Трудное задание, или вырезано цензурой

Арахис шёл по улице Годвилля и пританцовывал от счастья. Настали хорошие времена. Он, конечно, понимал, что так долго продолжаться не может, но пока… Он выиграл дуэль, потом продал локон побеждённого за семь тысяч золотых. Богиня выплавила из этих денег два кирпича и впала в эйфорию. Она даже благословила его пропить оставшиеся деньги. Арахис вывернул на городскую площадь как раз вовремя, чтобы увидеть превращение воды городского фонтана в вино. “Этот мир меня определённо любит!” Вдруг к нему подошёл человек в шляпе, надвинутой так низко, что казалось, это она разговаривает. Шляпа буркнула: – Вы нам подходите! И сунула в руку обалдевшего Арахиса плотный конверт. После чего гордо удалилась. Арахис прочитал на конверте надпись: “Задание!”, тоскливо глянул на фонтан вина и решительно засунул конверт в карман. “Нужно уметь не только работать, но и отдыхать! Вперёд!” - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - Похмельное утро ехидно светило ослепительными солнечными лучами прямо в глаза. Арахис нащупал в кармане конверт, нехотя вытащил и вскрыл. Несколько минут сидел в ступоре. На белоснежном листке бумаги вместо строчек текста были аккуратные отверстия и штемпель синими чернилами – “<вырезано цензурой>”. “И? Как прикажете выполнять?! Откуда я знаю, что отсюда было вырезано… Нужно спросить у кого-нибудь… у кого-нибудь, кто всё знает.” Арахис вскочил и помчался к храму. “Хорошо, что деньги не пропил…” Поставить дымящуюся штучку, возложить рядом с ней семь десятков золотых червонцев, принять коленопреклонённую позу – и помолиться: “О, Всемогущая и Всезнающая! Помоги мне с заданием! Ну хотя бы намекни…” Монеты испарились со свистящим звуком, а Арахис погрузился в транс. Он был не в храме. Его дух парил среди облаков. А перед ним была богиня. Она смотрела на него с таким странным выражением лица… Богиня смущённо сказала: – Арахис, малыш, за жертву спасибо, конечно. Но вот задание ты должен выполнить самостоятельно. – Великая, подскажи хотя бы немного. Я ведь не знаю, что такое <вырезано цензурой>. – Это… понимаешь, вырезается всё, что может нанести моральный вред чьей-либо психике… Вот. Понял? – Не совсем. Можно пример? Богиня закашлялась, покраснела и вдруг грозно нахмурилась: – А почему ты опять не в гильдии? Арахиса всегда поражала способность богини незаметно переводить разговор на другую тему. – Скучно стало. – Значит, пойди и вступи! Заодно задание это дурацкое отменится. – А в какую гильдию вступить? Богиня задумалась: – Хороший вопрос. Сейчас я его обдумаю и вернусь. Я скоро. Божественный образ померк. Ощущение падения. Арахис очутился на мраморных плитах храма. Вздохнул. Весь его жизненный опыт подсказывал – когда богиня говорит “Я скоро”, она обязательно пропадёт на пару месяцев. В лучшем случае. Ну что ж, с заданием Великая не помогла, так хоть от похмелья избавила. Придётся своим умом… - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - Прошло три недели. Арахис окончательно смирился с тем, что ума ему богиня явно не додала. Не смотря на все старания, задание с места не двигалось. С ужасом он думал о времени, когда богиня вернётся. Она же повёрнута на золотых кирпичах, а тут задание застопорилось. Молнии Арахис не любил. С тоской он вспоминал задание – “Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, отчитайся перед тем, не знаю перед кем”. Там хотя бы было ясно, что нужно пойти, найти и отчитаться. Остальное дело техники. Здесь же неизвестно ровным счётом ничего. Спрашивать у других героев Арахис не стал. Интуитивно чувствовал, что вызовет этим град насмешек со стороны тех, кто знает о <вырезано цензурой>. А те, кто не знает, всё равно будут бесполезны. У монстров тоже лучше не спрашивать, целее будешь. И вот в счастливый день Арахис встретил гадалку. Та хитро улыбнулась, попробовала золотые монеты на зуб и послала героя в Годвилль. Там, сказала, в самом центре стоит высокое здание с синей дверью, в нём мудрый старик – он поможет. Арахис схватился за это предсказание как за последнюю надежду. И вот он в Годвилле… Здание нашёл без проблем. Оказалось это столичная библиотека, а мудрый старик – главный