Когда цветет папоротник

Бескрайний лес, покрывавший долину предгорья, наполнялся чарующими душу мелодиями. Природа отходила от пасмурной дремы. Высокие деревья негромко шептали листвой под прощальными порывами зефира. Они склоняли друг к другу изящные стволы, переговариваясь, как стыдливые девы. Гулкое уханье сонного филина эхом старой окарины разносилось вокруг. Ливень закончился. Тяжелые тучи лениво плыли по небосводу, унося за горизонт остатки дождя. Лазурная синева открывала простор молочному потоку перистых облаков. Пересвистами свирели звучал ветер в извилистых ветвях молодой поросли. Он играючи касался мокрых листочков на лету. Нежные ветви качались и трепетали, будто струны лиры, под его дыханием. Звоном серебристой капели падали крошечные бриллианты дождинок на резные листья раскидистых папоротников. За невысокой грядой мшистых округлых валунов журчал ручей, вливая в призрачную мелодию тонкие переливы кристальной воды. Красноголовый дятел глухим барабанным ритмом стучал по узорчатой коре столетнего дуба. Колючая сухая трава, обрамлявшая едва заметную тропу, цепляла льняные штанины. Она колыхалась с мерным убаюкивающим шуршанием. Трухлявая сосна на цветущем пригорке поскрипывала от вибрирующих дуновений. Вдали низкоголосым хором гудели каменные исполины. С чалами, увенчанными снежными пиками, возвышались бессонные стражи цикла. Певчие птицы звонко заливались трелями с разных сторон, перелетая от дерева к дереву. Ноги путника утопали в мягком сыром мхе, густым ковром застилавшим землю. Под стоптанные ботинки попадались камни и коряжки, нещадно колющие стопы. Чужак шел нетвердой походкой, пробираясь глубже в чащу. Золотые лучи пробивались сквозь купол сплетенных крон дрожащим светом. Сияющие капли недавнего дождя играли сотнями ярких бликов, свисая с листьев и хвоинок. В густой влажной теплоте, окутывавшей невысокую фигуру, летали крошечные искрящиеся пушинки. Легкие заполнял напитанный свежестью дождя и пряными ароматами воздух. Мальчишка вдыхал сладкий запах цветов медуницы и терпкость хвои, манящие ноты диких ягод земляники и землистость антоцероса. Руки невольно тянулись за угощением. Но крошечные ягодки прятались от маленьких ладоней под низкорослыми кустами мирта и волчеягодника. Солнце близилось к закату, играя яркими зайчиками на пшеничных волосах.       Ранним утром, пока рассвет только озарял ржаные поля, Янек покинул свою избу с расписными петухами на подбое. Отец будет зол, когда поймет, что он ушел. Никогда сюда ходить он не разрешал, да и Янек не ослушивался раньше. Но сегодня очень важная ночь. Особенная. Ночь, когда зацветет папоротник. Сколько песен он слышал, сколько историй рассказывали деды на праздниках, стоило им сесть к огню с кружкой меда. Но одна навсегда запала Янеку в душу еще с малых лет. Говорили, что в тени густого леса сокрыта от посторонних глаз поляна, полная фиолетовых цветов прострела. В ночь, когда папоротник распускает бутоны под светом полной луны, лесная дева приходит туда собирать сон-траву. Как сейчас, он слышал слова старого мельника о том, что волшебная дева одарит любого, кто поможет ей управиться со сбором. Ни единого цветка не должно остаться на поляне к восходу солнца. Отец велел не верить в глупые сказки. А матушка… Матушка верила тоже. Он брел, погруженный в тягучую задумчивость. Всыпят ему гороху. Да и эту часть леса он плохо знал. Помрет — и не найдет никто. Останется маленький братик один с хозяйством управляться, пока отец в поле. Янек вздохнул. Он похлопал себя по голове, отгоняя тяжелые думы. С чавканьем стопы отрывались от сырой почвы. Янек достал из сумы черствую корку, и принялся жадно жевать. С утра не было во рту и крошки. Теперь некому печь такой вкусный хлеб. У него выходят одни горелки. Час тянулся за часом. Ноги ныли от долгой ходьбы. Тропа пролегала в узкой высохшей канаве, обрамленной крутыми каменистыми выступами. Он давно миновал красный камень у поваленного дерева и огромное извилистое корневище, в котором свила гнездо червонка. Сердце тянуло от нетерпения. Закат пылал в небе, бросая алые лучи на широкие раскидистые ели. Они топырили в стороны могучие лапы, преграждая путь. Впереди начиналось неизведанное. Дремучая лесная чаща не хотела гостей. Щебет птиц постепенно стих. Лишь вороны кракали вдалеке. Мальчишка собрал всю волю и двинулся вперед. Он продирался сквозь острые игольчатые