***
А дома их ждали. Ещё не занялся рассвет, а домовики вычистили мэнор от подвалов до самой крыши и наготовили любимых блюд наследников. Ушастики соскучились — и по хмурому Северусу, и по открытому Гарри — и всячески пытались это показать. Замок будто очнулся от двухмесячного сна: как любое родовое гнездо, он чувствовал грядущие изменения в жизни наследника рода — скоро, очень скоро (что для здания, простоявшего несколько веков, какие-то пять или пусть даже десять лет) по его коридорам и лестницам побегут детские ножки. Род не угаснет, а значит, ещё долго будет поддерживать его своей магией. А уж как радовались приезду детей Октавиус и Эйлин — словами не передать! Лорд, безусловно, знал о намерениях дальнего родственника обручить их внуков, но, зная характер Северуса, почитал это задачей из разряда «миссия невыполнима»: уж слишком самостоятельным вырос наследник. Однако же старый лис умудрился-таки уболтать молодёжь, и помолвка была заключена. Слава Магии, девушка тоже оказалась целеустремлённой, и брак отложили. «Очень бы хотелось увидеть ту красавицу, что растопила лёд в сердце внука. Попросить, что ли, слить воспоминание?» Прибывших ребят отправили отдохнуть, дабы те привыкли к изменившейся температуре воздуха, да и впечатления слегка улеглись. Через пару часов их пригласили к столу. Обед был выше всех похвал: лёгкий и сытный, а венцом его стало ассорти из свежих фруктов под взбитыми сливками! Как только все наелись и перешли пить чай к камину, Октавиус начал расспросы: — Северус, нам с твоей мамой весьма любопытно, как же ты нашёл себе невесту. Ведь ничего не предвещало?.. — Так уж случилось, что моим напарником по улучшению аконитового зелья, которого мне рекомендовал мастер Белби, оказалась Кармелита Принс — младшая из внучек дона Алессандро. Она на год старше меня и, по-моему, является потомком сквибов рода. Весьма сильна в травологии и, как следствие, неплохо разбирается в теории зельеварения — практику я ей не доверил. — Как всегда: чётко и по делу, — похвалил внука лорд Принц. — А как же чувства? Наш род — один из немногих, где принято вступать в брак по любви. Ты уверен? Северус поднял на деда лихорадочно блестевшие глаза. — Да! Она удивительная: с виду нежная и хрупкая, как бутон утренней розы, а внутри — стальной стержень: уж если что решила, с места не сдвинешь. Да и в нашей с Вами работе собственный герболог лишним не будет… Октавиус громко и заразительно рассмеялся — он понял, что эти двое действительно нашли друг друга, и скучать им не придётся. Эммелину спросили, как её встретили родственники матери и была ли она представлена высочайшему родственнику? Когда же вместо ответа девушка потупила взор и отрицательно покачала головой, Октавиус сказал, что это не имеет значения — ведь она уже часть семьи Гарольда, а остальным — была бы честь предложена. Не хотят знаться — не надо. Эмми благодарно улыбнулась лорду, а потом и Гарри, который молча держал её за руку, даря поддержку. Ей было так тепло в этой семье, что другой она и не желала. — Только вот свадьбу им всё равно придётся играть в Испании, — вздохнул Северус, а на возмущённые взгляды подростков ответил: — А как вы думали? У Гарри очень близкое родство с испанской ветвью, и тебя Кардава-Гомес признал троюродной внучатой племянницей. Сёстры Принс уже придумали для тебя платье и решили, где и как они будут отмечать это событие. Что? Я всё же менталист, а они так громко думают… Да и потом, я, как наследник Принц, увезу Кармелу в Британию — так что всё справедливо. Взрослые только покачали головами: неважно, где будут заключены эти союзы, главное — у детей впереди долгая и счастливая жизнь.***
Бонус
Йоль 1978 года Принцы вновь отмечали в расширенном составе: кроме Эммелины, на праздник пригласили и испанскую ветвь рода. Гарри заявил, что это нечестно — его невеста с ним, а как же Северус?! — Тем более, — хитро сверкнул он глазами, — по правилам этикета, дон Алессандро должен «отдать визит», а то летом он опять ждёт нас на гасиенде. Октавиус улыбнулся и написал приглашение Принсам. Он был рад, что отношения с двоюродным дедом и кузинами у внука сложились тёплые, по-настоящему родственные, а значит, его там никто не обидит. Лорду Принцу порой снился один и тот же кошмар: что он не успел спасти этого солнечного паренька — после него Октавиус просыпался в холодном поту и полдня ходил мрачнее тучи.***
