Изменить будущее (Читают книги о Гарри Поттере)

До друзей не сразу дошла вся абсурдность этого заявления. Минуты две все молчали. Наконец Рон произнес вслух то, о чем Гарри только подумал: — Вы оба просто сошли с ума. — Ерунда! — упавшим голосом вымолвила Гермиона. — Питера Петтигрю нет в живых! — сказал Гарри. — Он убил его двенадцать лет назад. — Выслушай, — сквозь зубы проговорил Джеймс. Лицо бывшего узника исказила гримаса. — Я действительно хотел убить, — зарычал он, скаля желтые зубы. — Да малыш Питер оказался хитрее меня… Но на этот раз у него ничего не выйдет. И Блэк кинулся на крысу. Живоглот очутился на полу, а Рон заорал не своим голосом; беглец придавил ему сломанную ногу. — Сириус, осторожней! — Люпин метнулся вперед и оттащил Блэка от Рона. — Подожди! Так просто нельзя с этим покончить. Надо им объяснить, пусть они знают! — Потом объясним! — хрипел Блэк, оттолкнув Люпина. — Объясни сначала, сколько раз в детстве говорила, — проворчала Вальбурга, глядя на сына. — Потом может быть поздно, — отозвалась Нарцисса. Скрюченные пальцы когтили воздух, стараясь дотянуться до крысы, а та извивалась и визжала не хуже поросенка, царапая Рону лицо и шею. — У них… есть… право… знать… правду! — Люпин уже задыхался, повиснув на Блэке. — Рон считает его домашним зверьком! Во всей этой истории много такого, чего даже я не понимаю! А Гарри? Ты обязан рассказать Гарри, как все было на самом деле, Сириус! Блэк утихомирился, — Вот именно, — кивнул Сохатый, взглянув на Сириус. — Сейчас нам всем нужна правда. но его ввалившиеся глаза неотступно следили за крысой, которая сжалась в комок под защитой искусанных, исцарапанных и окровавленных рук Рона. — Ладно, согласен, начинай ты. Рассказывай, что хочешь. Но только побыстрее, Римус. Я хочу немедля покончить с убийцей, из–за которого столько лет провел в Азкабане. — Вы просто психи, вы оба. — Рон очумело потряс головой и оглянулся за поддержкой к Гарри и Гермионе. — С меня хватит, я в вашу игру не играю. Он попробовал подняться, опираясь на здоровую ногу, но Люпин вновь достал волшебную палочку и направил ее на Коросту. — Тебе придется выслушать меня до конца, Рон. И пока будешь слушать, держи покрепче Питера. — Он не Питер, он моя Короста! — завопил Рон. — Вот же упрямый, — проворчал Гидеон. — Он слушать не умеет, — хмыкнул его брат. Он попытался сунуть крысу в карман, но не тут–то было: крыса сражалась так отчаянно, что Рон свалился бы с кровати, если бы Гарри не подхватил его. — Многие видели, как Петтигрю погиб, — сказал он, повернувшись к Люпину. — Была целая улица свидетелей… — Да ничего они не видели! Они только думают, что видели… — снова разъярился Блэк, мрачно наблюдавший, как крыса отбивается от Рона. — Действительно, все были уверены, что Сириус убил Питера, — кивнул Люпин. — Я и сам так думал до этого вечера. Открыла мне глаза Карта Мародеров. Она никогда не лжет. Питер жив. Рон держит его в руках. — Но карта ведь столько времени была у близнецов, неужели они ничего не замечали? — нахмурилась Марлин. — Крыса часто была вместе с Роном. Гарри с Роном переглянулись и тут же пришли к молчаливому согласию: Блэк и Люпин не в своем уме. В том, что они тут мелют, нет никакого смысла. Как это крыса может быть Питером Петтигрю? Допустим, после Азкабана Блэк рехнулся, но почему Люпин поддерживает его в этом безумии? И тут вмешалась Гермиона, голос ее дрожал, но она говорила спокойно, взывая к благоразумию Люпина. — Но профессор Люпин… Короста никак не может быть Петтигрю… Вы же понимаете, это совершенно невозможно… — Почему невозможно? — мирно спросил Люпин, как будто они в классе и Гермиона столкнулась с какой–то сложностью в работе