерпаны, эмоции до сих пор давали о себе знать в голове, хоть снаружи лицо и было более чем безэмоциональным. Он лишь выдохнул, не оставаясь на одном на месте. Казалось, что такая внезапная сцена перед собой должна была вывести человека на что-то, но его это сильно не удивляло, более того, сверлящие спину взгляды заставляли чувствовать неприятную ностальгию. Внутреннее раздражение росло с каждой секундой, до момента, пока он не оказался у стола. Прикрыв глаза, Бунтарь, не поворачиваясь, выдохнул, достал чашку и крикнул своим наблюдателям: — Вы кофе будете? — все трое замерли от предложения; Немури, недолго смотря на подростка через плечо, повернулась в его сторону. Айзава подсознательно расслабился, вспоминая вчерашний вкус кофе и видя перед собой «Проблемного ребёнка». Все они в зале так и замерли, не находя что ответить. Хоть учителя знали парня условно лишь день, они воспринимали его как версию Бакуго, что совсем не было похоже на него в данный момент. Все молчали, пока с губ Немури не слетели слова: — Вроде на Кацуки похож, а вроде… — Вы глухие, что ли? — уже более разъярённый голос спустил их с небес на землю, когда они всё ещё продолжали сидеть тихо. И Шота немного больше удивился, посмотрев на размытые очертания подростка. На первом этаже кроме них никого не было, и шёпот был более чем слышен всем присутствующим, что вызвало мгновенный крик Мидории. Он не посмотрел в их сторону и сразу перебил тихий голос. «Если так подумать, он при любом упоминании Бакуго начинает сердиться, — Айзава учитывал даже данный момент, когда парень проигнорировал недавнюю сцену, но не оставил в стороне шёпот. — Его вполне можно было бы назвать похожим на Проблемного ребёнка», — в голову взрослого также приходили предположения, что подросток из вселенной, где они с Кацуки в противоположных ролях. «Только если посмотреть внимательно, их поведения ведь совсем разные. Вчера так же, он никак не был удивлён взрывному характеру Бакуго… Тогда должна иметься другая причина такой злости», — размышления не давали покоя Шоте, но мысли прервал звук бьющейся друг о друга посуды. Обратив внимание на кухню и сильно прищурившись, он заметил, как предметы вокруг Бунтаря начали медленно подниматься, что дало ему предположить о скапливающейся внутри злости Мидории из-за их протяжного молчания. Полночь стояла на месте, пытаясь подобрать нужные слова, уже догадавшись о своей ошибке, когда позади неё послышался скрип. И обернувшись, Немури увидела уставшего коллегу, что, немного скривившись, опирался на диван. Его лицо будто немного побледнело, но, приложив силы, Айзава встал с места. Массажа и некоторого времени ему вполне хватило, чтобы передохнуть. Убедившись в равновесии, Шота оставил Хизаши в покое, и, почесав голову, негромко ответил: — Не буду против чайника кофе, — голос вышел более хриплым, чем он предполагал, но без всякого энтузиазма, не обращая на это внимания, Айзава уже подобрался к парню. Отодвинув стул возле подростка, он сел, облокотившись, и тут же закрыл глаза от усталости. Почти сразу к нему подтянулись и коллеги, присев рядом и начав болтать, будто ничего и не происходило до этого. — Кстати, Мидория-кун, а ты весьма пунктуальный, — начала Немури, приподнимая уголки губ. На вопросительный взгляд подростка, она достала свой телефон и начала что-то в нём искать. — Незу сегодня написал в чат, что вы будете учиться у нас, да и к тому же время только сейчас близится к семи. Про-герой, наконец-то почувствовав себя расслабленным, слушал других, и при внезапном объявлении коллеги немедленно открыл глаза, чуть не упав со стула. Он задумывался об иномирцах и где они будут находиться. Директор сказал, что большую часть времени «зелёные бедствия» будут проводить с ним, к чему учитель был явно не готов. Со вчерашнего дня он практически не сидел в телефоне, но теперь руки медленно хлопали по карманам в его поисках, в то время как глаза оставались прикованными к столу, пока он не увидел свой гаджет с краю… Не задумываясь о том, как он оказался на кухне, Шота протянул к руку и включил его. Мужчина застыл, прежде чем нажать на чат — надежды больше не было, но, возможно, ему хотелось это проверить самому… И Айзава сглотнул вязкую слюну перед тем, как прочесть сообщения. ***

{Учительская}

вчера