хранитель. Арахис показал ему листок с заданием. Хранитель расплылся в улыбке: – Думаю, мой юный друг, я смогу помочь. Идём. Следом за стариком Арахис прошёл несколько длинных тёмных коридоров и очутился в большом зале. Шкафы, полные книг и свитков, стояли кругами и нигде не соприкасались со стенами, вид которых испугал бы любого. Стены были покрыты странным светящимся узором из множества подписей и печатей Администратора Годвилля. Центр зала занимал большой стол. К нему и подошли. Хранитель обвёл рукой круг: – Мой юный друг, знай, ты находишься в единственном месте Годвилля, в котором Цензура бессильна. – Вы говорите так, как будто Цензура это разумное существо! – Уж поразумней многих будет… Продолжая говорить, хранитель снял с полки огромный том и водрузил его на стол. – Давным давно, еще в пору моей молодости, я обнаружил, что в древних книгах и свитках стали появвляться дыры. Кто-то аккуратно вырезал слова, строчки, а иногда и целые страницы. “Словарь основных ругательств троллей”, – старик похлопал по фолианту, – вообще напоминал решето. Урон библиотеке был нанесён страшный. Тогда я нашёл новый экземпляр словаря. И устроил засаду. – И засада удалась? – Ещё как. Именно тогда я – молодой ещё, зелёный – познакомился с Цензурой. Она прошла сквозь стену, взяла словарь и вырезала оттуда все неприличные слова. Это просто песня – как она орудует ножницами. Я понимал, что не способен ей противостоять. Поэтому обратился к Администратору Годвилля, напирая на то, что уничтожаются произведения, имеющие огромную культурную ценность. И, как видишь, мне пошли на встречу. После этого я восстановил фонды Годвилльской библиотеки. Правда, не обошлось без потерь. Неотцензуренный вариант книги “Всё о <вырезано цензурой>” найти так и не удалось. Пользуясь тем, что хранитель ударился в воспоминания, Арахис открыл “Словарь основных ругательств троллей”. Присвистнул, вытащил блокнот и стал конспектировать. – Я сейчас подберу литературу… Хранитель скрылся среди шкафов. – Так… альбом неприличных рун, журнал “Весёлые картинки 18+”... Стоп, а если… Старик вернулся с пустыми руками. – Мой юный друг, понимаешь ли ты цель заданий, которые жизнь подкидывает тебе? – Понимаю. Цель – получить еще один золотой кирпич. Или деньги, на крайняк. – Не совсем. Основная цель – это опыт… – Короче. Помощи мне здесь не получить? – Наоборот. Я предлагаю тебе драгоценный опыт – знакомство с самой Цензурой. Кто , как не она, способен рассказать что такое <вырезано цензурой>. – Согласен. - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - Арахис шёл следом за хранителем Годвилльской библиотеки по сумеречным улицам города. Дорогу запомнить уже не пытался, сбился на четвёртом повороте. Вот, наконец, крыльцо, лестница на второй этаж, стук в дверь, вошли. Хозяин кабинета поднял уставшие глаза от груды бумаг. – Что нужно? – И тебе здравствуй. Мы – к Цензуре. А что ты так поздно на работе делаешь? – Да вот… эти сволочи только сейчас мне принесли завтрашнюю газету на проверку. А утром, если газета не выйдет, скажут цензор виноват… И он с видимым отвращением уткнулся обратно в работу. Хранитель отдёрнул шелковый занавес, за которым оказалась металлическая дверь со скалящимся веселиском. Когда Арахис уверенно шагнул в дверной проём, вслед ему понеслось напутствие: – Ты, главное, не бойся Цензуру, она добрая, когда не злая. По коридору Арахис вышел в светлую комнату. Друг напротив друга зияли два открытых окна. В них плескалась ночь. У дальней стены стояло кресло, в котором сидела женщина в тёмно-фиолетовом балахоне. Из-под капюшона выбивалась длинная серебристая прядь. Арахис подошёл ближе. Глаза у Цензуры были как кинжалы. Стальные… – Приветствую, госпожа! – Надо же. Вежливый герой. Неужели новую разновидность вывели?! Зачем пришёл? Зачарованный прекрасным голосом Цензуры, Арахис смог только нашарить в кармане карточку с заданием и протянуть её. – Ясно. Жаль, но я не могу тебе помочь. Честно, не помню уже, что там было. Арахис не сдался и даже не расстроился. Перед ним – в конце то концов – был бесценный источник информации. – А что именно вы вырезаете? Даже пара десятков вариантов сильно сузит круг моих