с Гриндилоу. — Потому что… если бы Питер Петтигрю был анимагом, это знали бы все. Мы занимались анимагами у профессора МакГонагалл, и я много читала о них в учебниках, когда делала домашнее задание. Министерство магии ведет учет всем колдуньям и волшебников, которые могут превращаться в животных; есть специальный реестр, в нем сказано, в каких животных они превращаются, даны их приметы и отличия… Я нашла там профессора МакГонагалл… В этом столетии было всего семь анимагов, и имени Петтигрю в этом в списке нет… — Она смотрела открытых анимагов, — закатил глаза Джеймс. — А мы даже не регистрировались.       Арктурус и Поллукс недовольно переглянулись между собой, кивнув чему-то. Гарри невольно восхитился: сколько же Гермиона знает! Не зря день и ночь сидит за книгами. — Конечно нет! — профессор Люпин рассмеялся. — Ты опять права, Гермиона! Но, видишь ли, Министерству невдомек, что в замке Хогвартс некогда чудили три не зарегистрированных анимага… — Если ты собрался рассказывать им все с сотворения мира, то поторопись, Римус, — проворчал Блэк, следя за безнадежными потугами Коросты освободиться. — Я ждал целых двенадцать лет и дольше ждать не намерен… — Терпения Сириус, — сказала его мать. — Твой характер сейчас совершенно не к месту. — Он хочет отомстить, и за друзей и за себя, — вздохнула Друэлла. — О каком терпение может идти речь? — Хорошо–хорошо, Сириус, но тебе придется кое–что добавить, я ведь знаю только, как все начиналось… Люпин прервал речь на полуслове — что–то громко скрипнуло позади него, и дверь в спальню открылась сама собой. Все пятеро уставились на нее, Люпин сделал несколько шагов и выглянул на площадку. — Никого… — Гоменум ревелио для кого придумали? — поинтересовался Люциус. — В доме полно привидений, — заметил Рон. Но Люпин лишь махнул рукой. — Нет тут никаких привидений. — Он все еще озадаченно смотрел на дверь. — Их и не было никогда в Визжащей хижине. Вой и стоны, которые когда–то слышали, местные жители, издавал я. — А если бы он вырвался? — проворчала Друэлла. — И какая тут безопасность? — Хижина была надежно закрыта, — покачала головой Лукреция. — Мы с Игнотиусом все проверяли. Безопасности моих детей волнует меня никак не меньше. Он отбросил с лица седеющие волосы, задумался на мгновение и заговорил: — Здесь, собственно, всё и началось. Из–за того, что я стал оборотнем. Ничего бы не произошло, если бы не моя безрассудная тяга к риску… — Ох, Ремус, вот давай только не будем выгораживать моего кузена и его друга, — покачала головой Дромеда. — Согласен, это была наша идея, он нас отговаривал, — кивнул Джеймс. — Мы хотели помочь тем, чем могли на тот момент, — напомнил Сириус. У Люпина был вид вполне здравомыслящего и очень усталого человека. Рон хотел было что–то сказать, но Гермиона толкнула его: «Шшшш!» Она слушала рассказ с неослабевающим вниманием. — Меня укусил оборотень, когда я был совсем маленький. Родители перепробовали все для моего исцеления, но в те дни таких лекарств, как сейчас, еще не было. Зелье, которое готовит профессор Снейп, — совсем недавнее открытие. — На тот момент уже лет как 14 открыто, — закатила глаза Андромеда. — Просто до сих пор незапатинтовано. — Как же оно появилось у вас, если ты говоришь, что варишь его для друга твоего кузена? — поинтересовался Сигнус, но его средняя дочь лишь молча указала в сторону леди Пруэтт. Оно делает меня безопасным для окружающих. Я пью его неделю, предшествующую полнолунию, и… и после трансформации сохраняю разум. Лежу у себя в кабинете, как вполне безобидный волк, и спокойно жду, пока луна пойдет на убыль. Но до того, как волчье противоядие было изобретено, раз в месяц я становился настоящим