The Related (Связанные)

      Тихий коридор. Масляные лампы на стенах. За окнами вечерний полумрак.             Селена, кутаясь в вязанную тунику с длинным рукавом, неспеша и бесшумно ступает по золотому полу, порой согревая руки своим дыханием и пряча ладони в рукава. На своих губах она все еще ощущает свежесть мороза и ледяной вкус инея, потому постоянно облизывает потрескавшуюся чувствительную кожу. Её длинные волосы заделаны в хвост, подвязанный синей лентой, она лежит на её плече; в глазах притаилась какая-то необъяснимая тоска, а кожа отдает нездоровой бледностью, мелкая дрожь пробегает по телу время от времени, и даже самый легкий порыв ветра кажется ей дыханием зимы.             Ведьма осознавала, что не стоит именно сегодня навещать царицу, так как чувствует себя и вправду не самым лучшим образом, однако сообщение Локи о том, что матушка ожидает её визита, не могло быть оставлено без внимания. Селена перед тем, как пойти к царице, тщательно замаскировала свое болевшее, усыпанное мелкими ранками и ожогами тело под вязанной туникой, на шее замазала все изъяны специальной пудрой, но подозревала, что сквозь эту ненадежную защиту Фригга заметит, что с ней что-то не в порядке.             Селена уже решила, что в этом случае просто расскажет всю правду. Больше нет ни сил, ни желания таить то, что разрывает её изнутри на части. Локи – это вся её жизнь. Она принимает его со всей его болью, с его внутренними демонами, которые посещают её по ночам, с холодом в сердце, который проник в её тело и завладел её душой. Несоизмеримая боль бежит по её венам вместе с кровью, и ведьма постепенно осознает, что стала неотъемлемой частью бога обмана.             Охрана открывает перед ней двери царских покоев, которые она никогда прежде не посещала, сопровождает её к царице и лично передает ведьму ей в руки. Фригга теплыми объятиями и словами встречает Селену у себя.             – Милая моя, где же ты пропадала? Мне очень жаль, что пришлось оставить тебя в такие тяжелые для Асгарда времена.             – Ваше Величество, со мной все хорошо, уверяю Вас. Я и не была одна.             Как же Селене не хватало её материнской заботы. Только доброжелательность и поддержка этой женщины внушали ей надежду и силы, а когда непредвиденные события оборвали между ними всякую связь, было тяжело и страшно в одиночестве и абсолютной безызвестности. Но Фригге ни к чему знать о её скитаниях меж правдой и ложью, границы которых теперь для Селены и вовсе размылись.             – Видишь, как все вышло, Селена… Спустя столько дней я все еще не могу поверить в случившееся.             – Ваше Величество, все наладится. Я это чувствую. Все вернется на круги своя.             Царица мягко улыбнулась девушке, которая, как ей показалось, за это короткое время сильно выросла: выражение её глаз сменилось с растерянного и затравленного на волевой и даже дерзновенный. Она смотрела теперь гордо, бесстрашно, видимо, позаимствовав немного смелости и стойкости у младшего сына Одина. Вот только вид у ведьмы какой-то болезненный, и это не могло не взволновать Фриггу.             – Твоя магия изменилась, – произнесла она, приобнимая Селену за плечи.             – Если бы не Локи, то я вряд ли бы… – ведьма вдруг оборвала свою речь. Даже его имя заставляло все внутри содрогнуться и вспыхнуть.             – Да, я знаю, что он помогал тебе. В последнее время я его не узнаю. Он озлобился... Не представляю, как ему помочь. Все попытки облегчить его страдания насмарку. Полагаю, тебе уже все известно?             Селена опустила голову и, слегка поморщившись, теснее укуталась в свою тунику, рукав которой немного загнулся, и Фригга невольно задержала внимание на запястье девушки. На коже выступило пятно темно-синего цвета.             – Да… Знаю, что это перевернуло его жизнь с ног на голову, но одно осталось неизменным: я всегда буду рядом с ним.              – По своей ли воле? – женщина почти неощутимо взяла в свои теплые ладони руку девушки. Ведьма, сжав зубы от жгучей боли и мужественно стерпев её покалывание, поспешила немедленно спрятать побочные эффекты своего неотъемлемого чувства.             – Безусловно. Ничего другого я не хочу.             – Что ж, такова воля норн, – выждав короткую паузу, отметила Фригга. – Но ты должна помнить о главном: рядом с Локи ты рискуешь потерять себя. Не подумай ничего дурного, Селена. Я люблю своего мальчика все так же сильно, как и любила с самого его появления в этих стенах. Но я обязана предостеречь.             – Наверное, уже слишком поздно, Ваше Величество… Иногда мне кажется, что моя жизнь разделилась на до и после.             – Ради тебя надеюсь, что ещё не все потеряно.             – Рядом с ним мне кажется, что я могу все, а на самом деле не способна ни на что.             – Всегда есть то, что дает силу, и то, что её отнимает. Локи способен и на то, и на другое. Во всем необходим баланс, но вам обоим, думается мне, он неподвластен. Я лишь прошу тебя быть осторожной.             Локи учил Селену балансу и контролю в магии, а что до души, то он всегда игнорировал её существование. Его собственная почти никогда не имела права голоса. Ведьма уже устала от этих опасений вызвать его гнев: чем осторожнее она себе ведет, тем сильнее распаляет Локи. Выбирать слова, двигаться так, словно идешь по натянутому канату, – это её главные навыки за последнее время, не считая преуспевания в колдовстве. Так вот что означает лишение свободы в его понимании. Он – надзиратель, она – заключенная. Но после того видения ей кажется, что стены тюрьмы стоит разрушить, а роли сменить. И только ей под силу сделать это.             – Меня мучает один вопрос, – Селена неожиданно для Фригги резко перевела тему. – Моя мама обладала даром провидения, так ведь?             – Твоя мать была одной из лучших провидиц.             – Получается, она знала свое будущее и… мое. Но ничего не изменила… Наверное, она таким образом хотела уберечь меня и себя от проклятья норн… А были ли те, кто вторгался в нити судеб? Хоть раз?             – Бросить вызов самим норнам не решится ни Суртур, ни даже Хель.             – В чем же состоит их проклятие?             Фригга подхватила лепесток розы, что скользил по воде в бассейне, и устремила скорбящий взгляд на горизонт.             – Случалось ведьмам вмешиваться в сплетения судеб и не единожды. Души нарушителей начинали гнить заживо с той самой минуты, как они приняли попытку вершить судьбу, дабы уберечь близких или себя от предназначенной им участи. Вскоре внешняя оболочка остается единственно неизменной и остается скрывать истинную сущность. Но вся острота проклятья заключается в том, что ведьмам не удается никого спасти, судьба настигает положенных ей людей, раньше или позже.             Селену пугали угрозы вечного проклятия и гниения души так, как испугало то, что привиделось в наведенном сне. Возможно, что он был лишь одним из происков Локи, ведь сознание по его воли погрузилось в хаос и неразбериху, где все являлось только иллюзией, его собственной фантазией. Однако, девушка умолчала обо всем этом. Правда или нет – только ей одной предстоит разобраться. Его по-детски доверчивое выражение лица стояло перед глазами, слезы скатывались к вискам; ветер трепал его зеленый плащ, а под ногами он не чувствовал земли.             Фригга не смогла уделить девушке много внимания, как это бывало ранее, и вскоре Селена любезно оставила царицу подле спящего мужа.             Свобода, которую Локи вновь даровал ей, как будто потеряла свою ценность для неё. Она была вольна пойти куда угодно, но глазами не переставала искать мага повсюду; так хотелось вновь ощутить себя в его цепких и пленительных руках, и плевать, что они порой холодны как лед, ведь даже в них она сгорает.             Печально наблюдать, что спустя такое длительное время её отсутствия ничего не поменялось: Асгард по-прежнему был погружен в отчаяние и страх перед неизвестным будущим. Великий светлый мир в данный момент был почти обезглавлен, и многие полагали, что наступили его темные времена. Люди бродили словно в оцепенении, не замечая друг друга, а если и здороваясь, то лишь потому, что попросту задевали случайно плечами. Никого из придворных и слуг больше не напрягало общество ведьмы, хотя, она уверена, что многие из асов винят именно её в случившемся, ведь с её появлением все в Асгарде пошло наперекосяк. Мало кто обращал на неё свое внимание, ещё меньше тех, кто искренне желал здравия при встрече.             