Принимая вуаль

      Час кульминационного Тёмного ритуала пробил.              Тоска страшилась его с того мгновения, как Маркус признался, что попал в список, и их жизнь разлетелась вдребезги.              Прошло две недели. Беда обошла её супруга и господина благодаря сделке с Императором, но ожидание грядущего вечера неминуемо давило на плечи. Ибо сначала последует ритуал, о котором её предупреждали не раз, а затем… затем ей придётся расплатиться с Лордом Тенебре.              Тело уподобилось сплошному комку нервов. Тоске требовалось всё самообладание, чтобы малодушно не дёргаться на отведённом послушницам месте.              Сцена была готова, а скамьи убраны. Сегодня вечером в святилище будут стоять.              В сгустившемся воздухе клубился туман от приторных благовоний, горевших несколько часов кряду. От них слезились глаза и першило в горле. На стенах чертога ярко пылали факелы.              Здесь был дым, здесь был огонь, и скоро сюда явится смерть.              Каждый атрибут войны наличествовал в храме этим вечером, скрепляя праведность священного ритуала ситхов.              Зрители заняли места.              В дальней пелене чертога колебались тени закутанных в мантии членов Тёмного Совета. Величайшие Владыки поколения, выдающиеся деятели государственных сфер пришли засвидетельствовать церемониал проскрипции.              Жрецы храма встали по правую сторону алтаря и пустующего кафедрального трона, предназначенного для самого Императора.              Тоска с послушницами стояла по левую сторону. Как у всех Тёмных леди, её голову, поверх вуали, венчала плетёная корона из белых цветов и шипов, символизирующих чистоту, что проистекает из боли. Таковой была одна их метафор церемонии, наполненной глубинным символизмом. Среди ситхов ценилось сценическое искусство, преисполненное подлинных, незамутнённых смыслов. Тёмная сторона презирала двоедушие в делах духовных.              Преддверие ритуала проходило с торжественность, как и подобало случаю. Распорядитель, неизменный привратник тронного зала, вышел к трибуне и начал громогласно зачитывать имена по мере того, как названные мужчины ровными шеренгами входили в чертог.              — Лорд Абьюз, Лорд Аддикт, Лорд Аларм, Лорд Анимус, Лорд Аттак, Лорд Батталион, Лорд Белликоз, Лорд Берефт, Лорб Биревер…              Обречённые Лорды были облачены в начищенные парадные доспехи, их тяжёлые сапоги стучали мягко, а полы длинных плащей шуршали по каменным плитам. Каждый был при оружии. Кто-то предпочёл меч, а кто-то стилизованное под копьё или топор из древних времён. Ибо сюда шли, чтобы умереть смертью воинов. Вассалы, верные до конца своему Императору, который утратил к ним доверие.              — Лорд Блистер, Лорд Бладшет, Лорд Вейн, Лорд Векс, Лорд Вендетта, Лорд Вигор, Лорд Виктор, Лорд Вортекс, Лорд Воунд, Лорд Ву…              Лорды откидывали капюшоны, открывая лица. Мужчины средних лет — за сорок, пятьдесят, шестьдесят. Возмужавшие, дабы достичь зрелости в сфере своей карьеры, но ещё не спустившиеся на склоны своих лет. Император не вносил в список молодых, только ищущих путь, или старых, уже переживших расцвет. Владыка всех Владык приберегал сей суровый приговор для тех, кто, по его суждению, имел шанс, но опрометчиво его упустил.              — Лорд Галл, Лорд Дебитатор, Лорд Деспер, Лорд Деформер, Лорд Дискорд, Лорд Дисфигур, Лорд Диспатчер, Лорд Диспут, Лорд Дред, Лорд Инветерейт…              Родись эти несчастные десятилетием или двумя позднее, они, возможно, избежали бы печального удела. Ибо между чередой списков может пройти и полвека, но, увы, кому-то придётся вытянуть короткую соломинку. Такова судьба. Ибо ожидания от воителей Тьмы высоки, и, как принято у ситхов, тот, кто играет в престолы, либо побеждает, либо умирает. От отрочества до зрелости ставки только растут, а конкуренция безжалостна.              