Teddy bear, you were my teddy bear You were comforting and quiet How did love become so violent? Oh, teddy bear, you were my teddy bear Everything was so sweet Until you tried to kill me
Teddy Bear — Melanie Martinez
Санзу впервые увидел Ясуко, когда Мучё в очередной раз избил его за непослушание. Он только-только заступил в пятый отряд, но продолжал противиться новому капитану. Командир тогда отделал его хорошенько, растеребив старые и ещё не зажившие раны, да так что парень уже не стоял на ногах и едва ли не терял сознание. В глазах у него двоилось, зрение помутилось. Ясухиро говорил ему что-то спокойным вкрадчивым голосом, но Санзу ничего не разбирал из-за звона в ушах. Ему хотелось уйти в отключку от боли, усталости. И, наверное, он бы так и сделал, если бы вдруг не услышал незнакомый девичий голос, раздавшийся как из-под толщи воды. Из последних сил он приоткрыл глаза и непонимающе уставился вперёд. Девчонка была ниже его на голову, такая маленькая и худая. Она стояла рядом с Муто, смотрела на него, кажется, сердито, исподлобья, сжимала в одной руке какой-то пакет, а другой, сжатой в кулак, колотила его по плечу. Парень смотрел на неё с невозмутимым выражением лица, слушая, как та причитала. Как она вообще оказалась в этой подворотне? — Снова ты своих избиваешь? Бакаму́чо! Я уже устала подбирать мальчишек возле нашего дома и залечивать их раны! — она встряхнула свой белый пакет перед его глазами, высоко подняв руку. — Я на них так пластырями с перекисью не напасусь! Я на лекарства, между прочим, свои деньги трачу, Бакамучо! Мучё раздражённо вздохнул и отвернулся, бросив: — Завались, Ясуко. — Сам завались, идиот! — не осталась в долгу девушка и всучила ему пакет со словами: — На, подержи! — затем она развернулась и быстро прошла в сторону недоумевающего Санзу. Она встала напротив и присела, взволнованно глядя на него. Только теперь, сквозь пелену, Харучиё смог разглядеть, насколько, оказывается, она сильно походила на Муто. Волосы светлые, недлинные и вьющиеся. Глаза миндалевидные, голубые. И даже форма розоватых губ похожая. Незнакомка протянула к Санзу руку, и тот инстинктивно дёрнулся, но из-за слабости прикосновения избежать не удалось. Она нежно коснулась кончиками пальцев его лица и легонько улыбнулась. — Какое лицо красивое, — тихо произнесла она, глядя ему прямо в глаза. Санзу удивлённо моргнул. Это у него лицо красивое? С такими-то шрамами? Звучит как злая шутка, и тем не менее, девушка, кажется, была честна и искренне улыбалась ему. А у неё ведь тоже лицо было красивое. Да и сама она была ничего. На ангела с картинки чем-то даже похожа. Возможно, у него просто начались галлюцинации на почве сотрясения. — Ты встать-то хоть можешь? Он немного заторможено кивнул. Тогда девушка подала ему руку, предлагая свою помощь. Он неуверенно вложил свою ладонь в её, и она аккуратно потянула его, помогая подняться. Парень мысленно отметил: девушка на вид хрупкая, но явно не слаба. На ногах твёрдо стоять не получалось, и он чуть качнулся, встав прямо, но названная Ясуко поддержала его за спину и вздохнула. — Бедный, — посетовала она и похлопала его запылившуюся чёрную форму. — Я тебе помогу, — она снова улыбнулась ему и потянула за собой, держа за руку. — Идём, тут недалеко. Всё это время Мучё неотрывно наблюдал за происходящим. Когда Санзу пошёл следом за девушкой, он скосил недоумённый взгляд на капитана. Тот лишь покачал головой, а она, не глядя на него, проходя мимо, бросила: — За мной, Бакамучо. И, как ни странно, Ясухиро правда за ней пошёл. Как оказалось, в паре кварталов от той подворотни находился их дом. Харучиё вся эта ситуация всё ещё казалась очень странной, а потому на подходе он стал пытаться выкрутиться, но девушка буквально впихнула его в