23:30 Nedzu: Доброго вечера, Сотриголова и Влад Кинг. Не забудьте предупредить своих учеников о двухнедельной тренировке и необходимости придумать новую технику к приближающемуся экзамену на временную лицензию. У учеников должна быть подготовлена, по крайней мере, хотя бы одна техника, которой он сможет обучиться в течение периода тренировок и в дальнейшем эффективно пользоваться. В вашем личном графике, в целом, написано, как будут проводиться учения, но также вы можете его поменять на своё усмотрение. Nedzu: Об обеденном инциденте: при учёте всех нюансов было решено, что на неопределённое время Мидории будут учиться вместе с другими учениками для социализации в классе 1-А. Массируя лоб, Айзава отхлебнул кофе, который недавно сделал Бунтарь. И, чуть оглядевшись по сторонам, он заметил, что к ним вышел собранный Иида. А через полчаса спустились и другие, в том числе и представители «зелёных». Кошка была во вчерашней одежде, но без вспомогательных вещей, тогда как Изуку был в униформе, что позволяло их различать. К небольшому удивлению Айзавы, к завтраку также спустилась Девушка. Она неизменно была в военной форме, а на руках сладко спал ребёнок. Герой только хотел обговорить этот момент с коллегами — что с этим делать, — как многие нюансы отпали сразу. «Только где она будет находиться с ребёнком теперь?». Было очевидно, что кабинет с толпой учеников для матери с ребёнком не самое подходящее место. В этих аспектах учительская была более просторным и подходящим вариантом, но многие люди заходили в неё во время перерыва, поэтому находиться в полной тишине было попросту невозможно. У Шоты, всё больше размышлявшего над сложившейся ситуацией, снова начала побаливать голова, и, уставившись в пустоту, он завис, погружаясь в мысли. Грохот. Перед его глазами стояла новая кружка с налитым кофе, и, подняв глаза, про-герой сумел уловить затылок уходящего Бунтаря. Хотя Айзава не видел лица парня, он был уверен, что это произошло из-за его хмурости; по какой-то причине он как-то понимал подростка перед ним. В конце концов, недолго засматриваясь на парня, Шота отпил немного кофе и задумался об остальных «бедствиях». В кабинете 1-А класса было определённое количество стульев и парт, только Сотриголова был уверен, что Незу всё обустроил за день, как… — Мик, — смотря в одну точку, Айзава обратился к своему коллеге. — Что? — как-то взволнованно ответил Ямада, вспоминая недавнее происшествие. — Для Мидории с ребёнком была создана комната? — ученики, иномирцы и сама Девушка повернули головы в его сторону, пребывая в некотором недоумении, когда Полночь за своего друга взволнованно ответила на вопрос: — Кстати, именно так! Незу сказал, что это детская зона, где будет всё необходимое, а также место, где можно отдохнуть! Завтрак прошёл вполне удачно, тревога и волнения Шоты частично сошли на нет. Все вокруг обсуждали новую детскую комнату, а после, быстро всё умяв, собрали вещи. Они все вместе добрались до школы, где Девушка с ребёнком тихо последовала за Всемогущим, а трое других Мидорий молча пошли к классу. Злодей тоже не создавал проблем, лишь ощущалась некоторая неловкость среди других, что его совсем не волновало. Прибыв в класс, на столе стояло три комплекта одежды Юэй, которую Айзава, выдохнув, отдал иномирцам. Двое из подростков отложили их к себе, в то время как Мидория в деловом костюме, даже не посмотрев на форму, сел на крайнее место у окна. Уроки проходили весьма обыденно, ученики без умолку разговаривали теперь уже с копией Мидории; об остальных узнать что-либо не удалось. После первого предположения обмена ролей в мире Бунтаря, парень тут же взбесился и начал уходить куда-то во время перемен, когда Злодей попросту казался призраком, которого невозможно было уловить. В любом случае, Айзава благодарил высшие силы за то, что день проходил более чем нормально. Даже объявление о двухнедельной тренировке обрадовало подростков и не помешало Шоте поспать. Всемогущий часто навещал их, и все попытки поговорить с Мидорией в деловом костюме проваливались. Мик иногда навещал солдатку, а иногда Полночь в свободное время писала в чате, что нашла Бунтаря и как проводила с ним время. О директоре же ничего не было слышно, и все предположения не могли быть верными, учитывая интеллект и безумные мысли того. *** Завернувшись в свой спальный мешок, взрослый мужчина закрыл глаза. Какое-то время вокруг было очень шумно, но вскоре всё прекратилось. Айзава слышал, как все уходят один за другим, за исключением одного. Монотонные шаги, вопреки ожиданиям героя, остановились перед ним. Он начал испытывать дискомфорт, когда почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Вскоре Шота не выдержал, потому что начал испытывать те ощущения, которые были в ночном кошмаре. Как только Сотриголова открыл глаза, он слегка вздрогнул: этот зелёный взгляд показался ему другим. Изуку смотрел на учителя сверху вниз. — Что ты тут делаешь? — как-то устало произнёс взрослый человек, что вывело парня из задумчивости и заставило немедленно закрыть глаза. — О-ой, кажется, я задумался… Сенсей, это