Одним из таких был Фандрал, с которым девушка столкнулась в пустующем коридоре, меж рядами колонн, что упирались в потолок. Вначале ведьма хотела пройти мимо, ибо не думала, что асгардцу приятно лицезреть её, однако что-то заставило приостановиться. В данный момент Фандрала не волновала прелестная ведьма, её точеная фигурка и бездонные глазки, и из памяти наружу вырвались даже самые лестные комплименты; мужчина не ожидал этой встречи и выглядел так, будто она застукала его за чем-то неприличным.             – Мы уж думали, ты покинула Асгард, – степенно произнес асгардец.             – Сиф, должно быть, обрадовалась, – подметила ведьма с язвительной усмешкой, которая через секунду угасла. – Наверное, так было бы правильней…             – О чем ты?             – Да так, не важно. Ты какой-то взвинченный, что-нибудь произошло… помимо того, что уже произошло?             Фандрал осмотрелся вокруг – коридор был пуст, но проблема была не столько в посторонних ушах, сколько в ушах самой ведьмы. Ас действительно под давлением Сиф начинал сомневаться в искренности Селены, к тому же все это время она наверняка терлась рядом с Локи, и было бы опасно вот так просто доверять ей какую-либо тайну. Все это, бесспорно, являлось твердым аргументом, но Фандрал все ещё не забыл, как она радела за возвращение Тора, как не побоялась пойти против Локи и поддержала их. Её глазам он верил в тот момент куда сильнее, как и в неподдельность её слов.             – Пока ещё ничего, но скоро случится, – на свой страх и риск тихонько затараторил Фандрал. – Мы отправляемся в Мидгард, чтобы найти Тора. Хеймдалль в курсе, и он откроет нам портал прямо сейчас. Придется идти через Биврест, ибо других путей не знает никто, кроме… Локи.             – Я так понимаю, что царю Асгарда неведомо, что вы собираетесь сделать?             – Побежишь докладывать? – с презрением спросил воин.             – Если сомневаешься во мне, то зачем все рассказал?             – Так побежишь?             – Спроси снова, и тогда точно побегу!              – Селена, я не знаю, что происходит между тобой и этим… мерзавцем, хотя скрывать это уже бессмысленно, – ас кивнул на запястье её руки, которое снова выдало её с головой своей темно-синей отметиной. Девушка сию же секунду натянула рукав.             – Это здесь не причем! Я все ещё считаю, что Тор должен быть возвращен домой.              После короткой паузы воин вдруг пылко произнес:             – Идем с нами. Тор будет рад увидеть тебя, Селена, идем.             – Не думаю, – ответила девушка, повертев перед лицом аса посиневшим запястьем. – Фандрал, я с Локи, и это неизменно. Но я клянусь, что не выдам вас. Все, чего я хочу, это чтобы братья снова воссоединились, все решили между собой и не дали враждебному огню между ними разгореться. Будьте осторожны и уходите как можно быстрее, пока Локи не прознал. У него повсюду глаза и уши.              Фандрал был поражен смелостью и честностью ведьмы. Ведьмы! Она единственная в своем роде!             – Спасибо тебе, Селена. Ты тоже будь начеку. Если Локи узнает, что ты помогла нам…             – Я и не помогала. Никакого содействия с моей стороны, до меня всего лишь дошли слухи. – На её губах засияла озорная улыбка. – Отправляйтесь сейчас же. Главное вам вовремя покинуть Асгард.             – Удачи, – коротко бросил Фандрал, вложив в этот словесный бросок всю свою благодарность, какую испытывал к ведьме.             Распрощавшись с асом, Селена как ни в чем не бывало продолжила свою прогулку.             Прошло немного времени, прежде чем царю Асгарда стало известно об исчезновении друзей Тора. Это случилось в тот же день: один из охранников доложил Локи о том, что три воина и Леди Сиф покинули Асгард, а ранее рядом с Фандралом была замечена Селена.              – Где ведьма сейчас? Она тоже сбежала? – Нескрываемая ярость, что сверкнула в глазах Лафейсона, просочилась и в его голос.             – Нет, она во дворце. Я видел её только что, когда направлялся к Вам, мой царь. Девушка в галерее.             – Взять её под стражу и привести в тронный зал.             