Last day

– ... Люциус-с-с, мой скользкий друг, ты хорошо послужил мне за эти годы, однако настал час расплаты. Но кто я такой, чтобы лишать жизни своего слугу-предателя одним-единственным заклинанием и лишить тем самым себя потрясающего шоу? Не волнуйся, я позволю тебе попрощаться с твоей женой, если она сумеет досмотреть до конца на то, что с тобой станет, - по змеиным губам Лорда, расхаживающего по холодному и сырому подвалу, проскользнула усмешка. Затем тот резко остановился и взмахом руки подал знак другим своим слугам, которые сначала пролевитировали кресло, а следом втолкнули в дверной проем Нарциссу Малфой. Она была чрезвычайно бледна, но все также красива, как и в день их свадьбы. Тонкие пальцы изящных женских рук скомкали белоснежный платок в ожидании беды. Кто знает, что после всего сделает Лорд с нею и Драко?... Люциус, стоя на коленях, проследил взглядом за перемещением своей жены и постарался улыбнуться, но сделать это так, чтобы заметила лишь она. Он знал, что ей будет чрезвычайно тяжело смотреть на подобное, но она должна. Ради себя. И ради Драко. Несмотря ни на что она была сильной женщиной. Мужчина в нее верил. Цисса же, неуютно устроившись на краешке кресла, встретила взгляд серых, потускневших глаз, стараясь сдержать слезы, что собрались в уголках ее век. Крепко сжав носовой платок, она проговорила одними губами: "Люблю тебя", постаравшись после этого нацепить счастливую улыбку. Разумеется, она была полностью фальшивой – сложно радоваться, когда твоя жизнь на волоске. В этот момент Лорд, устав ждать отмщения, все же принялся за него, наставив палочку на бывшего хозяина Мэнора: – Crucio! – красная радужка глаз, казалось, стала еще ярче, словно от жажды крови и зрелищ. Что ж, они будут. Люциус успел в последний раз осознанно посмотреть на свою жену, на ее улыбку, а после – все заволокло кроваво-огненное марево. Боль прошила все его нервы, все чувствительные точки. Она распространялась лавой по венам, причиняя боль. Кости жутко ломало, горло было содрано уже спустя несколько минут от криков: отчаяния, надежды, страхов и боли. И от желания попрощаться. И закрыться от этого невыносимого безумного смеха... Вдруг Малфой услышал чей-то всхлип и ему удалось лишь на долю секунды поднять голову. Он успел уловить силуэт своей жены вновь, прежде чем боль утянула его за собой. Вот только чем больше заклинаний выдумывал и применял Лорд, чем больше смеялся, издевался, призывая Нарциссу полюбоваться на ее предателя-мужа, тем больше Люциус абстрагировался от происходящего. Он утратил понимание боли, ему казалось, что у него больше нет и грамма кожи, мяса, костей. Вообще ничего. Он словно дух, что парит в ограниченном звенящем пространстве, и более ничего. И он, казалось, больше не существовал... ... Совсем юная Нарцисса выбежала навстречу прибывшему в их поместье Люциусу, зная, что тот тут же поднимет ее на руки и закружит, обнимая и ослепительно улыбаясь, наслаждаясь ее восторженным смехом. Он всматривался в голубые глаза, что сейчас особенно ярко искрились счастьем. – Люциус, отпусти-и-и-и... – требовала от него Цисса, посмеиваясь и зная, что он не отпустит, несмотря на то, что у обоих уже начинала кружиться голова. Сделав еще пару поворотов он, наконец, остановился, продолжая обнимать повисшую на нем девочку. – Ты так выросла, моя дорогая, – он улыбался, всматриваясь своими серыми с проблеском стали глазами в ее. – Да, я совсем уже взрослая: мне девять! – обхватив его за шею, проговорила девочка. – И у меня сегодня день рождения. Ты принес мне подарки? Люциус легко рассмеялся, приближая свое лицо и касаясь ее носа - своим. – Конечно, принес. Вот только цветы препоручил совам, ты простишь меня? – ласково улыбнулся, увидев, как Цисса успела нахмуриться. – Ладно, я подумаю, – и, не выдержав, улыбнулась. Без сомнения, ей нравился Люциус и она каждый раз ждала его прихода. Уже это – было достаточным подарком, но разве пристало будущей леди выдавать все свои секреты? Юноша поставил ее на ноги, беря ее ладонь в свою и направляясь в дом. Сначала они устроили пышное, пусть и в рамках семьи, празднество, а после умотавшаяся Нарцисса вновь подошла к Люциусу и потянула его гулять по территории, сворачивая к их любимой беседке, где они могли болтать и играть часами. Так, по крайней мере, было раньше. В последний же год из-за того, что Малфой заканчивал школу, он приходил крайне редко, заставляя Циссу расстраиваться по этому поводу. Оказавшись в любимом месте, девочка, не расцепляя рук, тут же заявила: – Если ты подумал, что я тебя так быстро простила, то ты ошибаешься, – хихикнула юная леди. – Поэтому сейчас мы будем играть в дочки-матери! Люциус тут же закатил глаза, после чего рассмеялся, опускаясь на одно колено к девочке, чтобы той не пришлось задирать голову. Та же тут же чему-то обрадовалась. – А ты схватываешь на лету, Люциус! Я согласна! – приблизившись почти вплотную, сказала разом повеселевшая девушка. – Что?... – на миг задумавшись, юноша усмехнулся. Цисса