я, Кошка, — слегка улыбнувшись, он виновато потёр затылок. — У меня есть некоторые вопросы касаемо вашего недавнего заявления и не только, которые я хотел бы обсудить. Эм, все ушли на обеденный перерыв, но мне также нужно поговорить с директором, если это возможно. Недолго всматриваясь в подростка, Айзава встал со своего места. При подъёме у него слегка потемнело в глазах, но это не было такой сильной проблемой, как головная боль. Будучи не в лучшем настроении, он засунул руки в карманы и вышел из кабинета, Изуку последовал за ним. Некоторое время ученик и учитель шли вместе по коридору, где было не особо шумно из-за отсутствия толп. Подростки, которые не ходили в столовую, болтали между собой, не обращая на них внимания, что, конечно, радовало Сотриголову, идущего следом за Кошкой. Айзава немного огляделся из-за столь тихой обстановки и решил рассмотреть Мидорию Те же красные кроссовки, аккуратно заправленная рубашка и хорошо завязанный галстук, что, вероятно, было одной из единственных отличительных черт иномирца от их ученика, не считая закрытых глаз. Немного небрежно взгляд поднялся выше, и герой мгновенно прищурился. На незакрытой части шеи подростка были видны линии шрамов, которые заставили Айзаву нахмуриться сильнее, когда слова промелькнули у него в голове: «В детстве я попал в аварию». Стараясь перевести своё внимание на что-то другое, Шота посмотрел на зелёные кудрявые волосы. Вчерашние воспоминания всплывали перед глазами, как и вспомогательные предметы Изуку-кошки. Парень, стоявший перед ним, записывал все слова учителей во время урока, что-то бормотал и за всё это время ни разу не открыл глаза. Всё больше вглядываясь в пушистые волосы, рука взрослого невольно потянулась вперёд. Мидория слегка вздрогнул от этого, но убедившись, что это был учитель, улыбнулся ему. — Тебе не сложно без вспомогательных вещей идти с закрытыми глазами? — сказал Айзава, идя с парнем на одном уровне. — Я хотел обсудить это с директором, — без колебаний ответил он на вопрос. — С тех пор как я попал сюда, моё оборудование не работает, так же, как и телефон. Я полагаю, это связано с перемещением и некоторыми нюансами этого мира. О, но! — опешив, Изуку подумал, что отклонился от вопроса. — Насчёт глаз — наши школы почти идентичны! Так что здесь у меня нет никаких проблем с этим. — Ты запомнил строение школы? — Именно! Уголки губ взрослого непроизвольно приподнялись, и маленькая прогулка подошла к концу. Удивительно, но Незу уже сидел в своём кресле, ожидая их. Рассказав по порядку об интересующих его вопросах, в конце беседы Кошка-Изуку предоставил директору свой телефон. А согласно общему решению, Сотриголова и Мидория должны были обратиться на факультет поддержки, чтобы создать такие же вспомогательные вещи для последнего. Выходя из кабинета, Изуку снова повернулся к крысе, вспоминая недавнее объявление. — …Насчёт двухнедельной тренировки и сдачи на лицензию… — Не волнуйся, вы все сможете тренироваться и на счёт ваших личностей, я решаю проблему. — Значит, мы сможем сдать вместе со всеми? — Да, вы сможете, — отпив чай из кружки, Незу с закрытыми глазами улыбнулся уголками губ подростку, что совсем не порадовало про-героя рядом… «Он определённо что-то задумал». — Спасибо! — Изуку обрадовался и, слегка поклонившись, вышел из кабинета вместе с героем, оставляя директора наедине с собой. Тишина для Незу длилась недолго, и учителя, проходившие около его двери, вздрагивали от исходящего оттуда смеха. В голове у животного было много мыслей, а когда он смотрел на телефон иномирца, то самой занятной была одна: «Интересно». *** Добравшись до факультета поддержки, Айзава заметил железную дверь. Кошка рядом с ним остановилась, не сделав и пары шагов, предпочитая молча наблюдать. И не успел Шота задаться вопросом, как вся дверь, которая была в порядке в течение последних пяти секунд, обрушилась под ударом взрыва изнутри. Только после этого подросток, как ни в чём не бывало, зашёл в комнату, волоча за собой Сотриголову. Внутри творился хаос: детали, материалы и чертежи были разбросаны по всему кабинету, а перед глазами предстала большая полукруглая конструкция, которая, по-видимому, была телепартоционной машиной в разработке. Оглядевшись, про-герой недалеко от себя заметил Цементоса. Классный руководитель на мгновение потерял дар речи, вспоминая, что они пересекались только вчера, но перед ним будто стоял иной человек. Удивительно, как за один день кто-то смог внешне постареть так сильно и выглядеть таким изнемождённым, смотря в одну точку. Подойдя с подростком к Цементосу, из уст Шоты вылетело всего несколько слов: — Что случилось? — Она, — со стороны послышался голос