дом. Она посадила парня на кухне, заставила снять куртку и придирчиво оглядела его — Санзу почти застеснялся. — Здесь болит? — она осторожно ощупывала его торс в тех местах, где проступили синяки. — Или здесь? — Санзу отрицательно покачал головой, и она кивнула. — Хорошо, кажется, ничего не сломано. Надеюсь, трещин в рёбрах тоже нет. Тут вмешался стоявший в дверном проёме Муто: — Что ты думаешь? Я бил его аккуратно. Он мне ещё живым нужен. — Да пошёл ты, Бакамучо! — огрызнулась Ясуко, вскинувшись. Она подскочила к парню и затыкала его пальцем в грудь, наезжая: — Аккуратно он его бил, ну надо же! Может, мне тебе тоже по почкам заехать? Ну так, аккуратно! Харучиё озадаченно наблюдал за развернувшейся сценой и не переставал удивляться терпению командира. Почему он вообще никак не реагировал на грубость девушки, не пытался осадить её? Да кто они вообще друг другу? Ясуко раздражённо фыркнула и резко взмахнула рукой. — Посиди пока с ним, я схожу за мазью от синяков, — она вышла в коридор и ушла в другую комнату. А Мучё тем временем перехватил изумлённый взгляд Санзу. — Что смотришь? — просто спросил он. — Только ей я позволяю так разговаривать со мной, — он кивком указал на маленькую незаметную фотографию в рамке, подвешенную над столом. Санзу задрал голову, превозмогая боль в шее, и уставился на фото. Там были запечатлены Ясуко и Ясухиро, только, кажется, на пару лет младше, чем сейчас. Парочка стояла рядом друг с другом на фоне какого-то храма, обнимаясь и широко улыбаясь. — Мы с ней близнецы, — произнёс Мучё. — Ясуко моя сестра. Теперь-то всё встало на свои места.***
Ясуко нравился новый подопечный её брата, Харучиё. Он был сильным и упорным, а ещё очень преданным; может, даже таким же преданным, как сам Мучё. Вообще-то, ей компания Ясухиро в принципе не особо нравилась, но Хару-кун — или Санзу, как он ещё просил к себе обращаться — отличался от других янки. А Ясухиро даже говорил, что ещё немного, и он точно сделает его своим замом. Санзу стал проводить много времени с её братом и, как следствие, с ней. Ясуко всегда залечивала его раны, не чуралась отчитывать, как ребёнка, когда он специально бросался в драки, из которых гарантированно не мог выйти победителем, а заодно и брата ругала, потому что тот позволял этому «мальчишке» самовольничать. А ещё она всегда угощала домашним обедом или ужином его и своего брата и с поразительной скоростью и аккуратностью готовила онигири треугольной формы. Поначалу парень, кажется, стеснялся её неожиданной заботы, а потому реагировал колко, за что всегда получал по лбу от своего капитана. Девушка сравнивала Санзу с ёжиком, потому что считала, что он колючий лишь снаружи, а внутри на самом деле мягкий и добрый. В конце концов, её брат и сам был когда-то таким. А Ясуко, в отличие от Ясухиро, была оптимистична и очень открыта с людьми — особенно с теми, кто был ей симпатичен — а потому на остроты и холод Харучиё отвечала теплом, веря, что рано или поздно он растает. Ясуко не сомневалась, что одной из причин его резкого поведения была неуверенность из-за шрамов, полученных в детстве. Харучиё не показывал того, что стеснялся их, а любого, кто смел косо на него посмотреть, нещадно избивал. Тем не менее, ему наверняка было тяжело, и, возможно, он бы предпочёл, если бы их вообще никто не замечал. Но девушка просто ничего не могла с собой поделать и иной раз разглядывала парня, пока тот ел или играл в шоги с Мучё, несколько минут подряд, не отрываясь. Она знала, что смущала этим его, но всегда просила не обижаться и объясняла свою заинтересованность тем, что он был правда очень красив. — У тебя модельная внешность, Хару-кун, — она тогда подавалась ближе без задней мысли и заглядывала ему в лицо. — А в твоих бирюзовых глазах можно