Семейное дело

      Что она могла ответить Драко? Видимо, да, милый, серьезно трахалась?       Только вот подзабыла немного об этом незначительном факте. Злость опалила ее с новой силой. И она отпустила Драко.       — Обещаю, что мы с тобой поговорим об этом. Но чуть позже. Сейчас я хочу пообщаться с Люциусом.       Взмахнув юбками, она решительно направилась к лестнице.       — Погоди, — Драко побежал следом, — Тори…       Она резко развернулась, оказавшись с мужем нос к носу, и выставила палец вперед.       — Я сказала потом, — рявкнула она, сверкнув грозным взглядом. — Лучше не вмешивайся.       И она стремительно сбежала по лестнице, направляясь к холлу, куда и должен был войти только что явившийся домой Малфой. Негодование и обида бурлили в ней нескончаемым потоком. Девушка появилась на площадке лестницы как раз в тот момент, когда тяжелая дверь открылась и в проеме появилась высокая, статная фигура Люциуса. Он небрежно скинул мантию и поднял холодный взгляд на Асторию, словно знал, что она застыла там как изваяние.       Она тяжело дышала от быстрой ходьбы и бушевавших эмоций, а сейчас при взгляде на Люциуса, внутри все словно перевернулось и отдалось болью. На глаза неожиданно набежали слезы. Малфой нахмурился и сделал шаг по направлению к ней, но резко остановился, когда Астория схватила дорогую вазу с изящной поставки и запустила ее в мужчину. В полете она изменила свою траекторию лишь благодаря едва уловимому движению пальцев мужчины и, врезавшись в стену, разлетелась на кусочки дорогого фарфора.       Малфой приподнял брови.       — Хорошо, Астория, мы купим новую, но действеннее будет общаться словами.       Она схватила теперь уже статуэтку и снова запустила ее в мужчину, но и ту постигла участь предыдущего предмета.       — А вот это уже не купишь…       — Как ты посмел? — взвизгнула девушка, которую его циничные замечания лишь еще больше выводили из себя. Она медленно двинулась в его сторону.       Люциус показательно поморщился и чуть расширил глаза.       — Мерлин, Астория, пора вспомнить о манерах…       — Не смей говорить со мной так, — в мгновение ока она преодолела последние ступени, оказалась рядом с ним и вскинула голову, чтобы заглянуть в его глаза. Он все понял. — Я знаю, что ты сделал!       Его желваки дернулись, лед треснул. Он прищурился, с беспокойством всматриваясь в лицо напротив.       — Тогда ты понимаешь, что у меня не было выбора? Или ты ждешь от меня извинений? Астория громко усмехнулась, скрывая новую порцию боли от его слов.       — Выбора? Так ты оправдываешь себя?       Люциус сжал челюсть и, схватив Асторию под локоть, втащил ее в ближайшую комнату и захлопнул дверь. Он тут же наложил чары, чтобы их никто не смог услышать. Ее лопатки коснулись дерева, а Люциус навис сверху. Но прежде чем ему удалось что-то сказать, Астория прошипела ему в лицо.       — Все твои старания, Малфой, оказались напрасны. Не твоя драгоценная персона сподвигла меня на развод, все гораздо сложнее, но ты посмел сотворить со мной такое только из-за желания контролировать, — она с ненавистью и болью смотрела в его лицо, — Ты не имел никакого права решать за меня, что мне помнить. И нет, я не жду от тебя извинений, потому что такой, как ты, не способен на это. Ты кичишься своим умом и знаниями, но не видишь того, что перед твоим носом…       — Я видел и вижу инфантильную особу, которая не задумывается о последствиях в желании достигнуть цели. Я уберег тебя от ошибки, за которую пришлось бы дорого заплатить, — Люциус обхватил подбородок Астории, сжимая его и фиксируя голову девушки. Он зашипел почти ей в губы: — Тебе нужно научиться разделять удовольствие и долг, леди Малфой, чтобы не подавать на развод из-за каждого любовника, который тебя хорошо трахает.       Его близость и холодность, издевка и обесценивание, — все это ранило. Ей внезапно стало так больно, что захотелось расплакаться. И сделать ему больно тоже. Она дернула головой, освобождаясь от его хватки, и толкнула в грудь, но он не двинулся, почти касаясь ее груди своим сюртуком. Она скривилась в его манере, глядя прямо в глаза.       — Ты ни от чего не можешь уберечь. Никого, — сказала она вкрадчиво, ударив точно в цель, и заметила, как его бледное лицо лишается последних красок. — Ни свою жену, ни свою семью. Ни семью своего сына. Ни тем более меня, Люциус. Меня не нужно уберегать от ошибок, они часть моей жизни и моих решений.       Астория встала на цыпочки, пройдясь губами по щеке мужчины к уху, и прошептала.       — Я и Драко подали на развод. Дело уже решенное. Так ради чего ты так старался? Малфой оттолкнул ее, выбив из легких воздух в момент, когда ее спина врезалась в дверь. Астория даже не поморщилась, встретив его взгляд. Серые глаза потеряли свою холодность, выпустив наружу истинные эмоции.       — Секс с тобой был лишь последней каплей, упавшей в переполненную чашу, — она сглотнула ком в горле. — Ты мог бы поговорить со мной нормально в тот день. Тебе бы многое стало ясно, Люциус.       — Ты пожалеешь о своем поступке, Астория, — хрипло сказал Малфой, скользя по ее чертам странным, нечитаемым взглядом.       — Может, и пожалею. Но лучше я сделаю так, как подсказывает мне мое сердце, чем трусливо буду убегать от собственных желаний. Вдруг станется так, что жалеть я буду лишь о том, что не сделала этого раньше.       Ей так хотелось, чтобы он тоже пожалел о своем поступке, признал неправоту. Да, ей хотелось извинений. Но сейчас, видя напротив снова потерявшие эмоции глаза, Астория понимала, что он никогда не признает своей неправоты, а она не сможет простить его за это.       Она знала, что его одолевает огромное количество мыслей, но ни одной он не поделится с ней, тая их в глубинах своего разума и оставаясь загадкой для нее. Она оттолкнула его и развернулась, схватившись за ручку двери, но Малфой положил свою руку поверх ее руки, а второй обхватил талию, прижав к себе. Астория услышала его дыхание в своих волосах, почувствовала его на коже, и неконтролируемые мурашки побежали по плечам.       — Нет, не надо, — она попыталась освободиться, но он не позволил, лишь крепче прижав к своей груди. Астория замерла. — Люциус?       Пара ударов сердца и он молча отпустил ее, вернув себе самообладание. Когда она взглянула на него через плечо с какой-то наивной надеждой в глазах, он ничем не отличался от куска льда, такой же холод и неприступность. Он неисправим. Больше не сказав ни слова, она распахнула дверь и бросилась в свою комнату, наступая на осколки дорогого фарфора, который сейчас был лучшим олицетворением всей ее жизни.

