Нормальным просьба не беспокоить

Иногда последний человек на земле, с которым ты хочешь быть, это человек, без которого ты быть не можешь.

В библиотеке не было тихо. Невесть откуда берущийся ветерок то и дело легонько трепал страницы открытых книг и кроны высоченных дубов, иногда поскрипывали полы, словно кто-то невидимый бродил за стеллажами, что-то мурлыкала под нос Дина, немедленно после ухода Валентайна отгородившаяся от внешних раздражителей наушниками — Винчестер прислушался и даже не очень удивился, когда уловил «Big Gun». Честно говоря, он и сам не понял, почему остался. Отвлекать Дину от действительно важного дела не собирался, но и заниматься чем-то полезным (или не очень) особо не хотелось. Оставалось всего-то ничего, потерпеть до утра, да вот только врождённое трёхметровое шило не давало жить спокойно и, недолго думая, Дин потихоньку перебрался на стол. То есть сдвинул в сторону нагромождения тетрадок, неподъёмных талмудов и исписанных листочков и нахально уселся на освободившееся пространство. Стол оказался на удивление удобным. В том смысле, что Дина сняла свою теплую кофту, оставшись в одном топике, и с места расположения Винчестера открывался отличный вид на… хм… содержимое оного. Он так засмотрелся, что не сразу услышал очень недовольное: — Дииииин! — Мммм? — главное, глаза сделать невинные-невинные. — Я молчу вообще. — Зато очень выразительно думаешь! — Дина с некоторым раздражением захлопнула книгу и резко поднялась, одновременно сдёрнув наушники. — Нет, я мысли не читаю, они нарисованы на твоей наглой физиономии. По вышеупомянутой физиономии расплылась ну такая бесстыжая ухмылочка, что Дина только руками развела: — Да блин. Такого горбатого никакая могила не исправит. — Ууу, даже не мечтай, — немедленно подтвердил Винчестер. — Уж сколько раз пытались! — Кстати, а сколько? — заинтересовалась Дина, между делом собирая листки в аккуратную стопку. — Чтоб я ещё знал. Надо Сэмми спросить, может, он в курсе, я-то уж давно сбился со счёта. Но вообще-то нам пригрозили, что лафа кончилась, если скопытимся, то уж навсегда. — Кто пригрозил? — Дина нахмурилась, и от неё явственно потянуло холодом. — Смерть, — легко пожал плечами Дин. — Ну, Билли. Её можно понять - мы её тоже того… Да не в том смысле! Кас её убил, когда она была жнецом. — Пригрозила она, значит? Porca Madonna! Pezzo di merda… Ну, zuia, я ей пригрожу, при случае! — прошипела Дина сквозь зубы, перехватила восхищённый взгляд охотника и тут же смущённо уставилась на тетрадки. — Извини. — Понятия не имею, чего ты наговорила, но звучит божественно. — Лучше тебе и не знать… — сконфуженно пробормотала девушка. — Догадываюсь, — хмыкнул Дин, внезапно протянул к ней руку ладонью вверх и требовательно поманил к себе; Дина повиновалась без слова возражения, довольно прикрыла глаза и потёрлась щекой о его плечо. — Когда ты меня так обнимаешь, я чувствую себя самым защищённым человеком в мире, — улыбка явно чувствовалась в её голосе. — Ошибаешься. Она удивлённо вскинула голову — ну да, только что был довольный как слон, а теперь аж лицом заледенел. Только её сильнее прижал к себе, будто боялся, что сбежит. — Ты… должна мне помочь в одном деле. — Да хоть в сто одном, — заверила Дина, однако Винчестер нахмурился ещё больше. — Говоря по правде, я не в состоянии защитить никого, — медленно заговорил он, с трудом подбирая слова. — Все, кто был мне дорог, исчезали из моей жизни, так или иначе, и хорошо, если просто жили своей жизнью, забыв обо мне. Но чаще всего просто… Он запнулся, покачал головой и продолжил через силу: — Я не хочу, чтобы рано или поздно так случилось с тобой. Я… Мне… Да твою ж… Короче! Помоги снять эти метки. Она никак не отреагировала, лишь задумчиво покачала головой в такт своим мыслям. — Дина… Да что ж за ёжики лысые, у нас даже имя одно на двоих… — Ну, а как ты хотел? — отозвалась она, наконец. — Меня назвали твоим именем ещё до рождения. Нет, даже ещё до того, как я появилась в проекте. — Чего? — растерянно заморгал Дин. — Того. Ты не понимаешь, да? Метку нельзя убрать, это тебе не Каиново тавро. Ты рождаешься с ней, она впечатана в твою душу, в саму твою суть. Моя метка, моё предназначение — закрывать тебя от вечно юной. Поэтому меня так зовут. Поэтому я некромаг. Поэтому ты встретил меня именно сейчас. Вот такая интересная причинно-следственная связь… Она провела кончиком пальца по его лицу, разглаживая упрямую складку между бровей, но Дин перехватил её руку, прижав ладонь к губам, да так и замер, прикрыв глаза и совершенно