Друзья Паскаля

Их фото до сих пор висят в комнате отдыха, между десятком разномастных. Старых и новых. Черно-белых и цветных. Все фотографии разные , но неизменно одно : люди на них радостные. Их взгляд не омрачен горем и пониманием груза тяжелой проректорской ноши до конца их жизней. Сначала это кажется благословением. Быть избранным, ведь звезды снизошли до таких мелких букашек,чей срок жизни ничто, по сравнению с их. Вся эта красота ослепляет. Новые места,новые возможности. Жизнь в этом мареве бесконечных открытий,бесконечного неба над головой. Вечная молодость, соразмерная звездам без намека на конец. Оставаться в той же форме. Стать константой. Ведь не этого ли боится человек ? Изменений. Уподобление звездам в конце-концов. Кончиками пальцев прикоснуться к заоблачному величию. Примерить на себя роскошную форму и стать частью общества избранных. Знать, что именно здесь твое место. Что нужен именно ты. Но все рано или поздно заканчивается и протекторская жизнь покажет свое настоящее лицо. Окровавленное , серое и одутловатое от недосыпа, зареванное от горя. Изуродованные шрамами тела и души. Ушедшие безвозвратно друзья. И все это насквозь пропитано гнилостным запахом черной гнили. Он въелся в одежду, кожу,казалось даже души насквозь пропитаны этим душком. Но по другому они не могут. Нет пути назад. Лишь смерть от клыков безобразных сплитов. Лишь черная пучина Обливиона. Никто и не вспомнит их имена через сотню лет. Они урнами утонут в воске тысяч свечей. Единственные оставшиеся с ними фото и то черно-белые. Казалось он начинает забывать, какого цвета у него были волосы. Явно темнее чем у них с Ханной. Но какие ? Каштановые? Черные? Память делает нас сильнее. Это здешняя валюта, воспоминания. Они делают из тебя личность. Дни похожи один на другой. Мерзкий запах, сплиты, крики, возвращение в эту белокаменную гробницу. Все слиплось в один непонятный ком и тянется как резина. Бесконечный день сурка. Всего лишь две фотографии в море других, ради которых он наведывался в комнату отдыха.Не часто, ведь не особо любил ворошить прошлое.Это как раздирать старую рану. Не трогай если не болит. А раз болит, то либо терпи, либо попытайся что-то да сделать. Не факт что не станет хуже . Содержимое стеклянных бутылок, спрятанных за шторой, заметно поубавилось. Но лучше как ни странно, не становилось. Лишь вязкий туман в голове. Паскаль нашел взглядом нужную. Несмотря на тяжелые раны, он улыбался лёжа на койке в лазарете. Все лицо перемотано, глаз заклеен, но он улыбался. Немного виновато и неловко. А подле сидел Лев. Темноволосый и с узкими шрамами на щеке. Вроде в лазарете Паскаль оказался из-за неправильной манипуляции. Что ж поделать, он не лучший манипулятор. А соревноваться за это место со Стефаном или Даном не хотелось. Но ему и не было особой разницы. Отбивать пальму первенства у палача или педанта. Уж лучше он найдет занятие поинтересней. Ханна утомленно гримасничала фотографу. Да, точно, та манипуляция неожиданно взорвалась. Держал ее слишком близко, вот осколки и разодрали шею и лицо. Глупым он был тогда. Неопытным и по детски наивным. Раны были серьезными , сразу засыпали кометной пылью. Ханна тогда думала, что он умрет. Только пришел, а уже еще одна смерть. Даже крылья не успел расправить, а тут конец. Но Паскаль выжил. Лев тогда долго смеялся. От радости и облегчения, что его нерадивый ученик жив. Что ж поделать, Скорпион всегда был инициативным. А потом смеялся над Ханной, ведь «у нее было такое лицо». Язык она хотела показать именно Токарю, но фотограф окликнул ее в этот момент, вот и получилось. Лев Токарь. Ведь пройдёт всего пять лет после этого фото. Паскаль нахмурился. Скорпион помнил мимолетную радость от спасения друга, омраченную беспокойством за его состояние. Он почти не спал и не ел, пропадая в бесконечных поисках Лиры на раздираемой войной земле.