монстром. И о Хогвартсе даже не мог мечтать. Какие бы родители согласились отдать ребенка в школу, где он будет учиться вместе с оборотнем. Но вот директором стал Дамблдор. Он отнесся ко мне с сочувствием, сказал, что я должен учиться и что он примет все меры предосторожности. — — Узнай я об этом на вашем 1 курсе, скорее всего перевела бы Сириуса, — задумчиво протянула Вальбурга, на что ее сын лишь хмыкнул, прекрасно понимая, что она так бы не сделала. Скорее наоборот сделала бы все возможное, чтобы избавится от Ремуса и Дамблдора за одно. Люпин вздохнул и задержал взгляд на Гарри. — Помнишь, я тебе говорил, что Гремучую иву посадили в тот год, когда я поступил в Хогвартс. Дело в том, что ее посадили именно потому, что я поступил в Хогвартс. Этот дом, — Люпин окинул комнату печальным взглядом, — и туннель, ведущий к нему, были построены специально для меня. Раз в месяц меня тайком отправляли сюда из замка — на время превращения. А дерево поместили у входа в туннель, чтобы никто не мог попасть ко мне в дом, пока я опасен. Гарри понятия не имел, к чему клонит рассказчик, но все равно увлеченно слушал, и единственным звуком в комнате, кроме голоса Люпина, был испуганный писк Коросты. — В то время мои трансформации были ужасны. Превращение в оборотня очень болезненно; кусать было некого, и я царапал и грыз самого себя. Жители деревни слышали какой–то шум, завывания и думали, что это бушуют особенно неистовые призраки… Даже теперь, когда в доме уже много лет все тихо, люди опасаются приближаться к нему. Но если не считать превращений, то, пожалуй, я был счастлив, как никогда в жизни. Впервые у меня были друзья, трое верных друзей — Сириус Блэк, Питер Петтигрю и, разумеется, твой отец — Джеймс Поттер. Естественно, мои друзья не могли не заметить, что раз в месяц я куда–то исчезаю. Я сочинял всевозможные истории — говорил, что у меня заболела мать и надо ее навестить… Больше всего на свете боялся, что, узнав, кто я такой, они бросят меня. — Но некая парочка оказалась крайне подозрительна, — хмыкнул Джеймс, посмотрев на молодых супругов Блэк. — Нечего было проходить поздно вечером перед окном, рядом с которым мы ругались, — закатила глаза Марлин. — Причем как раз в сторону ивы. — Кто бы мог подумать, ссора двух первокурсников поспособствует еще более крепкой дружбе, — усмехнулся Тед. — К тому же, — протянул Сириус, — ты сам уже два месяца на тот момент строил все возможные теории. Видите ли он как-то подозрительно уходит и всегда на одно и тоже время, бледный и все в этом духе. Но в конце концов они, как и ты, Гермиона, поняли, в чем дело. Но друзья не покинули меня. Напротив, придумали нечто такое, отчего мои трансформации стали самыми счастливыми днями моей жизни — они сами стали анимагами. — И мой отец тоже? — изумился Гарри. — Конечно. Три года львиную долю свободного времени они тратили на то, чтобы научиться этому. Твой отец и Сириус были одни из самых одаренных студентов, да и вообще им повезло, ведь анимагическое превращение иногда приводит к ужасным последствиям. — Андромеда, а ты была в курсе? — посмотрев на племянницу, строго спросил Орион. — Зачем спрашивать, если прекрасно знаете ответ, дядя? Конечно была, — пожала плечами миссис Тонкс. — Более того, старалась присутствовать рядом, чтобы если что быстро среагировать и позвать на помощь. — Мы не настолько беспечные, чтобы заниматься всем этим вообще без присмотра, — фыркнул Сириус. Министерство магии еще и поэтому зорко следит за всеми, кто пытается стать анимагом. От Питера было мало толку, но он целиком положился на своих умных друзей и тоже благополучно стал анимагом. В конце концов, на пятом курсе им удалось