Расскажи мне, мама

Гнев Павла начал утихать лишь когда он оказался в своей комнате, не помня как сюда дошёл. Может, на своих ногах, а может слуги проводили. Тут уже начало приходить осознание, что детская свобода его опьянила и он при монологе сболтнул лишнего. Все-таки он был не того статуса, в котором можно было позволить поддаваться эмоциям. «Когда ты умрëшь, никто не заплачет» — это точно было перебором. Павел не мог сказать, что ненавидел мать. Скорее, лишь некоторые еë поступки. Ему хотелось, чтобы мать перестала быть императрицей даже с ним наедине и хотя бы немного повиновалась материнскому инстинкту. — Павел Петрович — императрица ворвалась в его покои без стука, но на этот раз он не планировал сердиться из-за этого. Павел перевёл на неё взгляд и резко у него во рту всë пересохло — у неё глаза были на мокром месте и Екатерина даже не пыталась этого скрыть. Павлу стало ещё хуже от осознания того, что это было его рук дела. С одной стороны, он рад был пробить каменную стену между ними, а с другой чувствовал себя гадко, доведя собственную мать до слëз. — Нам нужно поговорить — Екатерина села на постель и похлопала рядом с собой. Такого Павел совсем не ожидал. Ему было сложно вспомнить хотя бы один случай, когда мать шла с ним на контакт после воцарения на трон. Он решил не упустить шанс и сел рядом с ней. — Ты так хочешь знать больше об отце… — женщина проговорила это, подняв глаза к потолку — Ты действительно готов к правде? Она может быть сурова. Теперь она смотрела на него, дожидаясь ответа. С каждой секундной становилось всë интереснее и Павел даже начал волноваться — ему слишком о многом хотелось расспросить государыню. Поскольку время было ограниченным, приходилось выбирать вопросы с умом. — Вы хотя бы немного любили моего отца? — Павел звучал словно маленький ребёнок в теле взрослого. У неё и губа не дрогнула, зато слëзы наконец-то высохли. Она помолчала около минуты, а потом заявила: — Я ехала в Россию, веря в то, что русский принц увидет меня и влюбиться — Екатерина горько усмехнулась — Здесь пришлось столкнуться с суровой реальностью. Затем я хоть как-то пыталась понравиться Петру Фёдоровичу. Дарила ему набор солдатиков, хвалила его за каждый мелкий шаг… Но и из этого ничего не вышло. — Мне жаль — не сдержался Павел. — Полно — отмахнулась женщина — Лучше перейдём к другому вопросу. Он понимал, что время у его матери не резиновое и следущий вопрос следует подбирать с умом. — Отец любил меня? Лицо женщины было непроницаемым, зато глаза говорили о многом. В них была некая тоска и сочувствие. Павел всë понял и ему стало горько на душе — это точно было не враньё. Да и ей смысла привирать не было, ведь Екатерина пришла к нему самовольно. Мать наконец-то решила больше рассказать ему об отце — как же долго Павлу этого хотелось! Даже если ответы его только разочаруют. — Вроде сначала он и испытывал отцовские чувства — прояснила государыня — А затем появилась его фаворитка Елизавета — еë имя она словно выплюнула — И тогда Пётр Фёдорович мне заявил, что она родит ему наследника, а меня с тобой он сошлëт в крепость. Кстати, это одна из главных причин почему я устроила переворот. Екатерина хорошо помнила этот момент и что за ним последовало. За несколько лет она успела простить бывшему мужу почти всë, что между ними было. Иногда он приходил к ней в кошмарах, где жаждал мести. Она заметила, как сын пытался переварить полученную информацию и ей хотелось каким-то образом его поддержать, решив погладив того по плечу. Павел подарил ей свой улыбку, как бы в качестве благодарности. Он пытался найти в словах матери подвох, но они наоборот — проясняли всë ситуацию. Сначала Пётр Фёдорович проявлял к нему интерес, а после смерти Елизаветы Петровны и вовсе его не навещал. Зато Павел много слышал о некой Елизавете Воронцовой и о том, как слуги жалели Екатерину Алексеевну. Пазл сложился. Павел понял, что его ждала бессонная ночь раздумий. — Давай ещё вопрос — решила продолжить императрица, хотя еë сын думал, что она захочет поскорее уйти после двух ответов. — Теперь поговорим о Вас — на это женщина удивлённо изогнута одну бровь — Вы первая начали изменять? Павел тут же пожалел о сказанном, боясь познать гнев матери. Но она оказалась относительно спокойна — на несколько секунд у неё была недовольная гримаса, а затем мигом Екатерина успокоилась и снова стала каменной леди. — Мы оба были хороши — сказала всю правду, не тая — Уж и не знаю кто первый начал. Однажды я гуляла в саду и увидела, как твой отец придавался плотским утехам с какой-то дамой, а ко мне он не прикасался несколько лет. И я направила на них пистолет. Женщина сбежала, а он насмехался — затем она улыбнулась и потрепала волосы сына — Похоже, что страсть к оружию у нас семейное. Павел не сдержался и засмеялся. Такое поведение Екатерины показало ему, что она больше не держала зла на него. Впервые за долгое время она вела себя с ним как настоящая мать, которой ему так не хватало. Он не смог больше сдерживать эмоции, тем более, что мать с сыном были наедине, так что наследник поддался моменту и обнял мать. Ответ не заставил себя долго ждать и вскоре юный цесаревич почувствовал материнскую любовь. Так они просидели несколько минут, а затем Екатерина поднялась на ноги. Государственные дела не могли долго ждать, поэтому ей нужно было приступить к работе. Она дошла до двери, а затем резко остановилась и посмотрела сыну прямо в глаза: — Ты извини меня, если как-то сильно обидела — она звучала не как императрица — Не держи на меня зла, это всë служба. С этими словами она покинула его покои, подкинув сыну пищу для размышлений. Этот разговор о прошлом сильно повлиял на его мнение о родителях. Сомневаться в правдивости материнских слов ему не приходилось, ведь рассказ идеально ложился на содержание перешептываний слуг, которые заявляли, что его отец развлекался с девицами, а на законную жену не обращал внимания. Павел надеялся, что этот эпизод послужит стимулом для его матери больше проводить с ним времени. В нём снова зародилась вера на налаживание контакта с Екатериной.