весной цвела

весной тоска начинала глухо скрести сердце. весной цвела ива. мысли о матери вязались с отцом, с масамунэ, с кадзу, тащили вместе с собой на тёмное илистое дно. сожаление грызло душу, не давало вздохнуть. не успела, не спасла. виновата. мэй, не таясь, зарычала, когда в бедре напомнила о себе застарелая боль. зажмурилась до пятен перед веками, неровно опустилась на стылую землю. хотелось бежать, прятаться от опустошающего отчаяния, хотелось жечь и сопротивляться, хотелось рыть мёрзлую почву до онемевших пальцев. хотелось лечь и позволить холоду окутать себя, пустить корни в самые кости. не двигаться. не существовать. мэй подняла глаза к небу. выженная пустота. лишь солнце выглядывало из-за горизонта, робко обнимая за плечи едва тёплыми лучами. словно отвечая, вдали раздались знакомые шаги. мэй не обернулась, внезапно стыдясь собственной слабости. края чёрной ткани перед ней колыхнулись, прежде чем складками собраться на земле. такао молчал. не по-весеннему ледяной ветер трепал его волосы, без разрешения обнажая страшный шрам. ставя в укор наказание за её ошибки. мэй рвано вздохнула, спрятала глаза. руки скользнули по спине, прижали к себе, защищая от гнилых мыслей. непролитые слёзы застряли в горле. — не думай о дурном, мэй. вина только отравляет, не лечит. купающиеся в золотом свечении светлячки внезапно закружились хороводом, взмыли вверх, осыпаясь искрами. мэй замерла в объятиях, следя за представлением. мелькнула мысль добавить в танец огненных всполохов, но казалось, что пошевелись — вся магия в тот же миг исчезнет, возвращая к боли. такао чуть сдвинулся, коснулся щеки. от него пахло свежестью леса, словно он только что вернулся с ночной вылазки. мэй взглянула в родное лицо. ни капли осуждения, никакой жалости. тепло во взгляде опалило терзавшую ее горечь, как жадный огонь иссохшую древесину. стало легче дышать. мэй дёрнула за белёсую прядь, вызывая удивлённый смех. потянулась легко поцеловать в губы — промазав, пошатнулась, задевая ресницы. смущённо опустила глаза вниз. такао не дал сосредоточиться на перебинтованных ладонях, осторожно приподнимая подбородок. — ты не одна, мэй. не забывай об этом. она позволила себе улыбнуться. где-то вдали реки бурлили пеной, проснувшись от зимнего спокойствия. порывы ветра будоражили сакуры, шумели вишнями. солнце поднимало голову, всё смелее ступая по замёрзшей земле. мэй верила, что это — лишь начало.