This is Halloween

- Эй, ты, как там тебя, Сальери! – этот веселый, вечно бодрый голос можно было узнать хотя бы из-за все еще порою ощутимого итальянского акцента. Флоран, уже спешащий в гримерку, развернулся к нагоняющему его итальянцу с какой-то обречённостью на лице, будто понимая, что за таким радостным окликом точно не последует хорошая для него новость. - Эта шутка перестала быть смешной еще полгода назад, Микеланжело, - устало заметил француз, не надеясь, впрочем, что на следующий день не услышит вновь этих нелепых, даже детских слов. Он только прислонился к стене, готовясь выслушать очередную несомненно гениальную идею коллеги. - Действительно? Какая жалость! – в голосе Микеле – ни капли сожаления. – Я тут подумал… Ты едешь с остальными в клуб, ну, Хэллоуин, все дела?.. – Локонте сделал несколько непонятных пассов руками, призванных, видимо, означать Хэллоуин и те самые загадочные «все дела». Мот же только покачал головой в ответ: усталость нескольких дней растекалась по телу сковывающей мышцы ленью, ему было даже гадко подумать о том, что сейчас надо еще и добираться домой. Естественно, ни о каком клубе и речи быть не могло. – Отлично! Я тут подумал... - Да ну?.. - неестественный для француза сарказм так и лился, а он упорно списывал его на усталость. - Нет, серьёзно, Флоран! Сегодня же Хэллоуин, канун Дня всех святых... Говорят, что это единственная ночь, когда духи умершие возвращаются на землю... Ты веришь в духов? А давай вызовем призрак Моцарта? - если до этого Мот ещё спокойно слушал как всегда немного странноватые разговоры Микеле, то последняя фраза крайне удивила его, что немедленно отразилось на лице. Итальянец рассмеялся, увидев реакцию друга, почему-то похлопал того по плечу, все еще затянутому черным камзолом его персонажа, но потом все так же серьёзно продолжил: - Ну правда! Неужели в детстве ты с друзьями никогда не вызывал призраков? - Вообще-то нет… А потом Флоран задумался... Если он согласится, то не придётся в этом полусонном состоянии вести машину, а можно будет напроситься к Микеле, да и к итальянцу ехать намного ближе... Одно из самых нелепых решений за всю его сознательную жизнь было принято Мотом до отвратительного быстро. - А давай! - теперь пришла пора Локонте удивляться. Он даже застыл в нелепой позе с прядкой светлых волос в руках, до этого, видимо, пытаясь хоть немного пригладить свою растрепанную шевелюру. Микеланджело и не надеялся, что Флоран согласится, потому что ранее француз успел сделать такое предложение всем ребятам из труппы, но они, естественно, отказались, посмеявшись над безумной затеей, даже Клэр, которая порой проявляла определенный интерес к всякого рода мистике. Поэтому ответ Мота, всегда такого рационального и логичного, шокировал его. - Только у тебя, хорошо? - Конечно... Значит, ты согласен? Вот так сразу? – Микеле выразительно приподнял брови, а потом, как будто что-то поняв, хитро улыбнулся. – Или тебе снова лень добираться домой? - Меня раскрыли! – хмыкнул француз, и, потрепав Локонте по и без того торчащим волосам, снова повернулся в сторону гримерки. – Заводи машину, я сейчас! *** В принципе, «я сейчас», небрежно брошенное Флораном, растянулось как минимум на полчаса, но Микеланджело не жаловался, все еще не веря, что его коллега так легко согласился, даже зная, что тот попытается уснуть еще до того, как они доедут до квартиры Микеле. И тем более вполне осознавая, что ни в какой призыв призраков Мот не верит. Ничего, это исправимо… - Долго ждешь? – прохладный осенний ветер врывается в машину вместе с лохматым от попыток расчесать налакированные черные волосы Флораном. Микеле, давя смешок, только мотает головой и поворачивает ключ зажигания, думая лишь о том, через какой выход сейчас будет удобнее выехать из парковки… - Неужели и вправду никогда с друзьями в детстве не пытался вызывать призраков? А как же Кровавая Мери? – только выехав на дорогу, Локонте повернулся к Моту, который уже, кажется, пытался задремать прямо в машине. - А? Кто? Микеланджело снова рассмеялся, а потом пояснил: - Английская легенда про призрак Кровавой Мэри. Мы лет в пятнадцать много раз пытались её вызвать в темноте перед зеркалом. - И как были успехи? – не особо заинтересованно спросил француз. - Не особо, - хмыкнул