(Почти) канон от Валентина

“Благодарю Тебя, Господи, что я вернулся целым и невредимым. Молю, укажи же, что мне делать теперь.” Валентин стоял перед алтарем, но смотрел будто бы сквозь него. Да, война позади, и ему повезло выжить. Повезло вернуться домой – но кто же знал, что родной город станет для него новым полем битвы. Маргарита пропала. Точнее – однажды она просто не вернулась из лечебницы. Зибель писал, что Диана Вагнер исчезла в одной из метелей, и что теперь за Маргаритой приглядывает другой человек. Маргарита, косвенно, просила не искать ее. Слишком подозрительно, разве была она раньше так холодна к собственному брату? Мысли начинали впиваться в голову ржавыми иголками и раздражали все сильнее. Хотелось заглушить тревоги чем-то крепким. * * * – Красивая девушка. Ваша невеста? Валентин неуклюже обернулся на голос, сжав медальон в руке. Какой еще ублюдок взялся домысливать за него его же жизнь?! Впрочем, ему потребовалось проморгаться, чтобы разглядеть, кто именно с ним заговорил. Люстра, свисающая с потолка, весьма своеобразно освещала его собеседника. Казалось, что вокруг его головы мерцает золотистое сияние… хотя нет, скорее всего просто свет так отражался от рыжеватых волос. Лицо выглядело юным, но взгляд был неподходяще серьезным и каким-то уж слишком знакомым. Новенький, будто пошитый с иголочки мундир и выправка выдавали в нем офицера. Вероятно, был каким-нибудь адъютантом при штабе. – Вы, видимо, нездешний, раз такие вопросы задаете. – Ваша правда. Я здесь проездом… позвольте представиться, капитан Михаэль Эрдкнехт, – юноша чуть склонил голову. – Лейтенант Валентин Шон фон Шнейдер. А это – Маргарита, моя сестра, – Валентин повесил медальон на шею, – и, ручаюсь вам, прекраснее и чище девушки вы не найдете! Из-за соседнего столика послышался оглушительный хохот. – Да как же! Так чиста, что простыни покраснели, ха-ха! – А Зибель-то все за ней хвостом бегал, да она у нас птица иного полета! – Доктор новый тоже не дурак, нашел девочку побогаче да и залечит ее до последнего шиллинга. – Залечит, как же! Как будто мы не видим, как он смотрит! – Пасть свою закрой! – пустая бутылка полетела прямо в болтунов и попала кому-то из них по лбу. Валентин отшвырнул в сторону стул, за которым сидел и вознамерился уже кулаками доказывать неправоту окружающих. Михаэль, наверное, только чудом оттащил своего невольного собутыльника на свежий воздух. – Гадюки подколодные… сплетничают, как девки на рынке! Вместо того, чтобы заступиться за Маргариту, кости ей перемыть решили. Нет, чтоб доктора этого клятого изловить, чтоб его черти драли! Михаэль, услышав последнюю фразу, удивленно посмотрел на Валентина. – Осторожней вы с такими ругательствами. – Да мне-то уже что, – Валентин тяжело вздохнул и резко выпрямился, – я это так не оставлю, слышишь?! Из-под земли их достану, но найду Маргариту! Все эти психиатры, лечебницы – сплошная чушь. Запудрят мозги и все, и пропал человек. Конечно, этот прохвост просто втерся ей в доверие и вертит как хочет! Я поговорю с ней, она должна понять наконец. Молодой человек побрел, чуть шатаясь, по пустынной ночной улице. Сейчас ему только надо выспаться… а завтра, чуть свет, он отправится в эту злосчастную лечебницу Вупперталь. * * * – Открой! Я знаю, что ты здесь!! Я все равно достану и тебя, и это чертово отродье! Дверь сорвалась с петель после очередного удара ногой. Парадный зал встретил Валентина тишиной и пустотой, и это немного остудило его пыл. Не так безлюдно обычно в лечебницах. Не было видно даже Зибеля, который вечно хвостом бегал за Маргаритой. Они, конечно, писали, что не хотят видеть Валентина. Но что они понимают? Наверняка, этот шарлатан промыл сестре мозги и внушил всякую чушь. А Зибель и рад повторять за Маргаритой любую глупость. “Вообще-то, тебе здесь не рады.” – Кто это сказал?! – ответом Валентину послужила лишь тишина. Ни звука шагов, ни шороха. Как будто и не голос ему почудился, а чья-то громкая мысль. “Разве тебе не сказали, что не хотят видеть тебя?” Валентин тряхнул головой и упрямо пошел вперед. Пролет лестницы все не заканчивался, но он не собирался останавливаться даже на миг. Пока все, причастные к очернению Маргариты, не ответят за содеянное, не знать ему покоя. Он совершенно не ожидал увидеть маленькую девочку в этих коридорах. – Что ты здесь делаешь? Это не место для детей! Ребенок поднял на него взгляд, и у Валентина екнуло сердце. Лицо девочки не выражало абсолютно ничего, никаких эмоций. Как будто перед ним не живой человек стоял, а шарнирная кукла. Она не сказала ни слова, только крепче прижала к себе странную фиолетовую игрушку. – Ты не видела здесь юную леди? Примерно такого роста, – Валентин нарисовал линию в воздухе, – ее здесь похитили. Она всегда была такой хорошей, такой правильной. Она не могла убежать сама. Ее точно здесь похитили. Ребенок не проронил ни слова. Девочка лишь продолжала пристально на него смотреть. От этого взгляда Валентину становилось неуютно. – Не убегай далеко, хорошо? “Бегаешь и мешаешь всем тут только ты.” Валентин стиснул зубы, желая заткнуть этот навязчивый голос, и свернул в галерею. Кажется, раньше комната Маргариты была именно там. * * * – Проснись и взгляни на правду! Злость захлестывала его, как волна. Зибель пытался остановить Валентина, но тот лишь оттолкнул робкого юношу в сторону. Маргарита, его чистая, невинная Маргарита стояла перед ним, поглаживая округлившийся живот. Не нужно было глубоких познаний в медицине, чтобы понимать, что это. Не нужно было спрашивать, кто послужил этому причиной. – Как? Как ты позволила ему это? Где твоя честь?! – Вы все лишили меня чести уже давно, – голос Маргариты был таким холодным и таким отрешенным. Как будто ее устами говорил кто-то другой, – для вас всех я – лишь украшение. Она подходила все ближе, и голос ее звучал все надрывнее. – Для вас я красивая птица, которую можно выставить на всеобщее обозрение. Безвольная кукла, с которой можно не считаться. Вы думаете, что вправе переделывать людей под себя. Валентин невольно попятился. Он не помнил Маргариту такой неумолимо-упрямой. С ней точно что-то не так. Наверняка кто-то нарочно ее науськивал против людей. – Он не такой. Он смотрел мне прямо в глаза. Он принимает меня той, кто я есть. За его спиной скрипнули двери, что вели на балкон. Тени за спиной сестры будто бы обрели форму и улыбались темными губами. – Он?! Не смеши меня! Все знают, на кого он смотрит!! … Сгусток фиолетового, промелькнувший за подбежавшей к нему Маргаритой, оскалился особенно ехидно. * * * Он не успокоится, пока не найдет сестру. Он поговорит с ней. Она его послушает и они навсегда покинут это место. Ах, как болит голова. Дождь все идет и идет – запачкает всю форму. Маргарита. Где же она? Разве она обычно не ухаживает за цветами в саду? Один коридор, другой, третий. Все одинаковые. Не знать ему покоя, пока не найдется сестра. Он… так устал.