Список имён пополнялся и, казалось, ему нет конца. Учитывая жёсткую приверженность общества традициям, каждый из призванных Лордов, вне сомнений, оставлял за спиной жену и детей. Грядущей ночью четыре сотни семей потеряют мужа и отца. Мысли Тоски неумолимо возвращались к собственной семье, которую она избавила от общей участи.              Поймёт ли когда-нибудь Маркус её решение? Или возненавидит за то, чего это потребовало?              Она до сих пор сожалела, что не успела проститься с ним как следует…              — Лорд Инджастис, Лорд Каптур, Лорд Клаш, Лорд Комбатант, Лорд Конфронт, Лорд Лацерейт, Лорд Майм, Лорд Мизери, Лорд Молест, Лорд Мостроз…              Наступала ночь проскрипции, а Тоска пребывала в смятенных чувствах. Ей часто говорили, что она способна справиться со всем на свете. И она умела это делать. Но по силам ли ей справиться с таким испытанием? Размен вуали на жизнь Маркуса и будущее сыновей казался сущей мелочью, но она жертвовала честью и свободой, цену которых не стоило сбрасывать со счетов. Да, решение было добровольным. Никто не принуждал. Никто не давил, требуя идти до конца. Но всё же… это было грязное дело, оставляющее несмываемые пятна. И пусть её нельзя было назвать жертвой, вроде бедной Поппеи, от этой грязи никогда не отмыться.              — Лорд Морн, Лорд Мутилейт, Лорд Паралайзер, Лорд Парч, Лорд Пейн, Лорд Пугилист, Лорд Равен, Лорд Радж, Лорд Рейдж, Лорд Руин…              Глашатай перешёл к букве С. Тоска невольно затаила дыхание, страшась, что Император передумал, и имя Маркуса назовут следующим. От Лорда Вишиэйта, согласно молве вероломного и злокозненного, можно было ожидать чего угодно.              — Лорд Саффер, Лорд Сидж, Лорд Скелтер, Лорд Скорч, Лорд Сор, Лорд Сорроу, Лорд Спир, Лорд Сталк, Лорд Старв…              С каждым звеневшим именем она умирала понемногу. Истекла, наверное, целая вечность, прежде чем распорядитель огласил:              — Лорд Тайв…              — Фух… — у неё вырвался облегчённый выдох, привлёкший любопытные взгляды девочек. Догадывались ли они, о чём переживала их великовозрастная подруга по несчастью? Кто знает. Оставалось хвалить Силу, что перечень миновал титул её мужа.              Имена не смолкали, хотя отныне она почти перестала их замечать.              — Лорд Тандер, Лорд Тейк, Лорд Тейн, Лорд Террор, Лорд Трайф, Лорд Торн, Лорд Тремор, Лорд Ультериор, Лорд Ультимейт…              Они приближались к финалу. Сорок рядов по десять человек, как в строю, заполнили чертог почти до краёв.              — Лорд Фед, Лорд Фрайт, Лорд Элиминатор, Лорд Экзекут, Лорд Экстингишер…              Последним вошёл не мужчина, но мальчик.              — Фаустус Тенакс, — объявил распорядитель, — занявший место Лорда Мэйса.              Материнское сердце Тоски готово было разорваться от жалости к невинному ребёнку. Как же несправедливо, что кара за измену отца перешла к сыну. Это добавляло трагедии сегодняшней чудовищной ночи.              От ужаса, страхов и ожидания Сила стала густой, как насыщенный студень.              Жертвы собраны. Настало время казни.              Распорядитель дал знак Лордам выпрямиться.              Появился Лорд Тенебре. В неброском чёрном плаще, с низко надвинутым капюшоном, что скрывал его лицо точно так же, как у членов Тёмного Совета, стоящих позади.              В этом обличье, среди густой дымной завесы он практически сливался со тьмой. С трудом разливалась даже его борода. Но Тоска знала: это он — по походке и по осанке. Замечали ли остальные в чертоге, что заместо Императора ритуал возглавляет верховный жрец? Наверное, кто-то мог разочароваться, что Повелитель не удостоил эту задачу личным присутствием. Не выкажет ли его отсутствие пренебрежение своим верным, на кого он навлёк смерть? Лорду Вишиэйту, подумала она, следовало делать свою грязную работу самому.              Распорядитель сделал ещё один знак, и объявленные Лорды преклонили колени, выражая почтение перед величием Императора. Их речь раздалась в унисон, озвучивая церемонное:              — Ave, Imperator: Morituri te salutant!              «Славься, Император, идущие на смерть приветствуют тебя!»              