утонуть. А когда Санзу смущался и заливался румянцем, то выглядел до безумия мило. Он в такие моменты сразу же отводил взгляд и отворачивался, бурча что-то себе под нос. Ясуко же посмеивалась и гладила его по голове, слегка ероша мягкие розовые волосы, длиннее, чем у неё. Она поддразнивала его беззлобно. Ей просто всегда хотелось иметь младшего брата и сестру. Но, к сожалению, это было невозможно. Нет, разумеется, она очень любила Ясухиро, но он ведь был уже взрослым, а вот Харучиё, он… Он был ещё так молод и несмышлён, следовал покорно за её братом и многому учился у него. Может, именно поэтому Ясуко так быстро развила привязанность к нему. А когда она увидела, как Мучё вручил её брату чёрную маску, то даже почти расстроилась. Кусок плотной ткани скрывал половину его лица и ту самую обворожительную улыбку, которой изредка одаривал девушку Санзу. Но брат на её недовольство лишь сказал: — С такими шрамами он далеко не уедет. Пусть лучше их скрывает. Ясуко громко фыркнула и сложила руки на груди. — Просто скажи, что приревновал меня к Хару-куну, потому что я стала любоваться его личиком больше, чем твоим! — Дура, речь вообще не о том. — Ой, заткнись, Бакамучо! И вообще, почему бы ему самому не решить, как будет лучше? — она повернулась к Санзу и заглянула ему в глаза, в очередной раз про себя дивясь удивительно густым и пушистым ресницам. — Что скажешь, Хару-кун? Харучиё, кажется, находился в прострации. Услышав вопрос, он ещё мгновение сидел, глядя прямо перед собой, а затем посмотрел на девушку и пожал плечами, неловко улыбнувшись под маской. — Думаю, командир прав. Я лучше пока с маской похожу. — Ха?! — ошарашенно воскликнула Ясуко, не веря своим ушам, и состроила жалостливую мину. — Мой бедный мальчик, этот глупый дылда совсем тебя запутал, — она снова посмотрела на брата и грубо ткнула его пальцем в грудь. — Вот что ты наделал, Бакамучо! Совсем не оставил Хару-куну права голоса! — Ясуко, закрой рот, — лениво протянул Муто, но сестра с недовольным видом стукнула его по плечу. — А ты не затыкай меня! Будешь так говорить со мной, я тебе в суп слабительное подсыплю, понял? Занятая перепалкой с братом девушка даже не заметила, каким взглядом смотрел на неё Харучиё. Бирюзовые глаза буквально пожирали её, не отрываясь. Один лишь её собеседник обратил на это внимание, и хотя внешне не изменился, внутри его стало переполнять подозрение и недовольство: раньше Санзу никогда так не глядел на неё. Что-то в его поведении вдруг изменилось, и это насторожило Мучё.***
Санзу не привык к тому, что о нём кто-то заботится, что кого-то волнует, как и чем он живёт. Старшему брату до него никогда дела не было, а младшая сестра давно не волновала его, и поэтому он поначалу относился с опаской к участливости Ясуко. Но когда он понял, что ей правда интересно помогать ему и знать о нём всё, он перестал огрызаться на неё и стесняться. Он попривык и даже стал скучать, если подолгу не видел её. У Санзу развилось что-то вроде привязанности. Общение с девушкой стало частью рутины. И даже когда она в очередной раз начинала журить его за то, что он снова один лез в драку с более сильным противником, он выслушивал её с улыбкой, блаженно прикрыв глаза, и даже не шипел, когда она заливала антисептиком ссадины. Парень, несомненно, не любил, когда его поучали и решали что-то за него. Он позволял делать это Мучё, потому что он был его капитаном. Он позволял делать это Ясуко, потому что она ему… Потому что она ему нравилась. Нравилась больше, чем кто-либо другой, и занимала в его мыслях столько же пространства, сколько Майки — то есть очень много. Раньше Санзу видел в ней старшую сестру — замену родным брату и сестре, которых у него как будто и не было. Но потом он взглянул на неё другими