Погрузчика, ответившего за коллегу, и Айзава, оглянувшись на него, обомлел. Он выглядел таким же разбитым, имелось только одно различие: на его голове сидел ребёнок. И хоть зелёные волосы и детская озорная улыбка ввели его в ступор, но не столько сильно, как в целом его присутствие в данном месте. Молча переведя взгляд за спину Хикари, он увидел Солдатку со студенткой Мэй, которая так радостно что-то ей говорила. Их взгляды встретились, и от этого холодного, пробирающего до костей взгляда у Шоты побежали мурашки по коже. Рука Сотриголовы непроизвольно начала поглаживать чужие волосы, чтобы успокоиться, и увидев, что герой нахмурился, Цементос поделился тем, что произошло: — Не трогай их. Просто ребёнок сюда заглянул и восхитился всем, а Хацуме за это время не взрывала что-либо в течение двадцати минут, это божье чудо. Так что пусть остаются, сколько хотят, — в голосе звучали нотки надежды, что прозвучало для Шоты иронично и заставило его приподнять уголки губ. — Кажется, вы нашли хоть какую-то отдушину для себя. — Как и ты. С самого появления гладишь этого парня, — от такого замечания Айзава заметил, насколько он успокоился за это время, и убрал руку с головы подростка. Только после этого пришло запоздалое осознание того, что до этого момента он неосознанно гладил Изуку и не убирал руку с самого коридора. Неловкого молчания не было, учителя понимали, что им нужен отдых, вот почему они быстро приняли такой метод расслабления. Дальше всё прошло весьма гладко, никаких инцидентов не возникло. Подросток всё объяснил учителям, и кое-что из оборудования можно было сделать на месте. И пока это происходило, Изуку повернулся к Девушке, рассказывая ей что-то наедине. После к ним присоединилась Хацуме, а ребёнок всё ещё был рядом с Погрузчиком, на которого временами оглядывалась Солдатка. По возвращению в кабинет, всё было относительно тихо, конфликтов не возникло, за что Шота был невообразимо благодарен. *** По дороге в общежитие малыш всё время смотрел по сторонам, он радостно держал Маму за руку и в конце концов посмотрел на неё. Всё было отлично, но озорная улыбка медленно сползла с лица, а весь запал улетучился, стоило ему увидеть задумчивое лицо матери… Глаза смотрели куда-то вдаль, что не было похоже на другие случаи… Взгляд казался пустым, что ребёнка очень насторожило. Малыш почувствовал, что так это оставлять нельзя, потому что никто, кроме него, не смог бы защитить его Маму и понять её, из-за чего, недолго раздумывая, он, решительно нахмурившись, остановился, сжимая своими пальцами мозолистую руку. Мидория, выходя из мыслей, тут же застыла, обращая внимание на Зузу и наблюдая за его действиями. Дитя встало перед ней и протянуло ручки вперёд, говоря этим поднять его и окончательно уводя Девушку от оставшихся размышлений. От этой картины уголки губ Мидории непроизвольно приподнялись. Немного наклонившись, игнорируя колющую боль в животе, она подняла своё чадо. Военная после приняла всё тот же холодный взгляд при виде других и шла чёткими однотонными шагами солдата всю оставшуюся дорогу. Зайдя в помещение, глаза тут же зацепились за диван, после чего Мидория незамедлительно направилась к нему. Она села на просторную мебель и, всё так же прижимая ребёнка к себе, закрыла глаза от усталости в надежде на тишину. Счастье же не было долгосрочным, ведь не успела Девушка погрузиться в свои мысли, как она почувствовала, что на диван с двух сторон сели. Ощущение чьих-то любопытных пар глаз, направленных на неё, увеличивалось с каждой секундой. А они не пытались даже это скрывать, что, мягко говоря, нервировало. Не спеша приняв прежнее положение, она устало открыла глаза на полных энтузиазма девочек перед ней, которые горели каким-то желанием, смотря на неё. Прикусив язык, Мидория наблюдала за двумя энергичными девушками: невидимкой, чей силуэт с одеждой подпрыгивал каждую секунду, и розоволосой, что приближалась к ней всё ближе. Дальше её, казалось, прижали со стороны другие, и в один момент все как один завизжали, заставив её насторожиться лишь сильнее, а ребёнка на коленях немного вздрогнуть от неожиданности. Мидорию же последнее примечание о её чаде не слишком обрадовало. Вмиг девочки почувствовали холодную, пронзающую дыхание атмосферу и тут же перестали визжать, но не прекратили смотреть на нерадостную солдатку… И через некоторое время первой заговорила Мина с тем же азартом: — О боже! Боже! Божечки! С чего бы начать? Это ваш ребёнок? А как его зовут? Тебя тоже зовут Изуку? И как к тебе обращаться? — наваливала Ашидо один вопрос за другим, пока не остановилась, чтобы придумать ещё. Как только её монолог закончился, подростки рядом столпились в полукруге, зажав