лапы низких елок. Прорывался через сухие сосны, хватавшие торчащими обломками одежду. Перелазил через безжизненно лежащие скользкие коряги. Перепрыгивал глубокие овраги, хватаясь руками за поросшую ягелем землю. Пробирался через грязные вязкие лужицы болотины, перескакивая по сырым камням. Теперь тропа поднималась вверх, выводя его на небольшой холм с растущей под колоннами сосен шипастой дикой малиной. Он яростно раздвигал ладонями непослушные ветки, ловя лицом холодные капли, летевшие с них. Шипы царапали обветренную кожу, оставляя розовые воспаленные полоски. Тонкая рубаха снова промокла, напитавшись дождевой влагой. Наконец, борьба закончилась. Янек почти вылетел на поляну, покрытую темными кустиками папоротников. Свобода. Обессиленное тело рухнуло на колени. Он упал грудью на землю, уткнув нос в терпкий пушистый мох. Слезы наворачивались на глаза. Но плакать нельзя. Плачут только дети. А он теперь взрослый. Янек шмыгал носом, судорожно всхлипывая. На вздохе он уловил пахучий цветочный аромат. Отдышавшись немного, Янек приподнял лохматую голову. Розовое небо вдали гасло, поглощая солнце. Первые звезды блестели крошечными точками в бескрайнем просторе. Он видел от небосвода лишь небольшой фрагмент, сквозь мачты высоченных сосен. Тьма сгущалась с каждой минутой. От наступившей прохлады бледный туман неспешно стелился под ноги. Синевато-зеленое поле из сотен кустов орляка распростерлось перед ним. Рот Янека раскрылся от изумления. Дальше, в полукруге из темных елей, рябых берез и голубого можжевельника, невероятно ярко сияли фиолетовые цветы в последнем алом луче погасшего солнца. Он не верил глазам. Тело взмыло с земли на легких крыльях счастья. Янек, не помня себя от радости, рванул к острову прекрасных цветов. Он бежал и бежал сквозь зеленую реку колышущегося на ветру папоротника. Островок лиловых цветов превратился в оазис. В бесконечных соцветиях и лепестках тонули мокрые стопы. Плоские замшелые валуны держали сломленные окаменелые деревья, образуя затейливые порталы. Закрученные стрелки орляка тянулись ввысь, замерев в ожидании луны и спрятав набухшие бутоны от чужих глаз. Он нашел! Нашел это волшебное место. Янек со смехом закрутился на месте. Рассеянный взгляд светлых глаз его скользил по поляне, ища, где спрятаться. Он приметил уютное место на одном из камней, возле кривого корневища. Быстрые ноги несли сквозь шелестящий лиловый ковер. Янек запрыгнул на камень и прижался к плесневелой древесине. Повезло, что солнце подсушило его новое лежбище. Он свернулся клубком, не в силах больше держаться. Остается лишь ждать, когда выйдет луна.       Наступила ночь, накрыв лес сырой прохладой. Молочный туман клубился над поляной, скрывая маленькие цветы. Голубой свет рогатого полумесяца озарял все вокруг. Янек ежился и жался на жестком ложе. Он глубоко дремал, уткнувшись замерзшим носом в ладони. Листва беспокойно шелестела над лохматой головой. Круживший в небе ворон предостерегающе гулко кракнул. Мальчишка от страха молниеносно сел на камне, протирая заспанные глаза. Крик вырвал его из цветастого сна. Стелющийся куст можжевельника дрогнул игольчатыми ветками. Следом зашуршали папоротники один за другим. Янек всматривался во тьму голубыми глазами. Густая чернота сосновых рядов не позволяла ничего узреть. Он потихоньку втягивал носом воздух, стараясь не шуметь слишком сильно. Запах смога далеких костров врывался в легкие, ложась призрачным послевкусием. В животе заурчало. Как бы сейчас ему хотелось оказаться дома, у очага, вдыхая дымок горящих березовых дров и свежего хлеба. Дуть на горячую вкусную кашу, запивая свежим молоком. На языке отчетливо проявился вкус, пышущей жаром, черной корочки с солью. Он потряс головой, раскидывая в стороны пшеничные пряди. Нечего раскисать и о еде думать. Время близилось к полуночи. Голубые глаза Янека устремились в небо. Ползущие мимо ленивые облака медленно затягивали яркую рогатину луны. Становилось совсем темно. В затылок больно укололо страхом, мурашки пробежали по спине от громкого шуршания, донесшегося из соседних кустов. Мальчишка бестолково крутил головой. Не видно ни зги. Вновь зашелестели ветви, совсем рядом, будто кто-то норовил обойти его сзади. Янек сжался в комок, прячась под большую коряжину торчащего корня. От ледяного камня ноги занемели. Неожиданно, три пары желтых глаз уставились на него из тьмы