Малиновый пакет

«Мой дорогой друг и президент, Поскольку ты с детства страдаешь редкой формой склероза, я снова решил прийти к тебе на помощь. Первую часть плана по укрощению нашего монстра ты уже выполнил, за что тебе от лица трудового коллектива огромное спасибо».

      — В некотором смысле ты даже герой… Потому что спать с такой женщиной, как Пушкарева…       Шура запнулась, приложила ладонь к широко раскрытому от удивления рту и еще раз пробежалась глазами по строчке, чтобы убедиться, что она не сошла с ума и это — не плод ее больной фантазии. Абзац за абзацем фамилия подруги не только никак не хотела пропадать из этой идиотской бумаженции, еще и обрастала новыми эпитетами — один отвратительнее другого! Сначала она была просто страшилкой, следом мисс Железные-Зубы, а теперь уже терминаторша…       — Господи, — Шурочка закатила глаза, потерла пальцами переносицу и вновь положила перед собой уже ненавистную инструкцию. Раз начала читать, нужно закончить. Как бы ей ни хотелось разорвать ее в клочья, но надо, — Бедная Катька…       Общий сбор подождет. Сначала нужно разобраться, что это за план такой? Зачем Жданову, этому избирательному эстету, понадобилось соблазнять их неказистую подругу. Розыгрыш такой? Шутка!

«Сделай над собой усилие. Еще раз!»

             Между ними что-то было, это очевидно! Неясно только зачем и как они с Малиновским могли пойти на такое? Это же Катя Пушкарева! Добрая, милая, старательная девочка. Та, что сутками из своего чулана не вылазит — все работает, денно и нощно. Пашет, как говорится, за себя и за того парня. Уходит ли она домой вообще? Спит ли по ночам? Будь на ее месте любая другая женщина — давно бы взвыла от усталости и уволилась к чертовой матери, а она еще находит в себе силы улыбаться… И это благодарность? Разве этого заслужила их Катюша?       Да плевать она хотела на их причины! Какая разница, что у них там случилось или, того хуже, не случилось? Они использовали ее лучшую подругу. Доверчивого, светлого человека, который может защитить себя только на встречах с кредиторами и поставщиками. И то не себя, а интересы «Зималетто».       — Только попадись мне… Андрей Палыч, — гневно прошептала Шура, намереваясь дочитать письмо к рядовому Жданову.

***

      Роман Дмитрич все еще находился в ступоре. Неужели Андрюха, которого он знал с университетской скамьи, способен влюбиться в эту каракатицу? Не-ет, прежний Андрей не смог бы. Малиновский давно замечал изменения в лучшем друге: он стал каким-то слишком раздражительным, хотя это и неудивительно. Побесился бы Ромка, приходись ему через ночь бегать на рандеву с Катькой-пулеметчицей. Но ведь Андрей все чаще отказывался от ночных тусовок, а при малейшем намеке на возможный веселый вечерок, тот будто с цепи срывался. И все взваливалось на него, Романа Дмитриевича Малиновского! Да где это видано?!       А теперь вообще…       «Она единственная, кто может дать мне хоть капельку спокойствия».              Ну, спасибо! Он-то для Жданова, естественно, ничего не делал! Только под ногами путался, ну, конечно. Друг еще называется! Какая-то Пушкарева меньше чем за полгода работы в «Зималетто» успела занять его место рядом с Андрюшей. И это дико злило! Да, в душе Ромка Малиновский — ревнивый подросток. И что? Эта уродина без его спроса посягнула на то, что ей никто трогать не разрешал. Кроме, разве что, самого Андрея Жданова.       — Жданов-Жданов… — мямлил Малина, сидя в своем вице-президентском кресле и разрывая шариковой ручкой бумажные стикеры, — Что же мне с тобой делать?       Ответ пришел как-то спонтанно, сам собой: нужно разработать новый план! У него ведь получилось сделать невозможное — влюбить Жданова в Пушкареву. Замечательно! Значит, можно и обратный процесс запустить. Как говорится: «Я вас породил, я вас и убью!». Малиновский вытащил первый попавшийся листок из принтера и принялся творить.       — Та-ак… Мой дорогой друг и президент… Ага… О!.. Редкой формой склероза! Жданчик, да у тебя склероз! Ты совсем забыл, с кем имеешь дело… — мямлил слегка увлекшийся писаниной Ромио. Он уже возомнил себя верным и единственным оруженосцем рядового Жданова, который вытащит того из железной пасти очкастого дракона. Зачем рядовым оруженосцы? О подобном задумываться не приходилось, тем более что никакой роли в спасительной операции эта условность не играла.       Спустя час Федор уже стоял в вице-президентском кабинете с огромным малиновым пакетом, наполненным всякой дрянью, которую и поручил ему достать Роман Дмитрич. Дело оставалось за малым: добавить последние штрихи к расписанию, которое он собирался вложить в инструкцию, и пронумеровать открытки. Зная, что Андрюшка не с первого раза оценит его писательский дар, Роман поручил Феде купить по две, а то и по три боевых единицы каждой открытки. Все-то он точно не порвет! А оставить Катеньку без пищи духовной великодушный оруженосец не мог.       Вуаля! Презент для Жданова был готов! Утрамбован и упакован по всем почтовым стандартам. Казалось бы, гордись собой и своей светлой головой, Ромочка! Но что-то, все-таки, не давало покоя… Инструкция, которую Малиновский все еще вертел в руках и перечитывал, наверное, раз двадцатый. Первое время она казалась смешной, даже уморительной! Но сейчас… А что, если это не Андрей сошел с ума? Ну, влюбился он в эту несчастную Пушкареву… Что теперь, тычить его в эту девчонку, как маленького щеночка в собственную лужу? Разве он виноват? Ответить на этот вопрос человеку, который никогда не верил в любовь довольно трудно. И пусть он, скорее всего, ошибается, обманывает себя… Кто он такой, чтобы мешать другу набивать шишки? Тем более, что за эту писульку Жданов точно не погладит Ромочку по голове. Долой эту пакость!       И вторая часть инструкции по совращению Е. В. Пушкаревой полетела прямо на пол, в обход мусорки.