Девушку, и с чистым любопытством, затаив дыхание, ждали ответов. Несмотря на холодное выражение лица взрослой, они надеялись на отклик Мидории, но их ожидал лишь крах. Девушка не двинулась с места и всё так же безэмоционально после провела по всем своим уставшим взглядом, из-за чего подростки снова замерли… Только теперь от мурашек и проступившего на мгновение страха, и так бы могло продолжаться ещё долго, если бы не ребёнок на коленях. Малыш, видя только реакцию матери, недолго оставался в прежнем положении. Он сидел спиной к подросткам, из-за чего довольно быстро повернулся к раздражителям Девушки. Малыш, робко начиная осматривать всех, приметил, что рядом с его Мамой собралось достаточно немало людей, остальные наблюдали. Были даже те, кого не было рядом с ними, но они поглядывали в их сторону, либо сидели довольно близко, чтобы слышать беседу. Хотя он понимал, что они и при отсутствии желания слушать, разговор из-за голосов учениц слышали бы все за километр. Ребёнок, задумавшись, немного бормотал себе под нос, когда вдруг перед глазами мелькнула розоволосая, что быстро пришла в себя. Малыш обратил на неё внимание, вспоминая её вопросы и понимая, что его Мама ничего им не скажет. Эти люди лишь доставляли ей дискомфорт, что приводило его в уныние, ведь он только недавно увиделся с ней после её утомительной работы. Ему искренне не хотелось, чтобы Мама уставала ещё больше… Он перебирал в голове разные варианты, где одним из преимуществ являлась его внимательность. Ребёнок всегда понимал натуру своей матери, отчего внимательно слушал вопросы подростков и, подумав над ними, вполне мог ответить. «Хочу помочь Маме», — с этими мыслями он неуверенно посмотрел назад и, к его облегчению, в глазах матери не видел отказа. Все в радиусе его видимости замерли, следя за его действиями, отчего у него на лице выступил румянец, но, несмотря на это, Мидория немного нахмурился. Его Мама никогда не проявляла противоречий и уважала его решения, как и он её, так что он лишь робко начал разговор, теребя руки: — З-здравствуйте, — зелёные глаза были слишком стеснительны, чтобы смотреть в сторону стольких людей, а то, что до этого он осматривался и наблюдал за другими, было совсем иной вещью. Теперь малыш не видел, что чувствовали люди перед ним, и на мгновение повисла тишина; было неясно, давило ли это на других, но это сильно нервировало ребёнка, атмосфера душила. У Мидории уже глаза начало щипать от непонятного чувства внутри и дискомфорта, но полностью погрузиться в уныние он не смог, так как вокруг начали раздаваться визги. Хрупкое тело невольно содрогнулось, прижимаясь спиной к близкой душе. Все снова притихли, но на этот раз в воздухе повисло небольшое напряжение, из-за чего Малыш, не раздумывая, немного поднял голову и увидел подавленность на лицах подростков. Мальчику не потребовалось много времени, чтобы понять, почему это произошло. Крики так сильно его испугали, что он не заметил, как внезапно схватил свою Маму и не почувствовал, как она в ответ прижала его сильнее. Насторожившись, она тут же выпустила свою подавляющую энергию. Обычно холодный взгляд сейчас выглядел очень мрачным, вселяя в смотрящих более осязаемый ужас, чем раньше, и заставляя вспоминать вчерашнюю кровожадность Злодея, только что теперь всё внутри медленно остывало, убивая весёлую атмосферу вокруг. Ребенок понимал, что так дальше продолжаться не может, он не хотел, чтобы его мама волновалась больше обычного и переутомлялась. Сначала он обратил внимание на сильную женскую руку, которая не ослабляла своей хватки, и, медленно дотрагиваясь до неё, Малыш погладил ладошку, а затем повернулся к её владелице… Зелёные глаза встретились, и мальчик, ничуть не испугавшись, лучезарно улыбнулся Маме, чувствуя, как она успокаивается. Теперь, после небольшого инцидента, сердце Мидории наполнилось уверенностью: никто не сможет ему навредить и задеть его рядом с родной душой. После небольшого осознания изумрудные глаза вспыхнули новым блеском, а веснушки на лице засияли. — Вам что-то нужно? — уже без особого волнения мальчик, сидевший на коленях своей матери, улыбался незнакомым людям, глядя им в глаза. Студенты перед ним застыли в одной гримасе, пока в какой-то момент одна Очако не сглотнула вязкую слюну и, учитывая прошлые ошибки, сдержанным голосом не задала свой вопрос: — Ам… Мидория-кун, а какое у тебя имя? — Урарака искренне хотела узнать, прежде всего, как обращаться к мальчику. После этих слов ребёнок приподнял взгляд вверх и указательным пальцем поднёс палец к нижней губе, как бы размышляя, после чего спокойно ответил: — У меня нет имени, — произнёс он, наблюдая за тем, как подростки замолчали, приоткрыв