глазами. Ясуко добрая. Ясуко весёлая. Ясуко красивая. Но Санзу хотел Ясуко не как старшую сестру. Он хотел её как девушку. Он хотел её целиком. Ясуко принимала его таким, какой он есть. Ясуко заботилась о нём. Ясуко любила его… ну, как брата, хотя Санзу был уверен, что это временно. Скоро и она увидит в нём не просто мальчишку, а парня, ровню себе, достойного её. А пока, да, она смотрела на него как на подростка, младшего брата, о котором когда-то мечтала. Она ему однажды так и сказала: — Я всегда хотела младшую сестру или младшего брата, — она стучала пальчиками по чашке с чаем, когда они сидели в Cozy Corner, пока Мучё отошёл. — Я люблю Ясухиро, но не уследила за ним, вот он и вырос придурком. Мама всегда боялась, что гены нашего непутёвого папаши возьмут в нём верх, вот и наказала мне перед смертью оберегать брата. Но что-то не срослось, — она подняла глаза на собеседника и поинтересовалась: — А у тебя, Хару-кун, есть братья или сёстры? Есть. — Нет, я один в семье, — с лёгкой улыбкой произнёс он. Маска, аккуратно сложенная, лежала на столике рядом с пустой тарелочкой из-под чизкейка. — Вот как, — Ясуко и тоже улыбнулась. — Надеюсь, ты рад, что обрёл таких старших брата и сестру, как мы с Ясухиро. Санзу кивнул. Против командира как брата он ничего не имел. Против неё как сестры он… имел возражения. Уж лучше бы она стала ему девушкой, а не просто сестрой.***
Ясуко никогда не вмешивалась в дела своего брата. Она была далека от «мира» янки и даже не хотела становиться ближе к нему. Её не волновало то, чем там занимался Ясухиро, пока это не угрожало его жизни. Хотя, если так рассуждать, можно было бы сказать, что участие в деятельности байкерской группировки тоже угрожало жизни, но у девушки не было ни малейших сомнений по поводу драк, в которые оказывался втянут её брат. Капитан Пятого отряда Токийской Свастики был очень и очень силён. Но когда парень стал всё чаще уезжать из дома по делам не куда-нибудь, а в Йокогаму, она насторожилась и в конечном счёте вынудила всё ей рассказать. Оказалось, когда он отбывал наказание в исправительной школе, то познакомился с кое-какими мальчишками. Слово за слово, долгая история, на середине которой Ясуко стала откровенно скучать… Но одно она поняла точно: её брат предал Токийскую Свастику ради другой группировки, которая была якобы основана им же, но не в Токио, а в Йокогаме. И теперь он решил, что им пришло время выйти из тени. Ясуко злилась на брата за то, что он предал своих товарищей — хотя ему не нравилась такая формулировка — но ещё больше она злилась на то, что он потянул за собой на другую сторону Харучиё. Парень был ведомым и очень преданным, в отличие от него, а поэтому был готов пойти за ним куда угодно. Однако и на это Ясухиро нашёл что ответить: — Я не звал его за собой. Я отпустил его. Он сам сказал, что последует за мной. — Ну конечно! — рассерженно воскликнула девушка, всплеснув руками. — Он-то, в отличие от тебя, не крыса!.. Грубые слова сами слетели с её губ. Она совсем не подумала о том, как это могло прозвучать. Даже такого невозмутимого человека, как Мучё, задело сказанное сестрою. — Прости, — виновато произнесла Ясуко, стыдливо опустив взгляд в пол. — Я просто… Ты же помнишь, что отца убили как раз из-за предательства! — она снова посмотрела в его глаза, такие же голубые, как у неё. — Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Эти твои игры не доведут до добра! Мучё тоскливо улыбнулся и в странном порыве нежности обнял её. Как же сильно она похожа на их покойную маму. Всё, что он делал в своей жизни, он делал только ради неё. Потому что никого, кроме Ясуко, у него не осталось. И он обязательно защитит свою сестру, сделает так, чтобы она ни в чём не нуждалась. Наблюдавший из окна машины за развернувшейся перед домом сценой Санзу до побеления костяшек стиснул руль пальцами. С ним Ясуко никогда не обнималась. А ещё она сильно нервничала из-за своего брата. Вся эта шумиха вокруг предстоящего сражения Тосвы и Поднебесья лишь подливала масла в огонь. Как бы ему так сделать, чтобы Ясуко больше не волновалась? Внезапная мысль посещает голову бывшего заместителя из Пятого отряда: вот бы его командира и её брата не стало.***