Противотанковые ежи, сами танки,пехотинцы, грохот ружей, запах пороха и крики раненых. Все смешалось в одну кучу.Он не разбирал лиц, петляя в этом аду. Весь мир был серый,ни намека на темно-синий мундир. Но все было не напрасно. Вот он, живой. Живехонький. Паскаль помнит как Льва привели в Соларум. Его наставник, ставший близким другом выглядел на редкость тихим.Но списав все на усталость и пребывание неизвестно где, радовался возвращению. Как оказалось зря. Токарь замкнулся в себе и безвозвратно изменился. Он все так же улыбался разговорам с Паскалем, но последний видел, что что-то не так. Но верить в это отказывался, даже после рассказа Лиры о экспериментах падших. Они с ним что-то делали, но теперь все позади. Обследования манипуляционного отдела ничего не дало. Лев Токарь совершенно здоров. Но через пару дней все изменилось. Несмотря на проверки и странности с эфиром, Токарь находился в лазарете. Кто-то хотел перевести его в карцер, и устранить как возможную угрозу, но Паскаль не позволил . «Нас всего сотня на орду сплитов. Нужно любой ценой сохранять жизни собратьев.» Лира сидел, согнувшись над железным тазом, ставшим его неотъемлемым компаньоном за эти дни. Волосы сальные, встрепанные. Глаза впалые и мутные с нехорошим водяным блеском, а под ними сероватые круги. Кожа была бледная до синевы. Его била дрожь и знобило. Но его не рвало гнилью. Лишь какой-то мутной бесцветной жижей. Есть Лев отказывался, лишь пил. Токаря постоянно рвало и он пил как верблюд, а Паскаль приносил ему воды. Скорпион ничего не говорил, лишь сидел, наблюдая за своим другом. Гнетущее чувство засело поперек горла. Прошло несколько дней, кометы пытались его лечить, но Лире было не лучше. Ему не станет лучше. С течением дней жижа в тазу меняла цвет. Становилась все более густой и светлой. На лице и вокруг губ Токаря появились язвы. Его рвало светом. Кометы лишь качали головами, а высшие знаки переживали все сильнее, но все-таки давали шанс на спасение. - Кто такие падшие ? -голос нарушил звенящую тишину. - Предатели - хрипло сказал Лев, утирая кровь с подбородка. Кровь была ярко красная, почти розовая и водянистая. Он вытер лицо, но она снова потекла, капая в таз. - Нет в них ничего человеческого, в чертях этих - Лира сжал зубы, глядя куда-то вдаль. Паскаль редко видел Льва таким. Расстроенным,уставшим. Отчаявшимся. Лицо протектора походило на одну сплошную рану. Губы в глубоких трещинах, не проходящие язвы и ожоги от света. Словно тело отвергало вживленный в него звездный эфир. Токарь закашлялся и в груди у него забулькало. Он и так дышал с каким-то клокотом, а в последние дни стал чуть ли не задыхаться. «Нужно устранить его как возможную угрозу. Нельзя недооценивать падших. Если это новый эксперимент Шакары, то мы должны действовать наперед. К тому же он не один из Тринадцати.» Паскаль уже хотел было сказать, но резко передумал и вместо этого выдал: - Все будет хорошо. Ребяческая, наивная фраза. Сказал и сразу же поморщился. Не умеет Скорпион ободрять. Он смог выбить помилование и возможность продолжить лечение в лазарете, но в оказании поддержки был полным профаном. Он помнил как в детстве младший брат упал, разбив коленки и как Паскаль нес его домой, притворяясь конем для бесстрашного рыцаря. Тогда он смог развеселить брата. Но сейчас это не поможет. Лев не был его братом и ему уже давно не шесть. Да и то что творилось с протектором было пострашнее содранной кожи. Тут шторка заколыхалась и из-за нее выглянула комета, безмолвно уставившись на Паскаля. Время