рот. Бунтарь с Шотой, которые всё это время находились на кухне, оглянулись на него, когда Злодей посмотрел прямо на Девушку, которая не выдавала никаких эмоций на этот счёт. Челюсти Кошки, Изуку и Всемогущего просто отвисли, когда другие застыли с немым вопросом. — Что значит нет? — кое-как выйдя из транса, Эйджиро, что опирался на кресло, подал голос, озвучивая мысли других. — Согласно оф… о-официальным данным у меня его нет, — кое-как выговорив трудное слово, Малыш ненадолго перевёл взгляд на мать и, не увидев отрицания, продолжил: — Но можете называть меня Зузу, так меня все называют. Эм… Сахарная вата, а у тебя есть ко мне вопросы? — ребёнок припомнил вопросы другой девушки и обратился к ней, думая, что так будет правильно, ведь на вопрос Карамельки он ответил. — Что? — Эм… есть ли у вас ко мне ещё вопросы? Я что-то сказал не так? — нахмурившись, Мидория склонил голову набок, размышляя о том, в каком слове он мог ошибиться, пока чей-то тихий смех не вывел его из задумчивости. — Зубастик, а ты чего смеёшься? — ребёнок с ещё большим недоумением изогнул бровь, в то время как многие подростки последовали за красноволосым парнем, начиная тихо смеяться. Другие Мидории ничего с этим не сделали, только слегка улыбнулись про себя, а Бунтарь лишь покачал головой при виде такой сцены, отставил свою кружку с кофе в сторону и подошёл к ребёнку. — Мистер Косичка! — рядом сидящая Мина от таких слов попыталась сдержать ещё одну волну смеха, что плохо получалось. А маленький мальчик перед ней вскочил со своего места, лучезарно улыбаясь, и, словно забыв о недавнем хихиканье, слегка оглянувшись, подбежал к нему. Бунтарь был немного застигнут врасплох, не ожидая, что маленькое чудо набросится на него, из-за чего слегка выгнулся и взял его на руки. Затем подросток сразу же посмотрел на мать ребёнка, но она лишь едва слышно выдохнула и встала со своего места. Приняв это за намёк, он тоже не стал тянуть резину, обращаясь ко всем остальным безразличным тоном: — Ужин готов. Если сейчас же не поднимите свои жопы и не сядете за стол, то хрен вы потом ещё получите. — Есть ли там кацудон?! — взволнованно произнёс возле уха Зузу, искря глазами, полными надежд. — Конечно, — без капли сарказма добавил Бунтарь, после чего почувствовал лёгкое прикосновение к своей щеке и, прежде чем успел осознать действие ребёнка, маленькие ручки обхватили его за шею. Его глаза опустились, а губы, казалось, приклеились друг к другу, когда он медленно подошёл к столу и усадил на место Малыша, мать села рядом. Подросток не успел даже оглянуться, как он уже был со всеми и брал в руки приборы, пока в голове в прострации крутилась одна мысль: «Он поцеловал меня?» От действий Малыша Бунтарь не мог прийти в себя и посмотреть в глаза других. Тёплое чувство заботы переполняло его, но оно же и разрушало. Его душа не находила себе места, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Он уже чувствовал это, и от воспоминаний на его лице появилась грусть. Напротив него Зузу ел двойную порцию кацудона, выглядя более жизнерадостным и беззаботным… Часто дети по наблюдениям подростка не задумываются, кто перед ними. Даже несмотря на его ужасный характер, «злобную» внешность и плохое поведение, ребёнка перед ним это совершенно не волновало. Они не замечают всех недостатков Бунтаря и дарят свою заботу ему. — И ты думаешь, это красиво? — вопросительно, слегка изогнув бровь, подросток посмотрел на свою левую сторону в зеркале, заметив короткую косичку, заплетённую очень небрежно. К ней были прикреплены всевозможные аксессуары, которые показались парню нелепыми, но дитя это не останавливало. — Очень-очень красиво! — лучезарно ответил ребёнок перед ним, сверкая глазами, что немного позабавило парня. — Пф, ладно, тогда буду беречь эту косичку как зеницу ока, — после небольшого смешка, искренне улыбнувшись, Изуку протянул руку к голове малыша, зная, что ребёнок не отвернётся от него, и растрепал шелковистые волосы. — Обещаешь? — Обещаю. — И как нам обращаться к… Мидориям? — любопытный голос Ашидо вывел Бунтаря из его воспоминаний, заставив немного оглядеться. Многие уже заканчивали со своей едой, пока подросток неосознанно съел только половину. Пока все сидели за столом, вопрос был очень к месту, отчего другие всерьёз задумались над сказанным. — А ведь верно! Мы ведь не можем обращаться к каждому по имени и фамилии, — добавила Хагакуре и продолжила свою мысль: — Может, придумаем им имена по типу геройских? Не успел парень с косичкой войти в ситуацию, как все начали оживлённо обсуждать тему кличек, которая не интересовала не только его, но и других представителей зеленоволосых. Возможно, только кошак был подключён