***

      Драко сидел в своем кабинете в Министерстве, обложившись бумагами и многочисленными папками. Последние два дня он не появлялся в мэноре, не то чтобы до этого Малфой был там частым гостей, но сейчас и вовсе не мог заставить себя вернуться в родные стены. Астория уехала, и целый мучительный этап его жизни подошел к концу.       Они получили свое освобождение, и оно отдавалось горечью и облегчением одновременно. В пятницу вечером Драко помог ей отправиться к родителям. Гринграссы были в шоке и неверии, они до последнего, как и его отец, отрицали то, что им сообщили. Но дочь они любили и поэтому приняли ее решение.       Из последнего разговора с Асторией, Драко понял, что задерживаться в своем фамильном доме она не собирается и уже в начале следующей недели отправится на побережье Средиземного моря, где у ее семьи находился небольшой домик. О том, что она собирается делать дальше, его бывшая жена не знала. У нее не было ни планов, ни ожиданий. Впервые она оказалась свободна и могла делать практически что угодно. Драко радовался за нее и испытал облегчение, что ее не будет в Англии, когда общественное осуждение и злыдни-репортеры, жаждущие подобных сенсаций, обрушатся на них. Сам Малфой выдержит это, и достойно примет удар за них двоих. Часы на стене пробили полночь. Едва ли кто-то еще кроме Драко в это время был на рабочем месте. Он поставил свою подпись на очередном бланке и пробежал беглым взглядом по следующему прошению, когда услышал приближающиеся шаги за мгновение до того, как дверь в его кабинет открылась с оглушительным стуком. Драко даже не нужно было поднимать головы, чтобы узнать, кто застыл в дверях.       — Отец, — сдержанно кивнув, приветствовал его Драко.       — Драко.       Малфой-старший прошел в кабинет, тут же захлопнув дверь с помощью магии. На комнату тут же оказались наброшены чары, словно кто-то действительно мог подслушать их разговор в этот поздний час.       Люциус царственно опустился в кресло напротив, закинув ногу на ногу. Рука опустилась на деревянный подлокотник, небрежно постукивая по древесине. Напряжение почти физически искрило в воздухе, казалось, чиркнуть спичкой, и половина Министерства взлетит в воздух. С отцом пообщаться не получилось после того, как Драко стал свидетелем обретения Астории своих воспоминаний. Да и думать ему, если честно, об этом не хотелось. В голове сложно было уложить подобное, хоть и ханжой Малфой-младший никогда не был.       Драко откинулся на спинку кресла, возвращая отцу такой же холодный взгляд. Он не начнет этот разговор первым.       — Какого дракла ты вытворяешь? — ледяным тоном спросил Люциус, когда его терпение лопнуло. — О каком разводе может идти речь?       — Боюсь, ты опоздал с советами, отец, — Драко старался говорить спокойно и не кидаться на отца с обвинениями. — Все запущено, уже к концу этой недели мы получим бумаги.       Люциус прищурился, серые глаза метали молнии. Драко ощутил от него запах алкоголя и горечью понял, что отец снова вернулся к выпивке. А ему начало казаться, что тот бросил это гиблое дело.       — Ты вообще понимаешь, что вы наделали? Понимаешь, к чему приведут ваши необдуманные решения? Твое повышение по карьерной лестнице, которым ты так часто тыкал мне весь прошлый год, не состоится. Социальный статус разрушен. Слухи сделают тебя персоной нон грата. И это после всех приложенных усилий, чтобы вернуть свое положение в этом треклятом обществе. Пророк пережует тебя и эту новость, как гребаная мантикора и выплюнет, не оставив и косточки. А Астория? О ней ты вообще думал? Разведенная женщина, без статуса и защиты семьи? Что она будет делать?       Люциус давил как умел. Неужели отец думал, что Драко обо всем этом уже не подумал? Да его в холодный пот бросало лишь от мысли, с чем ему придется столкнуться в консервативном магическом сообществе. Но все было взвешено, и они с Асторией пришли к выводу, что эта плата за их ошибку. И они были готовы ее заплатить. Но вот то, что Люциус сейчас упомянул его бывшую жену… вот это было действительно лишним. Драко почувствовал как претензии закипают внутри подобно бурлящему котлу. Отец тем временем вкрадчиво взывал к разуму сына:       — Вы нарушаете все устои, принятые в чистокровных семьях, создаете небывалый прецедент, за который вас осудят свои же! Ты и Астория станете изгоями среди чистокровных магов. Ты не сможешь посещать приемы ни Ноттов, ни Паркинсонов, а, значит, будешь лишен связей. Идти против системы — одно, но рушить то, что было взращено столетиями до тебя — другое! — Люциус остановился, заметив, что Драко помрачнел хуже грозовой тучи. Но спокойно выслушивал его давящую речь. Так, будто знал, — ничего уже не изменить. И Люциус понял, что действительно опоздал. Он тяжело вздохнул, потерев переносицу, а потом решил шлифануть этот неприятный разговор еще более неприятной темой. — Неужели это все из-за какой-то тощей выскочки? Глупой школьной интрижки? Хочешь жениться на Грейнджер? Приведешь ее в наш дом?       — Хватит! — голос Драко прозвучал резко, глаза сузились. Гермиону он готов был защищать грудью. — Не смей ничего говорить о ней, она единственное светлое, что со мной случалось и достойнее всех нас вместе взятых.       — Это единственное светлое, отлично справлялось со статусом любовницы. Ее все устраивало, так зачем все было рушить? — пренебрежение к грязнокровке трудно было сдерживать даже с пониманием, что Драко влюблен в нее.       — Я не хочу примешивать Гермиону к этой грязной истории, — Драко поморщился и взглянул на отца. — Я правда ценю, твои переживания за меня… и за Асторию. Но правда, отец, не тебе говорить мне о морали и устоях. До сих пор трудно уложить в голове, что ты трахал мою жену.       Люциус почти болезненно скривился и прикрыл глаза, сжимая переносицу.       — Если бы это делал ты, не пришлось бы мне.       — О, спасибо за помощь, папочка, — Драко почувствовал ужасную неловкость, оттого, что поднял эту тему. — Наверное, мне стоит быть тебе благодарным.       Слова прозвучали очень резко и глухой тишиной повисли между двумя мужчинами.       — Ждешь от меня извинений? — насмешливо спросил Люциус, и Драко покачал головой. Отец мог быть крайне отвратительным порой.       — Я — нет. Я ведь с тобой рос, — укол пришелся в цель, и легкое удовлетворение растеклось внутри Малфоя-младшего. — Мне нет дела до связей Астории. Скорее, я был в шоке, что ты такое себе позволил. Но вот кто твоих извинений заслуживает, так это Астория. Надеюсь, ты попросил прощения у нее.       Драко знал, что отец ничего подобного не делал. Да и не хотел он пенять его связью с Асторией. Да, сам поступок был ужасен, и Драко, правда, с трудом верил, что в его семье такое могло произойти. Но на самом деле, его это действительно не трогало. Как будто он узнал что-то плохое о своих друзьях или семье, и готов был простить им это, потому что любил каждого по отдельности по-своему.       — Значит, все окончательно и бесповоротно решено? — Люциус звучал глухо, словно весь боевой настрой с него вытрясли.       — Окончательно, — подтвердил Драко и встав, прошел к мини-бару, что прятался в одном из старых ящиков. Он достал два стакана и разлил в них хороший маггловский виски, что ему помогла выбрать Гермиона. Один протянул отцу. — Мы с Асторией ко всему готовы. Да, мы создали прецедент, но, может, и другие поймут, что не обязательно быть вместе, если в отношениях нет любви.       — Если бы Дамблдор не был мертв, я бы подумал, что тебя покусал этот старик, — с легкой усмешкой произнес Люциус, и Драко хмыкнул. Он наблюдал, как отец задумчиво покрутил бокал в пальцах. — Далеко не любовь держала нас с твоей матерью вместе. Эти слова сделали Драко больно. Будто ребенок внутри него все еще не мог поверить, что его мама и папа не любили друг друга. Хотя, может, и догадывался об этом. Малфой-младший горько усмехнулся и сделал большой глоток.              — Я всегда буду восхищаться вашими с мамой отношениями, но строить свои буду так, как считаю нужным, — Драко почувствовал, как алкоголь моментально снимает напряжение и немного расслабляет его. — Может пора и попробовать быть с женщиной не из чувства долга и ответственности?       Люциус фыркнул и осушил стакан.       — Ты вернешься домой? — спросил он, поднимаясь с кресла.       — Я пока не готов, поживу в Лондоне. Вместе с Гермионой. Не приходи в нашу лондонскую квартиру без приглашения.       Раздражение поднялось в Люциусе, Драко видел, как он скривился и хотел было вылить порцию очередной ядовитой тирады, но сдержался. Лишь кивнул и, взмахнув тяжелой мантией, двинулся на выход.       Когда дверь распахнулась перед ним, Драко вдруг воскликнул:       — Астория на днях уезжает во Францию.       Люциус замер как вкопанный и резко обернулся, чтобы взглянуть на сына. Как всегда, Драко не мог догадаться, что бушует за ледяным фасадом. И спрятав руки в карманы, чуть улыбнулся отцу.       — На случай, если захочешь принести извинения.