выпав из реальности. — Ты хочешь меня уберечь, — тихо заговорила Дина, — я понимаю. Честно. Но только я такая же, как ты. Я не тепличный цветочек, не какая-то там девчонка из колледжа, а самый натуральный стопроцентный маг смерти. Дин… у нас обоих руки по локоть в крови, а за плечами целые кладбища тех, кого мы не смогли, не успели, да что греха таить — не захотели спасти. И пусть тех, кого мы отстояли, в сотни раз больше, но от этого никуда не деться, они всегда у нас перед глазами и всегда задают один и тот же вопрос… — За что? — Да… Дина прерывисто вздохнула, осторожно обняла охотника за шею свободной рукой, уткнулась лбом в его плечо и почти неслышно проговорила: — Мы живём лишь для того, чтобы служить вечным щитом между человечеством и тварями. Нам не светит ни нормальной жизни, ни спокойного посмертия, мы очень редко слышим даже обычную благодарность, но этот путь выбрал нас, и мы не имеем права с него свернуть. Это было странно, спокойно и просто невероятно хорошо — просто обнимать её, вдыхать пряный запах её волос, чувствуя её так близко и всю, потихоньку теряя голову от прикосновений ледяных пальчиков, и понимать, что она чертовски права. Эта девочка с таким невинным взглядом прекрасно знала, почему надо бояться темноты, зачем перед сном проверять обережные руны и для чего держать под подушкой нож. — Так не бывает, — пробормотал он, обхватив ладонями её лицо и с каким-то болезненным напряжением вглядываясь в тёмные глаза. — Ты как будто видишь моими глазами, чувствуешь, как я… Да, охотники все такие, но ты-то, ты не охотник, у тебя гораздо больше возможностей просто не лезть в эту грязь… — Так бывает, — очень серьёзно возразила Дина. — Так бывает всегда, когда встречаешь свой якорь. — Особенно такого, как я, — недоверчиво усмехнулся Дин, а она внезапно хитро прищурилась. — Ага. Смелого, умного, симпатичного, с чувством юмора… специфическим, правда, но мне по душе… ах, да, чуть не забыла… Дина прервалась на миг, и не успел Винчестер возгордиться, как она закончила: — Мачете у тебя шикарное. — Блин, а я-то думал машина! — немедленно возмутился Дин, слегка дернув её за выбившуюся из хвоста прядь. — Ну извини, в машинах не разбираюсь, я как-то в основном по мотоциклам. Эй, отдай заколку! — Неа. Мне так больше нравится. Ну и немедленно показал, как именно нравится, запустив загребущие лапы в рассыпавшиеся по её спине длинные локоны. Дина незаметно перевела дух — она терпеть не могла пояснять очевидные вещи, тем более тем, кто упрямо не желал их замечать, уж лучше… ммммм, даа, гораздо лучше… …и они целовались, как сумасшедшие, до тёмноты в глазах, до нехватки дыхания и дальше… …она даже не поняла, когда Дин ухитрился её развернуть, усадив на стол, потому что не могла толком вздохнуть, хватая горячий воздух пересохшими губами, пока он целовал её шею, то иногда касаясь кончиком языка, то прикусывая суматошно бьющуюся жилку под тонкой кожей, от чего её накрывало со страшной силой, но ухитрилась выдохнуть аж целых два слова: — Дииииииин… Библиотека! …он поднял голову, глянув на неё совершенно шальными глазами: — Ага, я в курсе… …а в следующий момент просто опрокинул её на рассыпавшиеся по всему столу тетради и прочую макулатуру… …одежда летела к чертям куда попало, со стола что-то с грохотом свалилось, похоже, стопка книг, до того аккуратно сложенных Диной, только до этого никому не было дела… …потому что горячие руки на её теле словно прожигают насквозь, прогоняя извечный холод, родившийся вместе с ней… …и полыхающая тьма, затопившая её зрачки, сводит с ума, да так, что весь мир становится неважным… …только его собственная драгоценность, его оберег, его щит, его возлюбленная, его тёмная девочка, доверчивая и открытая, только для него… ***

…а потом появляешься ты, и летят к чертям постулаты мои, хронология и режимы. И такое чувство, что Господь создавал тебя по частям из того, что особенно мной ценимо. Неделимо прошлое на ноли, жизнь давно перешла в галоп и куда-то тащит. У меня круглосуточно по тебе болит неслучившееся настоящее.

Научившись падать и вновь вставать, мы не ждём спасения ниоткуда, но сам факт твоего внезапного бытия для меня равносилен свидетельству чуда.

Я не то что теперь смотрю под другим углом, — человека трудно переиначить: каждый якорь, оставленный за бортом, парусам усложняет в разы задачу.

Но какая разница, если ты различаешь мои оттенки и знаешь жесты.

Когда счастье приходит из пустоты, все пустоты ему уступают святое место.

***

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