к разговору и был удостоен сам сказать прозвище, которым его бы называли: Нэко. Никто не возражал. Они не трогали Малыша, а Мидория в деловом костюме сам сказал, чтобы те назвали его Злодеем. Ему не нужно было ни о чём беспокоиться, он просто сказал это как факт, и ничего кроме этого не дано. — Эй, но это будет звучать неправильно… — как-то проговорила Очако, беспокоясь о парне, что казался равнодушным. После этих слов все замолчали. Злодей лишь выгнул бровь в сторону Урараки, как бы задавая молчаливый вопрос. — Вы ведь понимаете, что я вас вчера прикончить хотел? И при этом вы отказываетесь называть меня Злодеем? — Н-ну, вчера был такой переполох, и я думаю, что ты, уже попав сюда, испытал огромный стресс, — каким-то образом отведя взгляд, Очако смущённо почесала затылок. — Ты — Изуку, и независимо от того, в каком измерении находишься, мы твои одноклассники. Вчера я видела, как старательно ты сдерживал себя, даже во время всплеска гнева это чувствовалось, хоть и немного, — девушка была искренна в своих чувствах, что немного поразило Злодея. Оглянувшись, он хотел увидеть, что другие иного мнения, но их вид только и поддерживал слова Очако. «Сдерживался?» — он нахмурился, голова сразу разболелась после мысли об этом слове. Перед глазами тут же показались сцены крови, его руки далеко не были чистыми. Сдержанность точно не олицетворяет воспоминания. — Я сам предложил звать меня Злодеем, нет смысла раздумывать о таких мелочах, — привстав со своего места, парень просто начал отдаляться от подростков, чтобы не слышать другие глупые оправдания. Всемогущий окликнул его, выглядя очень растерянным, но парень не стал оглядываться, быстро уходя на второй этаж в свою комнату. — …Правильно ли это будет? — Ну, он сам выбрал имя себе, так что, думаю, ничего плохого в этом нет, — задумчиво ответила Джиро, крутя между пальцев ушные разъёмы и оглядываясь на некоторых озадаченных одноклассников. Всё это время Айзава пил свой кофе, предпочитая наблюдать за студентами. Он понимал, что проблемные дети быстро переключат своё внимание и не будут сосредоточиваться на чём-то одном, происходившем до этого времени. Учителя по этой причине проводили всё своё время в общежитиях, присматривая только за иномирцами, чтобы не допустить с их стороны непредотвратимого. Хотя, как они и предполагали, Нэко быстро влился в компанию других, и ребёнку тоже не нужно было уделять много внимания, тогда как остальные трое зеленоволосых были личностями сложнее. Злодей не общался с другими в течение всего учебного времени, не был груб, не был саркастичен, но держался отстранённо. Бунтарь со вчерашнего дня казался более уравновешенным и, на удивление, более общительным, чем ожидал Шота. Они также нашли единую волну общения без необходимости разговаривать, что было очень удобно. А Девушка… Боковым зрением уловив Мидорию, Айзава на некоторое время закрыл глаза, вспоминая все моменты с ней и ребёнком. — Кста-а-ати, как насчёт мамы Зузу! Мы ей так и не придумали прозвище, — как и предполагал Шота, его ученики быстро перевели тему разговора, обращая своё внимание на военную. Его взгляд тоже был прикован к ней: было любопытно происхождение этой Мидории. Холодный взгляд, шрам на щеке и опека над ребёнком. Последнее хотя и можно было бы объяснить внезапным перемещением и возможным отторжением других, но Сотриголову настораживали остальные пункты. Тем не менее, раздумывать обо всём одновременно было не очень гуманно, поэтому Айзава продолжил слушать остальных. — Может, у вас есть псевдоним, который вы предпочитаете? — с горящими глазами остальные ждали ответа, которого так и не услышали в оглушительной тишине. Студентам становилось всё неуютней из-за каменного лица Девушки, из-за чего они начали задавать другие вопросы, не дожидаясь ответа на первый. Все начинали чувствовать себя не в своей тарелке, как подростки, так и сидящие учителя. Еще одна капля пота быстро скатилась по щеке; закрыв глаза, Очако нервно обдумывала, как заговорить с Мидорией. Её действия с утра, казалось, отталкивали их, сохраняя дистанцию. Ребёнок же постоянно находился рядом с ней и много болтал, когда Солдатка сама казалась очень сдержанной, а внешний вид только подтверждаю интровертную сторону поведения. Подобраться к ней было практически невозможно, отчего Урарака начала вспоминать их напряжённый день, поведение Девушки, их случайные встречи в коридорах школы, её поступки и повадки. И внезапно вчерашняя сцена всплыла в голове: Девушка схватила Злодея за руку и после… От воспоминаний Очако немного приоткрыла глаза от удивления. «Она ничего не говорила». За всё время прибытия Девушка ни разу с ними не заговорила. «И как мы этого