Последняя улыбка.

Всё уже было решено. Именно в эту минуту, когда всё происходящее потеряло какой-либо смысл. Нет, это не было частью плана. Это было ещё одной безумной идеей Джокера. Возможно, подрыв очередного здания, массовое убийство, десятки заложников или ограбление банка… Но нет… Новой идеей было ни что иное, как бездействие. *** Только на тридцать четвёртом этаже офисного здания крупной рекламной компании не горел свет. К шумным надоедающим сиренам полицейских автомобилей, вот уже полчаса припаркованных у входа в здание, прибавился оглушительный рокот вертолёта. Шеф полиции, не замолкая ни на минуту, что-то яро кричал в громкоговоритель, призывая преступников сдаться. Он не знал, что из-за шума, творившегося вокруг, ничего не будет слышно, тем более на тридцать четвёртом этаже. Но, не смотря на это, он не отпускал из рук громкоговоритель. По команде, группа вооружённых полицейских ворвалась в здание. Уже через четверть часа они были на тёмном этаже. На удивление, было тихо, слишком тихо и как-то спокойно, ничто не подавало признаков преступления. Вокруг было чисто. Тишину нарушил хруст стекла. Комиссар посветил на пол. На расстоянии метра были разбросаны тысячи осколков. Не медля, несколько полицейских вбежали в распахнутую дверь. В этом кабинете было светлее, чем в остальных, наверное, из-за разбитого окна. Но и это не позволяло разглядеть, что творилось в помещении. Было ясно только то, что в кабинете творился ужасный беспорядок, и что там был кто-то ещё, кроме вооружённой полиции. Слабые лучи фонариков освещали высокий широкоплечий силуэт, стоящий посреди комнаты. Было ясно – человек стоит спиной к полиции. Комиссар несколько раз приказал ему повернуться. Не наблюдая реакции, десяток полицейских окружили преступника, то и дело, держа его на прицеле. Осветив человека с ног до головы, ни у кого не оставалось сомнений, кто стоит перед ними. Человек был странно одет. Казалось, что половина вещей дизайнерские, половина с помойки, но вместе они давали безумное и совершенное сочетание: бледно-синяя рубашка, галстук, жилет грязно-болотного цвета, тёмно-фиолетовый пиджак до колен, того же цвета брюки, идеально чистые туфли, руки, скрытые под кожаными перчатками. Засаленные волосы были цвета жилета. Лицо, измазанное белым гримом, который кое-где уже слез, черные впадины на месте глаз – всё это выглядит устрашающе, но окончательно делают образ безумным два безобразных шрама, протянутых от уголков губ до скул, окрашенных в красный. Джокер стоял неподвижно, глядя исподлобья куда-то на город, за его пределы. На лице играла ухмылка. За спиной был слышен грозный голос комиссара. Он что-то требовал, что-то кричал и приказывал. Но Джокер даже и не думал выполнять его требования. Бездействие. Сейчас, наверное, подошлют ещё группу полицейских, на Джея наденут наручники и снова переведут в Аркхэм. Сбежать не составит труда, зато будет хоть какое-то развлечение. После смерти Бэтмэна Джокеру стало дико скучно жить. Бессмысленные смерти надоели. Никто не скажет, что этого нельзя делать, никто не запретит. И во всём виноваты люди из этой жалкой мафии, которые позже поплатились жизнью за свою ошибку. Рокот вертолёта был слышен всё сильнее. Вскоре кабинет залили ослепительные прожекторы. Теперь стало видно всё, что происходило в помещении. Кругом в беспорядке лежали перевёрнутые стулья и столы, мониторы компьютеров и оружие Осколки. Везде были осколки, битое стекло. Разбиты окна, лампы. Атмосферу “украшали” около дюжины трупов. Они лежали по всему кабинету, окровавленные. Больше половины были в масках клоунов. Люди Джокера? Он на это вполне способен. В разбитое окно ворвался сумасшедший ветер, разгоняемый вертолётом. Он подхватил бумаги, разбросанные по кабинету, поднял их в воздух. Из вертолёта показались военные. Один что-то кричал, а другой целился в Джея из винтовки. В мгновение воцарился хаос: оглушительный шум и ветер действовали на нервы. Они, наверное, не понимают, что надо делать. Джокеру уже это надоело. Он начал медленно поворачиваться к комиссару, который яростно смотрел на безумца через прицел автомата. Нервно сжимая и разжимая кулаки, то и дело, облизываясь, Джокер решил было “сдаться”, но его намерения прервал оглушительный звук, затмевающий даже рокот вертолёта. В мгновение, глаза Джея округлились, улыбки не было и следа. Где-то в груди дико зажгло. Он словно горел, горел изнутри. Джокер явно не ожидал такого поворота событий, но принял его, как должное. Невольно, взгляд устремился на комиссара. Тот медленно опускал автомат, не сводя глаз с безумца. Теперь Джокер понял, что происходит. Силы в мгновение покинули его, и Джей тяжело упал на пол. Вот и всё. Всё кончено… наверное, так справедливо…. Наверное, так надо… Видимо, не только Джокеру надоели эти бессмысленные гонки. В глазах начинало темнеть. Во рту почему-то чувствовался металлический привкус. Вокруг слышались чьи-то голоса и шум раций. Но было уже плевать… Плевать на всё. Джей ощущал спокойствие… Да, так это называется! Спокойствие. Джокер уже забыл это чувство… Спокойствие и какая-то безмятежность… Когда плевать на всё вокруг, на всё: и на прошлое, и на то, что будет, на то, что никогда уже не произойдёт, на боль, на все чувства, плевать даже на то, кто ты и где ты… Спокойствие… Звуки начали стихать, словно кто-то сбавлял громкость. Глаза наливались свинцом. Прожекторы уже не слепили глаза, боль уже не чувствовалась… Собрав все оставшиеся силы, Джокер выдавил из себя последнюю улыбку. И эта улыбка была самой искренней, неподдельной… Настоящей… Тишина обволокла всё вокруг. Джокер смотрел в потолок, словно через серую плёнку. В лицо ему было направлено дуло автомата. В душе у Джея мелькнула ухмылка и тень возмущения. Он устал… Устал видеть направленные на него автоматы, устал быть под прицелом… Пора отдохнуть… Не стирая с лица улыбку, Джокер сделал последний тяжёлый вдох и закрыл глаза…