поисков. Цензура вдруг подскочила: – Отойди к стене. Сейчас поработаю и, так и быть, расскажу. Арахис послушно прижался к стене. Цензура вышла в центр комнаты – на линию, соединяющую окна. Она чиркнула по каменному полу носком своей невидимой обуви. Вокруг её ног разгорелось синее пламя. Тут Арахис услышал странный шелест. Звук нарастал, и вот в комнату влетела стая листов бумаги разных цветов и размера. Они закружились вокруг Цензуры. Блеснули ножницы. Как сказочно они танцевали в её руках! Цензура выхватывала из потока нужный лист, ловко вырезала слова или строчки и щелчком отправляла к окну. Вырезанное падало и сгорало в синем пламени, не оставляя даже пепла. Листы, не удостоившиеся внимания Цензуры, вылетали в окно сразу, обработанных же сначала отлавливал и пропечатывал волшебный штемпель. Поток казался нескончаемым, но неожиданно иссяк. Цензура вернулась в свое кресло и подозвала Арахиса: – Слушай внимательно. Объясняю один раз. Во-первых, моего пристального внимания удостаиваются призывы к свержению существующей власти или оскорбление её в той или иной форме. Это ясно? – Да. – Во-вторых, разжигание вражды. Этот пункт понятен? – Не совсем. Можно пример? – Например, я тщательно вырезаю призывы уничтожать людей по какому-либо признаку – профессии, форме ушей, цвету глаз, вере. – Понял. – В-третьих, грязные ругательства. На дух их не переношу. В-четвёртых, вырезаю все прямые упоминания о человеческом способе размножения. Не говоря уже о подробных описаниях. Это аморально. Что такое аморально Арахис не знал, но уточнять не стал. Послышался шуршащий звук. Цензура встала: – Всё. Кыш отсюда! Арахис только моргнул, а он уже в гостинице. “Вот беда. Спасибо не сказал!” - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - Арахис решил соединить все возможные варианты <вырезано цензурой>. После раздумий и подготовки он устроил засаду на Администратора Годвилля. Когда тот появился в поле зрения, герой неожиданно выскочил на тропинку и толкнул речь, щедро сдобренную избранными тролльими ругательствами. Арахис совершенно нецензурно рассказал, что думает о самом Администраторе Годвилля, об его работе, ориентации и личной жизни, а также о своём тесном знакомстве с его матерью, отцом и другими родственниками вплоть до пятого колена. Краем глаза Арахис заметил, как офигевшие белки на деревьях дружно что-то пишут в свои маленькие блокнотики. Когда Арахис замолчал, переводя дух, Администратор Годвилля ухмыльнулся, покровительственно похлопал героя по плечу и посоветовал больше тренироваться. Нельзя, мол, зарывать такой талант в землю. После чего подарил алмазную черепашку и ушёл, насвистывая. Арахис пару минут постоял в ожидании, но никаких признаков завершения задания не было. И вот тут он впервые упал духом. Казалось, всё так хорошо придумано. Но делать нечего, и он побрёл дальше. По дороге Арахис заглянул на маленький хутор, где помог старику вытянуть из земли странный гигантский овощ. Но баранок у стариков не оказалось, и Арахис расстроился еще больше. Вечерело. Но удача вспомнила о герое. Внучка старика лукаво улыбнулась и повела Арахиса на сеновал. Чтобы показать место ночлега… - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - Утром довольный собой и жизнью Арахис вышел обратно на дорогу. Он решил, что больше не любит баранки. У первого же столба его ждала Цензура. – Поздравляю с выполнением задания, герой! Слово “герой” в её устах звучало издевательски. – Что? Я выполнил <вырезано цензурой>? – Да. – То есть… ничего себе. Всегда бы такие задания. – Мне нравится твой оптимизм. Удачи! – Как удачи? А где моя награда? Где кирпич, деньги, трофей? Цензура ехидно улыбнулась: – Опыт, ты получил бесценный опыт… Арахис хотел возразить, но тут увидел в руке у Цензуры кирку. – О… а это зачем? – Ходят слухи, что где-то в этих местах есть храм древних богов с неприличными барельефами. Надо их отцензурить. Да вот беда! Ни один из встреченных мной героев не помнит туда дорогу. Может, ты подскажешь? – Ой. Я тоже… не помню. И, вообще, мне пора в Годвилль. Арахис махнул Цензуре рукой и бодро зашагал в сторону Годвилля. Он был горд собой, теперь он знал что такое “<вырезано цензурой>”!