Микеле. – Возможно, нам следовала смеяться чуточку тише. - Видимо просто эта миссис Мери - порядочная дама, и не приходит ночью в мужскую компанию… - буркнул Флоран и снова попытался хоть немного поспать в теплом салоне. Микеле, сжалившись над коллегой, больше не стал отвлекать его, разбудив только у самого дома. Но, только зайдя в квартиру, Мот снова попытался прикорнуть на ближайшем диване, обнаруженном в гостиной. Тут уж Микеланджело возмутился: - Ну куда же ты сразу спать! Согласился поехать со мной, так давай же, призраки, все дела! – Микеле снова сделал эти странные жесты рукой, а Флоран не в первый раз за время их работы вместе удивлялся его подвижности. И откуда столько энергии, а ведь итальянец куда старше него… - Ну хоть кофе-то угостишь?.. – взмолился Мот. - В качестве исключения! Никогда еще не слышал, чтобы призраков приманивали запахом кофе… А ведь хорошая идея… - бормотал что-то Локонте уже с кухни. - Да, кстати! – крикнул Флоран, пытаясь, не вставая с дивана, говорить с Микеле. – Ты как призраков-то собираешься вызывать? Ну там свечи, кровь, или еще что-то?.. Но ответа не последовало. Только через десять минут, заходя в гостиную уже с двумя разномастными чашками в руках, Микеланджело, не отрывая взгляда от посуды в руках, коротко ответил: - Сейчас увидишь. - Спасибо… - бросил француз и замолчал, припав к чашке и шипя от того что кофе оказался слишком горячим. Микеле же начал активно ходить по комнате, что-то принося, зажигая толстую свечу на журнальном столике, пытаясь поставить перед свечой зеркало… Флоран только хмыкал в чашку, но молчал, наблюдая, как друг почему-то пристраивает у зеркала термометр, а к свече, «лицом» к зеркалу прислоняет… портрет Вольфганга Амадея Моцарта! Тот самый, что первым выплывает, когда вбиваешь это имя в google! Тут уж Мот с трудом подавил смешок, а Локонте строго посмотрел на него, сощурив глаза. Учитывая, что он так и не смыл свой макияж, а за день тот порядком смазался, выглядел этот взгляд действительно пугающе, и Флоран как-то разом замолчал. - Ну свечи, зеркала, даже портрет, ясно… Но термометр зачем?.. – несмело поинтересовался он, отпивая из экстремально разукрашенной чашки. - Понижение температуры – явный показатель присутствия призрака в комнате. - Ааа… Окей. И дальше что? - А дальше я выключаю свет и, взявшись за руки, мы вместе зовем Иоганна Хризостома Вольфганга Теофила Моцарта! - вдохновленно ответил Микеле. - А можно покороче?.. А то он отлетит обратно в мир усопших до того, как мы полностью произнесем его имя… - Какой же ты скучный, - буркнул Локонте, задергивая шторы и действительно выключая весь свет в квартире. Без отблесков уличных фонарей, в свете одной только свечи, отражающейся в зеркале, комната выглядела действительно немного пугающе. Невольно бросив взгляд на термометр, Флоран заметил стандартные двадцать пять градусов по Цельсию. При этом он попытался как можно тише отставить чашку на столик, чувствуя, как Микеланджело садится рядом с ним на диван, прямо напротив зеркала. Тут же его левую руку нащупала рука Микеле, такая горячая, что собственные руки сразу показались Моту жутко холодными. Он вздрогнул, и сразу же услышал хмыканье друга и тихий шепот: - Хэй, спокойно. Будешь повторять за мной. Так, эмм… Дух великолепного!.. - Переигрываешь, - так же тихо шепнул Флоран. - Окей… Дух Вольфганга Амадея Моцарта, приди и покажись нам! - …приди и покажись… - покорно повторял Мот, при этом думая про себя, как же это, наверное, нелепо смотрится со стороны. Они повторяли это раз за разом, но ничего, естественно, не происходило. Флоран уже хотел предложить прекратить маяться ерундой и выпить еще кофе, как вдруг заметил резкое колебание свечи. Его взгляд на автомате метнулся к термометру, и он с удивлением увидел, как красная полоска показателя самая по себе ползет вниз! Он посмотрел на Микеле, - а не почудилось ли? – но тот сидел с закрытыми глазами. Вот идиот! Тогда, не прекращая повторять дурацкую фразу, Мот толкнул друга локтем под бок. - Дух Вольфганга… Псс! Амадея Моцарта… Микеле! Приди и покажись… Микеле, открыв глаза и сразу посмотрев на термометр, резко замолчал. Потом, откашлявшись, произнес: - Мир тебе, Вольфганг Амадей! Прошу… - но он не закончил фразу. Его прервал какой-то высокий, немного даже неестественный, но