Отдав приказ, Локи немедленно покинул просторную балюстраду, откуда все это время с довольным видом изучал великий Асгард, которым Тору никогда не править. Что бы там ни предприняли его друзья, младший сын Одина знал все наперед и успел подготовиться к так называемому плану Б.             Только Селена вновь встала на дороге. Локи искал её с мыслью, что она посодействовала им в побеге, или во всяком случае точно все знала. Это заставляло бога едва ли ощущать самого себя из-за переполняющего гнева, пронизывающего каждую клеточку тела. Девчонка снова пошла против его воли, но она зря старалась – сбежавшие не вернутся. По закону Одина, за измену полагается изгнание, если, конечно, средство оправдает цель, но жестокий закон Локи предусматривает исключительно смертную казнь.             Бог обмана не желал ничего выжидать. Действовать ему нужно было очень быстро, и последняя помеха должна быть устранена немедленно. Такой помехой являлся Хеймдалль. Лафейсон планировал избавиться от него чуть позже, но эти заговорщики вынуждают его прибегать к жестким мерам не раздумывая. К тому же страж уже давно подозревает что-то неладное в делах Локи. Нужно признать, что хранитель Бивреста не так глуп, как хотелось бы, именно поэтому его придется ликвидировать безотлагательно.             Селена же в это время, совершенно ничего непонимающая, была приведена и заперта в тронном зале. Она думала, что её ждет Локи, но зал был пуст и трон свободен. Спрашивать что-либо у каменных охранников все равно что разговаривать со стенами. Они говорят лишь тогда, когда им приказывают, но её власти они не подчинятся. Остается только ждать того, кто велел обойтись с ней так грубо, будто она последняя преступница во Вселенной.             К счастью, ждать пришлось не так уж и долго. Вскоре Локи появился и увидел свою ведьму, сидящую на возвышении перед троном. Она поднялась ему навстречу, когда он приблизился к ней. На её губах засветилась приветливая и счастливая улыбка, но даже она не смогла растопить его ледяного сердца, зараженного гневом, в этот момент. Маг, оставаясь совершенно равнодушным, несколько секунд не двигался, а после резко схватил девушку за запястье и, едва не выдернув её руку, притянул к себе. Он словно притаившийся кот, поджидающий свою добычу, наконец бросается на неё. Селена зашипела от легкой боли, который доставлял ей ожог, и Локи, поняв это, нарочно усилил хватку, впиваясь в лицо изменницы зловещим взглядом. Скривившись от болезненного ощущения, Селена кое-как выдавила:             – Ты что, с ума сошел? Отпусти…             – Отпустить? – прошипел он, чуть нагнувшись к её уху. – Как ты отпустила безмозглых друзей Тора?             – О чем ты?             – Хватит!.. Хватит уже пудрить мне мозги, Селена. Кого ты собралась выставить дураком? Меня? Я знаю, что ты дала им уйти!              – Да! Я не собираюсь участвовать в твоих грязных делах! Если не ты, то я положу этому конец.             – А ты не много на себя берешь? – Локи усилил хватку. – Ты забываешь, что перед тобой стоит царь, которому ты обязана подчиняться.             – А свои собственные обязанности тебя волнуют? Тор вернется в Асгард!             Колдун сжал челюсть девушки и слегка надавил. Вызов, который она бросала ему прямо сейчас, лишал его не только дара речи, но и рассудка. Осмелела его девочка. Привыкла, что ей все сходит с рук. Нужно было с самого начала прибегать к жесткому наказанию за неповиновение. На правах власти он мог бы изощряться как угодно, как посчитал бы нужным.              – Ты снова меня разочаровала, детка, – цедит он, и вдруг губы его медленно растягиваются в коварной улыбке. – Но, впрочем, знаешь, ты меня слегка недооценила, как и я тебя. – В тот же миг он стал спокоен и провел большим пальцем по её полноватым губам, заставив их слегка приоткрыться. – Мне нужно показать тебе кое-что.             Напускная нежность скорее напоминала обманчивое шипение змея. Он не выпускал её руки, и когда она замедлялась, он яростно дергал её за собой, насильно утаскивая в коридоры с холодными серыми стенами.              – Куда ты меня ведешь? – спросила Селена, но в тот же миг узнала дорогу до сокровищницы Одина. Да, они спускались точно туда, а Локи даже не думал хоть что-то объяснять или останавливаться.             