Санзу терпеливо ждал, когда его бывшего командира выпустят на волю. Его план был прост и в то же время хитёр. Возмездие скоро настанет. В тот день, когда Мучё забирала полиция, он даже не попросил своего верного заместителя о том, чтобы он приглядел за его сестрой. Но Харучиё и просить не надо — он сам появлялся раз-два в неделю на пороге дома Муто, а в остальное время издали наблюдал за дорогой сердцу Ясуко. Девушка тепло принимала его, искренне интересовалась его делами и рассказывала о том, как дела у неё самой. Она не просила его уйти, хотя и намекала, что ему вовсе не обязательно приходить к ней, ведь он больше не связан с её братом. Санзу лишь с улыбкой отмахивался, мол, ему не в тягость, а сам не мог не думать о том, что Ясуко стала считать его навязчивым. Но он ведь не навязчивый! Он просто всегда хотел быть уверен, что с Ясуко всё хорошо. К его большому огорчению, девушка продолжала видеть в нём только младшего брата. А Санзу от своих пылких, намеренно заглушенных чувств медленно, но верно сходил с ума, уходя под воду, в тёмную пучину. Санзу очень, очень хотел получить её, хотел прикоснуться к ней, поцеловать, раздеть… Харучиё в маскировке и слежке не было равных. Он знал, в какой день какого цвета бельё надевала Ясуко. Он знал, кто из её окружения пытался оказывать ей знаки внимания — безуспешно, разумеется, ведь после встречи с Санзу ни один из недо-ухажёров не рисковал снова приближаться к девушке. Он знал, куда Ясуко пойдёт обедать и какое мороженое купит в комбини на десерт после ужина. Он в самом деле знал о ней всё, может, даже больше, чем её родной брат, и осознание этого не могло не греть душу. Чем ближе становилась роковая дата, тем чаще Санзу задумывался о том, как будут развиваться их отношения с Ясуко дальше. Она наверняка забеспокоится пропажей Ясухиро, но преданный ей и некогда её брату Харучиё обязательно будет рядом, чтобы утешить бедняжку. А там, глядишь, Ясуко откроет свои красивые голубые глаза, прозреет, а Санзу поможет ей влюбиться в него, развить светлые и высокие чувства. Санзу обязательно будет с Ясуко.***
— Так ты говоришь, Санзу продолжает приходить к тебе? Это была их последняя встреча в месте заключения перед освобождением. — Да, вчера вот заходил, — ответила Ясуко. — Он частенько меня навещает. Знаешь, его присутствие скрашивает мне одиночество. Он, по крайней мере, не такой дурак, как ты, Бакамучо. Ясухиро нахмурился, внимательно глядя на сестру. — Он что-то просит у тебя? Может, делает какие-то странные предложения? Девушка недоумённо уставилась на брата. — Нет?.. — неуверенно отреагировала она. — Что бы он у меня просил? Муто выдержал паузу, прежде чем покачать головой. — Нет, ничего. Но я прошу тебя быть с ним осторожнее. Сейчас Санзу остался без моего присмотра, а с ним даже Майки не справлялся. У парня на уме может быть всякое, поэтому… Ясуко фыркнула. — Ерунду какую-то говоришь, Бакамучо. Хару-кун отличный парень. Очень преданный только, как пёс прямо. Надеюсь, с возрастом это уйдёт. После этого разговора до освобождения её брата оставалось чуть меньше недели. Санзу к ней не приезжал, что, правда, было странно. Но по телефону Мучё предупредил её, что тот, вроде как, обещал встретить его на машине потом, так что, должно быть, он просто готовился к долгожданной встрече с командиром. Пожалуй, это было похоже на правду.***