с разных сторон. Тихое урчащее рычание донеслось до напряженного слуха. Слева и справа от него. Янек вслушивался изо всех сил в шепчущийся ночной лес. Таинственные звери окружали. Неужели волки вышли на охоту, почуяв его страх? Бежать некуда. Разве что влезть на сосну, если хоть одну разглядит. Он в секунду взмок. Рычание раздалось уже возле самого его валуна. Желтые глаза находились напротив, покачиваясь из стороны в сторону, будто зверь вынюхивал слабое место. Губы у мальчишки задрожали. От выступивших слез защипало глаза. Ждет Янека бесславная смерть. А он так мечтал пойти в подмастерья к кузнецу. Горячие терпкие ручьи потекли по мягким щекам. Потоки затекали в нервно открывавшийся рот, оседая соленой влагой на языке.       Вдруг, бледный голубой свет круглого блина луны осветил лесной простор. Ленивые тучи уступили место ясному небу. Яркие, дрожащие лучи просачивались сквозь клубящийся сырой туман, ласково касаясь лиловых лепестков. Цветы благодарно вытягивались навстречу призрачному потоку. Вдруг, оглушающий грохот разнесся по округе. Режущий треск ветвей вспорол тишину. С диким поскуливанием косматые звери бросились в заросли, спешно мчась прочь. Янек взвизгнул от ужаса, судорожно цепляясь за шершавый камень. Все затряслось и завибрировало с диким гулом. Лес качался и тянуще стонал сухими соснами. Казалось, что земля уходит в пропасть. В мгновение мир замер. Настала глубокая тишина, будто Янек оглох. Ни куст не шелохнулся, ни ворон не кракнул. Даже сверчки ожидающе замолкли, прячась под травинки осоки. Внезапно деревья, с долгим гулким скрипом, изогнулись, по очереди накреняясь. Янек в удивлении смотрел в сторону непоколебимой стены из елей. Лунный свет дрожал, играя в туманной взвеси. Странное разноцветное мерцание потоком лилось сквозь расступившиеся деревья, разрезая полутьму. Беззвучной поступью шла она. Колонны сосен и ряды берез склонялись перед ее царственностью, расступаясь в стороны. Они открывали проход из чащи к центру поляны. Волшебные гибкие лианы вились из тьмы, нежно опутывая деревья, создавая плотный орнамент. Восхитительные белые бутоны сотнями усыпали их. Они неспешно распускались один за другим под касанием тончайших длинных пальцев, выпуская на волю крошечные огоньки. Огоньки плыли маленькими стайками, кружась в загадочном танце. Их махонькие тела вспыхивали и гасли в ритмичном движении. Лианы стелились ковром, сплетаясь затейливыми узорами под ногами высокого существа. Величественная фигура устремлялась ввысь, цепляя ветвистыми золотыми рогами из-под пышно украшенной тиары зеленые макушки елей и сосен. Едва касаясь гибких лоз изящными стопами, из темной глубины леса плыла дева. Невиданной красоты, видов и форм цветы украшали ее тонкое статное тело. Лилии и розы, фиалки и медуницы, тюльпаны и колокольчики, ландыши и сциллы вплетались в призрачную ткань платья, украшая диковинными узорами длинный подол. Нежнейшие прозрачные крылья, переливавшиеся, подобно заморскому жемчугу, длинным шлейфом тянулись за высокой фигурой. Кожа молочного атласа сияла радужной авророй. Землистые волосы волнистыми локонами ниспадали на покрытые молодыми листочками плечи. Яркие эфемерные бабочки срывались со стройного стана, взмывая и кружа по поляне. На изящном предплечье висела громадная корзина из ивовых прутов. Янек открыл рот и распахнул глаза, в изумлении уставившись на чудесную деву. Он нервно глотал с каждым вздохом сладкий, удушливый, но бесконечно пленительный аромат. Воздух стал плотный от колеблющегося пахучего эфира. Нежные ароматы цветов, терпкость хвои, сырость дождя, землистость мха и прохлада ночи смешались в нем. Его окутывало странным жаром. Дрожащее бликами и переливами зарево ослепляло уставшие глаза мальчишки. Янек не мог оторваться от бесконечных завораживающих пульсаций света, волнами скользящего по всему ее телу. Каждый дюйм волшебного существа гипнотизирующе бился невероятными импульсами цвета. С едва уловимым шелестом дева спустилась с ползущего живого ковра. Она окинула пытливым взглядом бесконечных, как млечный путь, глаз мальчишку, жавшегося к коряге. По мановению гибкой руки огоньки закружились и завились в лунном свете, порхая к лиловым цветам. Они шустро срывали бархатные лепестки и уносили в корзину. Минута шла за минутой. Янек наконец опомнился. Это ведь она... Фея! Не чувствуя ног, он спрыгнул с ледяного камня и