посещения закончилось, давай иди и занимайся протекторскими делами, охоться на сплитов или что вы там обычно делаете, а не просиживай штаны в лазарете. Скорпион поднялся и кивнув Льву: - Скоро увидимся. Токарь вымученно улыбнулся. Не увидятся. Паскаль со всех ног бежал на душераздирающий крик. Сирены вопили надрываясь. Охранная система знаменовала наличие сплита в Соларуме. Только не это. Перепрыгивая через несколько ступенек он первый наткнулся на раскуроченные тела. Словно они побывали в мясорубке. Определить, что эта гора фарша когда-то была протекторами могли куски синей формы и знаки, оторванные от мундиров на груди. Цефей и Журавль. Скорпион замер, ошалело оглядывая заляпанный кровью пол. Их забрал Обливион. Сирены все еще вопили, выбивая из головы мысли.Хотелось забиться в угол и свернуться клубком.Кровь долбила в ушах. Ноги подогнулись и он упал на колени, измазав их кровью соратников. Паскаль был слишком молод. Смерть солдатов на войне, протекторов, погибших от клыков сплитов и то, что он видел сейчас было не одно и то же. Они умерли по его вине. Он дал слабину и жизнь ударила его под дых, выбив почву из-под ног. Он перевернул Цефея на спину. Посреди груди алела красная дыра,а в ней блестели кусочки раздробленных ребер. Оно сожрало их души. Но тут Скорпион почувствовал движение. Паскаль одеревенело поднял голову и увидел огромную черную тушу. Продолговатая пасть измазана кровью. Глаза словно океаны. Глубокие, холодные, но совершенно пустые. В них намертво взъелись злость и голод. Сплит открыл свою пасть, усеянную частоколом кривых зубов, он был так близко, что Паскаль видел как кровь струйками стекала по его морде; и пропал в яркой вспышке света. И все смолкло. Транзитный круг. Оно встало на транзитный круг. Он встал на транзитный круг. - Вот черт! Произошла вспышка темного эфира! Крики, гомон. Набежали протекторы,адъюты, перепуганные тревогой. Лиру хотели обследовать в манипуляционном отделе, как его эфиры изменили полюса и он превратился в сплита. «Вот почему его рвало. Светлый эфир сопротивлялся темному» подумал Скорпион. Они сражались достойно, пытались отвести тварь от жилых помещений. А в итоге она настигла их здесь. Смерть пришла за ними в этом месте, полном белого камня и стекла. А на белом красный. Успевшая подсохнуть кровь. Глаза у протекторов были пустые, успевшие затянуться белесой пленкой. Они бездумно смотрели вверх, на эти высокие потолки, на звезды под которыми они ходили. В их глазах больше не было блеска. Паскаль лишь тяжело дышал, пытаясь прийти в себя. Его обступили, кто-то тряс, кто-то рыдал над телами. «Нужно убить его, пока он еще чего не натворил.» С этой мыслью Скорпион поднялся и молнией кинулся к транзитному кругу. Кровь. Много крови. Она мешается с черным и белым. Он похож на шакала. Угловатой тенью замер посреди переулка, подмяв по себя труп. А морда вся в крови, как и лапы. Заляпаны чуть ли не по плечи. Остальные лежат неподалеку и у всех разодранные грудины. Так много крови. Воздух пропитан медным запахом. Казалось сплит смотрит прямо ему в душу, но в глазах нет понимания. Это уже не Лев. Это темная тварь. Паскаль достает сферу светозарного огня из сумки на поясе. Протектор созвездия Лиры. Руки не дрожат, он заряжает пистолет. Сплит смотрит на него не отрываясь. На маслянистой спине блестят отсветы фонарей. Монстр готовиться к броску, мышцы под гладкой кожей переливаются и застывают. Бывший наставник, хороший друг. Скорпион прицеливается и стреляет в голову. Тварь, дернувшись, с мерзким хлюпаньем валится на землю. Посередине костяной маски там, где должен находиться лоб,теперь зияет дыра. Тело монстра начинает расслаиваться. Лев Токарь - лучший друг Паскаля.