Colorful Voice

Ночью не спалось. Кёка вертелась в кровати, но сон не шёл. Волноваться было не о чем, всё равно был выходной день. Но как-то немного некомфортно становилось, когда взгляд цеплялся за цифры на часах. Двадцать минут третьего. От скуки Хитсугая уселась на кровати и обула тапочки. Лежавший рядом плюшевый барашек был заботливо уложен на подушку и накрыт одеялом. Девочка пересекла комнату, открыла дверь и прислушалась. Мама с папой спали крепким сном. — Ладно, — шепнула себе под нос Кёка и тихой поступью спустилась на кухню. Сначала она хотела просто водички попить, а потом взгляд упал на холодильник. Папа сегодня вечером принёс моти с персиковым джемом от прабабушки. Да так много, что часть пришлось убрать. А они такие вкусные были… Проглотив слюну, Кёка тихонько попыталась открыть холодильник. Тарелочка с десертом стояла и манила своим содержимым. Моти нежными боками так и призывали откусить кусочек. Ну как тут откажешь! Хитсугая взяла одну штучку и в один укус съела. Руки непроизвольно потянулись вниз — в встроенной в дверцу полке стоял сок. В комнату Кёка вернулась с чувством выполненного долга. История повторилась несколько раз. Создавалось ощущение, будто родители ничего не заметили. Ну, наверное, это было хорошо. Кёка, быстро позавтракав, убежала в школу. По дороге, конечно, встретила Нану, которая несла пакет с сладостами, привезёнными из другого города. — Я и тебе купила! — весело сказала она и вручила часть подруге. — Спасибо… Зачем? — недоумённо спросила Хитсугая. — Просто так. Мы же подружки. «Подружки» — громко сказано. Но пришлось промолчать. Всё-таки, что-то да Ханами знала в отношении учёбы. И Кёка просто смирилась. Наверное, иногда и объяснений не надо. В очередную бессонную ночь Хитсугая вновь оказалась у раскрытого холодильника. В этот раз на нижней полке стояло блюдо с остатками якитори. И только малышка потянула руку к деревянной шпажке, как её сверху накрыла большая мужская ладонь, а сверху раздался шёпот: — И чего ты тут забыла так поздно? Кёка испуганным сусликом замерла и медленно подняла голову. Тоширо смотрел на дочь хмуро, но без какого-либо раздражения. Ментальных сил у капитана за прошедший день почти не осталось. А тут ещё по ночам кто-то бродит. — А ты не спишь? — ляпнула Кёка. — Да ладно. Молодец, что заметила, — хмыкнул Хитсугая-старший. — Ты на вопрос не ответила. — Я… А мне не спится. — Это я вижу. Ты чего среди ночи есть собралась? — Ну… Девочка потупила взгляд, не найдя, что сказать. А Тоширо, тихо вздыхая, отпустил руку дочери и сам взял с полки пачку молока. — Пап, дай сок, пожалуйста. Мужчина только успел достать коробку и протянуть её Кёке, когда на кухне включился свет. Карин смотрела и не могла не засмеяться. Картина маслом: отец и дочь среди ночи подъедают остатки еды в холодильнике подобно тараканам. Тоширо замер с коробкой молока у своих губ, раздув щёки от набранной жидкости, а Кёка только и успела открутить у сока крышку. — Так, — немного успокоившись, сказала женщина, — а вот это интересно. — А ты тут что забыла? — проглотив молоко, прохрипел Хитсугая и откашлялся. — Водички попить пришла. Повисла тишина, нарушаемая тиканьем часов. — Мам… — первой начала Кёка. — Может, поедим? — В час ночи? — усмехнулась Карин. — А что? — Увлекательное приключение к холодильнику закончилось. Всем завтра вставать рано. Марш спать.