***

      Обложившись со всех сторон игрушками и шоколадками, Шурка, наконец, изучила всю инструкцию вдоль и поперек, но так и не нашла хоть какую-то логику в этом бесконечно мерзком на выражения тексте. При чем тут вообще Зорькин? Зачем им понадобилось отбивать у него Катюху? Цирк дю Солей какой-то! Зато она рассортировала каждый подарочек к нужной открыточке, в чем ей помогло приложенное расписание. Хотя, эти каракули даже расписанием сложно назвать. Больше походило на список покупок, который ей давала мама, только содержание немного искажено. Вместо десятка яиц и пакета молока — гвозди́ки девять штук и ночь в отеле одна штука.       «Отвратительно, Роман Дмитрич!» — Шура скривилась, — «Это насколько же Вас жизнь обидела, что Вы, взрослый дяденька, с таким фарсом описываете какой-то там всего-навсего план, мать его, совращения?! Да вы больше чем циник… Вы — моральный урод!»       — Урод! — выкрикнула Кривенцова, падая в кресло. Если сначала она делала все тихо, заботясь о максимальной секретности операции, то сейчас уже даже не задумываясь о последствиях. Оштрафуют за безделье на рабочем месте? Ладно. Уволят? Да пожалуйста! Лишь бы не видеть больше этот кабинет, а уж тем более не попадаться на глаза его обладателю. Хотя, это он должен бояться Шурочку Кривенцову! Рука-то у нее тяжелая…       А к этой минуте, между прочим, на пороге кабинета собрался Женсовет. Они зашли максимально беззвучно — отточенный годами работы в «Зималетто» шпионский навык. Однако, дверь, из-за открытого нараспашку окна, хлопнула уж слишком громко. Шурка, тотчас опомнившись, махом убрала инструкцию куда-то за спину.       — Шуруп, — шепотом начала Амура, — Ну, что ты там сидишь, копаешься?.. Ты же хотела что-то нам сообщить, а мы тебя только и ждем.       — Да подожди ты, — перебила Таня, — Шур, что-то случилось? Мы слышали, как ты кричала. И что это вообще за…       Пончева не успела договорить: чуть опосля остальных дамочек, в кабинет вошла Катя Пушкарева — как оказалось, виновница сея торжества. Видимо, очередной скоп очень важных дел заставил ее задержаться к общему сбору.       — Девчонки, звали? — резво спросила Катюша и проследила взглядом в том же направлении, куда и остальные женсоветчицы, — Шура, откуда все это? Ты что, покопалась в вещах Малиновского?       А Шура не знала что и сказать. Ей вдруг стало так не по себе от смеющегося взгляда Катерины. Она счастлива, это видно невооруженным глазом! И счастливой ее делают два подлеца и негодяя… Эх, если бы ты знала, Катя, что за спиной твоя подруга Шурочка держала самую настоящую бомбу. И не ту, которой обычно хвастаются журналисты и используют в качестве сенсации… Хотя, для остальных сотрудников и приближенных к компании людей, это действительно сенсация вселенского масштаба! Президент «Зималетто» спит с дурнушкой-секретаршей! Заголовок для первой полосы.       Чья это была идея, интересно? Жданова? Почему же этот гений не смог самостоятельно распланировать алгоритм соблазнения, без дурацкого расписания? Малиновский — он родимый. Художественный руководитель этой постановки! Андрей Палыч-то всего лишь актер, но Роман… Роман зашел в своей подлости дальше, чем могло показаться на первый взгляд. Не того человека, Шурочка, ты себе вообразила. Бабник он и негодяй. Но как же не хотелось верить…       — Ты что, плачешь?       И правда, почему она вообще плачет? С ней же ничего не произошло, а вот с Катькой…       — А, нет! В глаз просто что-то попало, — Шура попыталась вытереть потекший макияж, но получалось только размазать все по лицу, — Это… — она посмотрела на подарки, лихорадочно начала сгребать их в одну кучу. Благо, пакет лежал под столом, так что никто не заметил надписи «Спасти рядового Жданова», — Так, хлам всякий… Мой, кстати! Так что ты, Катюша, не у-га-да-ла!       С этими словами и выстраданной улыбкой на лице, Александра Кривенцова вылетела из малиновского кабинета.