Лорд Тенебре, замещающий Повелителя всех ситхов, вскинул руку.              — Avete vos. Vis vobiscum.              «Прощайте навсегда. Да прибудет Сила со всеми вами».              Таковы были прощальные слова, которыми Нага Садоу воззвал к своим Лордам перед роковым вторжением Республики. Слова, с которыми горячо любимый народом Марка Рагнос, обращался к своим подданным. Слова, которые повторяли бессчётные Тёмные Лорды до них. Как и многое в Империи, они накрепко вплелись в традиции, бережно передаваемые из поколения в поколение и неукоснительно соблюдаемые. Менялись времена, но не ситхи. Ибо Теневая Сила вечна, и однажды она воцарится безраздельно. Но достижение этой цели потребует жертв, в том числе и нынешних. Как гласит широко известное изречение Марки Рагноса: «Довольство, а не Республика, исконный враг Империи».              За сим начался ритуал.              По кивку Лорда Тенебре жрецы затянули тихое песнопение:              — Veni sanctus spiritus ex tenebris.              «Явись, о священная благодать из Тьмы».              Тоска с послушницами присоединилась к мантре на полутоне выше чистой квинты. Монотонная музыка завораживала, повторяясь раз за разом, пока Лорд Тенебре не сделал шаг вперёд и не поднял обе руки, воззвав к Тёмной стороне.              Захваченный глубочайшей концентрацией, подобной трансу, он встал над своим котлом, и вскоре чертог загудел от захлестнувшей стены Силы. Волоски на руках Тоски встали дыбом, а барабанные перепонки и заднюю стенку горла сдавило, как от приливной волны.              — Vis nobiscum! Сила с нами! — возвестил Лорд Тенебре, и кто-то среди теней ударил в колокол. Это был сигнал для всех присутствующих коснуться правой рукой лба, затем солнечного сплетения и каждого плеча по отдельности. Со времён праотцев таков был обряд ситхов, дабы отогнать Светлую сторону и благословить себя Тёмной.              Пение продолжалось, становясь громче, а вместе с ним нарастало присутствие невиданной мощи. Оно усиливалось, резонировало, и Тоска чувствовала, как Сила пульсирует в груди, подобно громогласному биению сердца. Быстро и гулко, как грохот барабанов.              Слышался ли он на самом деле? Или только чувствовался? Ничто не дало бы ответ. Возможно, истине соответствовало и то, и другое. Лишь в одном нельзя было ошибиться: жизненная Сила всех тех, кто толпился в чертоге, звучала сейчас в унисон.              Сердце Тоски билось в такт с сердцами девушек по бокам от неё и с сердцами мужчин, готовящихся умереть. Вся жизнь в святилище подчинилась единому ритму и сосредоточилась под властью Лорда Тенебре.              Но вдруг в общем хоре что-то нарушилось.              Пение оборвалось на полуслове. Все дышали слишком тяжело, чтобы петь. И слишком отвлеклись на то, что происходило. Ибо те, кто стоял на коленях, начали расставаться с Силой.              Пульсация жизни, исходящая от стройных рядов, замедлялась с каждой секундой. Какой-то мужчина из передней шеренги содрогнулся и повалился вперёд, рухнув первым. Как только это случилось, голубоватая дымка зримой Силы оторвалась от его тела и устремилась к Лорду Тенебре. Завихрившись вокруг жреца, она рассеялась. Следом упал ещё один обречённый, и его энергия повторила сей путь.              В немом ужасе Тоска наблюдала за разворачивающейся картиной, наглядным свидетельством того, как душа покидает тело, сливаясь с другой. Внезапно ритуал явил себя, как нечто большее, чем беспощадная казнь, отправлявшая приговорённого в Силу, но дававшая ему воссоединиться со вселенной, из которой пришла всякая жизнь. Нет, ритуал был воровством. Неслыханным образом его жертвы отдавали свою Силу до капли. Лорд Тенебре, оцепенела она от ужаса осознания, буквально поглощал саму их жизнь.              Мужчины падали один за другим — ритуал набирал обороты, не сбавляя их, даже когда пульсация померкла, наполнив чертог жуткой тишиной. Куда бы Тоска ни пыталась приткнуть взгляд, всюду её встречали распростёртые лицом вниз мертвецы. Воздух искрился от голубого тумана, уходящего ввысь и спешащего к Лорду Тенебре. Как будто четыреста призраков восстали из мёртвых, чтобы, сплавившись воедино, захватить новое тело.              