не заметили?» — немного обеспокоенно взглянув на Военную, Очако неуверенно произнесла своё предположение, шокировав других: — Мидория-чан, а вы, случаем, не немая? Все мгновенно перевели взгляды на Девушку и были шокированы такими рассуждениями. Айзава чуть не поперхнулся своим кофе. Пока он откашливался, в голове крутился лишь один вопрос: «Каким образом?» Для него это было удивительно, ведь Шота по какой-то причине всё время думал, что она говорила. Её голос, он будто слышал его, где-то глубокой ночью… Мидория сидела тихо с таким же безразличным выражением лица, когда ребёнок громко закричал: — Хватит! — Малыш приобнял Маму, становясь очень сердитым и сильно хмуря брови. Как только наполненные злостью детские глаза начали наполняться слезами, подростки опешили. — З-зузу, ладно, мы прекратим это, но тогда как нам обращаться к твоей маме? — Мидори! Все друзья и Тодороки так называют её! — звонко прокричал ребёнок, после чего студенты на миг зависли, но опять с искрящимися глазами вступила Мина: — Так ты знаешь Шото?! Боже, и кто он у вас? Друг семьи? Партнёр? Муж? Если нет, то кто является супругом?! Божечки! — подпрыгивая на месте, она не могла заткнуться ни на миг, как в диалог вступил Бунтарь: — Можешь заткнуться? — беспристрастно проговорил он. — Ты скоро реально кричать начнёшь, хочешь опять кого-то спугнуть? — без всякого злого умысла спросил Мидория, своими словами подразумевая ребёнка рядом. Только Ашидо приняла слова зеленоволосого близко к сердцу и, скрестив руки, глупо надулась. Хагакуре, немного погодя, посмотрела на двоих и решила сменить тему разговора: — Эм… С Мидори-сан мы определились, почему бы нам не выбрать имя для Бунтаря? — сердитая Мина кинула взгляд на доедающего свой ужин спокойного парня, что никак не отреагировал на эти слова. Внутри неё бушевал гнев, когда в один момент в голове будто что-то щёлкнуло, а на лице Мины появилась игривая улыбка. — Придумала! Ему отлично подойдёт имя Бакуго 2.0! Лязг. Подросток, как все и ожидали, мгновенно нахмурился, встав с места и задев тарелку приборами. Ещё недавнее нейтральное настроение Бунтаря нельзя было назвать таковым сейчас. Медленно повернув голову в сторону Мины, можно было увидеть скрываемую на его лице ярость, что очень позабавило девушку. Её улыбка стала шире, когда она посмотрела ему прямо в глаза, как будто выиграла негласную дуэль; на лице подростка появилась вена. Остальные не восприняли ситуацию всерьёз, за исключением некоторых студентов, преподавателей и Зузу. Полночь уже не казалось беззаботной, как и Айзава. Шота уже хотел встать, чтобы успокоить парня, а героиня готовилась в крайнем случае применить свою причуду на нём, но их действия остановил ребёнок. — Мистер Косичка? — от такого упоминания Бунтарь невольно вздрогнул и, повернув голову, встретился взглядом с Военной. Он думал, что она будет смотреть на него холодно и с неприятием, совсем как на подростков до этого, но всего этого не отражалось во взгляде. Прошло всего мгновение, но глядя в эти глаза, Изуку почувствовал что-то родное для себя. У Мидории мурашки побежали по коже от такой мысли: родное и для него? Побледнев, он отвёл взгляд, тут же встретился взглядом с Малышом и замер. В уголках глаз ребёнка блеснули слёзы, а на лице отразились беспокойство и непонимание. Прошло меньше секунды, но Изуку это показалось вечностью, он не мог найти себе места и хотел уйти. — Тц, — нахмурившись после всего, парень опустил глаза и, покраснев, поднялся в свою комнату с неприятным осадком потерянности внутри и оставив еду недоеденной. Остальные были озадачены таким исходом событий. Мина ожидала, что он начнёт кричать на неё, как это сделал бы Кацуки, но когда она увидела такую реакцию, то немного растерялась. Другие молчали, и учителя, хоть и были рады тихому решению проблемы, понимали, что это неправильно. Только сейчас заходить к парню было неуместно и могло спровоцировать его на негативные последствия, поэтому они оставили это на завтра. Зузу казался очень подавленным из-за того, что Бунтаря обидели, и, потянув Маму за форму, он сказал, что хочет отправиться в комнату. Кацудон он так и не доел. Всё остальное время подростки прибирались на кухне, мыли посуду, разговаривали и сидели за гаджетами до отбоя. День закончился на более нейтальной ноте. В ту ночь Айзаву сняли с патрулирования, Полночь почти не поспала из-за проверки работ учеников, а попытка Всемогущего войти к Злодею для разговора не увенчалась успехом. Мик ушёл в свою звуконепроницаемую комнату, ведь он был радиоведущим и время подходило к началу. Все они ожидали завтрашнего дня, а Айзава даже не догадывался, что его будет ждать на протяжении этих двух недель.