Немой голос

Прошло около часа, когда неутолимое желание курить вытащило молодую девушку на улицу. Моросил мелкий дождь, хмурое небо делало окружающую действительность еще более серой и неприветливой. С чувством полного отвращения к себе она начала обыскивать валявшиеся то тут то там тела, механические перемещаясь от одного тела к следующему. Ей всегда казалось, что мародерство – это последнее дело и должно было бы давно стать преступлением, однако сейчас, оказавшись на месте того самого мародера, она начала немного их понимать. Лишь чуть-чуть, ведь идея забирать у покойников кольца или другие ценные вещи в голову ей не приходили – это было выше ее сил, да и не было ей нужно. Конечно, потом можно было бы с кем-нибудь поменяться на что-то более ценное, но сейчас она не готова была копаться по карманам в поисках позолоченных портсигаров, снимать часы – пусть этим занимаются те, кто уже находится на самом дне. Ей же только предстоял спуск, она стояла на самом краю пропасти под названием фронт. После часа поисков она стояла довольная собой и жадно курила славитанские сигареты, одну за одной, словно боясь, что они и вовсе исчезнут из мира, а она останется со своей зависимостью один на один. Нужно было отдать должное снабженцам врага – их паек был гораздо лучше и качественнее, не то, что их скудные поставки, где колбаса была сделана из бумаги, из которой же и крутили дешевые сигареты, табак которых был размешан на половину с дорожной пылью.  Она заметила еще несколько мародеров, которые явно не поделили награбленное и сейчас громко переругивались, деля, кому достанутся наручные часы. Решив не вмешиваться в их разборки, девушка направилась к блиндажу.  На входе ее уже встречал вернувшийся из штаба Ульрих. - Есть новости? – кивнула ему Лаура, подходя ближе. - Да, тебе придумали занятие, полностью раскрывающее весь потенциал твоих глаз, - заговорщицким тоном подмигнул тот, - Расскажу все по дороге в арсенал, за мной, рядовой фон Шлейц!  Не теряя ни минуты, они быстрым шагом двинули в сторону оружейного склада меся под ботинками грязь и лавируя между воронками.  Из-за того, что линия фронта сильно сдвинулась после успешной атаки, он находился теперь за пару километров от траншей. Офицер шел чуть впереди.  - Так и что там придумали господа офицеры? – первой начала Лаура.  - Решили, что из тебя выйдет отличный ночной снайпер! – кинул ей Ульрих через плечо, - С учетом того, что ты можешь видеть в кромешной тьме, тебе цены не будет!  - Вот как значит… - поджала губки девушка, явно раздосадованная услышанным.  - Что-то не так? – лейтенант остановился и уставился на девушку.  - Я… не знаю, - задумчиво произнесла медичка, слегка наклоняя голову набок, как попугайчик, - Просто, когда я вытаскивала раненных с поля боя, мне это казалось более достойным занятием.  - К сожалению, этим занятием войны не выигрываются, - мужчина смотрел на нее испытывающим взглядом, словно ожидая чего-то.  - Почему же? Чем больше я спасу людей, тем больше вернется в строй или пойдет на производства, разве это плохо? – Лаура осеклась, поняв, что ступила на скользкую дорожку.  - Что-то я не замечал до этого у тебя приступов пацифизма, - похолодевшим голосом ответил Ульрих, - Ты убила дезертира, прирезала раненного в воронке, а также вместе со всеми шла в атаку, разве не так?  - Я защищалась – только и всего, - Лауре уже не нравилось, в какую сторону заходил их разговор, но поделать она сейчас ничего не могла. Мужчина сделал несколько шагов вперед и протянул к ней свои руки, она инстинктивно попятилась, сделав шаг назад.  - Тебе нечего меня бояться, Лора, - офицер сделал еще шаг и приобнял ее за плечи, - Я никогда не желал тебе зла и сейчас не желаю, но я прошу тебя, ради всего святого, держи эти мысли при себе. Не стоит окружающим об этом слышать, не дай бог еще донесут на тебя, а мне потом придется за тебя отчитываться, вытаскивать тебя из крепости. Я люблю тебя, волнуюсь за тебя, а потому заклинаю, будь аккуратнее в своих речах.  - Прости, Ульрих, - напряжение спало, - Конечно, просто кому мне еще говорить, что у меня на уме, кроме как не тебе? Я буду молчать и исполнять свой долг, я с гордостью приму винтовку и буду нести смерть нашим врагам.  - Другое дело, - усмехнулся тот, - Так и отвечай всяким штабным крысам и особо интересующимся сослуживцам.   Всепоглощающая тьма опустилась на поле сражения. Лишь изредка нарушаемая световыми ракетами славитанцев, она скрывала собой следы утреннего сражения, вырванные с корнями деревья, черные воронки, изувеченные тела людей. Время будто бы замерло, или текло так медленно, что ночь казалась бесконечной. Абстрагировавшись от всех посторонних звуков, Лаура слышала только биение собственного сердца, каждый удар которого отдавался гулкими толчками в ее голове. Она медленно осматривала поле боя через оптический прицел снайперской винтовки. Холодное железо обжигало ей щеку будто огнем, но уже не отвлекало ее. Для нее не существовало тьмы, лишь зеленоватое марево, в котором она отлично видела людей на той стороне траншей: измотанных, напуганных, сьежившихся и пока что живых. Кто-то из ветеранов курил трубку, прикрывая тлеющий табак крышечкой, искренне надеясь, что вражеские снайперы его не увидят. Девушка перевела прицел на пару солдат, ползущих к воронке, желающих вытащить своего раненного товарища. «Пусть ползут» - подумала девушка. Она долго не могла решить, кто должен стать первым. Может быть, тот усатый унтер-офицер, медленно покуривающий трубку, или молодой рядовой, сжимающий свою винтовку изо всех сил. «Кто должен быть первым?». Выстрел явно затягивался. Не зная, чью жизнь забрать первой, она перемещала свой взгляд от одного солдата к другому, пока, наконец, не остановилась на стрелке пулемета. Тот внимательно вглядывался в темноту, желая разглядеть в ней подступующего противника.   Раздался выстрел, нарушивший царившую тишину. Пулеметчик обмяк, повиснув на орудии. Она видела, как закопошились, будто муравьи, противники в траншеях. Один куда-то побежал, другой же наоборот вжал голову в плечи, что, верно, затрещали кости. Послышались хлопки осветительных ракет.  «Вам это не поможет, - пронеслось в голове у девушки, когда она в очередной раз нажала на курок».  Весть о ночном снайпере разнеслась по всему фронту, заставив славитанцев забиваться все глубже и глубже в окопы. Никто больше не курил трубок, в надежде, что это сможет их спасти. Однако, они быстро прочуяли, что снайпер не трогает тех, кто вытаскивает раненных с поля боя, и число ночных вылазок увеличилось.     За три месяца у противника не осталось ни одного снайпера, готового рискнуть взять в руки винтовку. Они прекрасно знали, что это верный путь в первые ряды смертников. Лишь Лаура царствовала над полем боя и никто не мог ей ничего противопоставить. Запуганные, загнанные, враги были настолько деморализованы ночным снайпером асторцев, что когда началась ночная атака, они не были готовы дать отпор и кажется даже не заметили, как сдали свои позиции.  За успешный прорыв прежде глухой обороны врага, небольшой отряд под командованием Йозефа был награжден двухнедельным отпуском в тылу. Не верившие своему счастью солдаты едва ли не подбрасывали вверх форменные фуражки, не в такт выкрикивая слова благодарности.  Выпивать она начали сразу, как только их посадили на грузовые автомашины. Песни, гогот и пошлые анекдоты постепенно заглушили собой звуки фронта. Лишь изредка, доносились до них раскаты крупнокалиберных снарядов, как бы напоминая, что война никуда не делась. Она лишь на некоторое время отступила, сдала позиции, но подобно отступившему морю, она готова была в любой момент вернуться, накрыв их с головой.  