Это была алхимия ситхов в сложнейшем и страшнейшем её проявлении.              И это был оживший ночной кошмар.              Глядя на действо, Тоска умирала от жалости ко всем, кого оно коснулось. Особенно к мальчику лет пятнадцать, старшему сыну злосчастного Лорда Мэйса, не сумевшего сбежать от печального удела.              Спустя десять минут или чуть меньше затихли все четыреста. Но минуты казались часами, когда на чертог опускалась тишина, оставляя только ряды мертвецов и замерших в священном благоговении зрителей.              — Factum est. Derelinquas me.              «Дело сделано. Оставьте меня».              Лорд Тенебре отпустил тех, кто стоял на ногах: жрецов, послушниц, Лордов Тёмного Совета и стражников. Завтра, знала Тоска, жрецы сожгут тела прямо там, где они покинули бренный мир. Своды храма осветятся огнём и кровью, обновляя сокровенное обиталище Тьмы. Но сегодня ночью мертвецы будут нетронуты, как завет Тёмной силе от Владыки ситхов, которого представлял сокрытый плащом Лорд Тенебре.              Сама не своя Тоска спустилась с высокого алтаря и, пошатываясь, заторопилась за остальными. Но по наитию бросила последний взгляд за плечо. И то, что открылось, её не на шутку встревожило.              Лорд Тенебре стоял, опираясь обеими руками на алтарный стол. Его голова под низко упавшим капюшоном была опущена. Что-то в его позе странно настораживало.              — Ты не идёшь? — встряла Поппея, когда стражник грубо протолкнулся между ними. При дворе к послушницам не питали излишнего уважения. Вдобавок никто не горел желанием задерживаться на лишний миг посреди мрачного зрелища. Люди буквально отпихивали друг друга, спеша к выходам.              Тоска вновь оглянулась на фигуру у алтаря.              — Я… я вас догоню. Прикрой меня, если матрона спросит.              Стражники напирали, неумолимо разделяя их, и Поппея, успев кивнуть, выскользнула с толпой. Тоска спряталась в тени колонны и наблюдала, как живые души покидают чертог.              Наконец святилище опустело. Остались только она, Лорд Тенебре и мертвецы.              Он знал, что она здесь. С высоты алтаря, находящегося за сотню метров, верховный жрец чувствовал её и медленно поднял голову. Даже с такого расстояния и с низко надвинутым капюшоном выражение его лица вогнало её в дрожь. Но она испугалась не за себя.              — Мой господин, — прошептала она. В тишине обезлюдевшего зала её слова превратились в эхо.              Лорд Тенебре опять уронил голову.              — Господин!              Подхватив юбку, Тоска бросилась вперёд, пробираясь сквозь трупы и разбросанное по полу оружие к дальней части святилища. Уже оказавшись совсем рядом, она увидела, как еле заметно дрожат руки Лорда Тенебре, на которые он опирался. Время от времени они будто бы испускали голубые искры, которые, змеившись, текли по его предплечьям. Будто бы ему не удавалось сдержать всю ту Силу, что он поглотил. Она выплёскивалась сама собой.              — Noli tangere me! Не касайся меня! — предупредил он на резком гортанном киттате.              Его окрик заставил её замереть. И в ту же секунду она догадалась, что он делает, крепко стискивая край алтарного стола. Он… словно заземлял себя, давая высвободиться всей остаточной энергии, давая ей перетечь в другой объект. Обеспокоенная на сей раз собственной безопасностью, Тоска с опаской шагнула назад. И стала ждать.              — Господин, вы в порядке? — отважилась она, когда пауза слишком затянулась.              Он будто бы слегка расслабился, опустил плечи, а затем выпрямился, отнимая ладони от камня алтаря. И посмотрел на неё. Обычно глаза Лорда Тенебре имели золотистый оттенок, свидетельствующий об исключительные талантах Силы их обладателя, но ныне сквозь желтизну пробивались красные вкрапления, похожие на свежие кровоизлияния. Вид, надо сказать, был болезненный.              