И вот наступил день освобождения. Ясуко с самого утра хлопотала по дому в ожидании брата и Харучиё. Даже праздничный обед приготовила! Нервно бросала взгляд на часы каждые тридцать минут. По её подсчётам, гости должны были вот-вот появиться на пороге. Но время шло, шло, а звонка в дверь так и не было. Пока наконец под вечер к ней кто-то не пришёл. Услышав звонок, девушка бросилась к двери и резко распахнула её, сжимая в руке телефон. Она увидела Харучиё, который выглядел странно — нет, не странно, просто непривычно. Вместо чёрной байкерской формы на нём был сиреневый деловой костюм в полосочку и белая рубашка. Длинные отросшие волосы, которые так нравились Ясуко, были заплетены в высокий хвост, а маска, которую он продолжал носить, не снимая, вдруг исчезла с его лица, и девушка снова увидела его широкую улыбку и ромбовидные шрамы, растянувшиеся в уголках губ. Он смотрел на неё из-под пушистых светлых ресниц своими большими бирюзовыми глазами, вложив в пристальный взгляд всю свою чувственность, смешанную с нотками безумия, что вырвалось наружу со смертью предателя, но хозяйка дома, кажется, и не заметила ничего. — Хару-кун, ну наконец-то! — нервно воскликнула девушка, пропуская парня в дом. — А где Ясухиро? Я вся уж иззвонилась, но ни ты, ни он трубку не берёте! Улыбка Санзу мгновенно исчезла, и он ошарашенно посмотрел на неё. — Ты… Что? — немного заторможено переспросил он. — Я говорю, где мой брат, Хару-кун? Ты не довёз его? — она язвительно фыркнула, заходив из стороны в сторону. — Только не говори, что он заставил тебя закинуть его в какой-нибудь бар, чтобы напиться! Чёртов Бакамучо, пусть только вернётся, я ему устрою… Глаза парня с подозрительным прищуром следили за перемещением девушки. Он, спрятав дверной замок за своей спиной, потянулся к нему, не оборачиваясь, и отточенным движением запер единственный выход из дома. — Почему ты решила, что я забрал Мучё, Ясуко? — поинтересовался он. — Что значит почему? — не поняла Ясуко, замерев. — Он сам мне сказал об этом. Я ждала вас весь день! — она приблизилась к гостю и серьёзно посмотрела на него. — Где мой брат, Хару-кун? Санзу впал в ступор, нервно соображая, что делать дальше. Такого отступления от плана он даже не планировал! Так что ему ответить? Как себя вести? Прикинуться, что он ничего не знает? Или соврать, подтвердив её догадку? — Ой, что это? — девушка вдруг протянула к нему руку и коснулась выглаженного воротника белоснежной рубашки. Почти белоснежной. Острые голубые глаза каким-то невероятным образом заметили на ней микроскопические капли крови. — Это кровь?.. — она подняла на него взгляд и сильно нахмурилась. — Хару-кун, что происходит? У Санзу от волнения впервые выступил пот, задрожали холодные руки. Взгляд Ясуко внимательный и тяжёлый. Парень знал: она очень проницательна и вполне может быстро расколоть его. Что ему ей сказать? Что сказать, что сказать, что сказать? — Ясуко, — он неуверенно растянул искусанные губы в улыбке, — Мучё, видишь ли, он… Но она не стала дослушивать его, вместо этого резко схватила за ворот рубашки и встряхнула, вложив все силы в свои тонкие руки. — Где мой брат, отвечай! — прикрикнула она, приблизившись к его лицу. Она близко, очень близко, даже чересчур. Санзу машинально опустил взгляд на её губы, такие розовые, припухлые, наверняка нежные и сладкие. Контролировать себя становилось слишком сложно, а ещё ведь надо было быстро соображать, чтобы отвлечь её внимание!.. И он не придумал ничего лучше, кроме как схватить в ответ её за хрупкие плечики и поцеловать. Она правда мягкая и сладкая, очень вкусно пахнет недавно выпитым чаем с чем-то ягодным. И неопытный Санзу буквально вгрызался в её губы, кусал их, тянул, слюнявил, инстинктивно