Лора смеялась вместе со всеми, курила, пила из горла дешевое пойло и просто радовалась жизни. У солдата обычно нет прошлого, оно погибает вместе с первым выстрелом, первой разорвавшейся бомбой. Именно тогда оно начинает тускнеть и меркнуть, когда сидя в сыром и вонючем окопе он не может думать ни о чем, кроме времени, когда он его покинет. Нет, он не думает о будущем, его как будто бы тоже не существует в такие моменты, оно эфемерно, незримо, оно растворяется в треске пулеметов, гуле артиллерийских орудий и свистков офицеров, поднимающих новобранцев на смерть. В таком случае, у солдата остается лишь настоящее, те немногие минуты, что отмерены ему богом и которые он волен тратить по своему разумению и желанию. И именно поэтому, Лора пила, курила и смеялась. И с каждым километром, на который она становилась дальше от фронта, она расцветала, оживала и сбрасывала с себя тяжесть прожитых дней. Однако, передышка эта была лишь временной. Уже через несколько дней пришел новый приказ из штаба, предписывающий Лауре готовиться к новому заданию – проникновению за линию вражеский укреплений. После двухчасового совещания выяснилось, что в прифронтовой город Врана приезжает славитанский генерал-лейтенант по фамилии Веселовский, командующий одним из направлений на южном фронте. Цель миссии была предельно проста – найти и уничтожить. На резонный вопрос Лауры о том, почему выбор пал именно на нее – был получен однозначный и прямолинейный ответ – «мы хотим испытать полезность твоих имплантов в деле». Яркие столбы прожекторов освещали темное небо над городом. Плавно парили пузатые аэростаты, призванные защищать жилые дома от последнего слова техники – самолета – грозного оружия, способного нести до нескольких бомб и уничтожать целые здания. С их появлением за последние несколько месяцев не было и недели, чтобы асторцы не бомбили прифронтовые города – те, до которых только могли дотянуться. В городе был объявлен комендантский час, ходили редкие патрули. Зачастую это были даже не военные, а сформированные отряды самообороны. Их снабдили винтовками конца прошлого века и отправили на улицы блюсти правопорядок. У них это получалось с переменным успехом. Вот сейчас по одной из плохо освященных улиц от двух нерасторопных ополченцев убегал человек в гражданской одежде. Придерживая одной рукой серую кепку, он отстреливался из шестизарядного револьвера. Надо сказать, не самое практичное оружие для уличных боев, но с такой убойной мощью, что попади один раз – второго уже не потребуется. Однако, беглец постоянно мазал, было видно, что он не был военным. Неповоротливые стражи порядка лишь пригибались и инстинктивно вжимали голову в плечи при каждом его выстреле. Вести ответный огонь из длинных гладкоствольных ружей и одновременно преследовать нарушителя было непосильной для них задачей.  Лаура меланхолично наблюдала за происходящим из окна одного из деревянных домов. Она методично разбирала свою снайперскую винтовку, аккуратно протирая каждую ее часть, и складывала в стоящий подле нее сундук. Ее мало интересовали разборки местных бандитов, да и, откровенно говоря, у нее не было на это времени. Послезавтра в город должен был приехать один из высокопоставленных офицеров, генерал-лейтенант Веселовский, командующий восточным фронтом. Он-то и был ее целью на ближайшие сорок восемь часов. Все должно быть готово к его приезду – винтовка начищена, патроны подобраны, ее дислокация – нераскрыта. А потом – потом нужно будет в экстренном порядке покинуть город, пока еще не успели перекрыть все входы и выходы. Девушка уже простроила в голове маршрут для побега – винтовку придется бросить, чтобы не привлекать лишнего внимания, но да на той стороне с легкостью выдадут новую. За городом, на одной из паровозных станций ее должен был ждать связной.  Закончив приготовления, она вновь выглянула в открытое окно – троица уже успела добежать до середины проспекта. Она хотела было уже отвернуться, как убегавший человек выкрикнул на асторском фразу, мгновенно привлекшую к нему все внимание девушки:  - Тупые скоты! Я вам не дамся! Победа будет за нами! – злобно кинул он им через плечо, забегая в ближайший темный проулок.  «А вот это уже что-то интересное. Может это участник подполья или даже другой агент? Но мне не говорили, что кто-то еще работает в этом городе. Было бы неплохо с ним поговорить, возможно он мог бы помочь мне с отходом после убийства генерала» - эти мысли пролетали в ее голове, когда она уже сбегала вниз по лестнице, на ходу накидывая на плечи куртку.  Перебежав дорогу, она прошмыгнула на параллельную узкую улочку. Там царила полнейшая темнота, но Лауре, конечно, это мало мешало. Оказавшись во дворах, она потратила несколько секунд, чтобы понять, куда же ей двигаться дальше. Затем, услышав где-то слева крики солдат, продолжила бежать в ну1жном направлении. Становилось все темнее – фонарей не было совсем, а в окнах потрепанных жизнью домов не горел свет. Это, по всей видимости, и остановило двух ополченцев от дальнейшего преследования – им стало попросту страшно, а может, они побежали за подмогой. Девушка же наоборот чувствовала себя как рыба в воде, и разглядев забегающую внутрь одного из старых домов фигуру, бросилась за ней. Уже перед самой дверью девушка замедлилась, перешла сначала на шаг, затем стала красться. Быстро пришло осознание того, что ей никто не говорил о том, что все это может быть обыкновенной западней. Однако, любопытство взяло верх над осторожностью. Она остановилась у самой двери, прислушалась, медленно достала из-за голенища длинный нож – единственное оружие, которое у нее при себе было. Собравшись с духом, она медленно потянула латунную ручку ветхой двери на себя. Та оказалось незапертой. Аккуратно заглянув внутрь, она просунула свой острый нос в дверной проем и окинула взглядом помещение. На первый взгляд оно казалось абсолютно безлюдным – какая-то кожевенная мастерская, повсюду разбросаны инструменты, куски кожи и стоял резкий запах мочи. Аккуратный носик скривился, выразив свое «фи», а затем его владелица сделала шаг вперед, задевая натянутую перед самым порогом едва различимую леску. Грянул оружейный выстрел, поваливший Лауру навзничь. Боль была настолько велика, что девушка не смогла сдержать крика, как не пыталась она стиснуть зубы, из нее все равно вырывались гортанные звуки, переходящие в рык. Она судорожно пыталась ощупать свое лицо, тщетно пытаясь найти, куда попала пуля, а когда прошел шок первых нескольких секунд, она с ужасом поняла, что больше не видит правым глазом. Отбросив разбитые очки, Лаура начала ощупывать глазницу рядом с имплантом. Все было именно так – черный протез был раздроблен, однако, он сумел задержать пулю, а потому, девушка еще была жива. Осколками линзы ей порезало правую щеку и исполосовало область рядом с глазом. Кровь стекала мелкими струйками по ее лицу.  Внутри дома послышался топот и на порог выбежал человек с ружьем – тот самый, за которым шла погоня. Ни говоря ни слова, он бросился к ней, занося приклад для удара. Она вскинула правую руку в протесте, а левой крепче сжала рукоять ножа. Последнее, что успела сделать Лаура перед падением в небытие – так это хорошенько полоснуть своим ножом по руке нападавшего. А дальше была только тьма.  Как это обычно бывает после ночного кошмара, реальность буквально ворвалась в спящее сознание девушки, заставляя ту сделать резкий рывок вперед, выбивая из нее последний воздух. Будто утопающая она начала жадно хватать его, беспорядочно вращая зрачками из стороны в сторону, пытаясь понять, где же она находится. Крик, который хотел было вырваться у нее из груди, пройдя через кляп превратился в невнятное бульканье и беспомощное мычание. Связанная по рукам и ногам кожаными ремнями, она лежала сейчас абсолютно голая на каком-то деревянном столе, освещенная лишь одной мерно покачивающейся в такт сквозняку тусклой электрической лампочке, подвешенной над потолком на длинном черном проводе. Подле нее, на маленьком столике раскладывал свои страшные инструменты незнакомец. Большие блестящие ножницы, более подходившие портному, нежели хирургу, несколько ножей с разной длиной лезвия, стамеска и прочий плотничий инвентарь.   «Это что – он собирается меня так допрашивать? Твою мать! Как можно было так глупо попасться!» - внутренний голос сейчас буквально сходил с ума от ужаса, изо всех сил пытаясь разбить сдерживающую его клетку сознанья и расправив крылья выпорхнуть на свободу. Она начала лихорадочно искать способ высвободиться. Руки и ноги были намертво зафиксированы, не шелохнуться. Помимо стола в комнате ничего не было – возле двери стояло ружье, как раз то, которым ее ударили. Мозгу абсолютно не за что было зацепиться в этой пустой маленькой затхлой комнатушке.   - Очнулась, значит, - осклабился мужчина. Его вытянутое лицо с впалыми глазами казалось желтым в свете лампочки. Левая рука его была на перевязи. Он взял в правую руку маленький кусочек уголька и начал проводить какие-то пунктирные линии по бедру Лоры – это было одновременно и щекотно, и отвратительно, и ужасно одновременно. Хотелось брыкаться, не дать ему докончить начатое.  «Что он хочет сделать? Что он делает? Ничего не понимаю!»  - Спокойно, не дергайся, - тихим монотонным голосом продолжал пленитель, делая аккуратные черточки на бедре девушки, медленно поднимаясь выше, - Надо бы прочертить линии, потом будет проще кроить.  «Какого черта он несет? Что он собирается кроить? Это не допрос? Он просто больной? Сука!»  Уголек поднимался все выше, очерчивая талию, задержался немного у живота и затем переместился на маленькую грудь.  - Совсем как были у моей Элизии, - немного высунув кончик языка, тот аккуратно обводил круги грудей. – Пока ее не убили чертовы асторцы во время бомбордировки!  Он вспыхнул также быстро, как и мгновением позже потух, вернувшись к своему занятию. Лора продолжала мычать, но не могла сделать ровным счетом ничего.  - Твои бедра и грудь идеально подойдут для нее, - как будто заигрывая с ней, он щелкнул пальцем по ее соску, заставляя его набухнуть. Лаура зарычала и дернулась, однако все было тщетно. – Да, совсем как у нее. Еще немного и я смогу собрать ее целиком. И она снова будет со мной, и мы снова сможем танцевать, как раньше, ведь я же заслужил, чтобы вечно ею любоваться! Ох, Элизия! Моя Элизия…  Отвлекшись от обведения груди, он взял в руки щипцы, которыми обычно пользуются кузнецы и слишком пристально начал всматриваться в поврежденный глазной имплант. Это было плачевное зрелище - лампочка была разбита, часовой механизм встал и более не подавал признаков жизни.  - Никогда не видел ничего подобного, - с долей восхищения произнес незнакомец, поднося щипцы ближе к импланту. – Ты ведь не против, чтобы я поближе его рассмотрел?  Лора вновь зарычала, но была не в силах противостоять этому сумасшедшему.  «Только попробуй прикоснуться, урод, я тебя выпотрошу как рыбу!» Раздался хруст ломаемого протеза, чавканье и звук вырываемого с корнем нерва. Девушка больше не рычала – она скорее скулила, как побитая собака и тихонько дрожала мелкой дрожью. Ей хотелось разрыдаться, ах если бы она только могла это сделать.  - Какой интересный у тебя прибор. Это что же такое – камера или фотоаппарат? На вид похоже на набор линз, надо будет потом подробнее изучить – может, моей девочке именно такие и подойдут? Но это потерпит, давай для начала разберемся с твоими бедрами.   Отложив в сторону изувеченный окровавленный протез, из которого еще торчали ошметки нервов, он взял в руки скальпель и приставил его к коже нижней трети бедра.   - Сначала сделаю небольшой надрез, - он проговаривал все свои действия вслух, будто студент в операционной, - Вот тут.  Он нежно погладил внутреннюю часть бедра девушки, явно растягивая удовольствие от процесса. Затем приблизился и страстно поцеловал ее в том месте, куда через секунду вогнал свой скальпель.  Девушка дернулась, взвыла с новой силой – ее резали вживую.    