вполне реальный мужской голос, в котором чувствовалось раздражение и усталость. Фраза была сказана на немецком, и ни Микеле, ни Флоран не поняли ее, что не помешало им удивленно вздрогнуть и широко открыть глаза, уставившись в зеркало. А в там действительно появилось странное лицо, при этом и свеча, и оба друга из отражения пропали. Человек в зеркале совсем не походил на портрет, стоящий у свечи, но Флоран почему-то был уверен, что это действительно тот самый Вольфганг Амадей Моцарт. Мужчина был чуть ли не жутковато худым, впалые щеки, тонкий нос, темные круги под глазами и спутанные русые волосы выглядели весьма пугающе. Хотя вряд ли это было более страшно, чем сам факт его присутствия в этом отражении. Всегда спокойный и уравновешенный Мот на выдохе прошептал: - Бляяя… Отражение нахмурилось, и Флоран выдал еще более удивленное возмущение. Лицо нахмурилось еще сильнее, но, видимо, узнав язык, повторило свою фразу на немного непривычном, но все равно понятном французском: - А Вам чего, молодые люди? – это звучало грозно и пугающе, но следом последовали абсолютно неожиданные слова: - Ну и пахнет же тут кофе… Микеле, видимо, хотел ответить, но у него получилось только открыть и закрыть рот. Такого результата их призывания призраков Локонте определенно не ожидал. Глубоко вдохнув и выдохнув, он, стараясь, чтобы голос дрожал поменьше, сказал: - А Вы какой-то не такой, как на портрете… - если бы не вся нелепость и ужас происходящего, Флоран бы сразу рассмеялся со слов своего гениального друга, но ситуация как-то не располагала. Поэтому он только нервно и вовсе не весело хмыкнул. Мужчина в отражении, которого почему-то все никак не удавалось назвать Моцартом, тоже хмыкнул, задумался, а потом ответил: - Говорил я-таки художнику, что портрет неудачный вышел… - у Флорана дернулся глаз от повседневности и спокойствия, с какими были сказаны эти слова. – Да и смерть, знаете ли, не красит. Так Вы чего хотели? Исчерпав свою фантазию, Микеланджело все молчал и молчал, поэтому, попытавшись хоть немного успокоиться, заговорил Флоран, задав вполне логичный, кажется, вопрос: - А как Вы… умерли? - Ой ну что Вы все одно и то же спрашиваете? – отражение абсолютно естественно и… обычно, что ли, закатило глаза в раздражении, и Мот понял, что рано он посчитал себя спокойным. - Мы… все?.. – уточнил он. - А что, думаете, Вы одни такие умные, господа? – живость и эмоции, с которыми говорил призрак, вводила мужчин перед зеркалом в полнейший ступор. Разве такие они, приведения?.. – А как я умер – то история известная, насколько я знаю. Только надо ж было додуматься обвинить в этом герра придворного композитора… Микеле, слушая этот странный, нереальный разговор, кажется, потерял уже всякую способность удивляться еще больше, поэтому, услышав последнюю фразу, лишь громко хмыкнул. Лицо же в отражении посмотрело на него и тоже улыбнулось, и выглядело это в равной степени безумно и жутко. Микеланджело, заметив этот взгляд, явно не выдержал собственного напряжения и крайнюю нереальность происходящего, и с тихим вздохом опустил голову на плечо Мота, упав в обморок. Флоран все с такой же смесью удивления и ужаса на лице посмотрел сначала на друга, потом на отражение… Мужчина в зеркале пожал плечами, улыбнувшись и ему, а потом снова заговорил: - Кажется, Ваш друг немного слабоват нервно, молодой человек… С Вашего позволения я откланяюсь. Прощайте! – увидев, что лицо в зеркале действительно исчезает, Флоран, видимо, тоже потерял сознание, заваливаясь на Локонте. *** - Ууф, Локонте, что у тебя за кофе дурной?.. – утро, пробивающееся через плотно занавешенные шторы, застало Флорана и Микеле в жутко неудобной позе и с затекшими конечностями. И как они умудрились, так ничего и не призвав, заснуть в такой позе? - Ничерта он не бодрил, а наоборот… Микеле лишь хмыкнул, пытаясь потянуться так, чтобы одновременно размять и руки, и ноги. Кофе и вправду оказался отвратными. Никогда больше не стоит покупать эту марку… Оба мужчины разбрелись по квартире: кто приводить себя в порядок, кто готовить завтрак… Но никто не заметил, что на бумажке с портретом Моцарта, прислоненной к свече, размашистым почерком какими-то странными чернилами по-французски написано: «И все же художник – бездарь…». [31.10.2013 - 01.11.2013]