явно была хитрой леди – не то чтобы он в этом сомневался. Но подыграть ей ему ничего не стоило. У него даже был подходящий случаю небольшой подарок. Таинственно улыбаясь девочке, Малфой достал из нагрудного кармана простенькое колечко, после чего с подобающим случаю тоном проговорил: – Прелестная мисс Блэк, согласны ли Вы стать моей женой и носить отныне фамилию "Малфой"? Нарцисса подпрыгнула на месте, словно от нетерпения и радости одновременно, после чего протянула правую руку, позволяя Люциусу надеть ей кольцо: – Согласна! – и, пока их сказка-игра не разрушилась, добавила: – Можете поцеловать невесту! – и тут же прикоснулась своими губами к губам Люциуса в невесомом и совсем еще детском поцелуе. Тот даже на какой-то миг опешил от подобного, но, стоило девочке отстраниться, он вновь ей улыбнулся, спешно пряча собственное недоумение – игра игрой, но относился-то он к ней почти как к родной сестре! Протянув руку к ее лицу, нежно провел кончиками пальцев по ее щеке, после чего проговорил: – Ну что, жена моя, теперь я прощен? – глаза его хитро поблескивали. Та не заставила себя ждать с ответом: – Повторяй себе это почаще, дорогой, – и рассмеялась. Ей казалось, что сегодня исполнилась ее заветная мечта. Теперь она была абсолютно счастлива! – Теперь нам осталось сказать родителям и заниматься наследниками! – важно проговорила Цисса, обнимая Люца, по-прежнему стоявшего на одном колене. Юноша, казалось, был изумлен, но скрыл свою истинную реакцию: – Нарцисса, дорогая, давай с тобой пока подождем с наследниками, хорошо? Ведь я еще не окончил школу, а ты в нее еще даже не поступила. Вот когда у нас обоих будет оконченное образование, а у меня – работа, ведь надо на что-то содержать нас, поместье и будущих наследников, тогда и подумаем над этим, договорились? Цисса, подумав было надуться, все же улыбнулась, пусть ее улыбка и изрядно потускнела, после чего проговорила: – Ладно, так и быть. Вечно вы - взрослые - всё усложняете. Только не забудь о данном обещании! – настояла девочка. Люциус поцеловал ее в лоб, улыбаясь. После чего Нарцисса добавила: – Но тогда мы проведем еще одну свадьбу, куда я позову всех-всех своих друзей и родных! Они должны своими глазами это увидеть! – и тут же вновь обняла его за шею, стремясь насладиться его обществом и теплом... ... Резко очнувшись, Малфой ощутил себя больной и сломанной куклой, которой играли нетерпеливые дети. В общем-то, почти так и было: Лорду была неведома дружба, а нормального детства у него не было в принципе, поэтому играет сейчас, пусть и человеческими жизнями. Люциус ощущал ужасный холод, захватывающий в свои липкие объятия с каждой потерянной каплей крови. Но он все же нашел в себе силы поднять голову с каменного пола, ища голубые глаза той самой девочки. Прекрасной и бесконечно любимой... Лицо Нарциссы было бледным от ужаса, губы беззвучно хватали холодный воздух, а из покрасневших глаз продолжали течь слезы, что происходило явно не первый час. Лорда не было. Вздохнув, Люциус попытался найти в себе силы, чтобы подняться, но ему удалось лишь сесть на полу – собственные ноги его уже не держали. – Дорогая моя, не плачь. Все будет хорошо, – и он постарался улыбнуться ей столь же ослепительно, как улыбался тогда, в день ее девятилетия. Знал ли он, как повернется их жизнь и судьба? Даже если бы знал, ничего бы не стал менять, это того стоило. И вот уже Цисса, позволив себе громко всхлипнуть, поднялась из кресла, направившись к своему мужу и устраиваясь прямо на полу рядом с ним. Она невесомо проводила кончиками пальцев по его плечам, шее, лицу, будто запоминая его черты в последний раз. Глаза ее казались потухшими, словно ее душа умирала сейчас вместе с ее мужем. – Любимая, всё наладится. Я верю, что вы с Драко справитесь. Спасибо тебе за тебя... И за огромное число счастливых воспоминаний, – он уткнулся носом в ее висок, после чего прошептал: – Кроме как в начале, я не чувствовал боли, Цисс… Я вспоминал твой девятый день рождения. Должен признаться, это счастливейшее воспоминание, пусть я в полной мере и не осознавал этого в тот день... Изумленная, Цисса отстранилась, чтобы взглянуть в его лицо. Слезы вновь градом хлынули из ее глаз, но она заговорила снова так легко и ласково, словно она сама все еще юная девочка: – Люциус... Ты и не представляешь... – и прильнула к его губам. С такой жаждой, как никогда до этого. Несмотря на произошедшее в этом подвале, ее охватила настоящая страсть, любовь, счастье, пусть и на одно лишь – последнее – мгновение. Вдруг раздался скрип металлической двери и легкие, скользящие шаги. – Уберите ее с моих глаз, по-моему, им уже более чем достаточно было дано времени на то, чтобы попрощаться, – прошипел недовольный Волдеморт, доставая Старшую палочку. Двое из его приспешников схватили Циссу за плечи, поднимая ее с пола и оттаскивая в дальний угол. – Avada Kedavra! – зеленая вспышка осветила подвал на короткий, как одна человеческая жизнь, миг. И лишь женский крик послужил ей аккомпанементом…