Тоска сорвала с волос цветочную корону и откинула вуаль, чтобы лучше видеть, после чего храбро приблизилась к нему.              — Господин? — позвала она, когда жрец так и не ответил.              Молчал он долго, но когда заговорил, его голос звучал так, точно давался большим усилием:              — Я приказал всем уйти. Но ты не послушалась. Ты никогда не следуешь распоряжениям, да? — Голос был настолько глубоким и низким, что казался почти незнакомым. Так звучал грохочущий стон бога смерти. Тоска поклялась бы, что слышит его не ушами, а в голове.              — Чем я могу помочь? Я хочу вам помочь…              — Все сторонятся меня. Они боятся, как им и следует. Но ты не боишься. Дура!.. — выплюнул он. И пошатнулся.              Она тут же оказалась рядом, невзирая на страх прикасаться к нему в таком состоянии.              — Скажите, что мне сделать…              Это вывело его из себя.              — Беги прочь! — рявкнул он в бешенстве. — Беги в свою обитель! Забери с собой своё искушение и добродетель, пока можешь!              О, Сила, подумала она. Вблизи он выглядел просто ужасно. С трудом держался на ногах и был смертельно бледен. Забыв о риске, Тоска протянула руку и коснулась его щеки.              — Взгляните на меня, — приказала она. Он обратил к ней свои жуткие глаза, и Тоска вдруг ощутила, каким пугающе холодным он был под покрытой испариной кожей. — О, мой господин, вам надо вызвать врача.              — Я не болен, — хрипло процедил он с прорывавшимся негодованием. — Во мне Тьма. Слишком много Тьмы! Мне нужно… несколько… минут… — закончил он на усталом выдохе.              Тоска опустила руку, неуверенная, что вынести из этого ответа.              Она не представляла, чего ожидать от Лорда Тенебре после ритуала. После вчерашнего она переживала, что он сразу утянет её в постель, но то, что происходило сейчас, не приходило ей в голову. Ибо после великого свершения он был ослаблен, а вовсе не всесилен. Что-то не сходилось. Разве Тёмное пиршество не призвано было его закалить?              Её лицо, должно быть, отразило смятение, поскольку он продолжил злиться:              — Ты пришла позаботиться обо мне? Помочь мне быть сильным? Как этим глупеньким пташкам, которые ходят за тобой гуськом, как за своим счастливым талисманом? Не нужно притворяться моей матерью! У меня однажды была мать, и я… я…              Тоска прервала его, едва поток слов спал:              — Вы уже делали это. Как помочь? Скажите мне, и я помогу…              — Проваливай! Глупая женщина, ты должна слушаться!              — Замолчите! — осадила она, раздражённая его сопротивлением. — Замолчите и объясните, что вам нужно. Я уйду, — примирительно добавила она, сбавив тон, — но сперва я помогу вам. Вы даже стражу отослали. Здесь никого нет, кроме меня вам никто не поможет.              — Вздорная, назойливая женщина…              — Вот, обопритесь на меня. — Тоска обвила рукой его торс. — Давайте-ка выбираться отсюда.              — Упрямая баба…              — Сейчас подышим свежим воздухом.              Сотни тел, лежащих вокруг, безусловно, не способствовали облегчению, рассудила Тоска, если в нём действительно скопилось столько Тьмы. Ей и самой с трудом удавалось продохнуть от густого смрада благовоний. Святилище давило мрачной, прокуренной аурой. Бледнея, она оглянулась на ряды тел. Да, им определённо надо убираться отсюда.              Лорд Тенебре изъявил согласие, пусть и оттолкнув её в сторону:              — Я могу идти. Я не слаб, — заявил он. — Я никогда не бываю слаб.              Но спотыкающаяся походка противоречила гордым заверениям. Тёмная сила будто опьянила его опустошением, что он содеял. Пошатываясь, Лорд Тенебре двинулся вперёд…              … но вновь качнулся.              Тоска подлетела к нему, стараясь поддержать, и на этот раз упредила препирательства:              — Просто скажите куда идти. Я доставлю вас туда и оставлю в покое. — Маленькие голубые искорки всё ещё мчались вверх и вниз по его вздрагивающим рукам, то выгорая, то щёлкая при встрече друг с другом. Статические разряды от энергии, что пронизывала вселенную. Когда Тоска сжала его руку, искорки попали и на неё. Они окатили странными ощущениями, чем-то напоминавшими выброс адреналина. — Куда вас отвести?              — Сад, — попросил он. — Отведи меня… в мой сад…              Верно, сад. Место, где он любил приобщаться к Силе. Возможно, сад поможет ему вернуть душевное равновесие. Ухватив жреца покрепче, Тоска вытащила его наружу и повела вперёд, к округлому лугу в центре. В саду было темно, но полная луна над головой с лихвой компенсировала недостаток освещения.              — Теперь спокойней. Вот. Так-то лучше. Отдышитесь. Давайте найдём скамейку…              — Нет, сойдёт и так. — Глотая воздух, Лорд Тенебре кивнул. — Это помогает. Я чувствую себя живым. Мне нужно почувствовать себя живым. — Он только что убил четыреста человек силой своего разума. И не физически, а высасывая их Силу, чтобы поддержать свою. Первый чародей Империи до краёв испил Тьмы — её в нём плескалось с избытком. Он пресытился смертью и теперь жаждал жизни. — Не надо скамейки. Так лучше.              Но его повело вбок.              — Полегче! — Тоска перехватила его, не дав упасть. Она была высокой и сильной, и ей хватило массы, чтобы прислонить мужское тело к себе. Но Лорд Тенебре больше не пытался её оттолкнуть. Вместо этого он вцепился в неё и опустил голову ей на плечо, застыв с ней в плотном объятии. Она чувствовала истекавшую от него натугу. Его шатало и духовно, и телесно. Он судорожно дышал, вымученный короткой прогулкой, и исходил холодным потом.              Тоска решила отвлечь его разговором:              — Всё кончено. Всё будет хорошо, — утешала она, поглаживая широкую мужскую спину, словно перед ней был расстроенный Люциус, обескураженный тем, что проиграл очередной спарринг. — С вами всё в порядке.              — Тьма опасна, — лихорадочно выдохнул жрец.              Да, Тьма смертоносна. Сегодняшняя ночь продемонстрировала её возможности с предельной ясностью.              — Всё кончено. Вы справились.              — Она поглотит тебя, если ты ей позволишь. Как только она перестанет выплёскиваться наружу, она начнёт разрушать изнутри…              Покорно слушая бессвязное бормотание, Тоска позволила ему выговориться.              — Вот почему Тьма не может победить. Потому что, как только мы победим остальных, мы победим самих себя. Мы ополчимся друг против друга. Вот почему ситхам никогда не править галактикой. Надолго, во всяком случае…              — Тс-с-с. Долой сомнений. Не бойтесь. Тьма превосходит всё, — уверила она. — В один прекрасный день нас ждёт победа. Мы свершим месть, — напомнила она главнейшие строки Тёмного катехизиса, — и однажды ситхи вновь будут править галактикой.              — Не будем. Мы не сможем. Я знаю это наверняка, — выдохнул он. — Четырнадцать столетий бытия ситха показали мне заблуждения Тьмы…              Что это было? Экзистенциальный кризис веры? И это-то после демонстрации запредельной мощи?              В его сомнениях не было разумного зерна. Лорд Тенебре представлял из себя крайне странную кандидатуру на пост верховного жреца Тёмной стороны, его высказывания сплошняком граничили с ересью. И неплохо балансировали на грани измены…              Спохватившись, Тоска украдкой огляделась по сторонам, убеждаясь, что рядом нет любопытных ушей.              — Сейчас вам надо просто отдохнуть, — повторила она. — В вас говорит усталость. Уже утром вы окрепнете, как и ваша вера.              Как-никак человек рядом с ней, по его же собственным заверениям, любил только власть. И сегодня он впитал убийственно много власти. Ему полагалось чувствовать себя счастливым…              — Все верят, будто я приведу нас к победе, но я знаю: нам не дано победить, — снова забредил Лорд Тенебре, изливая мысли, точно на исповеди. — Я начинаю подозревать, что единственный путь выиграть — это вообще не сражаться.              Честно говоря, ей стало немного стыдно за него.              — Тише. Это решать генералам, адмиралам и Императору. Не жрецу. Сегодня вы исполнили свой долг. Позвольте им выполнить свой.              — Ты не понимаешь. Никто не понимает. Но правды это не изменит. Я непрестанно прошу Силу дать мне ответы. Я молюсь указать путь. Серьёзно, я молюсь…              — Но Сила послала только меня? — улыбнулась она, надеясь поднять ему настроение.              Однако жрец воспринял её шутку в самом буквальном смысле.              — Да. Да, всё верно, — поднял он голову. — Но я по-прежнему не знаю почему.              Тоска старалась придумать способ его подбодрить:              — То, что вы сделали в храме… это было… это было… — Как ей описать то, что довелось наблюдать? Ибо воплощение всех оживших кошмаров было удивительно без меры. — Впечатляюще. Впечатляюще до глубины души. С силой, подобной вашей, да на нашей стороне, у джедаев нет и шанса.              — Ты упускаешь главное, — раздосадовано выдохнул он ей на ухо. — Я видел нашего врага. Это мы сами.              — Лорд мой! — шикнула она. — Прекратите подобные речи! Кто-нибудь услышит!              — Это не имеет значения…              — Ну конечно, имеет! Как это расценит Император? — высказала она свою главную тревогу. Ибо, если его речи не угодят Повелителю, последуют большие неприятности. Особенно если Лорд Вишиэйт в курсе неортодоксальных взглядов своего верховного жреца…              Лорд Тенебре вздохнул у неё на плече.              — Всё в порядке. Он одобрит.              — Он может делать то, что делали вы? — полюбопытствовала она полушёпотом. — Или вам пришлось делать это, потому что он не может?              — Я говорил тебе никогда не недооценивать силу Императора! — гортанным рыком вознегодовал верховный жрец. — Ты когда-нибудь меня слушаешь?              Но она не чувствовала себя особо пристыжённой.              — Не так внимательно, как мне следовало. Простите, мой господин.              — Некогда Император провёл этот ритуал с восемью тысячами душ, — сердито сообщил Тенебре, защищая свершения своего начальника. — Он легко это повторит. В любой день.              — Восемь тысяч!.. — недоверчиво ахнула Тоска.              — Да. Он был слеп много недель после. Он бродил в кромешной тьме сорок дней и сорок ночей среди пустоши, коею неумышленно создал. Он вобрал столько Силы, что ритуал вырвался из-под контроля. Он поглотил и уничтожил всю жизнь — всех людей, всех животных и даже все растения — на Медриаасе.              — Я никогда не слышала о таком мире.              — И не услышишь. Там ничего нет. Он высосал из него всю Силу.              — О, Тьма…              — Именно тогда он осознал, что сделал себя бессмертным. Ибо он не мог умереть ни от жажды, ни от голода. В нём было слишком много Силы, поддерживающей его жизнь.              Тоска распахнула глаза.              — Выходит, слухи не лгут… Он действительно бессмертен?              — Да. Он наивысшая сила во Вселенной, — горделиво сообщил Лорд, голосом уже больше напоминавшим его прежнего. — Никто не может убить его. Ничто не способно причинить ему вреда.              Если судить по состоянию верховного жреца после ритуала с четырьмя сотнями, он должен был быть более чем смертен, ведь мог пострадать. Но Лорду Тенебре становилось заметно лучше. Дыхание почти выровнялось, речь вернула связность и последовательность. Тоска отстранилась от его объятий, запоздало испытав неловкость. Она прищурилась, стараясь оглядеть его в тусклом свете.              — Вам лучше?              — Да, — подтвердил он.              — Тогда давайте отведём вас внутрь. Вам следует отдохнуть. Вот, — Тоска взяла его под руку, вновь давая опору. — Я помогу вам добраться туда. Покажите мне путь в свои покои.              Сейчас она чувствовала себя ответственной за Лорда Тенебре. Ибо если бросить верховного жреца в саду одного, изрыгающего кощунственные речи всем подряд, кто знает, чем это для него закончится?              — В мои покои?.. — безучастно повторил он. Затем решительно закивал. — Да-а. Мои покои. Отведи меня в мои покои.