принялся неловко срывать фиолетовые чашечки сон-травы. Маленькие ладони быстро наполнились бархатными горками. Он несмело приблизился к деве. Янек едва доставал до тонкой щиколотки босой ноги. Бесконечные глаза снова одарили взглядом бледного мальчишку. Янек тряхнул головой, сбрасывая с мокрого лба налипшие пряди. Тело его колотило. От капелек пота пшеничные волосы слиплись иголками. Он протянул к деве руки, в желании подарить бесценные цветы. Лучезарная улыбка украсила ее бесстрастное лицо, хотя коралловые губы не дрогнули ни на миг. Янек просто знал, что она ему улыбнулась. Сердцем. Корзина опустилась на землю. Мальчишка не мог поверить своему счастью. Он с трудом дотянулся до верха и бросил в ивовое жерло смятые от волнения лепестки. Мельтешащие перед ним огоньки вспыхивали зарницей в бледном свете луны. Вся поляна озарялась цветными всполохами от каждого ее плавного величественного движения. Свет словно был ей подвластен. Дева бесшумно плыла по поляне. Сияющие золотом рога феи, будто вспарывали небо, рассыпавшееся искрами звезд на резные папоротники. Они откликались тихим шепотом, благодаря. Стрелки орляка тянулись вверх, к голубому сиянию полной луны, распускаясь. Янек был слишком занят, чтобы искать бутоны. Он без устали носился по лиловому морю, загребая руками цветы.       Неожиданно все посветлело. Первые лучи солнца тянулись из-за горизонта, прогоняя ночь. Синеющее небо сияло розовой акварелью восхода. Воздух медленно наполнялся теплом. Янек валился с ног от усталости. Маленькие ладони краснели порезами от трудов. Желтые лучи плыли по макушкам деревьев вдали. Еще немного и поляну накроет рассвет. Он расстроенно огляделся. Среди зеленой реки орляка то и дело торчали лиловые головы сон-травы. Слезы застлали глаза. Мир плакал вместе с ним, роняя капельки росы с травинок. Такой шанс бывает лишь раз в жизни, увидеть деву леса. Янек плохо старался. Дар он не заслужил. — Я не для себя, — сквозь рыдания прошептал мальчишка. — Это для мамы. Ее духи забрали. На тот берег, — Янек всматривался через соленую пелену в спокойное сияющее лицо. — Она же там одна… Я просто хотел ее вернуть, — навзрыд причитал он.       Внезапно огоньки замерли, прекратив свой сбор. Бабочки остолбенели в мгновение. Без луны магия теряла свою силу. Крошечные помощники собрались на покой, прячась в спешно закрывавшихся белых бутонах лозы и листьях. Дева резко взмахнула рукой, подняв разом сотни лиловых соцветий прострела. Каждый оставшийся цветок, каждый не сорванный лепесток взмыли в воздух, повинуясь ее приказу. Они, кружась, летели к ее ногам, падая в бездонную корзину. В миг поляна стала пуста. Лишь зеленые резные листья папоротника колыхались на бодрящем ветерке. Ранний соловей голосил игривую трель. Фея устремила на мальчишку свой бесконечный, глубокий взор. — Я не властна над этим, — эфемерный голос летел колышущимся вибрирующим эфиром, врезаясь в разум Янека. Красивый рот ее не размыкался, но он слышал каждое звенящее серебром слово. — Я подарю за твою помощь кое-что другое, — вновь беззвучно произнесла дева.       Фея протянула к нему изящную руку, ласково коснувшись лба тонким, как веточка, пальцем. Неожиданно волна тепла накрыла дрожащее маленькое тело. Стало так спокойно. Легко. Янек словно плыл по реке парного молока, словно парил в воздухе, не касаясь земли ногами. Горькие слезы больше не щипали глаза. Теперь они текли быстрыми ручейками, оставляя в душе не гулкую пустоту, а трепетное благоговение. Их тонкие потоки омывали ритмично бьющееся сердце. Напитывали все его существо, как дождь засеянное поле. Парной поток нес Янека куда-то вдаль. Фея исчезла. Все кружилось вокруг. Он лишь видел, как ветви расступались перед ним, наклоняясь в стороны, словно дева вела его. Образы вспыхивали в памяти, согревая нежной радостью. Он чувствовал небывалое умиротворение. Будто в душе расцвели волшебные цветы. Мальчишка сам не понял, как очутился на пороге дома с расписными петухами на подбое. Дверь привычно скрипнула, половицы натужно пищали ржавыми гвоздями, прогибаясь под его легким шагом. Отец подскочил со скамьи и было кинулся ругаться. Но лицо у Янека было настолько странное, что и слова не вылетело из сжатых уст. Он лишь обнял сына сильными руками. Крепко крепко. Янек не понял, что за дар преподнесла фея, неустанно гадая. Но сегодня у него вышел самый вкусный хлеб. Как у матушки.