осуществить свой замысел — отныне каждый мог по желанию трансформироваться. — Врешь, в конце 4, — усмехнулся Джеймс. — Уверена, что он специально так сказал, дабы эта троица такого же не повторила, — сказала Нарцисса. — Но чем это могло помочь вам? — недоумевала Гермиона. — Очень многим. В своем обычном виде им тоже приходилось избегать меня. Как животные — они составляли мне компанию. Ведь оборотни опасны только для людей… Раз в месяц они ускользали из замка, укрывшись мантией–невидимкой Джеймса, и совершали превращение. Питер, как самый маленький, легко преодолевал ударную зону ветвей Ивы и нажимал сучок, который отключал дерево… Они спускались в туннель, и мы вместе проводили время. Под влиянием друзей я становился не таким опасным — тело было волчье, но разум сохранялся… — Гриффиндорцы, — развели руками слизеринцы. — Опасно и неразумно, — возмутилась Вальбурга, вновь устремив взгляд на одного из своих детей. — Давай быстрее, Римус, — сипло поторопил его Блэк, по–прежнему не сводя с Коросты жутковато–голодных глаз. — Сейчас, Сириус, сейчас… Теперь, когда мы все могли превращаться в животных, открылись невероятные, захватывающие возможности. Мы покидали Хижину и всю ночь бродили в окрестностях школы или по деревне. — Что вы делали! — крикнули старшие маги, среди которых теперь была и Лукреция. — Вы хоть головами соображаете, чем это могло обернуться не только для вас, — принялся отчитывать двух мародеров Орион. — И вы говорите о безопасности? — Мы хотим узнать, что произошло, — вздохнул Сириус. — Давайте вы мне потом лекцию прочитаете. Сириус и Джеймс перевоплощались в довольно крупных зверей и вполне могли при необходимости сдержать оборотня… Вряд ли в Хогвартсе был хоть один студент, знавший территорию школы и Хогсмид лучше, чем мы. Вот так нам и пришла в голову мысль составить Карту Мародеров и подписаться прозвищами. Сириус — Бродяга, Питер — Хвост, а Джеймс — Сохатый. — А в какое животное… — начал было Гарри, но Гермиона перебила его: — Но ведь это же очень опасно! Гулять в деревне и вокруг замка с оборотнем… А вдруг бы друзья не смогли вас удержать и вы укусили кого–нибудь? — Эта мысль до сих пор мучает меня, — глубоко вздохнув, сказал Люпин. — Об этом мы как-то не подумали, — все же виновато произнес Сириус, заметив злой взгляд родителей. — Твой брат был мал, чтобы мы делали если бы старший наследник рода погиб? — спросил Сигнус, осмотрев племянника вопросительным взглядом. — Чтобы мы чувствовали, если бы наш старший сын погиб? — спросили в один голос Вальбурга и Орион. — Что бы чувствовали твои родители Джеймс? — присоединилась к родственникам Лукреция. — Тем не менее тогда все обошлось, — вздохнул Поттер. — И это все дело уже прошлых лет, что теперь толку-то? — Было, было много раз — еще бы чуть–чуть и… Потом мы хохотали над этим. Мы были молоды, неразумны и в восторге от своего ума, ловкости… Конечно, иногда во мне шевелилась совесть. Ведь я обманул доверие Дамблдора… Он принял меня в Хогвартс, чего не сделал бы никакой другой директор, и, наверное, мысли не допускал, что я нарушаю правила, которые он установил для моей и чужой безопасности. Он не догадывался, что по моей милости трое однокурсников стали нелегальными анимагами… Но каждый раз, когда мы обсуждали план очередных похождений в ночь полнолуния, совесть угодливо молчала. И оказалось, что с тех пор я мало изменился. Люпин нахмурился, и в его голосе зазвучало отвращение к самому себе: — Рем, так или иначе это наше решение, ты ни в чем не виноват, — устало потер переносицу Джим. — Мы понимали риски, и знали на что шли, — согласился Сириус. — Весь этот год я боролся с собой, задавая один и тот же вопрос: рассказать