пытаясь углубить этот недопоцелуй, чтобы стать к ней ещё ближе. Но даже сбитая с толку, она мгновенно вернула себе самообладание и начала вырываться, пытаясь его оттолкнуть. У неё получилось. Она отпихнула от себя Санзу и почти брезгливо утёрла рот тыльной стороной ладони. Парню этот жест не понравился. Ей что, был противен его поцелуй? — Твою мать, Харучиё! — рассерженно воскликнула она. — Что на тебя вообще нашло?! Санзу, чуть склонившись над полом, исподлобья уставился на неё. Она злилась? Что ж, он тоже. Он бы ни за что не причинил Ясуко боль, ни физическую, ни душевную, но она так сильно задела его, что теперь он не хотел оставаться в долгу. К чему пытаться утаить правду? Он расскажет ей всё! — Хочешь знать?.. — зашептал Санзу, запустив руку в карман брюк. — Хочешь знать, что с ним стало?.. Ясуко даже не успела среагировать, как парень налетел на неё, приставив складной нож к горлу. Он вжал её в твёрдую стену, давя на грудь предплечьем, заглядывая прямо в глаза напротив. Он впервые видел на её лице страх. Она испугалась его? Очень жаль, правда, это не то, что бы он хотел ощущать от неё, но у Санзу сегодня был такой трудный день, а она… Да, а она сама виновата. Нужно было следить за собой. — Я убил Мучё, — прошипел Санзу. — Я убил твоего брата! Отвёз в Йокогаму и вспорол катаной живот, а потом сбросил в Токийский залив! — он даже не заметил, что стал широко улыбаться, рассказывая это. — И никто его не найдёт! Понимаешь? Мучё мёртв! Нет у тебя больше брата! — бирюзовые глаза загорелись каким-то безумным блеском. — Только я. Только я у тебя остался. Ясуко слушала его неверяще, затаив дыхание. Что он такое говорил? Как он мог убить её брата. Как он только посмел?.. — Отпусти меня, — неосторожно задёргалась в его хватке девушка, рискуя получить порез по горлу, — отпусти меня, сволочь! Прав был Ясухиро на твой счёт! Глаза парня чуть потемнели. — Что он наговорил тебе про меня? — Что ты странный и что я должна тебя остерегаться! Санзу сухо рассмеялся. — Я не странный, я влюблённый! Это разные вещи, Ясуко, — он почти вплотную приблизился к ней. — Ты всё ещё видишь во мне своего младшего брата, Ясуко? — Я вижу в тебе ублюдка, больного на голову! — грубо отреагировала девушка. Санзу оскалился. Слышать такое от неё неприятно, почти больно. Оказывается, когда Ясуко в ярости, её голос звучит очень страшно. Ему уши резало от такого. А ещё она продолжала вырываться, норовя напороться на его нож. Вот ведь глупая! Не понимает, что может пораниться? — Ясуко, успокойся, чтоб тебя! — он положил руку ей на лоб и вдруг с силой стукнул, ударяя затылком о стену, хотя недостаточно сильно, чтобы причинить существенный вред. Он просто решил вырубить её, пока она, правда, чего доброго об острое лезвие не порезалась. Болезненно вскрикнув, девушка закатила глаза и обмякла, но он не дал ей упасть и подхватил на руки. Опустился вместе с ней на пол и положил на свои колени, разглядывая ставшее умиротворённо-напряжённым лицо. Ей так гораздо лучше, а то когда она злится, то очень хмурится — ей это совсем не идёт. Да и кричать хоть перестала, а то у неё голос чуть ли не до хрипа срывался. План его не сработал, к сожалению, но это ничего. Может, так будет даже лучше и проще. Вот сейчас, пока она без сознания, он быстро соберёт её вещи, а затем заберёт её и увезёт к себе, в безопасное место. Зачем ей теперь жить одной в этом доме? Пусть всегда находится под его присмотром — так удобнее. — Моя… — прошептал он, наконец обнимая Ясуко, от наслаждения зажмурившись. — Моя, моя и только моя. И никакой Мучё между нами больше не встанет. Вообще никто. Теперь Санзу уверен: любовь есть безумие. Но даже если так, он готов пожертвовать своим сознанием. Лишь бы Ясуко была с ним рядом.