Как только они оказались возле тяжелых дверей, маг отворил их и толкнул девушку вперед.             – Зачем мы здесь?             – Мгновение, моя маленькая, сейчас все узнаешь, – сладко отзывался Локи. Он все ещё заставлял её идти впереди, и она чувствовала, как острие Гунгнира, что он держал в руках, упирается ей в спину. Наверное, он не намеренно делает это, но тем не менее ведьма испытывает искренний страх из-за непредсказуемого поведения, беспорядочного настроения и совершенно неконтролируемой ярости, которую он немедленно хочет выплеснуть.             Наконец они остановились прямо напротив огромной решетки с широкими прутьями, за которой плотной стеной стояла непроглядная тьма. Селена также заметила, что Ларец ётунов исчез с подставки, но не придала этому значения.             – Я подготовился заранее, прямо как знал, что что-то сорвется и пойдет не так. Никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, что тебя не предадут. Никому нельзя доверять до конца, а лучше вообще не доверять. Простая истина, которой я придерживаюсь всю свою жизнь, но ты и твоя духовная чистота заставили меня изменить своему убеждению. Знаешь, это действительно неприятно… Что ж, мы исправим это недоразумение. – После своей короткой речи Локи ударил о металлический пол Гунгниром. В тот же миг яркий свет ослепил глаза и прутья решетки начали исчезать, а то, что находилось за её пределами, вышло наружу. Высокая громадина из железа, напоминающая по виду воина-рыцаря, тело которого полностью состояло лишь из доспехов, послушно встало перед царем, и его безглазое лицо было направлено прямо на повелителя.             Испуганная Селена невольно сделала шаг назад, но, почувствовав руку на своем плече, вынуждена была остановиться.             – Разрушитель! – позвал маг. – Сделай так, чтобы мой брат не вернулся. Уничтожь там все.             – Нет! Локи, умоляю, не делай этого! – ведьма повернулась к нему, обхватив его плечи ладошками, принимаясь трясти, дабы разбудить его от этого нелепого и кошмарного сна, события которого потом невозможно будет остановить и повернуть вспять. – Прекрати это! Ты не можешь так поступить с ними!             – Когда ты уже поймешь, что я могу абсолютно все? – стиснув хрупкую девушку обеими руками, чудом не ломая кости, Локи невольно засматривается на полные губы, которые изводятся по мучительному и больному поцелую со вкусом крови. – Все надеешься разжалобить меня, надавить на братские чувства? Прости, но у меня их нет.              – Ты сам себя обманываешь! Потом ты пожалеешь обо всем, что творишь сейчас.             – Ах да, новоиспеченная пророчица, – скользко улыбнулся колдун, – как я мог забыть? Единственное, о чем я жалею и буду жалеть, так это о том, что Тор так и не узнает, как сильно ты любишь меня. – Скинув с себя её руки, Локи сдержанно оттолкнул Селену от себя и открыл для Разрушителя портал на Землю.             Селена с ужасом представляла себе участь Тора и его друзей. Собственная беспомощность убивала её изнутри и постепенно перерождалась в ненависть к самой себе.             Над Асгардом уже нависли сумерки, когда Локи привел Селену в тронный зал. Приказав страже уйти прочь, колдун медленно приблизился к окну и взглянул на темнеющее небо и зажигающиеся звезды в синей лагуне облаков.             Ведьма беззвучно плакала, брошенная посреди огромного зала. Она была не в силах не то что кого-то спасти, она не могла даже стоять на ногах. Усевшись на пол, она обняла себя руками, надеясь таким способом заслониться от холода, который окутывает её со всех сторон. Наверное, там, в Мидгарде, уже не осталось камня на камне. Тор, будучи простым смертным, не способен одолеть Разрушителя, засланного Локи. Вся надежда оставалась лишь на бравых воинов и на Леди Сиф.             – Они не помогут, – роняет Локи в глухой тишине. И ведьма вздрагивает.             – Раньше я пыталась найти оправдание твоим поступкам, – вполголоса отвечает Селена, – но даже они уже иссякли. Ты сознательно губишь того, кто любит тебя…              – Да, ты права, его братская любовь слепа, но лишь потому, что он не знает всей правды.             – Иначе он должен возненавидеть тебя?             – Я бы возненавидел…             – Значит, остается лишь благодарить норн за то, что он – не ты. – Ведьма перебралась на ступени и закрыла лицо ладонями. Локи повернулся в её сторону, но ничего больше не сказал. Сейчас он был само ожидание. Сражение в Мидгарде должно завершиться благополучно, ни Тора, ни посланцев нельзя оставлять в живых.             Маг, вцепившись в Гунгнир, поднялся на трон. Битва на Земле уже наступила, и Локи знал о её ходе, прекрасно слышал мольбу Тора, чтобы он сохранил жизнь несчастным людям. Стало быть, прибывшие друзья поведали ему, кто стоит за происходящим. В какой-то момент Локи даже стало жаль своего сводного брата, его по истине наивная любовь, тянущаяся с детских лет, подкупала, но злость и обида были сильнее. Душа колдуна пропиталась ими насквозь, и отрывать от сердца эту лютую поглощающую ненависть было тяжелее, чем жить с нею. Внутри все срослось между собой, закупорило выход всяческому милосердию и здравомыслию, и Локи хладнокровно отдал немой приказ Разрушителю закончить начатое.             Один удар. Всего лишь один мощный удар смог свалить смертного Тора. Это был конец…              – Глупо... Глупо! – Глупыми он называл извинения брата, которые тот отсылал ему из Мидгарда, взывая к его разуму и состраданию, пытаясь высвободить из утробы тьмы тот озорной, но безобидный лучик света, который горел в его глазах когда-то. Глупыми он называл напрасное геройство и самопожертвование, которые не были порождением молота и не иссякли после его утери, а продолжали жить в человеческом сердце и душе. Это беспощадное братское благородство выводило из себя, и как же приятно осознавать, что голос старшего принца больше никогда не зазвучит.             – Ты можешь гордиться Тором, он ушел достойно, – озвучил Лафейсон бесцветно и направился к дверям, мимо согнувшейся на ступенях ведьмы.             – Что ты скажешь Фригге? – выкрикнула Селена, содрогаясь от неистовой злобы и отчаяния. – Как в глаза ей будешь смотреть?!             – Как и подобает единственному и любимому сыну.             – Твое вранье не сделает тебя лучше! – сказала она сквозь зубы из последних сил, наверняка зная, что эти слова уже ничего не изменят. – Ты никогда не станешь таким как Тор.             – Я к этому и не стремился. Я бы хотел остаться тем, кто я есть.             – Лжецом?             – А куда нынче без лжи? Это особое искусство, которым владеет не каждый. И она помогает добиться положительных результатов.             – Но, как правило, кратковременных и совсем неустойчивых. Тебе никогда не простят того, что ты сделал.             – Знаешь, милая, ты, пожалуй, права. Мне действительно нет прощения. Но задай себе вопрос: а нуждаюсь ли я в нем?             Она не пошла за ним, она осталась одна в пустом зале и корила себя за слабость, которой начинена каждая влюбленная женщина. Осознавая всю абсурдность поступков Локи, она не стала мешать ему. А смогла бы она вообще сделать это? Разве не пыталась она остановить его, уберечь от ошибок? Наверное, пыталась… Но все ли силы она приложила к этим попыткам?              Бесконечный анализ произошедшего доводил её до внутреннего истерзанного крика. Она – единственная, кто знал всю правду с самого начала, кто мог предотвратить убийство Тора, но что-то неведомое и немыслимо мощное лишало её возможности воспротивиться, тянуло назад, топтало сомнения. Она видела только его глаза и становилась бессильной, она чувствовала его боль и превращала её в оправдание, будучи крепко связанной она пыталась убежать и поступить по-своему, поступить правильно, но всякий раз ощущала, что узлы только крепче стягивают её.              Звенящая тишина, к которой ведьма ненароком прислушалась, невольно встревожила сердце. Созерцая золотой пол, Селена увидела, как стремительно бежит по нему тонкая дорожка сверкающего льда. Внутри защемило от знакомого треска, эти крадущиеся шаги зимы она забыть еще не успела. Прозрачная дорожка тянулась от замерзших дверей залы, которые резко, с грохотом, отворились, заставив Селену подскочить на месте. Крик едва не вырвался из груди, когда на пороге, бросая на пол тела охранников, стояли двое ётунов.