Когда она уже готова была опять потерять сознание от боли, где-то над ними, сверху, послышался топот сапог и отдаленные мужские голоса. Мужчина вскинул голову, отвлекаясь от процесса свежевания, отложил скальпель в сторону и медленно направился в сторону двери. - Не волнуйся, дорогуша, я скоро вернусь и мы с тобой продолжим наше рандеву, - он взял в руки винтовку, вышел и захлопнул за собой дверь. Плохо ориентируясь от боли, девушка начала пытаться достать кончиками своих пальцев до оставленного без присмотра скальпеля. Буквально какого-то миллиметра не хватало ей, чтобы его схватить. Сделав огромное усилие, буквально выкручивая суставы в руке, Лаура смогла схватить этот треклятый скальпель и перевернув его, начала усиленно резать кожаный ремешок, совершенно не заботясь о порезах на запястье. Это сейчас была меньшая из ее проблем – одним шрамом больше, одним меньше, не все ли равно, когда на кону находится твоя собственная жизнь? - Сука, надо же было попасть в лапы к этому ублюдку, - просипела она, когда наконец вытащила из своего рта осточертевший кляп. Найдя какую-то тряпку, висевшую на перекладине стола, она туго замотала пораненную ногу. Оглядевшись по сторонам в поисках подходящего оружия, она не нашла ничего лучше уже имеющегося скальпеля. Никаких шкафов или кушеток в комнате не было. Тихо подкравшись к двери, она щелкнула выключателем, погружая комнатушку во тьму. Замерла, прислушиваясь к звукам за дверью и не услышав шагов, потянула ручку двери на себя. За дверью оказалась простая деревянная лестница, ведущая наверх, там горела еще одна лампочка. «Слишком опасно идти туда, но и также опасно дожидаться этого психопата здесь, внизу. Была не была!» - с этими мыслями она начала свое восхождение к свободе. По крайней мере, ей так казалось. Когда она наконец выключила лампочку, где-то еще, на этаж выше, раздались выстрелы и крики. «Хоть бы они все там поубивали друг друга» - скривилась девушка, однако, решив для начала проверить, что же находится за дверью на лестничной клетке. Уже у самой двери она остановилась – запах гнили, гноя и формалина резал нос. Несмотря на это, девушка потянула ручку двери на себя. За ней оказалась небольшая спальня с большой кроватью в центре на которой спал человек, с головой накрытый тонким покрывалом. Запах гнили усиливался. Подкравшись к самому изголовью, Лаура с силой вонзила скальпель в место, где, как она предполагала, должна была находиться шея. Крики ее жертвы должны были затеряться в общей суматохе, творившейся наверху. Однако, к большому изумлению девушки, человек не издал ни звука. Откинув покрывало, Лаура содрогнулась, ее начало мутить. На кровати лежало тело, полностью состоявшее из отдельных маленьких кусочков плоти, неряшливо сшитых между собой грубыми черными нитками. Это была молодая женщина у которой отсутствовали груди, бедра и глаза. Черные впадины безжизненно смотрели на побеспокоившую ее сон пришелицу, они не осуждали, лишь просто смотрели своим всепоглощающим взглядом. Запах гнили резал нос, не выдержав, Лора накинула ткань обратно, девушку вырвало остатками обеда. Придя в себя, она продолжила осмотр комнаты. В шкафу у правой стены нашлась ее одежда, аккуратно развешенная и пронумерованная цифрой двенадцать.  - Это что – он убил уже одиннадцать несчастных девушек, лишь бы по кусочкам собрать свою жену? Твою мать, во что я вляпалась! – ругалась она, попутно наспех натягивая одежду.  В тумбочки у кровати нашелся револьвер и три патрона к нему. По всей видимости, именно из него он отстреливался во время погони. Зарядив пистолет, она вышла из комнаты и начала подниматься на этаж выше. Звуки стрельбы все никак не стихали. Нужно было добраться до психа быстрее его гостей и забрать глазной имплант. Если бы он попал не в те руки, то кто знает, как бы все повернулось. Может быть, Славитания уже через месяц выставила бы сотню таких бойцов как она. Медленно подкравшись к очередной двери, Лора присела и тихонько толкнула ее вперед, образуя маленькую щель. Четверо человек в форме отряда местной самообороны безуспешно вели перестрелку с убийцей, спрятавшимся за перевернутым шкафом. Сжав до хруста