Накануне праздника Гарри проснулся ни свет ни заря, и, завершив все дела на кухне (домовикам пришлось смириться, что к десертам их не подпускают), отправился в комнату с транспортным камином. Чуть позже, когда туда же подходил лорд Принц, из-за двери раздался оглушительный мальчишеский вопль: — Элла! Единственная Элла, которую знал Октавиус, была его горячо любимая и, к сожалению, покойная супруга Элладора. Ускорив шаг, он ворвался в комнату, да так и замер на пороге — у камина стоял Гарри, обнявшись с обворожительной и статной брюнеткой. На вид ей было лет двадцать-двадцать пять, но лицо светилось царственным покоем и мудростью. Гранд Принс, в сопровождении юной сеньориты, стоя у камина, мягко улыбался на эту картину. Девушка материнским жестом взлохматила волосы Гарри и поцеловала его в лоб. — Здравствуй, Гарри. Я тоже рада тебя видеть, но по правилам этикета гостей приветствуют по старшинству — сначала главу семьи, а уже потом его спутниц. В дни семейных торжеств правилами можно пренебречь, но когда ты станешь наследником Принс, за тобой будут пристально следить и подмечать каждый промах. Гарри смутился. Оторвавшись от старшей кузины, он вытянулся в струнку и официально, с положенными поклонами и «прикладыванием к ручке», поприветствовал гостей: — Добро пожаловать в Принц-мэнор, гранд Принс, сеньориты Консуэлла и Кармелита. От дверей раздался звук аплодисментов: Октавиус был горд младшим внуком. Он подошёл к группе и, в свою очередь поздоровавшись с грандом, тут же был представлен его спутницам: — Лорд Принц, позвольте представить Вам моих внучек: Консуэллу, ставшую мне утешением и помощницей во всех делах, и Кармелиту — мою радость и гордость. Кстати, а где юный Северус? Кармела нам все уши прожужжала, так соскучилась. Младшая девушка зарделась под слегка насмешливыми взглядами родственников. Октавиус извинился за наследника — того срочно вызвали на комиссию в гильдию зельеваров на «предзащиту проекта», — и заметил, как нахмурилась юная гостья. Но рядом тут же появился Гарри и, взяв её за руку, затараторил в своей манере: — Ну, Мэл, ну, не сердись: Дамокл Белби не выдержал и похвастался кому-то из своих знакомых, что «некое молодое дарование» взялся за усовершенствование его антиликантропного. Бедняга даже на пир в Хогвартсе не остался! Девушка вздохнула и улыбнулась «братцу» — сердиться на него не было никакой возможности.***
Во время обеда Эйлин отметила взгляды, кидаемые её отцом на старшую из внучек гранда. Та же всё своё внимание уделяла своему деду, по мере необходимого участвуя в общей беседе. Тем не менее, женщина решила поговорить с Консуэллой, выяснить, так сказать её планы на жизнь — не хотелось бы иметь мачеху почти вдвое младше себя. Поэтому, выходя из столовой, она окликнула девушку: — Консуэлла! Могу я пригласить Вас на чай в свои покои? Та удивлённо подняла бровь (совсем как Северус), но отказываться не стала. Они прошли в личную гостиную Эйлин, где расторопные домовики уже накрывали стол к чаепитию. Разместившись в удобных креслах и поговорив минут пять «ни о чём», Эйлин наконец решилась задать главный вопрос: — Простите моё любопытство, Консуэлла, но какие отношения связывают Вас с доном Алессандро? Мне показалось, что Вы испытываете к нему не просто родственные чувства. Простите, что вмешиваюсь, просто мой отец… Молодая женщина грустно улыбнулась: — Вы, наверное, в курсе, что мы с сестрой — не кровные внучки гранда? На самом деле мы очень дальние родственники, и поэтому нам так нужен Гарри — по крови он к abuelo намного ближе нас. А отношения… Когда я впервые увидела его, мне было лет девять — совсем девчонка. Дону же Алессандро было уже под сорок. Он пришёл к нам в дом и долго беседовал с моими родителями за закрытыми дверями. Я тогда поклялась сделать всё возможное, чтобы этот печальный господин улыбался… И держу слово. А abuelo… Он всегда видел во мне только внучку и относился соответственно — я не в обиде, и, если он всё же захочет выдать меня замуж, противиться не стану. Что же касается лорда Принц, не думаю, что он сделает мне предложение — его сердце по-прежнему принадлежит Вашей матери, а взгляды… Мне кажется, это ревность — Ваш отец очень привязан к Гарри, и ему неприятно видеть, что он общается с кем-то охотнее, чем с ним, родным дедушкой. Не беспокойтесь, стать падчерицей Вам не грозит. — Консуэлла улыбнулась, отпивая из чашки ароматный чёрный чай с нотками бергамота. Эйлин почувствовала смущение и лёгкую зависть к этой девушке, познавшей это великое чувство любви и готовой быть для избранника кем угодно, пусть даже и просто внучкой. Поговорив ещё немного, женщины расстались почти подругами — всё же у них было много общего: обе были хозяйками в доме, у обеих на носу была подготовка к свадьбе наследника рода и обе хотели убедиться, что их близкому человеку будет комфортно в новой семье. Эйлин осознала, что делить ей с Консуэллой нечего, а, значит, можно просто жить.