ли Дамблдору, что Сириус Блэк анимаг? И не рассказал. Почему? Потому что я слишком малодушен. Ведь это значит признаться, что я еще в школе обманывал его, что и других заманил на путь обмана, а доверие Дамблдора для меня — все. Он дал мне возможность учиться в Хогвартсе, когда я был мальчишкой. Дал мне работу, когда я уже отчаялся найти хоть какой заработок. И я убедил себя, что Сириус проникает в школу благодаря темным искусствам, которым выучился у Волан–де–Морта, а то, что он анимаг, никакой роли не играет… — Ты себя слышишь? — возмутилась Марлин, поднимая голову с плеча супруга. — Я в конце концов Блэк, нравится мне это или нет, меня темной магии с рождения обучают, — сказал Сириус, представители этой фамилии согласно кивнули. Вот и выходит, что Снейп абсолютно прав насчет меня… — Снейп? — Блэк первый раз оторвал взгляд от крысы и посмотрел на Люпина. — А Снейп здесь причем? — резко спросил он. — Снейп — профессор в Хогвартсе, — невесело ответил Люпин, взглянув на Гарри, Рона и Гермиону. — Профессор Снейп когда–то учился вместе с нами. Это он больше всех противился моему назначению на должность преподавателя защиты от темных искусств. Весь год он твердил Дамблдору, что мне нельзя доверять. И у него были основания… Видите ли, Сириус некогда сыграл с ним одну шутку, которая едва не убила его… Без меня там тоже не обошлось… Блэк саркастически усмехнулся: — Он это заслужил. Шнырял вокруг, вынюхивал, чем мы, четверо, занимаемся. Жаждал, чтобы нас исключили.       Старшие Блэки снова хмуро посмотрели на старшего из братьев Блэк, который теперь разглядывал свои руки, вновь не поднимая ни на кого взгляда. — Северуса очень интересовало, куда это я пропадаю каждый месяц, — продолжил Люпин. — Мы были однокурсниками, ну и… хм… слегка недолюбливали друг друга Особенно он терпеть не мог Джеймса — виновата, я думаю, зависть. Джеймс замечательно играл в квиддич… Настоящий талант. — Виновата ревность, — хмыкнула Марлин, тем самым получив полный сомнения взгляд от Лили. — Хватит, Лили, ты ведь не слепая, открой глаза. Он любит тебя, это все видели. Особенно когда ты начала встречаться с Джеймсом. И вот однажды Снейп подсмотрел, как в канун полнолуния мадам Помфри повела меня к Гремучей иве. Сириус Снейпа заметил и шутки ради сказал ему, что всех–то и дел — ткнуть длинной палкой в шишку на стволе Ивы, и тогда он отроет мою тайну. Снейп, естественно, так и сделал. — Я ж не думал, что он настолько идиот, что полезть туда додумается, — закатил глаза Блэк. — К тому же сказано это было в пылу ссоры. Вину с меня это не снимает, но все же. И отправился вслед за мной. Представляете себе, что его ожидало в Хижине: встреча с оборотнем со всеми вытекающими последствиями. Но твой отец, Гарри, узнав, что придумал Сириус, бросился за Снейпом и, рискуя жизнью, увел его из подземного хода. Снейп все же мельком увидел меня — в самом конце туннеля. Дамблдор строго–настрого запретил ему разглашать мою тайну. Но с тех пор он знает мою особенность. — Это была наша первая и последняя ссора с Сириусом, мы почти месяц не разговаривали, — признался Поттер. — И мы с Лили тоже. Она была на стороне Джеймса, а я естественно на стороне своего парня, — отозвалась Марлин. — Так вот почему Снейп вас не любит, — медленно произнес Гарри. — Он, конечно, думает, что и вы участвовали в той шутке. — Совершенно верно, — раздался холодный, насмешливый голос за спиной Люпина. Это был Северус Снейп. Он сбросил с себя мантию–невидимку, его волшебная палочка была направлена прямо на Люпина. — Он тут вообще не причем, — прошипели двое мародеров. — Его появление только все испортит, — нахмурился Регулус, удивленно глядя на брата.