в пальцам револьвер и скальпель, девушка сделала быстрый рывок вперед, распахивая дверь, на ходу щелкая выключателем. В охватившем комнату мраке она чувствовала себя как дома и могла почти безопасно резать, кромсать и убивать своих врагов. Четверо человек сегодня не вернулись из патруля к своим семьям, один человек – окончательно вернулся к своей семье. Желая замести следы и окончательно упокоить тела, Лаура, уходя, подожгла остатки висевших на окнах штор. Пожар, разразившийся в ту ночь, испепелил это пристанище боли дотла. Добравшись до своего убежища, девушка первым делом разделась до гола и начала копаться в своей походной аптечке. Выудив из нее бинт, вату, ножницы, нить и бутылек со спиртом, она начала обрабатывать резаную рану на бедре. Подобно морской волне, кровь шипела от прикосновений ватки, заставляя Лауру покрепче сжимать зубы. Рана оказалась довольно глубокой. Взяв в руки иглу и нить, девушка, сделав несколько глотков огненной жидкости, принялась штопать, сводя вместе края раны. - Как там учили? Белое с белым, желтое с желтым, а красное с красным – так вроде было? – скорчившись от боли, она пыталась отвлечь себя от головокружения. Конечно, она не раз была на операциях, да и ей самой несколько раз приходилось заниматься подобным в госпитале, но, чтобы самой быть и пациентом, и врачом – такое было впервые. Закончив с раной, она откинулась на спинке стула, стараясь отдышаться и прийти в себя. Посидев так недолго, девушка достала складное зеркальце, чтобы оценить масштаб катастрофы, который творился на лице.  Вместо глаза сейчас на нее смотрел черный проем пустой глазницы, мелкие шрамы усеивали все от глаза до виска, посередине щеки красовался глубокий порез. Тихо выругавшись сквозь стиснутые зубы, бывшая медичка убрала кровь и перебинтовала себе голову, оставив открытым лишь левую часть лица. Бинты мгновенно намокли и прилипли.  - С такой физиономией будет, конечно, проще сойти за жертву бомбардировок, - ехидно усмехнулась она. Хотя, сказать, конечно, хотела далеко не это. На язык лезли всевозможные ругательства в адрес этого маньяка, местной дружины и, конечно, себя самой. Что и говорить, любопытство сгубило много кошек, она же, еще легко отделалась. Жива, руки и ноги на месте – несомненная удача.  Проверив еще раз входной замок, девушка приняла несколько таблеток и легла спать.    На улице стоял безоблачный весенний день, около двадцати градусов тепла. В небе парило сразу несколько цепелинов, надежно защищавших город от вражеской авиации. В честь приезда генерал-лейтенанта вся главная улица была украшена вывешенными штандартами славитанцев. Разрушенные здания завесили белыми полотнами, расставили военных в парадной форме. Постепенно, на улицы стекался народ. Словом, все было готово к приезду Веселовского.   Когда его автомобиль с открытым верхом появился в самом конце улицы ведущей к центру, до Лауры донеслись первые восторженные голоса горожан. Кто-то кидал шапки вверх, кто-то цветы, в целом, все были рады его визиту в город. Было видно, что изможденные и изнуренные люди все еще готовы сражаться за свою страну. Генерал же лишь махал людям рукой, проезжая мимо. Рядом с ним на заднем сидении расположилась его жена. Красивая девушка в нарядном платье и миниатюрной шляпке. Все это Лаура фон Шлейц смогла рассмотреть через прицел своей снайперской винтовки. Лора замерла лишь на пару мгновений, а затем нажала на курок.   Пуля угодила точно в седоволосую голову офицера, буквально взорвав ее изнутри и забрызгав белоснежное платье его спутницы. На улице повисло гробовое молчание, а затем, раздались вопли людей, свистки военных и через минуту завыли сирены. Однако, Лаура уже была занята тем, что сбегала по маленькой лестнице вниз, на первый этаж своего укрытия.  - Ценой одного я спасаю тысячи жизней и ваших и наших солдат, дурачье, - бормотала она себе под нос, уже выбегая на улицу. – Чем быстрее закончится эта проклятая война – тем лучше будет всем.